Луноликий принц

Много ли мало ли времени утекло, а нашёл королевич следы прекрасного омеги. Однажды ненастной ночью прискакал гонец и с глазу на глаз говорил с Орманом. Тотчас же вскочил королевич на коня и поскакал в одну деревню. Стояла она у самой кромки могучего тёмного леса, и жители её старика Дурнобая признали. Рассказали они всё королевичу, что гнилой это был человек, и был изгнан за это в дремучий лес, и обретается там до сих пор, не смея мирных людей тревожить. Но королевич Дурнобая не боялся, собрал он свою свиту, собак да егерей, и отправился в самую чащу. Долго они там блуждали да рыскали, но не могли ничего отыскать. Огорчился Орман, присел на пенёк, голову повесил… И вдруг увидел оленя семирогого! На пригорке он стоял, рогами потряхивал, копытом бил, да глазом сверкал. Захотелось Орману его подстрелить, вскочил он на коня и погнался за лесным зверем. А свита вся за ним. Но быстроног был семирогий олень, летел он над землёй, как по воздуху, все тропинки и овраги в лесу знал, все деревья ему домом были: от охотника укрывали да следы заметали — провёл он королевича вокруг копытца. Огляделся Орман по сторонам. Незнакомо ничего кругом. Всадников да егерей не видать, лая собак не слыхать — один он в дремучем лесу. Развернулся Орман да и поехал по своему следу обратно, клича товарищей. Только никто не откликался. Долго ли коротко он ехал, как почудилось ему, что вдохнул он прекрасный аромат, учуять который уж и не надеялся. Спустился он на землю, ещё раз потянул воздух ноздрями и… словно жемчужину с рассыпанных бус отыскал! Откуда в глухой чащобе этот волшебный запах? Неужели желанный омега где-то близко? Пошёл Орман по тонкому следу, как завороженный. То тут, то там отыскивал он жемчужины чудесного аромата. И привели они его к небольшому лесному озеру. Вода там была прозрачная и чистая, а по берегам росли травы диковинные. Но не обращал королевич на них внимание, его взор был прикован к омеге, что в том озере купался. Стан его был стройным и гибким, словно молодое деревце, кожа была белой и чистой, словно первый снег, а волосы… жемчуга морские и звёзды небесные должны украшать их. Вдохнул он поглубже струящийся от омеги аромат и словно пёрышком сердце пощекотал: радость и счастье наполнили его душу. Понял Орман, что найдёт он кончину безвременную, если не сможет более вдыхать этого благоухания. Вышел он из-за дерев навстречу незнакомцу. Лалис как почувствовал, что не один в лесу, так в озерцо снова нырнул и только голову высунул. Страшно стало омеге, что незнакомый альфа бродит рядом. И запах у него был особенный, никогда такого не вдыхал Лалис: сердечко так и прыгало из груди, словно рыбка золотая. Тут кусты расступились, и вышел на поляну статный юноша. Лицо его было чистым и прекрасным, а взор горящим. С любовью и восхищением смотрел он на Лалиса. Был он в дорогом платье и кожаных сапогах, с кинжалом на поясе и с луком за спиной. Понял Лалис, что альфа благородных кровей, смутился своего вида и глаза опустил. Заметив это, воскликнул королевич:  — Не пугайся, милый омеженька! Не трону я тебя! Прошу, скажи мне, как твоё имя? Но молчал Лалис. Склонил голову ниже. И только щёки пунцовым огнём горели.  — Я королевич Орман, наследник престола. Уже давно я искал тебя, чтобы предложить свою любовь. Забрал ты сердце моё в тот же миг, когда вдохнул я твой аромат, и не могу теперь я жить вдали от него. Но снова безмолвствовал омега, только ресницы его трепетали, как быстрые крылья ласточек. И понял Орман, что его избранник нем. Мучительная игла воткнулась ему в сердце. Но не отвернулся королевич от омеги:  — Ты нем и не можешь мне ответить, но я всё равно люблю тебя! Выходи, прекрасный омеженька, я увезу тебя в свой дворец! Когда королевич скрылся за деревьями, вышел Лалис из воды и натянул на себя одеянье из мешка, да верёвкой подпоясался. Хоть и стыдно ему было за такое пугало, но сжималось сердечко от мысли, что не увидит он больше альфу. Вывел королевич к нему коня — гнедой масти, с чёрной гривою — запрыгнул в седло и Лалиса рядом с собою посадил. Поехали они через лес, любуясь цветами и пением птиц, и рассказывал Орман про своё Королевство. Преклонил Лалис голову ему на грудь, и ощущали они биение сердец друг друга. Вскоре нашли их друзья верные, и радовались они за молодых, кричали громко хвалебные гимны и звенели кинжалами. Поехали они всей гурьбой прочь из леса, потому как исполнилось заветное желанье наследника: нашёл он омегу — свою истинную пару — и стал поистине счастливее всех людей в Королевстве! С распростёртыми объятиями встретила их столица. Горожане ликовали и кидали в воздух шапки, а любимые родители заключили в объятья и осыпали поцелуями.  — Возлюбленные мои родители, — сказал королевич Орман, — в этом омеге нашёл я свою истинную пару, и не могу я теперь жить вдали от него. Позвольте же нам обручиться и стать истинными супругами перед лицом Господа и людей! Закивали счастливые родители, утирая набежавшую слезу рукавом, но тут вмешался архиепископ. Главным духовным лицом Королевства был этот надменный бета, но не был он милостивым и добродетельным, каким полагается быть божьему человеку, и не был он сердечным и заботливым, каким полагается быть бете. Был архиепископ самолюбивым и заносчивым, власти над Королевством хотел он больше всего! И поэтому мечтал выдать за Ормана своего племянника и через него всем управлять!  — Постойте, — вмешался епископ, — не можем мы так сразу на брак их благословить. Ведь нам неизвестно кто этот омега и откуда?  — Дитя моё, расскажи нам о себе, — обратился к Лалису король. Смутился бедный Лалис и опустил очи в пол. Был он безгласным и не мог рассказать, что и в его жилах течёт благородная кровь. Но почувствовал он, как знак поддержки и защиты, Ормана за своей спиной:  — Не может он тебе ответить, дорогой отец, потому как немой. Схватился король-омега за сердце, и шёпоток пошёл среди придворных. А архиепископ злорадно потёр руки — не бывать этому подобранцу мужем королевича Ормана. Не согласится на это старый король. Но не знал он решимости королевича.  — Не отступлюсь я от него! — вышел вперёд Орман. — Другой омега мне не нужен! И если вы откажете мне в просьбе, уйдём мы вместе обратно в лес! Он — душа моя, поэтому отныне зовите его Душенька, — и обнял он омегу ласково. Не хотелось королю терять единственного сына любимого, согласился он на брак и объявил всему Королевству, чтобы готовились вскоре праздновать!

***

Отмыли Лалиса в розовой пене, натёрли душистыми притираниями, умаслили нежнейшими маслами и благовониями, да одели в лучшие наряды, и стал он прекраснее всех омег при дворе, никто не мог с ним сравниться. И украсил Орман его волосы жемчугами морскими и камнями самоцветными — истинным принцем стал Лалис! Стал учить его Орман этикету да обхождению, танцам придворным да вилкой кушанию — всё мгновенно схватывал Лалис! Не мог он рассказать королевичу, что всё знакомо было с детства. Расцвёл Лалис от любви Ормана, как цветок под ласковым солнцем, хорошо и радостно было ему. Танцевал он и играл, как ребёнок, о тяжёлых трудах забывая. И всех он старался отблагодарить, как умел. Слуги омегу обожали, потому как добр был с ними и незаносчив, придворные омегу восхваляли, потому как играл на арфе, что заслушаешься, даже королевская чета смотрела на него благосклонно. Возвратил королевич Орман ему косы белоснежные, что отсёк беззаконно злой старик. И сидел поутру у окошка Лалис, пояс обережный искусно плетущий, и печалился только о братьях родных, что остались в лесу дремучем и не знают, что с ним приключилось. Но был в Королевстве один человек, что невзлюбил Лалиса пуще смерти. Архиепископ злонравный не желал свадьбы наследника, хотел сам ему жениха найти! Напустился он на Лалиса коршуном, и кружил, и следил, и вынюхивал. Королю обо всём докладывал:  — Этот выскочка-оборванец в женихи ну никак не годится! Ни родни,ни титула нет у него! Безъязыкий, худой и болезный! Что за внуков он вам подарит? Этот злой язык вырвать хотелось королевичу, только долг и почтение останавливали. Наговаривал епископ на омегу, и рассказывал всем повсеместно, что возможно, омега тот — падший! И был изгнан он в лес за проступки. И ведь верили многие люди! А епископ всё племянника расхваливал: мол, и родовит, и здоров, и образован! Принесёт он наследников мужу, что на трон посадить не стыдно! Но не слушал Орман наговоров. Желал он только Душеньку назвать супругом своим истинным и делить с ним все радости и горе, что на век людской выпадают. На закрытье сезона охоты отлучился как-то раз королевич. И остался омега один — во дворце его дожидаться. Он гулял по  саду тенистому, красотою его наслаждаясь, и внимал он песням соловушек, о весне так красиво поющих. И уже на закате случайно он увидел мелькнувшую тень и почувствовал запах знакомый — брата младшего, колдуном в волка серого обращённого. Пошёл Лалис по следу, желая братьев родных увидеть, и вывела его серая тень к старому кладбищу. В былые времена хоронили там королей да полководцев знатных, а сейчас лишь вьюн ползучий да чёрные вороны нарушали его покой. Но отважно ступил туда Лалис, не страшась темноты и бандитов, ведь семь пар жёлтых глаз служили ему защитою. Окружили омегу звери, стали ластиться да лицо облизывать, а принц трепал их за холки и радовался: нашли его братья серые, и теперь недолго им разделёнными быть — коса Лалиса отросла, скоро он её отрежет и последний пояс сплетёт. Но не знал Лалис беспечный, что следил за ним епископ вероломный! Увидал он гулянье на кладбище, увидал объятья с волками, да и побежал во дворец довольный — королю обо всём докладывать.