***
Запоздалое утро началось с пробуждения от очередного кошмара, который стал чуть ли не частью её жизни. Энн томно вздохнула и направилась в ванную. Холодный душ, вот что ей надо сейчас. Закрыв дверь в ванной на щеколду (ей необязательно этого делать, живет-то одна, старая привычка), девушка избавилась от одежды, включая холодную струю воды. Она дрожала, но продолжила стоять. Единственное, к чему не могла привыкнуть Миллиган — была тишина. Тишина отдавалась звоном в ушах, обволакивало ее жалкое тело, давила, сжимала в тисках. Разве после всего этого сумасшедших вихрей событий, девушка могла представить себе тишину? Оставаясь одна, наедине со своими мыслями, дикой, затаившейся в душе обиде, с единственным вопросом — за что? Какого черта её отцом является именно Джон Винчестер, из-за фамилии которой ее жизнь перевернулась с ног на голову? Энн боролась с этой тишиной, как могла, изнуряя себя работой, походами в библиотеку изучать сверхъестественных существ (ведь после встречи с Винчестерами её жизнь не стала прежней, а любопытство всегда брало вверх), сигаретами, алкоголем, в конце концов. Иногда, когда Миллиган почти замертво падала в свою постель, она доставала фотоальбом, который покорно пылился в самом дальнем углу полки тумбочки, стоящей возле ее кровати. Она специально прятала его там, дабы попытаться забыть все то, что существовало раньше в ее жизни. Но иногда так хотелось взглянуть на лицо матери и улыбку Адама, отчего на душе становилось мгновение легко и спокойно. Энн томно вздохнула, дотягиваясь рукой до другого крана. Ее тело прозябло от ледяной воды, так что стали стучать зубы. Повернув кран, струя воды стала теплой. От резкой смены температуры воды, девушка вздрогнула. Теплая вода стекала по холодному телу, принося море удовольствия. После душа девушка вытерлась полотенцем и завернулась в него. Капельки воды, что спадали с волос, попадали на обнаженную спину, заставляя её временами вздрагивать. «Мы задержимся на пару дней в твоём городе, чтобы устранить сверхъестественную угрозу. Если захочешь спокойно поговорить (Дин просил передать, прости), то позвони мне или ему. Энн, мы волнуюемся за тебя», — Миллиган второй раз перечитывает сообщение от Винчестера-младшего, которое пришло тридцать минут назад. Отпив глоток какао, она в очередной раз хмыкнула. Меньше всего хотелось говорить с бесдушными родственниками, которым плевать на её чувства. Положив телефон на кухонный стол, она посмотрела в окно. Возможно, Энн ошибается, ведь совсем не знает Винчестеров, а ведь они пытались первыми идти на контакт, но Миллиган упрямо не шла, просто-напросто боялась прикипеть к ним такой же сестринской любовью. «Молодец, Энн, сначала всех отталкиваешь, а потом ноешь, почему ты одна», — голос разума решил поиздеваться над ней? Услышав неподалёку взмах крыльев от себя, девушка вздрогнула, смотря на незнакомого мужчину, жующего конфету, усмехнувшись, он поиграл бровями. Его фисташковые глаза так и притягивали к себе… — Еще одна Винчестер, любопытно, — он, наконец-то заговорил, по-хозяйски расположившись на противоположенном стуле. — Миллиган, — поморщившись, поправляет Энн, не чувствуя ни страха, ни угрозы от него. Этот мужчина внушает доверие, а ведь такое совсем редко случается. — И как тебя величать? — то, что это сверхъестественное существо, давно догадалась, обычный человек не появится из воздуха, верно? Её не смутило, что она сидела в одном полотенце перед мужчиной, а вот незнакомец время от времени скользил взглядом по её телу, причмокивая конфетой во рту. Извращенец! — Одни меня знают, как Бога лжи — Локи, другие — как Фокусника, но на самом деле я — Гавриил. — Архангел, значит? — поперхнувшись какао, уточнила Энн, на что получила кивок. Ей никогда не доводилось встречаться с обычным то ангелом, а тут сам Архангел восседает на её кухне. Очешуеть. Внутри появилась маленькая надежда, что ещё не всё потеряно. Она пока еще не знала как, но планировала воспользоваться этим знакомством себе во благо. — Ты такая скучная, собственно, как и твои братья-кролики, — произнес Гавриил, распечатав плитку шоколада, откусил приличный кусок. На данную реплику Энн никак не отреагировала, из-за чего Гавриил наигранно надул губы. — До скорой встречи, конфетка, — Архангел также внезапно исчез, как и появился. Вряд ли обиделся на молчание. И что это собственно было? Зачем он прилетал?***
Земля. Самое лучшее творение Всевышнего. Пейзажи, которой заставляют Бельфегора возвращаться сюда вновь и вновь. Когда он последний раз был здесь? Сложно сказать, ибо в Аду время течёт совсем иначе. Пейзажи Преисподни наскучили Белу. Стоны грешников уже слились в один бесконечный невыносимый гул. Ну, и не стоит забывать, что Люцифер так же покинул свою клетку и, наконец, свободен. Слухи в Аду разносятся с неимоверной скоростью. Демоны прячутся по углам и дрожат от страха. Бел всегда ответственно подходил к выбору очередной оболочки. Иногда даже вселялся в прекрасных дев. Вы можете не верить, но увидев такую, мужчины готовы на любой грех ради того, что бы провести хоть одну ночь рядом с ней. Но сейчас ему приглянулся юноша. По-детски милое лицо и крепкое тело. Его движения чуть ленивы, но это тоже придаёт некоторый шарм. Парень сидит на скамье, озираясь по сторонам. Видимо, ждёт кого-то. Что ж, скорее всего, не дождется. Чёрный дым заполняет его, проникая в каждую клетку его тела, в разум, выталкивая его душу. Да, соседство с человеческой душой не очень удобно, особенно для Палача Ада. Но это вопрос времени. Рано или поздно, если Бельфегор решит задержаться среди игрушек Бога, это уже перестанет быть проблемой. Демон открыл глаза. В кармане брюк что-то нещадно вибрировало. Он нахмурился и достал из кармана это «нечто». «Телефон», — пронеслось в голове демона. Да, похоже, соседство с человеческой душой все же может сыграть на руку. Он посмотрел на дисплей. Энн — имя звонившего. — Прости, Энн, сегодня не твой день, — произнёс демон, протянув руку и опустив телефон в мусорный бак, который стоял рядом. Бел поднялся со скамейки, направившись вдоль парка. Демон всматриваясь в лица прохожих. Кажется, их совершенно не напрягает, что рядом может быть тот, кто принесёт им погибель. Их лица кажутся каменными изваяниями, ничего не выражающими… Тупыми. Да, то самое слово, совершенно точно их описывающее. Кажется, ничто не может взболомутить их жизни, маленькие мирки, которые они сами себе создали. Глупцы, ничего не скажешь. Да, мир точно изменился с тех пор, как Бельфегор последний раз посещал землю. Тогда люди были более оживленные, в плане эмоций. Их легче было расшевелить. Он хватает какого-то парня, идущего навстречу, за локоть, тем самым заставляя его остановится. Он видит, как, наконец, выражение тупого скота сменяется выражением удивления и непонимания происходящего. Ну, хоть что-то. — Какой сейчас год? — спрашивает демон, сверля парня взглядом. — Эм, что? — переспрашивает неизвестный. — О, чёрт, ты ещё и глухой? — закатывает глаза Бел, — Какой сейчас год? — Э, чувак, похоже ты слегка перебрал. — усмехается парень, но демон видит, как тот слегка кривится от боли. Он сильнее сжимает локоть юноши. — Ладно-ладно, две тысячи девятый. Похоже, тебе не мешало бы проспаться. Бельфегор резко отпускает руку незнакомца и, ничего ему не ответив, идёт дальше. Тому юноше ещё повезло, что он в хорошем распоряжении духа. Иначе, паренек бы горько поплатился за свои слова. Однако Бел бы мог ещё полюбоваться открывшимся перед ним видом, но у него есть дела. Это подождет. Демон исчезает. *** Дорога — это единственное, что тебе никогда не изменит. Когда-нибудь наскучит уют, родной дом, остынет любовь, и останется только дорога, и где-то далеко впереди — надежда, что настанет покой. Но сегодня она снова в дороге, и с ней снова тревожность. Не стоит лгать самой себе: без неё она не можешь. Покой — только мираж, без которого не бывает дороги, и неважно какой. Энн никогда уже не обретёт покой. Правая нога настойчиво выжимает до предела педаль газа, встречный ветер, пробивающийся из открытого окна, прямо в лицо, магнитола проигрывает классический рок из шестидесятых (яблоко от яблони недалеко падает) — подарок Гавриила. После разговора с пернатым, Энн собралась на работу и, выйдя на улицу, увидела машину, на ней была записка: «Карамельке». Подъехав к собственному дому, девушка вышла из машины, в очередной раз набирая номер Рика. Сегодня он не вышел на смену, а вчера не пришёл на встречу, которую сам же назначил. Подозрительно. Но номер его вне зоне действия сети. — Только попадись, я тебя придушу, — любя, произнесла девушка, задрав голову. Всё-таки она обидела единственного лучшего друга, который внезапно пропал. Звёзды сегодня были особенно ярки, а воздух наверняка свеж. Так бы и стоять всю ночь, обратив взгляд к чёрному небо, словно усыпанному яркими каменьями, освещающими путь. Так бы и забыться здесь и сейчас, чтобы на какую-то минуту, на какое-то мгновение забыть даже собственное имя. Говорят, на каждой звезде есть своя жизнь. И плевать, что в науке звёзды — лишь разгорячённые тела, практически метеоры, которые движутся постепенно к собственному «концу». Если хоть на одной из тех звёзд, что она могла видеть, была жизнь, Энн надеялась, что она не была похожей на нее. Миллиган встряхнула головой и, поставив на сигнализацию машину, отправилась домой. — Адам?! Иногда наше воображение становится слишком живым и создаёт слишком реальные картины. И ты будешь гадать, реальность это или же иллюзия, пока не сойдёшь сума. Кажется, до ее сумасшествия осталось всего несколько шагов. «Когда кажется, креститься надо», — пищит внутренний голос, и Энн одёргивает себя. Ее взгляд мечется от одного угла к другому, от одной стены к следующей. Ещё несколько секунд, и вновь смотрит на мужской силуэт, который сидит на диване, приложив руку к ране на боку. Внутри помехи: в голове, в мыслях, даже в висках стучит так, словно мальчик с ужасным слухом отбивает чечётку. Испорченное радио приходит в строй. Тонкие пальцы роют для себя выход наружу. Так хочется, чтобы ей не показалось…так хочется… — Здравствуй… Цветочек.