Драбблы

Серена ван дер Вудсен предпочитает костюмы Dior, туфли Christian Louboutin и алую помаду Givenchy. Серена ван дер Вудсен умеет улыбаться искренне, прекрасно понимая, что внутри все равно пусто. Неискренние «искренние» улыбки получаются у неё на пятерку с плюсом. Серена ван дер Вудсен любит мягкое мокко с шоколадной стружкой, запах хвои и платья из разряда экстра-мини. Серена абсолютно точно стерва, но в её работе это только на руку. В конце концов, нельзя стать лучшим пиар-менеджером в Нью-Йорке и не нажить себе врагов. Вообще, если по-честному, то, в принципе, нельзя стать пиар-менеджером, не став отшивающих всех стервой. Серена не считает это достижением. Серена вообще считает, что достижений в её жизни особо не было. От неё остались лишь дорогие тряпки с запахом французских духов и пометка в личном деле: «Разведена». Серена снова и снова ошибается в мужчинах, и если ошибаться в разных, то можно сослаться на первый налет влюбленности в очередного ухажера, а если в одном... то это даже уже не смешно. Ошибаться в Дэне Хамфри становится её привычкой. Весьма болезненной, но она переживет. Она все может выдержать, оставаясь лишь выжившей. Серена задумчиво вертит в руках обручальное кольцо, кажется, от Harry Winston, но ей плевать. Она вдыхает морозный воздух, выдыхая облачко пара, и бросает кольцо в Гудзон, покрывшийся тонкой корочкой льда. Серена улыбается уголками губ, даже здесь она играет, прощаясь с прошлым таким театральным жестом. Серена не хочет быть на Рождество в Нью-Йорке. Слишком много снега, венков остролиста, красного цвета, перезвона колокольчиков и влюбленных парочек. Кажется, из-за последнего пункта она готова сбежать в Антарктиду, лишь бы не видеть чужое счастье. Серена вдруг с болью в сердце понимает: это будет уже третье Рождество в одиночестве. Она не замечает, как оказывается около дома Арчибальдов на Парк Авеню. Он горит всеми огнями, семья Нейта празднует Рождество - обычный, скучный, светский прием. Серена готова к неискренним «искренним» улыбкам и сочувствующим похлопываниям по плечу. «Бедняжка, развелась три года назад». Серена готова ко всему, лишь бы не быть в Рождество одной. Она знает, Нейта там нет. Мэр Арчибальд слишком занят поздравлениями высокопоставленных лиц и выступлениями перед народом. Серена давно не чувствовала тепло руки Нейта. Она понимает, что скучала по нему все эти годы. Серена тихо молится про себя, чтобы в это Рождество застать его дома. Натаниэль Арчибальд предпочитает костюмы Hugo Boss, обувь Armani и терпкий аромат Dolce&Gabbana. Натаниэль Арчибальд умеет улыбаться глазами и уверенно пожимать руки людям, от которых его воротит. Политика - самое грязное дело на свете, Нейт знает, что он по уши в этом дерьме. Нейт любит черный кофе без сахара, едва уловимый аромат женских волос и костюмы в тонкую полоску, подчеркивающие его атлетическую фигуру. Натаниэль Арчибальд абсолютно точно неисправимый любитель женщин, с которыми он даже не успевает расставаться. Нейт с маниакальной дотошностью выбирает себе в любовницы высоких брюнеток, которые по утру не напоминают ему солнце. Вообще, если честно, он даже имени их по утру не знает, и от этого как-то легче и больнее одновременно. Нейт устает от череды одинаковых девиц слишком быстро и углубляется в политику слишком рьяно. В политику вообще углубляться не надо, он это понимает после трех лет на посту мэра. Нейт с какой-то неистовой тоской начинает смотреть на ювелирные магазины, мысленно подбирая идеальное кольцо для помолвки, представляя тонкие пальцы Серены. Нейт всегда лишь хмурится и головой встряхивает. Уж кто-кто, а Серена ван дер Вудсен потеряна для него навсегда. Нейт старается с этим смириться, но с треском проваливается. Арчибальд отгораживается от старых друзей слишком резко, лишь бы не слышать о счастливом браке Хамфри. Иногда он слышит что-то о лучшем пиар-менеджере Нью-Йорка, но это лишь слегка царапает ребра, не вызывая приступ удушья. Нейт в своих чувствах немного сошел с ума. Он считает, что только они помогают ему сохранить рассудок последние годы на посту мэра. Нейт идти домой не хочет, но знает, что мать его не простит, если он не появится. Анна Арчибальд слишком старается, слишком гордится сыном, стараясь отбросить мысли о том, что он абсолютно не счастлив. Его принимают в родном доме наигранно радушно, улыбаясь натянуто, приветствуя мэра. Не сына. Нейта тошнит от притворства, и он при первой же возможности исчезает на веранде, которая открывает панорамный вид на сад. Он немного покачивается, когда видит знакомый водопад золотых волос, и жмурится, думая, что ему кажется. - Серена? - на выдохе. Она оборачивается немного испуганно, но глаза тут же фокусируются на нем слегка удивленно. - Нейт? Сколько он её не видел? Пять? Десять лет? Неважно. Для него это целая вечность. Волосы Серены переливаются золотыми бликами от гирлянд, которыми украшена веранда, на ней легкое приталенное пальто, а глаза отчего-то сияют ярче, чем сапфиры. Она разглядывает его с опаской, но успокаивается, когда видит тот же блеск голубых глаз. Нейт улыбается искренне, чуть усмехаясь. - Королева Эс. - Он распахивает объятия, и ей почему-то передается его умиротворение. Серена впервые за долгое время дарит настоящую искреннюю улыбку и обнимает его крепко, вдыхая терпкий аромат парфюма. Воспоминания о шелке его волос, о сонных улыбках по утрам, о медленной готовке на кухне (она же ему мешала - он был не против) нахлынивают внезапно. - Нейт... - выдыхает она ему в шею. Они стоят около перил безмолвно, смотря на сад, горящий огнями Рождества. - Твоя мама организовала замечательный прием, - начинает Серена. - Он ужасен, - прерывает её Нейт, и Серена усмехается. - Это правда, - жмет плечами Нейт. - Он действительно ужасен. Мне осточертели такие приемы. Серена опускает глаза. - Мне тоже. - Так, и не спросил, почему ты здесь? - Нейт полуоборачивается к ней, когда краем глаза видит отсутствие кольца на безымянном пальце. Конец вопроса застревает в легких, и Нейт смотрит в её глаза, стараясь найти там ответы. Серена помнит этот взгляд. Он так смотрел на неё, прося не уезжать с его кузеном. Тогда он попросил дать ему второй шанс. «Останься со мной!» - бьет набатом в её голове. Серена вдруг осознает, что он всегда был где-то рядом. Серена вдруг понимает, что Нейт - единственный, кто никогда не отворачивался от неё. Серена прикрывает глаза от безысходности... Сколько лет она потеряла в бесплодных попытках найти что-то в ком-то, а искать и не надо было. Вот он - рядом. - Сначала я хотела сказать... что не хотела оставаться одна на Рождество, - тихо шепчет Серена, смотря на него немного потерянно. - А сейчас? - Нейт придвигается чуть ближе. Расширенные зрачки затопляют светло-голубую радужку, и Серена улыбается. Она помнит такого Нейта - немного игривого, уверенного, улыбающегося легко, смотрящего пристально - в самую душу. - Я хотела увидеть тебя, - выдыхает она. Нейт целует мягко, настойчиво, прижимая к себе крепко, по-собственнически. У Серены голова начинает кружиться, но руки сами тянутся к его волосам, ощущая их шелк кожей. - Прости... - выдыхает она немного сбивчиво, когда Нейт прерывает поцелуй, касаясь губами её лба. - За что? - За то, что так долго заставила ждать. Нейт улыбается кривовато, обвивая кольцами рук её талию. - Оно того стоило. Он снова целует её, и Серена смеется ему в губы - по-детски, искренне, радостно. Они выглядят, словно два солнца в Рождественскую ночь на веранде особняка. Гирлянды отражаются золотыми всполохами на солнечных волосах, а сами они будто светятся изнутри, согревая, ослепляя друг друга сиянием своих чувств. Оба знают наверняка, что главный подарок на Рождество они уже получили.