Любовь слепа

***

      Поздней холодной ночью Элизабет сидела на кровати, держа в руках письмо и рисунок, нарисованный ей самой. Что ни говори, а рисовала она довольно хорошо. Лиза в который раз посмотрела на изображение, грустно улыбнувшись своим мыслям. Она вот уже два месяца не могла решиться отправить этот рисунок и письмо Рудольфусу. Боялась его реакции, боялась, что он не отзовётся. Лиза провела рукой по пергаменту, вглядываясь в такие родные черты. Черты, которые она рисовала по памяти, с ужасом понимая, что некоторые детали, вроде крохотного шрамика над правой бровью и двух родинок на левой щеке у подбородка стираются из её памяти.       «Увижу ли я тебя еще раз?» — с грустью думала Лиза.       Она посмотрела на стену, на которой висело несколько газет, с которых на неё глядели до боли знакомые глаза. Рудольфус был в розыске, как и его жена. К счастью, Рабастана и Эми это обошло стороной. Пока. Очень часто Лиза видела в выпусках газет фотографии четы Лестрейндж, они обвинялись в зверских преступлениях. Война шла полным ходом, было страшно. После шести вечера на улицах почти не было людей, в кафе вечерами почти никто не заходил. Это облегчало Лизе жизнь. Все от мала до велика прятались по домам, накладывая на свои убежища сотни заклинаний. Но едва ли они могли кого-то спасти. Пожиратели Смерти были беспощадны и кровожадны. Они вырезали целые семьи. От Пруэттов, говорят, осталась только кучка пепла, а от Боунсов изуродованные трупы. Сторонники Сами-Знаеете-Кого не пощадили даже маленьких детей. Война набирала обороты, марс жаждал на свой алтарь новых жертв, все то, что когда-то для Лизы было вдали, за облаками, в чужом мире, теперь стояло у неё на пороге.       Она не знала, кому верить в этой борьбе. Элизабет жила среди аристократов, она знала их без масок во время балов и приемов, она любила одного из них, носила под сердцем дитя Пожирателя Смерти. Что будет, если о ней узнают? Поймут ли её люди, примут ли? Лиза была уверенна, что — да, примут. Ребёнок в грехах отца не виноват. Однако какая-то часть души Лизы сомневалась. Сомневалась на уровне подсознания. Люди жаждали мести, они хотели убить Рудольфуса, хотели, чтобы они испытал ту же боль, что и его жертвы. Но до Лестрейнджа народ не мог добраться, никто не знал, где его имение, да и родовую магию никто не отменял. Однако если нельзя действовать напрямую, можно действовать через кого-то. Кого-то близкого, кого-то, кто дорог. Например, через любовницу или ребёнка.       Но и тут в случае чего сопротивленцев ждёт полный крах. Рудольфусу очень дорога его семья, и Элизабет была уверенн, что Лестрейнджи не пренебрегают всеми мерами безопасности. Ни с кем из них ничего не случится.       А если в руках сопротивления окажется она, что тогда? Лиза хмыкнула, глядя на изображение на газете. Ни-че-го. Рудольфус даже пальцем не пошевелит, чтобы её спасти. Хотя, может быть, ради ребёнка он что-нибудь и сделает.       Элизабет потёрла переносицу, сильнее заворачиваясь в мантию. В следующий миг она начала задыхаться от кашля. На фоне больших перемен, введения военного положения в стране её простуда была сущей мелочью. Но всё же доставляла массу хлопот. Элизабет чувствовала себя всё хуже и хуже. На улице было очень холодно. Зима в этом году наступила раньше. Снег выпал в начале ноября, и уже недели три улицы Лондона были укрыты белоснежным покрывалом. Ко всему прочему было вечно пасмурно, и дули промозглые ветра. Поговаривали, что такую стужу на Британию наслал сам Тёмный Лорд, чтобы извести всех людей. Элизабет в эти бредни не верила.       Она закрыла глаза после приступа. По-хорошему нужно было к врачу. Вот только любому врачу за услуги надо платить. Да и не хотелось людей отвлекать от важного своими соплями, которые на фоне раненых в битвах были мелочью.       Элизабет вновь сжала в руках письмо, покрутив его в пальцах. В нём она в очередной раз признавалась в своих чувствах. Молила о помощи и сообщала о своей беременности. Вот только стоит ли отправлять его? Однозначно стоит. Одна она ребёнка не потянет. Это было неоспоримым фактом. Лиза накопила сущие копейки, которых даже на пелёнки не хватит. Однако были проблемы. Чтобы отправить письмо, нужна была сова, за которую нужно платить. Не факт, что она сможет отправить письмо, не факт, что его не перехватят, узнав её тайну и тайну Рудольфуса, не факт, что он вытащит её из беды.       Элизабет положила пергамент на табурет и легла в постель, глядя на пламя свечи, которое подрагивало от сквозняков.       Следующим утром она приступила к своим обязанностям. Лиза то и дело задыхалась от сильного кашля, у неё был сильный насморк и жутко болело горло. Но всё это не было поводом для отдыха. Нужно было работать, ради ребенка. Элизабет убирала за посетителями, когда почувствовала сильное головокружение. Она села на стул, зажмурившись. Спустя минуту ей стало чуть лучше, она встала и отправилась на кухню, чтобы выкинуть мусор.       Когда Элизабет подошла к нужной двери, кто-то схватил её за руку. Вздрогнув, она уставилась на хозяйку кафе. Волшебница была бледна, сжатые зубы, решительность в карих глазах и сдвинутые на переносице брови говорили, что она разгневана. Лиза начала судорожно думать, где могла провиниться.       — Что это такое?! — грозно спросила миссис Кроули, протягивая Лизе знакомые пергаменты. — Дверь в комнату была открыта, я заглянула и увидела на табурете это, как объяснишь?       Элизабет замерла от страха. Она прекрасно знала, как Лидия ненавидела Рудольфуса за смерть своих детей. Она прочла письмо, это значит, что добра ждать точно не стоит.       — Отвечай! — истерично вскрикнула миссис Кроули, грубо встряхнув Лизу за плечи. Элизабет от страха всхлипнула.       — Миссис… я не, — невнятно пробормотала она, втянув голову в плечи.       — Мистер Лестрейндж, Рудольфус, я знаю, что виновата перед вами, что мой поступок не заслуживает прощения. Но, несмотря ни на что, надеюсь на вашу милость. Я люблю вас, вы — смысл моей жизни. Возможно, я бы с радостью рассталась с жизнью, если бы не носила под сердцем ваше дитя… — Лидия прочитала отрывок письмо, гневно глядя в синие глаза работницы. — Он отец твоего выродка? — вопросила она зло. Элизабет почувствовала ком в горле, знаю что вот-вот разрыдается. Она бессильно кивнула в надежде, что Лидия сжалится, и эта пытка закончится, но нет.       — Понятно. Каково быть подстилкой? — спросила Кроули, сузив карие глаза.       — Я не виновата, я не виновата, я не виновата, — в полубреду шептала Элизабет, не смея смотреть на хозяйку.       — Ну да, конечно. Виноваты все вокруг, но не ты, — зло выплюнула Лидия. — Легла под Лестрейнджа ради денег, он попользовался и вышвырнул игрушку? — продолжала говорить женщина, не зная, как её слова действуют на Лизу, которая тяжело прислонилась к стене, закрыв глаза. Её колотила мелкая дрожь, а губы дрожали.       «Она права, она права, она права. Всё так и было. Только я не ради денег стала любовницей Рудольфуса. Я ради любви это сделала, я хотела любить и быть любимой, хотела быть нужной. Мне ума не хватило вовремя понять, что для Лестрейнджа я всего лишь игрушка, красивая глупая кукла, которой кроме любви ничего не нужно, и от которой можно в удобный момент просто избавиться, поскольку до неё никому нет дела. Возможно, я это прекрасно понимала. Но запихивала дурные мысли подальше, хотела верить в свои чувства и чувства Рудольфуса», — думала Элизабет с болью в душе и сердце.       — После недолгого романа Лестрейндж вытер ноги и выкинул, так? Ты ещё и понесла от него. — Говоря это, Кроули с отвращением посмотрела на живот Лизы. — Тебя выгнали из дома за это…       Элизабет посмотрела в глаза Лидии, надеясь увидеть сочувствие, вот только его там совсем не было. Вместо этого была лишь злая насмешка. Мол, так и надо, дурочка. Так надо. Ты всё это заслужила. — Я даю тебе время собрать вещи. После этого проваливай и не возвращайся. — С этими словами хозяйка оставила Лизу в коридоре и пошла прочь.       — Пожалуйста, не надо, я не виновата, мне некуда идти, миссис Кроули, — проговорила ей вслед Элизабет, давясь рыданиями.       — Если твоим родителям всё равно на тебя и твоё дитя, то мне тем более, — с этими словами она скрылась в своём кабинете.       Элизабет, шатаясь, побрела на второй этаж, в свою комнатушку, чтобы собрать все свои вещи. Она переоделась в зимнее платье, завернулась в две мантии, всё-таки на улице была лютая стужа. После этого она взяла мешочек со своими грошами и небольшой чемоданчик, в который сложила то, что приготовила для ребёнка, и своё платье. Надев весенние сапожки, Лиза обречённо двинулась к дверям, глотая слёзы. Она покинула кафе, её никто из посетителей не видел. Только Лидия наблюдала за ней в окно своего кабинета. Элизабет оглядела пустынный Косой переулок, не зная, что ей делать. Всюду лежал белоснежный снег. Людей не было видно, все в такую стужу предпочитали сидеть по домам.       Элизабет поморщилась от порыва ветра и наложила согревающие чары. Но едва ли они могли её спасти. Лиза двинулась прочь от кафе «Синяя Лилия». Слава богу, пока был день. От мыслей о предстоящей ночи на улице, становилось совсем плохо. Ко всему прочему к насморку и боли в горле прибавилась головная боль и дискомфорт внизу живота. Можно было пойти в Дырявый котел, только вот ее денег не хватит даже на ночлег там. Но можно будет к ночи там перекусить и переждать бурю. С этими мыслями волшебница отправилась в это заведение.       Дырявый котел встретил ее гробовой тишиной, хотя в нем и были посетители. Трое мужчин странного виды. Они сидели в дальнем углу и что-то обсуждали за стаканами виски. Лиза заняла самое тихое и не примечательное место, завернувшись в мантию. Ведьма положила руки на маленький столик и положила на них голову, чувствуя подступающие слезы. Ей хотелось спать, она устала.       Поздним вечером Лиза вновь оказалась на улице. Её выставили из паба, аргументировав это тем, что нищие и бродяги им в таком приличном заведении не нужны. Лиза дрожала от холода. Она второй час ходила по переулку, тщетно пытаясь закрыться от холода своими мантиями. Буря разыгралась только сильнее. От ветра невозможно было идти, он сбивал с ног. Элизабет не могла наложить согревающие чары. У неё не было на это сил, заклинание не получалось. Даже если бы оно вышло, чары в такую стужу совсем не помогли бы. Элизабет была голодна, ей хотелось спать, она жутко замёрзла, не чувствовало конечностей, ноги почти не слушались. Только отчаянно толкающейся в чреве ребёнок не давал ей сесть где-нибудь в закоулке и уснуть.       Очередной порыв ветра сорвал с головы Элизабет капюшон, раздув её светлые волосы. Она быстро накинула его на голову, понимая, что вряд ли переживет эту ночь. В такую стужу на улице не выжить. И помощи просить не у кого. Все нормальные люди давно дома. Только пара магазинчиков работают. Лиза пыталась зайти туда, чтобы отогреться, но её не впустили.       Она вытащила волшебную палочку в надежде наколдовать согревающие чары, это был последний её шанс, но пальцы от холода не слушались, и Лиза уронила артефакт в сугроб у стены, ярдом с которой остановилась. Кажется, это был магазин детской одежды.       Элизабет едва не застонала. Она присела, чтобы поднять палочку. Сжав плохо слушающимися пальцами артефакт, она почувствовала, как её живот пронзает острая боль. Крик застрял в горле. Тело налилось свинцом. Было жутко холодно, голова стала тяжёлой. Элизабет закрыла глаза, пытаясь прийти в себя. Но не помогало, боль только росла. Встать не получалось. Тело не слушалось совсем.       «Мама, пожалуйста, помоги, мама помоги. Умоляю!» — начала молиться Лиза, чувствуя, как по щекам текут слёзы.       И помощь пришла. Пришла неожиданно и вопреки всему. К магазину подъехала чёрная карета с гербом на дверце. Оттуда вышла служанка в теплой мантии. Совсем юная девочка лет шестнадцати, она хотела пройти к дверям магазина, чтобы открыть перед своей хозяйкой дверь, но увидела между стеной и сугробом рыдающую волшебницу, одетую в длинную мантию.       — С вами всё в порядке? — обеспокоенно спросила она, подходя ближе.       — Холли, где тебя носит? — послышался звонкий женский голос. Лиза даже не могла взглянуть на его обладательницу, настолько была обессилена.       — Мадам, тут девушке плохо, — ответила служанка перепуганным голосом.       Госпожа подошла к Лизе и оглядела скрюченную на снегу фигурку. Её взгляд остановился на волшебной палочке. Ведьма подобрала её и начала разглядывать.       — Элизабет Баркер, — перепуганным голосом изрекла она, после чего подошла ближе и сняла с головы Элизабет капюшон. — Боже, Лиза. — В голосе Амелии Лестрейндж скользила паника. Она её узнала. Волшебница провела рукой по спутанным светлым волосам.       — Вы знакомы? — спросила удивлённо Холли.       — Да, отнеси мои покупки в карету. Быстро, — скомандовала Эми, отдавая пакеты прислуге.       Служанка отправилась выполнять поручение госпожи. Та попыталась помочь Лизе встать, но она только закричала, чувствуя жуткую боль. Эми быстро распахнула мантию и с ужасом уставилась на большой живот.       - Холли, ко мне, быстро! — в голосе Амелии скользила паника. Холли быстро вернулась к ведьмам. — Помоги завести её в карету…       — Мадам, мистер Лестрейндж не одобрит это… — попыталась возразить девушка.       — Мистер Лестрейндж не одобрит то, что ты мне не помогла, — отозвалась тут же Амелия, гневно взглянув на прислугу, которая испуганно втянула голову в плечи. — Ну же!.. — Холли наконец, подошла к почти бесчувственной Лизе и взяла её под локоть, Эми сделала то же самое с другой стороны. Волшебницы повели Лизу в сторону кареты. Она почти потеряла сознание, не ощущая ничего кроме боли. В голове у неё была только одна мысль, она хотела, чтобы эти мучения поскорее закончились. Девушки вошли в карету. Ведьмы посадили Элизабет на сидение, Амелия тут же сняла мантию, укрывая ей Лизу, которая лишилась чувств.       — В Холл. И поскорее, — приказала Амелия кучеру-сквибу. Карета тронулась.       Элизабет пришла в себя ближе к рассвету. Она с трудом разомкнула веки, всё ещё ощущая боль в теле. Лиза попыталась поднять голову, чтобы понять, где находится, но заботливые руки положили ей на лоб тряпочку с компрессом. Она закрыла глаза, дрожа всем телом.       — Лиза, очнись, не спи, — произнесла женщина, слегка похлопав её по щекам. Элизабет открыла глаза, но взгляд не фокусировался. Единственное, что она заметила в свете факелов и свечей — рыжие волосы. Лиза знала только одного человека с рыжими волосами, который ей всегда помогал. Это была Флоренция — кузина Рудольфуса по материнской линии.       Целительница поднесла к её губам какой-то флакончик с дурно пахнущим содержимым. Элизабет не без помощи врача сделала маленький глоточек и тут же поморщилась от горького вкуса. Флоренция поставила склянку на прикроватную тумбочку, присев рядом с девушкой на кровать. Она провела над её чревом волшебной палочкой, произнося какие-то заклинания. Боль в чреве начала уходить. Лиза смогла пошевелить руками и тут же положила их на живот.       — Что с малышом? — спросила тихо ведьма, сумев, наконец, сфокусировать взор и внимательно глядя на мадам Райли, которая закончила процедуру и теперь что-то записывала в блокноте.       — С ним всё в порядке. Едва не случился выкидыш, но опасность миновала. Тебе нужно соблюдать режим, не вставай с кровати, иначе потеряешь ребенка, — проговорила Флоренция, заботливо убрав с лица пациентки прядь светлых волос. — Ты простыла, это без лечения дало осложнения. Ко всему прочему ты едва не замёрзла насмерть, тебе повезло встретить Амелию, именно она привезла тебя в Холл, закатила Рудольфусу истерику, требуя вызвать врача, — улыбнулась мадам Райли. — Он тут? — спросила Лиза, подняв брови.       — Да, она в замке, — кивнула целительница. — Ты хочешь его видеть? — спросила она.       — Я не знаю. Наверное, хочу, — пробормотала Элизабет.       — Он зайдёт к обеду. Сейчас Руди занят, решает некоторые проблемы, — сказала Флоренция, поправляя одеяло. — Отдыхай, тебе нужны силы, — улыбнулась женщина.       Элизабет закрыла глаза, чувствуя тепло и спокойствие. Боли не было, страданий тоже. Скорее всего, целительница дала ей что-то вроде успокоительного.