Орёл
16 декабря 2015 г. в 01:38
— Хватит пялиться! На нас из-за тебя и так уже стража косится, — Некосячь в очередной раз недовольно зыркнула на него и дёрнула напарника за плащ на плече, но Шототам проигнорировал её.
Здешние женщины поражали его. Многообразие оттенков их волос, кожи и глаз приводило Шототама в восхищение, поэтому он мог подолгу задерживать взгляд на встречных девушках, пытаясь запечатлеть в памяти очередное красочное сочетание. Девушки реагировали по-разному: кто-то смущался, краснея, кто-то горделиво вздёргивал прехорошенький носик и проходил мимо, а кто-то лишь кокетливо хихикал. На фоне этого цветастого «букета» в парчовых и бархатных платьях смуглые и светловолосые, с одинаково янтарными глазами эльфийки смотрелись более чем бледненько. Правда, сказать о своих наблюдениях Некосячь он не решался.
Эльфийка целеустремлённо шагала вперёд, на лбу её между тонких бровей пролегла глубокая складка. Визит на Лачужную к осведомителю — на этот раз Некосячь не рискнула отправить Шототама одного — прошёл успешно, они многое узнали о своей цели. Как там его?.. Шототам напряг память, и в его голове зазвучал скрипучий голос осведомителя. Точно, барон де Вальзе. Юный наследник внушительного состояния и влиятельного титула — настолько влиятельного, что это обеспокоило даже патриарха анмаглаков Вельмидревнего Отче — объявился через месяц после смерти отца. О его существовании до этого не слышал никто, что вызвало волну слухов разнообразного содержания среди местной знати. Никто и сейчас не знал, ни как наследник выглядит, ни где он находится. Оно и понятно: чем больше состояние, тем больше врагов, так что юный барон проявил недюжинное благоразумие, скрываясь.
Шототам, вслед за наставницей бредя к их гостинице, мысленно перебирал все возможные варианты, где мог укрыться влиятельный наследник, отстранённо подметив, что начинает смеркаться. Он уже представлял, как Бротандуиве хвалит его за необыкновенную проницательность, а Вельмидревний Отче выражает личную благодарность, как что-то буквально врезалось в него.
— Валхачкасейя! — от души выругался он, но, опустив взгляд, тут же пожалел о своей несдержанности. Перед ним стояло, потирая лоб, самое прекрасное создание, какое ему только доводилось видеть. Легкие волосы золотистым шёлком струились по плечам, большие светло-карие глаза были широко распахнуты, а нежно алеющие губы удивлённо приоткрыты — очевидно, девушке ещё не приходилось видеть эльфов, она даже застыла, рассматривая его лицо в тени капюшона.
Шототам был согласен стоять и смотреть на её изящную, словно лучащуюся мягким золотистым свечением фигуру вечно, но за спиной прекрасной девушки как призрак возникла Некосячь. Наставница недовольно поморщилась и жестами призвала его поскорее покончить с этим разговором.
— Простите, сударыня, — наконец отмер Шототам, старательно выговаривая звуки белашкийского. Трёхдневная муштра Некосячь не прошла даром, он уже худо-бедно разбирал, что ему говорят, и даже мог ответить. Правда, ему требовалось время, поэтому в диалоге возникали паузы. — Я был невнимателен.
Эфемерное создание склонило голову к плечу и несколько раз моргнуло. Но вдруг лицо её озарила улыбка:
— О, ну что вы! Это я виновата — совсем не смотрю по сторонам.
Одетые в камень улочки города перед глазами Шототама словно омыло солнечным светом, а сердце в груди пропустило удар.
— Вам не больно? — в непонятном ему самому порыве сочувствия подался вперёд он, вспомнив, как она потирала лоб.
— Боль быстро прошла, как только я увидела вас, — её смех звоном серебряного колокольчика разнёсся в вечернем воздухе. — Ах, сударь, у вас такая броская и мужественная внешность! Ну точь-в-точь орёл — сильный и гордый властитель гор.
Приосанившись, Шототам потёр свой длинный, с горбинкой, нос и провёл пальцем по короткому шраму, под углом пересекающему переносицу. Он любил говорить всем, что получил его в драке с опасным суманским воином, который стоил дюжины простых человеческих стражников. Но на самом деле, он понятия не имел, где находится Суманская Империя и какие люди там живут, а шрам заработал, неудачно спрыгнув с дерева в кучу валежника.
Наконец кто-то разглядел его внутреннюю стать и достоинство! Наконец кто-то оценил его внешность, даже такое красивое сравнение подобрал — орёл…
Откуда-то издалека, из-за границ их с девушкой уютного мирка, донеслось до боли знакомое фырканье, но Шототам проигнорировал его. Некосячь просто завидует, что он такой обаятельный.
— Может, мы продолжим разговор в более… располагающей обстановке? — поинтересовалась его новая знакомая.
Шототам подумал, что было бы весьма неплохо провести вечер, беседуя с такой чудесной человеческой девушкой за кружечкой травяного чая с мёдом, и, улыбнувшись, кивнул.
В мгновение ока голос его собеседницы огрубел, а ореол золотистого очарования померк:
— Сорок монет — час, двадцать вперёд. Если на всю ночь, то это влетит в сотню.
Шототам окаменел. Не в силах вымолвить ни слова, он лишь открывал и закрывал рот под пристальным взглядом «прекрасного создания».
— Дятел ты, а не орёл, — тихонько вздохнула Некосячь, за локоть увлекая своего напарника вперёд. Шототам не сопротивлялся. Одно из его мечтаний только что рассыпалось прахом.