Рождественская история

Утро ласковыми лучами пробралось к ним в комнату и запрыгало по их постели. Женя глубоко спал, положив руку на талию Дениса. Ему снилось что-то хорошее, и на лице расположилась счастливая улыбка, поэтому, когда Черышев проснулся, то нос к носу столкнулся с самым красивым лицом на свете. Несколько минут гостю не хотелось двигаться. Сладкая истома, разливающаяся по всему телу, лишь подливала желания в огонь: желания придвинуться поближе и оказаться в теплых объятиях. Наконец, не удержавшись, он прижался к его губам, тем самым сделав это утро самым добрым для них обоих. Женя проснулся и мгновенно его накрыла волна удовольствия. Столько эмоций было в одном этом поцелуе, столько нежности, столько переполняющего восторга. Коноплянка прижал Дениса к себе поближе и улыбнулся, заглянув тому прямо в глазах. В них он увидел искрящийся блеск. — Ты такой красивый, — Женя прошептал это так тихо, словно боялся спугнуть этот момент. — Доброе утро. — Доброе утро, — он улыбнулся и вновь прижался к губам напротив. Их тела лежали так близко, что жар одного передавался другому, и возбуждение одного становилось продолжением возбуждения другого. Целое утро они так и провели, валяясь в постели, и тишину комнаты нарушали лишь тихие вздохи и сладостные стоны наслаждения. Оторваться друг от друга они смогли только к полудню, и то только тогда, когда их животы заурчали и потребовали какой-нибудь пищи. Женя выдал гостю запасной халат, а до ванной комнаты они дошли в обнимку. После освежающего душа ощущения стали еще лучше. Они чувствовали себя отдохнувшими, расслабленными, и что было лучше всего, так это то, что впереди их ожидал еще один выходной вместе, и никакие заботы не ложились на их плечи. Пока Денис заваривал чай, Женя вдохновенно нарезал фрукты и сбрасывал их в тарелки с заваренной овсянкой. Все, что нашел в холодильнике: персики, виноград, груши. Он дважды поблагодарил себя за то, что накупил еды на несколько суток вперед и не надо тащиться на улицу. Можно весь день провести дома, в тишине и покое, вдвоем, время от времени то целуясь, то обнимаясь, то просто наслаждаясь дыханием друг друга. За завтраком они не могли оторваться от разговоров, то и дело болтая с набитым ртом и переспрашивая друг друга без устали. Это утро казалось идеальным, специально созданным для них двоих. Можно было подумать, что они знакомы целую вечность, просто друг в друге они нашли отражение себя и всё то, что им в себе не хватало. Они нашли спокойствие, понимание и заботу. С такой лаской они касались рук друг друга, с таким трепетным очарованием вглядывались в глаза напротив, что могли сойти с ума от восторга. Их обоих переполняло счастье, и они вновь и вновь прерывали разговор ради поцелуя. Придя к полному взаимопониманию по поводу планов на предстоящий день, они улеглись в спальне под одеялом, включили гирлянды, закрыли окна и включили на ноутбуке какой-то добрый рождественский фильм. Женя вытянул одну руку, и Денис смог положить голову ему на грудь, в то время, пока ноутбук лежал у украинца в ногах. Даже во время фильма они не уставали перешептываться друг с другом, и отвлекались на внезапные кроткие поцелуи. Денис время от времени водил пальцами по жениной груди и просто наслаждался теплом его тела. Эта близость объединяла их, и происходящее казалось лучшим, что им предстояло испытать в этом году. Под самый конец фильма Черышев поднял взгляд и ласково смотрел в глаза Дениса: — Спасибо. — За что? — тот совсем немного смутился и ласково улыбнулся в ответ. — За время, что мы провели вместе. Это был самый счастливый день рождения, клянусь тебе. — Ой да брось, — то, как Женя смутился, только добавило еще больше очарования этому дню. — Я рад. На мгновение взгляд Дениса из расслабленного стал задумчивым. На экран уже полезли титры, и Коноплянка предпочел отложить ноутбук в сторону и прижать к себе любовника. — Почему мы не встретились раньше? — Черышев смотрел ему прямо в глаза. — Потому что мы встретились в самое нужное для нас двоих время. Наши пути пересеклись, и всё, что мы делали ранее, всё, что с нами происходило, даже случайные встречи, задержавшиеся светофоры и перебегающие дорогу кошки — всё это вело нас к этому моменту. — И ты чувствуешь себя счастливым? — Я чувствую себя самым счастливым. Они вновь поцеловались, но глаза Дениса покрылись едва заметной дымкой грусти. — И тебя не огорчает, что завтра утром мне уже нужно возвращаться? — Может, ты откажешься от билета и задержишься? — вместо ответа Женя лишь сильнее прижал к себе теплое тело. Наверное, в надежде, что сможет никогда больше его не отпускать, и не придется провожать до аэропорта и прощаться. Не придется расставаться. Потому что если он улетит, то их пути разойдутся. Возможно, раз и навсегда. — Я не могу. Мне надо встретиться с отцом, обговорить планы на будущее. — Как бы я хотел входить в твои планы на будущее. Как бы я хотел быть твоим будущим. Они задумались на некоторое время, замолчав, и в комнате царила уютная тишина. — Если откладывать, будет только тягостнее расставаться. Давай лучше сейчас забудем обо всем и хорошо проведем отведенное нам время. Пока мы рядом, давай побудем еще счастливыми. — Давай, — за эти пару дней Денис уже успел привыкнуть и полюбить эти ямочки на щеках Жени, когда он улыбался. Весь день они провели, как и собирались, не выходя из квартиры. То и дело забирались то в одну, то в другую комнату, практически не отрываясь друг от друга. За несколько часов они успели обсудить всё на свете, и только хорошее: свои мечты, планы о путешествиях, приятные воспоминания прошлого. Рассказали друг другу о своих семьях, квартирах из детства, первых голах и первых наградах. Не обошли разговором и то, как оба попали в свои сборные. Каждый момент им казался слаще предыдущего. И то, как Женя прижимался губами к вискам Дениса, и то, как Денис сжимал в ладони чужую ладонь — всё это казалось сказочным, далеким от окружающей действительности. — Наверное, это рождество знаменательное. Всю жизнь я чего-то искал, всю жизнь мне чего-то недоставало. А сейчас кажется идеальным. Знаешь, как будто ничего большего не нужно. Словно я нашел то, в чем нуждался. Женя сидел на диване в гостиной, прижав к себе Дениса и обхватив его руками и ногами. Комната меняла свои огни, танцевала по стенам то красными, то зелеными, то синими, то желтыми пятнышками. Гирлянда была единственным источником света, они и сами не заметили, как быстро пролетел день и как темнота сменила солнечный свет за окном. — Может, действительно, нашел. Я чувствую нечто похожее. — Никогда раньше мне не было так спокойно. Никогда раньше я не мог так просто рассказать всё, что творится в голове, поделиться своими тайнами или размышлениями. А с тобой так уютно. Так комфортно. Так хорошо. «Тем не менее, это ты уезжаешь завтрашним утром…» — с грустью в глазах подумал Женя. Хорошо, что Денис не видел этого взгляда. Коноплянка звонко поцеловал своего гостя в ухо, и тот со смехом дернулся и упал с дивана: — Как ты мог? Так подло! — он лежал на полу, такой домашний, и комнату залил его очаровательный добрый смех. Вместо того, чтобы помочь ему подняться, Женя в следующий же миг лег рядом, и они вновь занялись любовью. Денис утопал в мягких ворсинках на теплом полу и передавал со своим дыханием стоны в женины поцелуи. Они становились единым целым, и происходящее казалось единственно правильным, что должно было происходить этим днем. Ночью они засыпали в обнимку, с признаниями о своих теплых чувствах, ласково вылетающими из губ. Они оба чувствовали себя счастливыми, и их голые тела прижимались друг к другу, а ноги переплетались между собой. И единственное, что оставляло тяжелый осадок — это будильник, поставленный на 6 часов утра.