Biri-biri, how do you feel?

      Рихарду нравятся шрамы. Они все разные - большие и маленькие, четкие и размытые, поверхностные и глубокие, старые и новые. В них всех есть что-то притягательное, какая-то особая магия. Эта магия заставляет Манекена осторожно протягивать руку и поглаживать белые шероховатости на чужой коже. Ему это очень нравится.       Он спрашивал о каждом шраме. Наизусть помнит всё. От экспериментов, случайность, падение откуда-то... На восхитительном теле Мэри полным-полно восхитительных шрамов. Мелкие точки, окольцовывающие места ухода зелёных проводков под кожу, белые размытые окантовки мест выхода разъёмов на поверхность тела. Длинный шрам с точками по обе стороны внизу живота от зверской операции. Странная, чуть извитая линия на плече, куда обычно делают инъекции от сучка, на который она напоролась в детстве, упав с дерева. Звёздчатая белая клякса на выступе подвздошной кости - неудачная тренировка с ножом. Множество малюсеньких белых ниточек на руках, какие есть у каждого третьего человека от работы с чем-либо режущим. Раньше у неё был ещё и очаровательный шрам под правым глазом. Пока его не закрыл чёрный экран из пластического стекла. Этот полумесяц Айден получила случайно - какой-то придурок на полигоне швырнул настоящую осколочную гранату. Мэри и ещё несколько солдат тогда находились за пределами зоны, на которую разлетаются убойные осколки, поэтому никто серьёзно не пострадал, но глубокие порезы всё же получились.       Время позднее, надо спать. Айден уже минут пять как лежит под одеялом с закрытыми глазами. Без лифчика, в одних трусиках. Так удобнее во сне. Рихард ложится рядом, тут же прижимаясь грудью к голой спине, по-хозяйски приобнимая за талию. Собственник, вся его поза выдаёт гордость тем, что это его женщина. Делить её с кем-либо (а делить и не с кем, вообще-то) он не намерен. И пусть Мэри из-за своей психопатии шизоидного уровня почти не может беспокоиться о чувствах других, холодная к чужой боли, выращенная на армейском эгоистическом принципе "доверять нельзя никому", она не может уйти никуда. Нет, теоритически, она запросто сумеет и в одиночку находить себе кровавую работу, но уйти духа не хватит. У неё выработалась стойкая эмоциональная привязка к первому в её жизни мужчине, что проявил к ней интерес как к женщине. Наверное, свою роль сыграл возраст - быть в двадцать семь нецелованной девственницей, лишь что-то слышавшей о том, что у людей могут быть неформальные, отличные от товарищеских отношения, далеко не благотворно сказывается на поведении и внутреннем мире.Тут именно зависимость. Любовь - слово неподходящее для пары, состоящей из психопата-шизоида и сезонного шизофреника. Привязанность - да. Без Рихарда ей плохо. Мэри не может объяснить этого, а потому просто пытается не нарушить равновесие и гармонию их мирка.       Девушка сводит лопатки, затем расслабляется и вжимается спиной в грудь Тиера. Целую сторону лица затрагивает слабенькая улыбка. Ей тепло, комфортно и приятно. И к чёрту причины. Можно же иногда и нелогично пожить. Просто получить удовольствие от действий Рихарда.       Бело-алые пальцы левой руки текуче скользят по чужому боку, переходят на бедро и начинают поглаживать. Кожа у девушки мягкая, светлая, чуть розоватая. Чувствительность прозрачной синтетической кожи несколько снижена, но ощущать текстуру это не мешает.       - Не хочу, - скорее для проформы, нежели действительно от нежелания бурчит девушка, тем не менее подставляясь под ласкающие пальцы. Нельзя сразу соглашаться, так неинтересно. Пусть немного поднапряжётся, чтобы получить желаемое.       - Значит, захочешь, - слова сопроводились легким укусом мочки уха. Язык неторопливо обвёл все шесть холодных металлических шариков-пусетов. Они довольно крупные, чёрные и горьковатые на вкус. Шесть точек от мочки и по краю ушной раковины вверх. - И не просто захочешь. Будешь умолять о продолжении. А я буду тянуть до последнего. Знаешь, что будет потом? Потом я тебя возьму. Грубо, жёстко оттрахаю. И ты будешь кричать моё имя. Настолько громко, что даже звуконепроницаемая обшивка этого треклятого бункера не поможет. Поняла, кусок мяса?       - Чего уж тут непонятного, глупая марионетка? - ухмыляется в ответ девушка. План Тиера пришёлся ей весьма по душе, - а силёнок-то хватит?       - А то как же, - прозвучало как-то глухо за её спиной, отдаваясь сладким трепетом в кончиках пальцев и растекаясь по коже горячей лавой от того места, где Рихард поцеловал выступающий седьмой шейный позвонок. Наступление одержало победу. Каких-то два движения, и парень уже нависает над ней. Коротковатые, не достающие даже до плеч волосы разметались по бледно-зелёной наволочке. На этом фоне они, крашеные в серебристо-пепельный, кажутся совсем седыми.       Айден протягивает руки, обнимает Манекена за шею. Чуть давит, намекая, что совсем не против сократить дистанцию между их телами до нуля. Рихарду намекать не надо. Он и сам сгибается, припадая ртом к маленькой, но такой аппетитно-упругой груди, прикусывая твердоватую горошинку коричневато-розового соска. Небольшие полушария соблазнительно приподнимаются вместе со всей грудной клеткой, когда Мэри резко вдыхает. Язык у Тиера умелый, он же, как-никак, дамский угодник, ещё в университете менял порядочных и не очень леди как перчатки. Опыта много, и сейчас он явно на пользу. Можно вновь и вновь удивлять не искушённую в этом таинстве гипосексуальную партнёршу. Пока что гипосексуальную - мысленно поправил себя Рихард. Сниженная сексуальная активность - одно из сопутствующих психопатии Мэри нарушений. Но Рихард, как истинный психиатр, решил это исправить. Пока что Айден не проявляет инициативы в этом деле, но процесс явно пошёл, наметилась динамика, потому что в самом начале она просто лежала, копируя бревно, пытаясь понять суть новых ощущений. Теперь Мэри хотя бы немного ему помогает. Главное - не сдаваться и как можно больше практиковаться.       Руки оглаживают рельефный живот девушки. Все шесть кубиков на месте. Далее чуть выступающие бедренные косточки. От природы Мэри худая, чуть выше среднего роста. Если бы не было нарощенной годами тренировок мышечной массы - была бы довольно милая хрупкая девчушка. А так - брутальный шкаф без антресоли. Но Рихарда это устраивает. Багровые губы прихватывают в складку кожу на ключице, оставляя красный след. Будет потом, что показать будущему сырью. Дорожка из влажных слюнявых поцелуев от впадинки между ключиц до шрама внизу живота. На теле Айден много шрамов, Рихард обводит языком каждый, что попадается ему на пути вниз. Тело под ним подрагивает, из груди вырываются отрывистые свистящие звуки - ещё не стоны, но уже близко. Правый глаз Мэри закрыт - скорее всего, от гигабайтов информации об ощущениях и эмоциях камера в искусственном глазном яблоке ушла в перезагрузку. Экраны на теле рябят хаотичными числовыми данными всех возможных расцветок, перемежаясь с серовато-пестрыми полосками помех. Живой компьютер в той самой кондиции, чтобы начать главное веселье.       - Эй, мешок костей, - Рихард говорит это, прижавшись губами между ног, ощущая липковатую горячую влагу чужого белья, и от вибрации его голоск Некрофил всё же стонет, - я передумал. Сегодня я буду делать это медленно и нежно.       - Да делай ты уже что хочешь, хоть ритуальные пляски танцуй, только не останавливайся, - Мэри загнанно дышит, как будто пробежала пару километров. Просить напрямую она ни за что не станет, но это не проблема. Рихард всё равно понимает завуалированный призыв. Манекен прикусывает кружевной краешек трусиков и подаётся назад, стягивая ткань вниз по бёдрам девушки. Взгляду открывается притягательная для подавляющего большинства мужчин деталь женского тела - влажная розовая ложбинка между ног. Рихард осторожно проводит по горячей и через чур чувствительной коже кончиком языка. Девушка шипит и дёргается. Язык горячий, а застёжка молнии на лице Тиера, коснувшаяся при этом её клитора, холодная. Мэри максимально разводитколени в стороны, давая столько места для действий, сколько необходимо. А растяжка у неё превосходная, ноги раздвигает широко. Прямо как её мать-проститутка.       Девушку трясёт от нахлынувших ощущений. Она стонет громко, протяжно, восхитительно выгибает спину, вставая на лопатки.       - Ри-их, не тормози.       На нём нет штанов - ну какой мудак ляжет спать в брюках - и это существенно облегчает задачу. Возиться с ширинкой он сейчас был бы не в состоянии. Рихард привык в первую очередь заботиться об ощущениях партнерши, и только во вторую о своих. Иначе он бы уже давно сорвался бы и изнасиловал. Член стоит так, что даже немного больно. Ощущение не из приятных, да и Айден уже полностью готова - эх, женщины, ко всему им надо готовится. Время десерта. Скольжящее движение, парень осторожно входит в податливое горячее тело. Секс с удалённой маткой не отличается от секса с обычным телом. Проверено многими мужчинами, чьим партнёршам по тем или иным причинам этот орган удаляли. Зато можно не беспокоиться о контрацепции. Внутри у Айден потрясающе мокро, скользко и тесно. А ещё горячо. Кажется, можно даже членом почувствовать её пульс. Мэри ведь ни за что не признается, что всё-таки использует вагинальные шарики, прикупленные Рихардом пару месяцев назад во время очередной вылазки. Она старается следить за своим телом, чтобы оно не изнашивалось, не теряло привлекательности.       Плавные движения вперёд и назад. Симфония быстрого дыхания и разномастных стонов. При каждом движении Рихарда вперёд, Мэри подаётся навстречу бёдрами и сжимается. Потом расслабляется и отодвигается. И так снова и снова... Тиер готов признать, что он поражён. Звездочки и цветные пятна рябят перед глазами ничуть не хуже экранов Айден. По груди, пьечам и спине скатываются тяжёлые капли пота. Тело горит изнутри. Как-будто в груди вместо сердца образовался шар плазмы. Этот шар растёт, смещаясь всё ниже, оседая между ног. Рихард целует S-образную белую линию на плече Мэри, шар взрывается. Два тела максимально прижимаются друг к другу, чтобы через три удара сердца с влажным чавкающим зуком отсоединиться. Кровать прогибается и жалобно тренькает пружинами от свалившегося на неё тяжёлого мужского тела. Рихард одной рукой приобнимает свою женщину на уровне лопаток, второй шарит по тумбочке в поисках сигарет.       - Если собрался курить, вали в другую комнату. А ещё лучше - на улицу, - сипло предупреждает Мэри, поудобнее устраивая голову на его груди. Рихард знает, что если сейчас начнёт спорить, то спать в кровати не будет примерно неделю. Поэтому попытки найти никотиновую дозу прекращаются, хотя курить хочется весьма сильно. Ещё сильнее не хочется вставать и покидать это тёплое уютное пространство. Тем более, что так ему открывается прекрасный вид на почти что все шрамы Айден.       - Спи, мешок костей, - поцелуй в висок, шутливый удар кулаком в бок в ответ. И цепкие женские мускулистые руки, обхватившие его торс.