Тrue feelings

Я могу промолчать и внешне выглядеть придурком, но я, правда, стараюсь извиниться…

Первым, на удивление не только всех, но и самого себя, проснулся Джехван. В первые минуты подъёма Кен даже и не соображал, где именно он сейчас находится и почему спит рядом с Хонбин, но картинки прошедшего вечера начали потихоньку всплывать в сознание, и вокалист, мысленно выругавшись, начал подниматься с кровати. Рави его теперь точно убьёт, в этом парень не сомневался, уж что-что, а его игры с Хонбином рэпер запомнил, наверняка, до мельчайших подробностей. Выходя из спальни и отмечая необычайную тишину в доме, Кен даже присвистнул, уж слишком спокойно и беззвучно сейчас, такое редко когда застанешь. Стараясь как можно тише пройти в ванную, Джехван натыкается на интересную картину в общей комнате. Он видит Воншика. Рэпер уснул в сидячем положение прямо на полу рядом с Хакёном, неосознанно сжимая в руке его ладонь. Этому нельзя было не умилиться, конечно, Рави были свойственны подобные жесты, но почему-то Джехвану казалось, что здесь дело не в извинении, а намного глубже, там, в глубине души Кима, где он любит, но не может признаться даже самому себе. Закрываясь в ванной и включая на полную мощность воду, Кен встаёт под расслабляющие струи воды, чувствуя, как тело немеет и успокаивается, отдавая приятной колкостью в затекших мышцах. Кену жалко Воншика, хоть они неофициально сейчас и враги, но вокалист всё равно не может себе позволить бросить друга и смотреть, как тот мучается. Со стороны виднее, и Джехван прекрасно знает, как Рави смотрит на лидера, с какой теплотой и неким восхищением в глазах, как обнимает, слишком нежно, аккуратно, словно боясь повредить. Так Воншик ни с кем себя не вёл, только с лидером, мягкий, заботливый, послушный, словно преданный щенок, а Хонбину он просто старался угодить, заставить обратить на себя внимание, не более… А тем временем, пока один из главных вокалистов плескался в душе, сонные глазки разлепил Ча Хакён, тут же натыкаясь на Воншика у себя под боком. Поначалу N злится и невероятно сильно хочет начать возмущаться, он обижен на Рави, очень обижен, ведь рэпер был единственным, кому лидер решился выговориться, доверится, а тот послал его, да ещё так грубо, пнул словно дворнягу. Но потом словно что-то выключается, когда Хакён понимает, что Воншик сжимает его ладонь, он ведь лёг рядом с ним, уснул прямо на полу, хоть и не удосужившись даже скинуть с себя пропахшую алкоголем и сигаретами кожаную куртку. На кухне кто-то начинает греметь посудой, и лидер виновато усмехается, похоже он и в прям расслабился за последнее время, раз теперь все мемберы просыпаются раньше него, да к тому же ходят по барам, напиваясь до ужасного состояния. Возможно он, действительно, плохой руководитель и менеджер тысячу раз был прав, но думать об этом совершенно не хочется, уж слишком хорошее настроение теперь было с утра. Осторожно, почти невесомо проводя по светлым волосам Кима, Хакён начинает улыбаться как маленький ребёнок, этот жест рэпера получился до такой степени милым и трогательным, что сердце парня забилось в два раза быстрее, словно разливая в груди теплоту. Воншик открывает глаза, приветливо улыбаясь и отмечая про себя необычайную красоту лидера под яркими лучами восходящего солнца. — Привет! — сонно бубнит Рави, потирая переносицу и потягиваясь, стараясь размять тело. — Ты обидел меня вчера! — в голосе, глазах, жестах, мимике — везде промелькнула нотка упрёка и горькой обиды. Лидер, поджав губы, чувствовал, как Воншик касается его предплечья, нежно поглаживая. — Прости, Хакён-хён. Я вчера слишком много выпил. — Рави виновато опускает голову. — Ты идиот, Ким Воншик, и почему я постоянно тебя прощаю и всё спускаю с рук? — рэпер усмехается, мысленно благодаря Бога за то, что лидер не устроил истерику, а потом отворачивается, потому что из ванной комнаты выходит довольный Кен, желая им обоим доброго утра и уходя на кухню, где хозяйничал Тэгун. Лео уже был в самом разгаре готовки, и Джехван даже мысленно успел обрадоваться, что ему не придётся готовить, но все мечты разбились в одночасье, когда Чон объявил ему, что завтрак придётся закончить именно Джехвану. Спорить с Тэгуном вокалист не стал, ведь никому не хочется отхватить с утра пораньше пару ласковых от этого холодного, словно ледышка, парня. Как только Кен, засучив рукава, принялся за продукты, как всегда напевая себе что-то под нос, Тэгун тут же отправился в комнату Хонбина, помня всё неподобающее поведение ольджана вчерашним вечером. Бин, на радость Лео, уже не спал, а лишь, лежа в постели, что-то нажимал на телефоне, явно строча очередное послание фанаткам. — Тэгун-хён? — для Хонбина появление вокалиста было немного странным, ведь он никогда не заходил к нему в комнату, да и общались они, надо признаться, не так часто, хотя, если нужна была грубая мужская сила для поднятия чемодана или ещё чего, ольджан без зазрения совести шёл именно к нему. — Ты чего? — Ты вчера слишком много выпил, назвал меня слабаком и ужасно вёл себя с Кеном! — Тэгун опустился на край кровати и тут же развернул Хонбина на живот, крепко удерживая его в таком положение, надавив ладонью на поясницу. — Ты не намного старше Санхёка и вести себя так со своими хёнами недопустимо, Хонбин! — Тэгун-хён, прекрати, я ничего такого не сделал! — но Лео уже больше не слушал, молча подняв ладонь, вокалист с силой опустил её на задницу ольджана, слыша, как Хонбин зашипел. Конечно, плотная джинсовая ткань, облегающая пятую точку парня, заметно ослабляла удар, но снять джинсы с Бина вокалист не рискнул бы, прекрасно осознавая, какую тогда истерику закатит лицо группы. Лео бил с еле заметной садистской ухмылкой на губах, слыша учащённое дыхание парня под собой. В начале Хонбин даже пытался сопротивляться и вырваться, но, не до конца проснувшийся и обессиленный, бросил это занятие, молча дожидаясь, когда старший закончит. Не сказать, что в этот момент он обиделся или ещё что, просто всё это было в новинку, Хакён не позволял себе такого, возможно, потому что не мог справиться, а от Тэгуна можно было ожидать чего угодно, тем более Санхёк за свои приколы частенько получал от вокалиста именно вот такое наказание. Тэгун шлёпал Хонбина не в полную силу, зная, что в принципе не имеет права так поступать, тем более отношения с этим парнем у него были исключительно дружественные, они ведь даже ни разу не ругались за всё это время. Лео впервые наказывал ольджана, до этого им занимался Хакён, да и то всего пару раз. Хонбин был слишком милым, послушным и правильным, редко когда мог что-то натворить. Намного чаще от вокалиста и лидера попадало макнэ за его детские шутки и бунтарство. Сделав ещё пару ударов, Тэгун остановился, холодным взглядом сверля ольджана, из-за чего Хонбин, не выдержав, тут же огрызнулся: — Закончил? Я Хакён-хёну пожалуюсь на тебя! — конечно же, Бин мог пойти и всё рассказать лидеру, ни на секунду не сомневаясь, что стоит лишь немного приукрасить, и N такую головную боль устроит Тэгуну за то, что он якобы детей бьёт. Вот только аргумент Лео оказался слишком весомым, да и надо признаться, не такое уж и болезненное наказание было, чтобы ходить жаловаться. — А я тогда расскажу, чем ты вчера занимался вместе с Кеном, непослушный ребёнок! — Хонбин отчаянно застонал, утыкаясь лицом в подушку и вспоминая все самые смущающие моменты того вечера. — Думаю, он не будет очень доволен, если узнает, что дети до такого напиваются. Сейчас ольджану было нереально стыдно: Лео видел, как он, стоя на коленях перед Джехваном, пытался расстегнуть его джинсы, а ведь ещё чуть-чуть, не приди за ними вовремя вокалист, и он всё-таки справился бы с тем ремнём и молнией. А Кен, чем думал этот придурок в тот момент, вертелось в голове Хонбина, осознавая, что Джехван был намного трезвее его самого, и даже не попытался образумить. В какой-то момент парень даже подумал, что вокалист специально всё это сделал, решил воспользоваться им, но это тут же отошло на второй план, когда Бин вспомнил про Воншика и Санхёка. — Ну что, осознал, что я прав и эта порка была необходима? — Хонбин положительно кивнул, так и не отрывая голову от подушки, да уж, Тэгун умел убеждать. По крайней мере, ольджан теперь, действительно, будет думать дважды, и быть более осторожным в поступках. Покидая комнату, Лео тут же направился к своей спальне, где всё ещё посапывал макнэ, попутно обращая внимание на странную, слишком громкую дискуссию в общей комнате. Похоже, пока вокалист разбирался с Бином, в общежитие уже успел прийти менеджер, и теперь в доме стоял странный гам из ругани Воншика и Джехвана, строгих речей Шину и редких слов Хакёна. Тэгун даже не хотел вдаваться в подробности очередной ссоры, наверняка менеджер просто снова отчитывает лидера, вот и всё. Открывая дверь в спальню и уже собираясь войти, Лео резко останавливается, слыша крик N: — Воншик, не трогай его! — и Тэгун, хоть и нехотя, но всё же подрывается с места, уже догадываясь, что рэпер с вокалистом снова начали драться.