Тrue feelings

– Осторожно, – Эн тихо хихикает, зажмуривая глаза буквально до белых звёздочек, когда случайно сталкивается с Рави лбами в попытке стянуть с себя свои же собственные джинсы. Воншик слишком спешит, ему уже не терпится до такой степени, что он буквально готов разложить лидера прямо так, без подготовки, хотя он уже и так это делает. Хакён податливый, плавится под чужими руками, позволяя практически сразу же стащить с себя толстовку и запрокинуть на мягкую кровать чужой тёмной спальни. Их ведёт, причём отменно, Рави целует, где попадёт, не в силах оторваться от любимого тёплого тела, требовательно разводит стройные ноги в стороны, умещается между ними, грубо оглаживает бёдра, сжимая крепкими ладонями, дышит часто, сбивчиво. Ему плевать на то, что они не одни, что где-то в общежитие находится ещё и Хонбин, который наверняка уже прекрасно понимает, что сейчас происходит за стенками этой комнаты. Всё это перестаёт иметь значение, когда репер наконец-то понимает, что получил то, чего всегда хотел, что в его руках находится тот, ради которого он готов разбиться всмятку, лишь бы только угодить. – Я хочу тебя, – Воншик запинается, дрожит, проводит сухими губами по чужим скулам, нежно целует за ушком, проскальзывает рукой под шею, притягивая лицо лидера ещё ближе к своему. – Хакён, – Слова заканчиваются, Ким буквально вдавливается пахом в промежность разведённых ног Ча, как бы всем своим видом давая понять, насколько сильно он возбуждён. Он целует почти резко, требовательно, жестко сминая чужие губы и срывая с них лишь тихие, такие же сбившиеся, стоны. – Ладно… – Эна и самого потряхивает так, словно его окунули в омут с ледяной водой, хотя в реальности ему скорее ужасно жарко, чем холодно, он плавится под репером, уже перестав давно удерживать над собственными чувствами контроль. – Ладно, давай попробуем, только осторожно, ты у меня первый. Воншик улыбается, хотя в глубине души, паника всё-таки накатывает: он даже не знает, как это делать, раньше об никогда речь не заходила и похоже ли это на секс с девушкой, парень даже и представить себе не может. Но желание всё-таки овладеть столь любимым и желанным телом, всё-таки делают своё дело. Рави снова целует, стаскивая наконец-то ненужные узкие джинсы со стройных ног окончательно, вместе с нижним бельем, Хакён краснеет, утыкаясь залившимся краской лицом в смуглую шею и тяжело выдыхает, ему неловко, а ещё немного стыдно. – Воншик~а, разденься тогда тоже, – Тихая просьба, пальцы испуганно хватаются за чужие плечи и Эн сам, неосознанно, сводит ноги вместе, словно стараясь закрыться от партнёра. В какой-то степени ему страшно, вдруг это просто шутка, вдруг над ним решили посмеяться, выставить дураком, ведь это привычное дело в специфике их работы, тут всегда нужно быть начеку. А ещё Эна пугает, что возможно это лишь ежеминутное наваждение, желание просто воспользоваться, снять сексуальное напряжение, одним словом просто обмануть. От этих мыслей становится не по себе, но на спокойствие самого Хакёна, Рави послушно стаскивает с себя свои спортивные штаны с боксёрами, сразу же откидывая их куда-то в сторону, он и сам не хочет никого смущать, прекрасно понимая, что неудобно сейчас им обоим, нужно поддержать, расслабить. Ким неуверенно опускает руку вниз, всё также продолжая выцеловывать грудь и плоский живот лидера, оставляя на коже влажные следы, он касается ягодицы, требовательно сминая её в своей ладони. Потом сразу же очерчивает грубыми пальцами ноги, нежно проводит большим пальцем по выпирающей тазовой косточке, спускается к коленям, плавно ведёт по внутренней стороне бедра, от чего дыханием всё того же Хакёна учащается ещё больше. Воншик впервые касается другого мужчины, несмело обхватывает ладонью чужой член, осторожно проводит по нему вверх-вниз, срывая с губ Ча первый тихий стон, он делает так ещё пару раз, пока наконец-то не решается нырнуть пальцами к ложбинке между ягодиц, нежно касаясь пальцами колечка сжатых мышц. – Хакён, – Ким выдает зажато, немного стеснительно, в надежде хоть так найти поддержку. – Я с парнями раньше этим не занимался, я не знаю, что делать, – Это неудобно, Рави и сам видит, как Эн вновь заливается краской, стеснительно прикрывая лицо свободной рукой. Нет, Ча, конечно, понимал, что он у репера наверняка первый, но не думал, что это будет настолько неловко. – Ну, – Хакён запинается, хотя знает, что должен быть откровенным, если он единственный, кто сейчас хотя бы примерно понимает, что следует делать, то лучше сказать, чем ждать, когда до Рави всё само дойдёт. – Подготовь меня. – Как? – Ким честно не понимает, нет, чисто теоретически, он, конечно, представляет, как это возможно должно происходить, но, о всех нюансах даже и не догадывается и что самое ужасное, из Хакёна информацию и клещами не вытащишь. – Господи, боже мой, Воншик~а, – Ча буквально взвывает, больно ударяя репера кулаком в грудную клетку. – Не буду я ничего говорить, ты меня и так уже в краску вогнал. – Лидеру правда стыдно, причём настолько, что хочется сквозь землю провалиться. Как же всё-таки раздражает чужая тупость. – Ладно, подожди, – Рави будет не Рави, если сразу же что-то не придумает, в конечном итоге, он мозг этой группы и пора бы уже им воспользоваться. Репер сразу же тянется к прикроватной тумбочке и, достав с неё телефон, молча возвращается обратно, упав прямо на лидера. – Дай мне пару минут. – Ты, что серьёзно? – Эн в лёгком недоумение, но это всё же лучше, чем озвучивать всё самому, кроме того, он и сам не уверен, что знает об этом всё, нет, разумеется, больше, чем репер, но явно не намного. Ким же просто шипит тихое «тшшш» и несколько минут действительно тщательно, насколько это возможно, изучает информацию. В общей сложности он понимает, что должен делать, поэтому лишь отложив, теперь уже ненужный гаджет подальше, опять тянется к прикроватной тумбе. Молча копошится в ней под подозрительный взгляд Хакёна, а потом со смущающейся улыбкой возвращается обратно, вновь располагаясь между чужих стройных разведённых ног. Эна это нервирует, он даже представить не может, что там такое вычитал Воншик и что сейчас собирается с ним делать. Однако репер, словно улавливает его настроение, нежно касается обветренными губами чужих, ласково оглаживает смуглое тело крепкими руками, прижимая к себе ещё крепче. Всё также вдавливается собственным пахом в промежность лидера, чувствуя чужое возбуждение и неподдельную дрожь во всём теле. Он не хочет пугать, не хочет причинять боли, только не этому человеку, только не таким способом. – Я осторожно, если будет больно, скажи, ладно? – Ким разрывает поцелуй, выдавливая себе на пальцы немного крема и распределяя его по всем фалангам, приставляет первый палец к сжавшемуся колечку мышц, осторожно пытаясь проникнуть в слегка напряжённое тело. – Расслабься. Хакён тяжело дышит, хватаясь за плечи Воншика, как за спасательный круг, он прикрывает глаза, откидывая голову на подушку и практически замирает, полностью сосредотачиваясь на ощущениях внизу живота. Мягкие, нежные поцелуи репера, коими он осыпает его тело в попытке отвлечь, успокоить, конечно, помогают расслабиться, но не настолько, чтобы лидер забыл обо всём на свете, всё-таки это его первый раз, тут всё в новинку, всё непривычно. Рави же тем временем добавляет ещё один палец: второй проникает гораздо труднее, срывая с сухих губ Эна болезненное шипение и тогда парень решается отвлечь друга другим способом, вновь касаясь чужого члена, добавляя к неприятным ощущениям, новые, куда более волнительные и возбуждающие. Теперь он уже намного увереннее проводит ладонью по ровному стволу, игриво лаская большим пальцем головку пениса, от чего Хакён на пару секунд вздрагивает в попытке свести ноги вместе, вот только репер не даёт, возвращает в привычное положение. Он действует в подобной схеме, даже когда добавляет ещё один палец, всё также продолжая растягивать и подготавливать Ча к их первому, совместному разу. То, насколько хорошо Хакёну, Ким понимает сразу же, как только тот начинает извиваться на белых простынях под ним, хватаясь дрожащими руками за хлопковую пастельную ткань, он тихо постанывает, в постоянной попытке убрать руки младшего со своего члена, но каждый раз натыкаясь на жёсткий отпор. Рави специально это делает, так лидер меньше думает о том, что его прямо сейчас имеют чьи-то чужие пальцы и больше сосредотачивается на приятных прикосновениях чуть выше. – Воншик~а, пожалуйста, хватит, я сейчас уже кончу, – Ча буквально уже скулит, прекрасно осознавая, что если он это сделает до того, как Рави успеет в него войти, то он ему уже тогда точно не даст, не сможет чисто эмоционально решиться. Сейчас же, когда возбуждение накатило настолько сильной волной, Эн был готов даже на самые отчаянные эксперименты, лишь бы уже только получить то, чего они оба хотят. Ким убирает ладонь с чужого члена и вытаскивает пальцы. Сразу хватает со смятой простыни цветной квадратик и разорвав его, тут же раскатывает влажный латекс по своему стволу, он и сам уже возбуждён настолько, что член буквально ломит от перевозбуждения, но торопиться нельзя, только, чтобы не навредить самому Хакёну. Репер приставляет головку к уже разработанному входу, глубоко вдыхая и осторожно начиная проникать в податливое тело. Хакён сразу же затихает и сжимается, ему некомфортно, внизу всё буквально начинает распирать от чужого вторжения и с губ Ча, впервые срывается болезненный скулёж. – Как ты? – Воншик замирает, хотя и понимает, что не вошёл даже и наполовину, но двигаться дальше не решается, ждёт, слышит, как тяжело и болезненно вздыхает Эн, впиваясь в его плечи короткими ногтями. – Больно, – Парень честно признаётся, чувствуя, как к глазам подкатывают слёзы, ему непросто некомфортно, его хочется разрыдаться. –Тиши-тиши, – Ким целует в шею, опускается к ключицам, выцеловывает грудь, потом затягивает в глубокий поцелуй, нежно поглаживая по волосам, успокаивая. Он как никто другой знает, насколько ранимым и чувствительным бывает Хакён, насколько болезненно он всё воспринимает. – Хён, всё хорошо, я осторожен, не бойся. Рави вновь толкает бёдрами, входя ещё глубже и слыша над ухом сдавленные стоны, он тут же обхватывает ладонью уже практически обмякший чужой член, начав его снова надрачивать, чтобы хотя бы так отвлечь, успокоить. И это срабатывает, парень чуть ли не задыхается под круговоротом таких одновременно разных ощущений: раздирающей боли внизу живота и приятной эйфории от чужой тёплой ладони. Более менее уверенно Воншик начинает двигаться спустя лишь пару минут, когда Ча, кажется, начинает постепенно привыкать и перестаёт при малейшем движении репера болезненно скулить. Хотя весь секс всё равно и получается каким-то скомканным и не полноценным, но оба парня всё-таки получают ту часть удовольствия, на которое рассчитывали. Ким предельно нежен и аккуратен, двигается плавно, так и не входя в лидера на всю длину, не переставая целовать смуглую кожу и блуждать по дрожащему от переизбытка эмоций телу грубыми ладонями, очерчивая руками каждый изгиб гибкой фигуры лидера. Хакён вообще плохо, что понимает, всё время держа под вниманием лишь то, что творится у него между ног: ему настолько непривычно от осознания того, что в нём впервые кто-то есть, что им кто-то овладел, и, причём не просто какой-то левый парень с улицы, а человек, к которому он всегда был неравнодушен, которого всегда любил до глубины души. Рави сдерживается из последних сил, но так и не срывается, внутри Эна настолько горячо и узко, что мозги отрубает напрочь, однако на подкорке сознания, даже в таком состоянии, Ким понимает, что никогда не позволит навредить этому парню, никогда осознанно не сделает ему больно, даже под дулом пистолета. Он продолжает двигаться, контролируя каждое своё движение, прислушиваясь к малейшему вздоху любимого человека, Воншик сам удивляется тому, что, оказывается, умеет быть настолько нежным в постели, настолько чутким и заботливым к чужим потребностям и желаниям. Он целует мягко, прикасается нежно, ласково блуждая руками по чужому телу, выверяя каждое своё движение, каждый жест. Эн же он такого обращения, кажется, готов заплакать даже больше, чем от тупой неприятной боли между ног. Он рассчитывал в этой группе хотя бы просто найти хорошего друга, что всегда окажет поддержку, но никогда бы не подумал, что сможет обрести здесь любовь и человека, который будет настолько с ним трепетным и внимательным, настолько открытым и честным. От этих всех мыслей, Ча невольно ещё ближе прижимается к Воншику, жадно вдыхая запах его тела и крепко вцепляясь дрожащими пальцами в мокрую от пота спину парня. Ему уже откровенно плевать на ту боль, что он испытывает от чужого вторжения, мораль он и вовсе шлёт куда подальше, намного важнее становится сам факт того, что он наконец-то рядом с тем человеком, в котором всегда нуждался, к которому всегда был неравнодушен и, что ещё более приятно, так это то, что эти чувства взаимны, обоюдны. Ким двигается в подобном размеренном темпе ещё немного, ускоряясь лишь на самом финише, входя в тело Ча ещё глубже и резче, чем заставляет старшего неприятно зажмурившись, всё-таки испытать ещё пару неприятных мгновений, а потом кончает, одновременно доводя до конечной ещё и лидера. Он обессиленно падает прямо на дрожащего от переизбытка эмоций Хакёна, зарываясь носом в изгибе его шеи, тяжело дыша. Их мало волнует то, насколько много мог услышать Хонбин, что они свезли всё постельное бельё, разбросали по комнате одежду, нарушили контракт, переступили нормы общественно дозволенных границ, что в комнате уже буквально от духоты, становится нечем дышать – всё это совершенно не имеет смысла. Они теперь вместе и этого вполне достаточно, чтобы всё остальное сгорело синим пламенем.