Сахарный Хён

* * *

На улице темнеет, а где-то в одной не очень большой комнате Сеула температура комнаты, кажется, возрастает от горячих вздохов парней. Чимин смущается и опускает голову, продолжая сидеть в одном положении. Юнги молчит, потому что, кажется, потерял дар речи от такого невинного тонсэна, который сидит перед ним и борется со своим смущением, покусывая свои пухлые губы. У Мина по телу мурашки туда-сюда бегают, а висок пульсирует от того, как он сейчас хочет младшего, как будто Чимин снимет нереальную головную боль. Старший молча подходит к Паку, садится на край и приподнимает голову младшего за подбородок. Юнги зависает на вдруг потемневших глазах Чимина, где, кажется, видит искры. Пак подается вперед и касается своими губами губ старшего, а затем тут же отстраняется и начинает смущенно бубнить себе под нос. - Я н-не знал, что тебе п-подарить, п-поэтому решил... - не успевает младший договорить, как его перебивают поцелуем, сразу же втягивая нижнюю губу. Чимин сначала дергается, ахает и жмурится, но потом неумело отвечает старшему. Юнги валит Пака спиной на кровать и, не разрывая поцелуй, устраивается между его ног. Губы Чимина мягкие и влажные, а тело упругое и податливое, и именно это оказалось тем, чего на самом деле так давно хотелось Мину. И при каждом поцелуе с младшим Юнги кажется, что это в первый раз, потому что движения Пака выходят неуклюжими, но старательными, так же как и сейчас. Старший через не хочу отстраняется от желанных губ и пристально смотрит на краснеющего тонсэна, который покусывает свои и так влажные губы, а затем начинает медленно расстёгивать пуговицы на своей рубашке под внимательным взглядом Чимина. – Я даю тебе шанс передумать, - говорит Мин и видит, как Пак начинает отрицательно мотать головой, из-за чего кошачьи ушки спадают с головы на пол. Юнги поднимает их и кладет на полку, - и почему именно кошачьи уши? - с подозрением спрашивает старший, а Пак смущенно отводит взгляд и молчит, вспоминая тот день, когда узнал об очень интересных увлечениях хена. - Потом я устрою тебе допрос, но не сейчас, - выдыхает Мин, бросая свою рубашку на пол, потому что влечение к Чимину растет с каждой минутой. Юнги льнет губами к шее Пака, целуя ее и иногда кусая, оставляя следы собственности. Пак вздрагивает от каждого прикосновения рук старшего, что так умело бродят по его телу, а когда острые зубы очередной раз впиваются в нежную кожу, Чимин шумно выдыхает, иногда приглушенно постанывая, сводя этим самым с ума Юнги. Футболка младшего летит в том же направлении, что и старшего, только чуть подальше. Пак заливается краской, стараясь прикрыть руками свое тело, но Мин кидает недовольный взгляд и убирает маленькие ладони, из-за чего Чимин пыхтит и смотрит на старшего затуманенным и одновременно возбуждающим взглядом. Юнги изучающе водит кончиками пальцев по смуглому телу, специально задевая уже затвердевшие соски тонсэна, а затем целует, еле касаясь губами груди младшего, чьи руки уже, выбравшись из плена, цепляются полными пальцами за плечи хена. Когда поцелуи становятся чуть смелее и грубее, Пак вздрагивает и выгибается навстречу, пытаясь быть как можно ближе к Юнги. Мин уже сходит с ума от такого смущающего Чимина, а что будет дальше, он просто и представить боится, ведь у него может и кровь из носа пойти от нахлынувшего возбуждения. Мин стягивает с младшего брюки, одновременно с этим кусая нежную кожу на животе Пака, что так и напрашивается на яркий засос. Чимин сжимает плечи старшего, когда чувствует, как Юнги поднимается вверх влажными поцелуями, что так дурманят парня. Пак не успевает понять, когда старший успел избавиться от своих брюк, потому что, кажется, он ни на секунду не отстранялся от его тела. - П-поцелуй меня, - горячо выдыхает тонсэн, смущенно глядя на старшего через отросшую челку. Юнги лишь усмехается и послушно целует пухлые губы, углубляя поцелуй до развратных причмокиваний. Пак обвивает шею старшего руками, прижимаясь к горячему телу как можно плотнее, в то время как Мин медленно стягивает с Чимина боксеры, что так аппетитно обтягивали его упругую задницу. Поцелуй, кажется, длится вечно, пока в легких не заканчивается весь воздух, из-за чего младший начинает тяжело и обрывисто дышать уже в губы Мина, в то время как Юнги борется с собой, чтобы не сорваться и не поиметь младшего безо всякой подготовки, потому что собственный член уже болел от того, как хотелось войти в изнывающего разгорячённого парня. Юнги осторожно вводит один палец в Чимина, как слышит протяжный звонкий стон младшего, который упирается ладонями в худые плечи старшего, но не просит остановиться. Мин отвлекающе целует шею тонсэна и вводит второй палец, на что тот лишь приглушенно стонет, закусывая свою губу и сжимая пальцы на плечах. Третий палец проходит с трудом, и младший мычит от боли, сжимаясь внутри и запрокидывая голову. Чимин охрененно узкий, влажный, горячий, и Юнги молится, чтобы не сорваться раньше времени. Мин немного ждет, когда младший расслабится, а потом начинает раздвигать пальцы внутри парня, смотря, как Пак жмурится и закусывает свою губу. Юнги, кажется, самому больно, когда он слышит стоны боли тонсэна, но так надо, потому что дальше будет приятно, это он гарантирует. Старший медленно вынимает свои пальцы и снимает с себя всю оставшуюся одежду, не забывая достать из кармана брюк презерватив. Мин закидывает ноги Чимина себе на бедра, шире раздвигая их, и приставляет головку члена к разработанному аналу, успокаивающе поглаживая талию тонсэна. - Готов? - спрашивает Юнги, не забывая подарить Паку легкий поцелуй в губы. Дождавшись положительного кивка, Мин не очень аккуратно, но зато медленно толкается в узкое отверстие. Пак резко выгибается и громко стонет, пытаясь соскользнуть с немалого-таки члена старшего, слезы невольно подступают, а губы дрожат. - Хен... ах, - вздох, - мне больно, - дрожащим голосом выдает Пак, несильно впиваясь короткими ногтями в плечи Юнги. - Потерпи немного, Чимин. Скоро будет приятно, хорошо? - говорит Мин и входит на всю длину, целуя мокрые уголки глаз младшего. Пак начинает хватать ртом воздух, царапая белоснежную спину старшего, где точно останутся красные полосы их бурной ночи. От нового толчка Чимин запрокидывает голову и издает хриплые стоны, радуя уши старшего, который целует скулы, иногда прикусывая кожу, стараясь оставить засосы на шее так, чтобы видели все, что занято, что собственность Мин Юнги. Вскоре старший начинает добавлять темп, сходя с ума от гортанных стонов, от них можно было кончить, даже не начиная, просто слушая этот высокий голос. По пухлым щекам все-таки скатывается несколько прозрачных слез, оставляя влажные дорожки после себя, которые позже Юнги слизывает, целуя губы младшего, придав солоноватый привкус. Проходит несколько минут, и Чимин, кажется, начинает получать удовольствие, толкаясь навстречу старшему. На спине Юнги появляются четкие царапины, а на бёдрах Чимина наливаются чуть сиреневые синяки. Они плавились в бешеном темпе, который был, пожалуй, быстроват и резковат для первого раза, но сейчас парням наплевать на это, как и на то, что, скорее всего, Пак охрипнет на утро. Когда Мин вдалбливает Чимина в кровать, а та противно скрипит, приходится убавлять темп, потому что Юнги уверен, что кровать не выдержит и подведет своего хозяина, обломав всю идиллию. Пак огорченно выдыхает, когда старший переходит на медленный ритм, поэтому старается толкаться сам, доставляя себе и Мину удовольствие. Но когда старший все-таки не выдерживает, то срывается и делает резкие и более глубокие толчки, ощущая, что тонсэн сжимается внутри и, скорее всего, уже на грани. Чимин без помощи рук изливается на простыни, срывая голос в последнем стоне со словом "хё-он", сжимаясь внутри и заставляя старшего видеть звездочки перед глазами. Юнги на пределе двигается и впивается в губы младшего, что так судорожно хватали воздух, а после нескольких толчков кончает в Пака, выдыхая хриплое "ох", и заваливается рядом с горячим телом тонсэна. Когда сердце немного успокаивается, а дыхание приходит в обычное состояние, Юнги как можно нежнее целует плечо спящего младшего. Видно, сразу вырубился и сейчас сопит, приоткрыв рот. Мин улыбается и убирает прилипшую челку со лба Чимина, позже засыпая с ним в обнимку и уже под пледом, что всё это время валялся у ног старшего. Юнги не успевает досмотреть свой по счету четвертый сон, как его телефон начинает воспроизводить музыку и вибрировать где-то в карманах брюк около кровати. Мин сонно опускает руку на пол, пытаясь достать свои вещи и мысленно матерясь, потому что никто не смеет прерывать его сон, тем более в такое время и с Чимином, которого, кажется, не разбудит даже трактор. Но, когда телефон все-таки оказывается в руках старшего, Юнги прощает, потому что мать, а матери можно хоть днем, хоть ночью или утром, как сейчас, например. Откидываясь на кровать, парень берет трубку и слышит обеспокоенный голос матери: - Сынок, Юнги! Чимин с тобой? - Мм, допустим, что с того? - не понимает Мин такой серьезности матери. - Буди его и пусть уходит. Сейчас же! - голос матери, кажется, подрагивает, что заставляет Юнги выйти из сна полностью. - Что такое? Почему спрашиваешь про Чимина? Что-то случилось? - Отец. Отец едет к тебе. Я сама только что узнала, он не предупредил меня даже. Сказал только, что не смог вчера приехать, поэтому решил утром сюрприз сделать. А Чимин, - недолгое молчание, - я вчера к тебе ходила вечером и слышала, что у вас там творилось в комнате. Вы хоть двери закрывайте! - Черт! - последнее, что слышит женщина, когда трубку бросают.