Пестики и Тычинки

Через два часа после возвращения, Арне принёс Кэрлу коробку и велел собрать всё самое необходимое. В доме было тихо. Омега ожидал переполох и суету, крики с улицы и перепуганных людей. Но жители всё так же занимались своими делами, только соседи стали прикреплять колёса к своему дому. Вечером Фредерик сообщил, что их дом не попал в список сохраняемых, его не увезут в некую сокрытую пещеру, в которой жители Вантаа на протяжении века находили убежище, но помогут восстановить его после бури. Поэтому Ярвиненам нужно будет забрать и спрятать всё ценное. Забрать, но только куда? Кэрлу говорили про какое-то убежище, но голова шла кругом, и он не мог понять, как именно они переживут эту катастрофу. Ему было страшно, хотелось спрятаться под кровать и переждать все там. На следующий день прибыл улыбающийся Онни, помог загрузить в свою машину мебель и коробки с вещами. Смеясь, стал рассказывать, как в прошлую грозу забыл выключить чайник и напугал всё семейство своими переживаниями. Его омега силой удерживал мужа в убежище, пытаясь втолковать, что ни чайник, ни дом в его заботе не нуждаются. Все смеялись, слушая Онни, у Кэрла же ноги подгибались, хотелось лечь на землю, и чтобы этого всего не происходило. Сейчас все чаще вспоминался его старый дом в Таанни, где все боялись прихода грозы. У них даже были разведчики, которым город платил за то, чтобы они ходили по округе и проверяли состояние неба. Если где-то на горизонте начинали бить молнии, весь город собирался смотреть и с ужасом ожидал – пойдёт ли грозовая туча к ним, или и в этом году непогода минует их. А последние три года ещё в начале осени начинал идти град. Забрасывал поля крупными льдинками, разбивая посевы и приводя урожай в негодность. И каждый год град приходил всё чаще и крупнее. Этим летом Таанни дождался того страшного момента, когда гроза подошла слишком близко и рисковать больше не было смысла. Родители Кэрла собрали вещи и уехали. Забрали его братьев, и альфу, что прибыл на его место. Забрали свой дом и своих соседей. Забрали весь город и отправились туда, где пару лет назад отшумела гроза в надежде, что быстро она не вернётся... Через два дня небо стало чёрным. Тучи висели так низко, что казалось, стоит подпрыгнуть, и Кэрл коснётся этого чернильного желе. Ему было страшно подниматься на второй этаж, он боялся задирать голову и сталкиваться взглядом с неотвратимостью. От ужаса приближающегося конца, болезненного и очень жестокого конца, он не мог нормально соображать. По вечерам к нему заглядывали Майки и Арне, надеясь привести в чувство, но Кэрл со стеклянным взглядом смотрел в окно. А когда по небу прокатывались светлые полосы зарождающихся молний, он начинал дрожать, стуча зубами. Тогда альфы садились рядом, обнимали его с двух сторон и обещали, что всё будет хорошо. На четвёртый день Лазло показал Кэрлу убежище и велел относить туда вещи. У Ярвиненов и их соседей был вырытый довольно глубокий и широкий общий погреб под землёй, его стены и потолок были укреплены камнями, рядом с входом находилось несколько громоотводов и воздушная шахта. В зависимости от распределения, семьи прятались в нём и жили, пока их дом не восстанавливали. Альфы снесли в бункер все одеяла и тёплые вещи, много еды и воды, ведёрки для отходов и свечи. Но Кэрлу казалось, что если гроза продлится хотя бы сутки, они все вымрут там, запертые под землёй, как земляные черви. Отвратительная участь, страшная смерть. Лучше дождаться конца на поверхности, в доме, в уже привычной ему комнате. Из окна Кэрл мог видеть, как люди направляются к горам, где-то между скалами находилось защищённое ущелье, и гроза туда не проникала. Большую часть домов уже увезли туда, остальные ждали своей очереди или остались брошенными, так как места для всех не хватило. Старшие альфы отключили коммуникации и закопали распределительный щиток с кабелями рядом с подвалом. Рабочие на улицах перекрывали воду и засыпали гравием, чтобы уберечь, линию газопровода. Всё было так неспешно, размеренно, привычно. Словно подобные вещи случались каждый месяц, и переживать было не о чем. — Почему ты не отнёс свои вещи? — Нико заглянул к нему с огромной коробкой и с удивлением посмотрел на сжавшегося от ужаса Кэрла. Омега перевёл на него остекленевший взгляд и пожал плечами. Если бы хоть что-то имело значение, если бы вещи действительно могли ему пригодиться, он наверно попытался бы что-либо предпринять. Но зачем что-то делать, готовиться к грозе, когда они всё равно все умрут? — Ты бледный как смерть, — Нико оставил коробку и сел с ним рядом, осторожно поглаживая по окаменевшим от напряжения плечам. — Ты боишься? — Мы все умрём… Нико рассмеялся в ладошку, и Кэрл удивлённо взглянул на него. — А братья меня называют трусишкой. В детстве я тоже очень боялся грозы, боялся, что что-то случится с горным ущельем, или пожар проникнет под землю, когда мы прятались в бункере. Но намного страшнее было думать, что кто-нибудь из моих близких погибнет. Я до сих пор этого боюсь. Кэрл резко обхватил его и прижался всем телом, чувствуя, как тепло в его объятьях и как громко стучит у Нико сердце. От этого становилось спокойнее. — Я не хочу, чтобы кто-то погиб, Нико, я так боюсь… — Не бойся, маленький, ведь гроза всегда уходит, и в этот раз она тоже быстро закончится, — альфа дрожащими пальцами поправил Кэрлу локоны. Так хотелось, чтобы он снова прикоснулся, но Нико, кажется, боялся его сильнее, чем грозы. По окнам внезапно застучал град, Кэрл вжался в Нико, сильнее вцепляясь в мягкую рубашку. Рядом с ним было не так страшно, словно Нико мог спасти от непогоды, защитить от надвигающейся бури и от всего мира. Кэрл бы остался с ним рядом, вот так, в этом маленьком доме, который очень скоро превратится в кучку пепла, но зато в теплых объятьях, в которых можно было остаться навсегда. Лазло громким криком велел всем покинуть дом. Нико помог Кэрлу подняться на ноги, закинул его краски и рисунки в свою коробку. Её он передал Майки, но сам в подвал спускаться не стал. Возле подземного лаза он тепло улыбнулся и ещё раз обнял Кэрла, теперь уже смелее, запуская пальцы в светлые локоны и позволяя себе задержать руки на его спине. Омега вздрогнул, когда Нико отпустил его, словно холод остался в душе, и стало больно дышать. Гроза приближалась, и по подсчётам Лазло до начала бури осталось несколько часов. Над рекой уже зависла черная пелена из дождя и ветра, время от времени под темным покрывалом вспыхивали яркие огоньки молний и Кэрл сжимал веки, не желая видеть, как близки смертоносные разряды. Фредерик, Грегори и Нико поспешили к деду помочь довезти его лавку до спасительной пещеры, в этом году она стояла одной из последних в очереди, и Фредерик опасался, что Онни самостоятельно не справится. — Вы ведь вернётесь? — отпускать руку Нико было страшно. — Я без тебя не смогу… — совсем тихо добавил он. — Вернёмся, отец говорил, что управимся за пару минут и через час уже будем с вами, — Нико погладил его побелевшую от напряжения кисть. — Не бойся так сильно, а то ты и меня пугаешь. Нико добродушно улыбнулся. Улыбка у него была жёсткая, грубая, как и черты лица. Но Кэрлу показалось, что Нико – такой красивый, родной, важный... И улыбается так редко, что хочется всё отдать, лишь бы он делал это почаще. — Я не буду больше бояться, — пообещал он. Кэрл смотрел, как старшие альфы исчезают в темноте льющейся с неба воды, и у него дрожало сердце. Ему хотелось пойти с ними, помочь, и чтобы они вместе вернулись и спрятались под спасительными кубометрами земли. Город уснул, перестал быть похож на тот маленький райский уголок с яркими разноцветными крышами в солнечных бликах. В долине почти не осталось построек и редкие высотки сейчас кутались в дымке сизого неба. Временами из плотных облаков появлялись щупальца смерчей, вихри почти доставали до земли, но отступали и снова прятались в смолянистую грозу. Их одинокий домик казался брошенным, забытым. Словно его приготовили в жертву жестокой природе, оставили в одиночестве среди опустевших дворов. Град продолжал биться в окна, отдавая тонким звоном и засыпая оставленные, так и не пригодившиеся колеса под дёрном. Постепенно небо над ними становилось все темнее и град смешался с плотным дождем. Кэрл никогда не видел грозу так близко, и тело немело от ужаса и представшей мощи природы. Такая же буря обрушилась на его родной Таанни, смыла игрушечные городки в детских садах, сожгла школы и больницы. Не оставила после себя ничего, даже намёка на то, что всего пару месяцев назад тут жили, умирали и любили люди... Артур продолжал что-то вытаскивать из дома, а детей спрятали в подземелье и закутали в теплые вещи. Лазло стоял на улице уже насквозь мокрый и ждал возвращения мужа и сына. Кэрл пытался не трястись, рядом с ним сидел Майки и уверял, что всё будет хорошо, что они справятся. Пытался обогреть его, но Кэрл не мог ему объяснить, что зубы стучат не от холода, а потому что на улице, несмотря на ранний час, было темно как ночью, потому что дождь заливал в их маленькое убежище. И потому что Нико всё ещё не вернулся. Кэрл знал, что ждёт именно его, что когда этот молчаливый парень спустится в подвал, ему станет тепло и хорошо, и что если он не вернётся вовремя, Кэрл пойдёт его искать. — Время, Лазло, — Артур звал его уже не первый раз, — надо закрывать ставни. Ты должен спуститься. — Я дождусь! — упрямо повторил омега, и Кэрлу захотелось выбраться из-под тёплого одеяла, оттолкнуть прижавшихся к нему Арне и Майки и встать рядом с Лазло. — Гроза совсем близко, посмотри уже огонь идёт по полю, и молнии бьют в соседние дворы. — Я дождусь! — кажется, Лазло забыл все другие слова. Его неподвижная фигура с широко расставленными ногами и упрямым лицом, так сильно напоминающим Нико, глубоко врезалась в память. Он был словно памятник самому крепкому омеге. Несгибаемому непогодой – гордому, уверенному в себе и своей силе. Разряд вспыхнул совсем близко, Кэрл почувствовал, как волосы встали на голове дыбом, Майки взвизгнул, пряча голову ему в подмышку, а Артур закричал что-то, бросаясь наверх. Через мгновение он вернулся, сжимая упирающегося Лазло, захлопнул двери и закрыл задвижку. Спустился ниже и закрыл второй люк.