Когда рассеется туман

Все началось с простой уборки на Бейкер-стрит. Джон решил, чтобы занять меня хоть как-то, надо убраться в гостиной. Бессмысленное занятие, ибо и так все лежит на своих местах. Но он мало воспринимал мои возражения, делая вид, будто ничего не слышит, а миссис Хадсон, пока не ушла по магазинам, вторила ему, бормоча о том, что давно комната нуждается в основательной уборке. И ведь они оба знали, как я отношусь к этому, особенно, когда стирают пыль — главную улику, а ее нельзя вернуть обратно. Во всей этой глупой затее я никак не участвовал, предпочитая заниматься опытами с химикалиями. Все продолжалось бы так и дальше, если бы Джон не нашел в моих книгах нечто интересное. Из старого тома выпали четыре аккуратно сложенные желтые страницы. Конечно, моего друга это никак не заинтересовало, но меня они привлекли. Я развернул бумагу, стал вглядываться в слова. Почерк ровный, буквы с множеством завитушек, иногда имитировавшие средневековые рукописи. Я узнал этот почерк, понял, кому принадлежали эти странички. Странно, что они благополучно пролежали здесь восемь лет, и я даже не подозревал об их существовании. Они не обнаружились даже тогда, когда я переезжал со своей старой квартиры на Монтегю-стрит. Многим содержание этого текста показалось бы очень странным, полным шизофренического бреда, идиотских религиозно-философских рассуждений и бессмысленных фраз. Кто бы мог подумать, что именно четыре страницы с припиской на латыни, написанной плохо-заточенным карандашом, станут ответом на мой давний вопрос. «Я не могу сказать тебе, где буду находиться. Просто прочти это, и ты, возможно, поймешь, где меня искать», — гласила надпись. О, конечно, Джон знал латынь, но он ничего не нашел интересного в этом, решив, будто это не имеет никакого значения. Только не для меня. Восемь лет тому назад я бился над решением одной загадки, о которой я расскажу вам немного позже, дабы сохранить интригу и подогреть ваш интерес, если не найду кипу бумаг женщины, не оставившей мне ни единого ответа на мой вопрос. Временами я пытался разрешить это дело, но видно плохо старался, раз прошло столько лет, а я не взломал шифр той игры. Итак, несколько лет я безрезультатно искал одну девушку. О, не думайте, что я делал это, исходя из благородных порывов, или мною двигали дурацкие сантименты. Мне просто хотелось завершить дело и закрыть его для себя раз и навсегда, отправив его в чертоги разума. Но время от времени не только это заставляло меня возвращаться к этому делу — мне хотелось сказать ей все, что думаю о ней, выразить свое презрение и испепелить ее ненавистным взглядом за то, что подкинула загадку, и так и не позволила решить ее. Она любила подобные игры, правда намного меньше Этой Женщины. Это было в ее стиле оставить несколько страниц, вырванных из тетради в черной обложке, которую она любила называть своим романом, твердя, что в ней заключена вся ее жизнь. Довольно странное заявление для девятнадцатилетней особы, не увидевшей всей скорби, заполонившей наш аморальный мир. Джон ушел через несколько часов, положив листы ко мне на стол. Я сразу же погрузился в чтение, пытаясь найти хоть какую-то подсказку. Миссис Хадсон уже вернулась домой, принесла чай, стала настойчиво интересоваться о роде моей деятельности, совсем не понимая моего ликования насчет найденных листов. Путаные фразы и часто мелькавшие слова на латыни только еще больше увеличивали клубок тайн, заводя меня практически в тупик. Я был готов бросить это дело и не играть с призраком той девушки, оставившей мне эти листы. Стоило мне только подумать об этом, как раздался звонок. Миссис Хадсон, наверное, уже спала и не слышала, как кто-то трезвонил. Я выглянул в окно: на пороге стояла молодая особа среднего роста, облаченная в джинсовую куртку и черные облегающие брюки, голова ее была скрыта капюшоном. Кажется, намечается что-то интересное, вряд ли в два часа ночи ко мне бы пришли ради того, чтобы поймать неверного любовника. Я открыл ей дверь, впуская в дом. Она опустила капюшон, поправила слегка взлохмаченные русые волосы. На ее губах мелькнула полуулыбка. Сложно было назвать эту женщину красавицей: ассиметричное лицо, длинный нос. Чем-то она напоминала лисицу, и более впечатлительные мужчины отнеслись бы к ней с неким недоверием. Но для меня все это не имело никакого значения. — Мистер Холмс, — начала она. Ее голубые глаза странно сверкнули в темноте. Мы вместе поднялись наверх. Незнакомка внимательно оглядела комнату и села в кресло. — Представьтесь, — попросил я, продолжая внимательно изучать ее. На тонком пальце обручальное кольцо с небольшим бриллиантом, из-под рукавов кофты выглядывали красные пятна на коже. — Анна Стюарт, как покойную английскую королеву(1), — в ее голосе не было и тени иронии. — Это ведь не ваше имя, — сразу нашел скрытый смысл в ее словах. — Это не имеет никакого значения. Вам не нужно знать, как меня зовут на самом деле, — тихо сказала мисс Стюарт. — Иначе, это повлечет за собой непредсказуемые последствия. Ей не больше тридцати, детей нет, как и родственников. Курит временами. Пишет много чернильной ручкой, но вряд ли занимается журналистикой или писательством, я бы сказал, что она личный секретарь, возможно, у своего мужа-тирана. Она не бедна, и может быть, только поэтому не хочет назвать своего настоящего имени, или же принадлежит к знатной фамилии и боится бросить тень на свою семью, хотя, это вряд ли. Несмотря на свои образцовые манеры, она не производит впечатление истинной леди. — Вы скрываетесь от своего мужа. Недавно вышли замуж, скорее всего, по расчету. Он явно вас бьет, о чем свидетельствуют красные следы на запястьях. Муж-тиран — хороший повод сбежать из дома. Вы только что сошли с поезда, откуда-то с севера Англии. Явно не собирались заезжать к своему психотерапевту, к которому периодически ходите после автокатастрофы, перенесенной в юности, судя по вашей травме лицевого нерва. — В ее глазах не было никакого удивления или раздражения. Она просто изменила позу, продолжая сверлить меня своим странным взглядом. — Я что-то упустил? Я думал, что будет что-то более интригующее, нежели чем попытка поймать своего муженька на неправедных деяниях, ибо брачный договор мешает вам сделать это просто так. — Мои отношения с мужем вас совсем не касаются, — отрезала она. — Если бы я хотела найти причину для развода, то нашла бы ее сразу же после венчания. О вас я могу сказать, что вас давно занимает одна загадка, решением которой вы занимались до моего появления. На вашем столе лежат четыре страницы, выдернутые из кожаной тетради. Я знаю кому они принадлежат, от них исходит свет, сияние кусочка ее души. — Прекрасная наблюдательность, миссис Стюарт, — едко заметил я. Анна Стюарт бросила краткий взгляд на мой стол. Почему-то в ее присутствии становилось как-то не по себе. Она не вызывала никаких подозрений, но что-то было такое, что заставляло усомниться в этом. Девушка изображала ледяное спокойствие, но иногда в ее легких малозаметных движениях скользило волнение, больше похожее на испуг. Анна закрыла глаза, глубоко вздохнула. Вдруг она резко стиснула ладонь в кулак, голова запрокинулась назад так, словно у нее был припадок, но это вряд ли было так. Ее пальцы разжались, голубые глаза устремились на меня: — У вас больше демонов, чем я думала, — прошептала миссис Стюарт. — Наркопритон в Эдинбурге на Хокхилл-авеню… Это такой способ забыть все? С помощью наркотиков? Забыть ее? Глупость, — она снова легко улыбнулась. — Ведь все началось с Редберда, а потом утонула ваша девушка, рыжеволосая девушка. Вряд ли вы ее любили, но питали к ней глубокую привязанность. Оксфорд… На ваших пальцах кровь: вы убили человека, которого презирали всей душой. Но это не очень докучающие вас призраки. Ваша противоположность… Злой гений. Словно ваша темная сторона. Вы боитесь остаться наедине с этим демоном, поэтому прибегаете к дозам морфия или кокаина. Откуда она могла это знать? Откуда она могла знать о тех моих двух неделях в Эдинбурге, о псе, или о Лили? Намеки про Мориарти. О, конечно, ее наверняка просветил мой братец, решив подослать ее ко мне, чтобы она подсунула очередное дело государственной важности. Только эта догадка посетила меня, я смог разгадать все ее мотивы. — Скажите моему брату, чтобы лучше подыскивал себе шпионов, — я встал с кресла, подходя к окну. — «Горячее чтение» - не мой метод, как и «холодное чтение»(2), — Анна Стюарт опустила глаза вниз, разрывая зрительный контакт. — Ваша дедукция напоминает то, что порой делают медиумы, но мне это не нужно, достаточно просто услышать шепот духов. — Что за абсурд? — вспылил я. Хотя однажды я слышал подобное и почти поверил в существование сверхъестественных способностей. — Я пришла к вам, потому что хочу помочь той, которая ближе мне, чем сестра. Восемь лет назад вы познакомились с Авой Джайлз. — я вздрогнул от этого, впервые услышав это имя за столько лет. — Я знаю, что временами вы ее искали, правда, не очень удачно. — Что мешало вам обратиться тогда? — холодно задал вопрос, стараясь не думать о том, что женщина, находящаяся в моей комнате, является либо дальней родственницей Авы, либо ее подругой. — Сейчас все хуже, чем в те дни, — Анна тяжело вздохнула. — Я не видела ее восемь лет. — Что же вы тогда хотите от меня? Чтобы я послушал вашу исповедь? Избавьте меня от ваших слезливых признаний, будто очень хотите помочь своей подруге или кем она еще вам там приходится. Вами руководят скрытые мотивы и явно сейчас кто-то начал задевать ваши интересы, иначе вы не приехали бы сюда ночью. — Не считайте меня расчетливой или эгоисткой. Каждый из нас выживает, как может, — она замолчала и начала крутить кольцо на пальце, будто оно мешало ей. — Я знаю, где она находится сейчас. — Что вам самой мешает поехать к ней? — очередной вопрос для ее совести. — Обстоятельства, — выдохнула она, убирая с виска светлую прядь волос. — Обстоятельства, — фыркнул я. — Глупое оправдание для собственного бездействия. — Такое же, как и у вас, — попыталась она уколоть меня. — Вы даже не особо старались. — Кто она такая для меня, чтобы мне стараться? — Я посмотрел на мою собеседницу, пытаясь угадать ее следующий шаг. Она знала Аву. Она знала ее так, как никто другой. Возможно, дружба со школы или же соседки. Но она точно не из Кембриджа, а ведь Ава была оттуда. Анна Стюарт… Почему именно имя английской королевы из шотландской династии? Почему именно Стюарт, а не какая-нибудь другая известная фамилия Англии? Да, Стюарт достаточно распространенная фамилия, но для чего было сразу же говорить «как английская королева»? Она шотландка. Произношение у нее хорошее, но все же есть легкий акцент. Откуда у Авы могут быть друзья из Шотландии, или же она на самом деле сама жила там? — Она там, где мертвых больше, чем живых. Есть такой город на карте мира. Времени осталось очень мало, я думаю, что очень скоро ее найдут и насильно привезут в Британию. Это станет последним гвоздем в крышку ее гроба. Вы, конечно, скажете, что она ровным счетом ничего для вас не значит, но это все же не так, иначе зачем отгадывать ее загадку. Ава всегда любила вкладывать в простые слова смысл. — Анна поднялась на ноги, на голову накинула капюшон. — Вы не знаете меня, я не знаю вас. Этой встречи никогда не было. — Кого же вы так боитесь? — я подошел к ней, ощущая ее волнение. — Явно не своего мужа. Родственников у вас нет. Так от кого вы бежите? — От того, от кого нельзя спрятаться. Знаете, однажды ваши руки будут по локоть в крови. В крови дорогого вам человека, — ее светлые глаза странно сверкнули в полумраке гостиной. — Мои враги постоянно пугают меня этим, забывая, что я известен своей живучестью, — сложив руки на груди, словно защищаясь от ее негативного воздействия на себя, произнес я. — Кошки тоже известны своей живучестью, правда, не всегда их падение заканчивается удачно, — заметила она. — До свиданья, мистер Холмс, — она вышла за дверь и тихо спустилась по лестнице. Я посмотрел в окно, замечая, как она постоянно смотрит на наручные часы, явно нервничая из-за того, что не может поймать кэб. Когда она села в такси, я решил, что не буду даже тратить силы на то, чтобы играть в игру под названием «отгадайте, где я сейчас». В кресле, где недавно сидела моя непрошеная гостья, лежал желтый конверт. На нем было написано «Моей подруге». Я вытащил карточку, читая неровную надпись на латыни «Дует ветер перемен. Кровь». Любительницы загадок. Они стоят друг друга. На мгновение мне показалось, что они обе состоят в заговоре и затеяли какую-то свою игру. Только вот зачем втягивать в нее меня? Я не хотел искать ответы на их нелепые ребусы, но сам не заметил, как открыл ноутбук, набрал в поиске «город, где мертвых больше, чем живых». Ответ, оказалось, лежал на поверхности. Колма. Городок расположенный рядом с Сан-Франциско. Американское захолустье. Не самое лучшее место, чтобы залечь на дно. Анна Стюарт добилась того, что хотела. Подкинула наживку, зная, что я обязательно проглочу ее и куплю билет на самолет до Сан-Франциско. На это и был ее расчет. Все слишком просто. Странное чувство беспокойства кольнуло меня, медленно отравляя организм, наполняя душу чувством острой необходимости отправится в Колму, чтобы найти Аву Джайлз. Нет, я не боялся за ее жизнь, как выразилась бы моя гостья с выдуманным именем, решив, будто меня волнует, что случилось с Авой Джайлз много лет тому назад. Хотя уверенность, с которой она говорила, поселила во мне абсурдную мысль, будто действительно только я могу спасти ту женщину, что оставила мне четыре желтых странички. Я купил билет на самолет и рано утром уехал в Колму, чтобы искать ответы на свои вопросы. Мне хотелось найти Аву Джайлз и выразить ей все свое презрение, сказать ей в лицо все те ненавистные слова, что не успел ей сказать в Эдинбурге. Хотя это тоже глупая мысль: выходит я не только сделал то, что хотела Анна Стюарт, но и еще хочу увидеть Аву. Зачем? Для чего? Будто все не осталось в прошлом? Чтобы она продолжала меня заражать своим безумием? Неужели она думала о том, что я превращусь в раба сантиментов, буду сыпать ее слезливыми признаниями? Мне понадобилось два дня, чтобы найти ее. Нетрудно было догадаться, где будет находиться такая странная личность, как мисс Джайлз. Я отправился ночью на кладбище, предполагая увидеть ее, бредущую среди могил. Временами я не мог вспомнить черты ее лица, в памяти застыл лишь фрагмент ключицы с тонкой белой кожей, под которой бились голубые завитки вен. Поэтому когда вдалеке мелькнул женский силуэт, я не понял, что это была она. Лишь стоило ей слегка приблизиться ко мне, понял — это не призрак, это действительно была Ава Джайлз. — Ава! Ава! — крикнул ее имя, вкладывая всю злость в голос, утонувший позже в кладбищенской тишине. Она не откликнулась, будто растворилась, будто исчезла с лица земли, и мне всего лишь все показалось. Мелькнувшая тень, словно еще одна оптическая иллюзия от этого нелепого создания с искаженным представлением о жизни. Легкий шорох за спиной. Удар по затылку. Темнота плотно опутала меня, даря беспамятство и злость на самого себя за собственную слабость и некоторую немощность. Вы знаете, что было дальше: я проснулся в старом доме, рядом со мной находилась незнакомка, державшая меня за руку. Она назвалась чужим именем — Веспер Ринтон, словно понимая, что я могу лишь только от одного звука ее имени все вспомнить. О, она, конечно, многое предусмотрела, но ее подвели сантименты, а может быть, совесть не дала просто уйти с кладбища, украв мои документы и телефон и оставив меня валяться среди могил, пока днем мой труп не заметили бы смотрители. Сложно сказать, что точно произошло в ту ночь, но я могу восстановить хронологию, правда, истолковав все на свой лад. Возможно, у Веспер, или как там еще зовут ту женщину, это бы получилось намного лучше, но я не могу спросить у нее. Наверное, во избежание всякого рода путаницы, стоит назвать эту женщину одним именем, и мне почему-то привычней всего странное латинское имя Веспер — сумрачная звезда. Теперь я знаю, что в ту туманную ночь она собиралась покинуть Колму. Странно, но лежащему под диваном чемодану я тогда не придал никакого значения, а ведь это важная улика, чуть не упущенная мною из-за переключенного внимания на Веспер Ринтон или Аву Джайлз, как ее звали когда-то. Она не смогла уехать. Что-то заставило ее вернуться и дотащить меня до своего дома. Веспер не врала, когда сказала, что будто бы я держу ее в Колме. Она хотела, чтобы моя память вернулась, но совсем не хотела, чтобы я вспомнил именно ее, делая все для того, чтобы это не произошло в самое ближайшие время, и она смогла бы спокойно уехать куда-нибудь в неизвестном направлении. Иногда, в редкие минуты, меня посещало чувство, словно я знаю Веспер Ринтон, но каждый раз, как эта мысль возникала в моей голове, я гнал ее от себя, постоянно твердя — я не могу знать такую странную особу. Как же я тогда ошибался. Именно в те мгновения узнавал в ней Аву Джайлз. Стоило ей только слегка наклонить голову в бок, легко улыбнуться, прищурить глаза, замереть на полфразы во время разговора или сказать что-то обо мне, сквозь ее маску ледяного спокойствия проглядывала слегка напуганная девушка, когда-то переступившая порог моей тесной квартиры много лет назад. Она и сейчас бросала короткие взгляды по сторонам, словно пугливый зверек, думая, будто я не вижу этого. Сейчас мне понятны причины хладнокровия и постоянного испуга, читающегося в ее серо-голубых глазах. Все эти семь дней нашего нелепого существования она опасалась быть разоблаченной. Не зря у меня возникло желание сорвать с нее все маски, узнать, кто на самом деле прячется за Веспер Ринтон, но я не ожидал увидеть под этой личиной Аву, ибо не предполагал, что она зачем-то сменит имя. Мне хотелось понять, как она проворачивает свои трюки, что на самом деле произошло на кладбище в ту ночь, когда нас окружили «призраки», и почему мне показалось, будто Веспер тонет во сне на самом деле. Но ответов не было ни на один вопрос, и все мои тщетные попытки поиска сводились к всегда банальному выводу — действию наркотиков, а ключом к поведению Веспер было ее расстройство психики. Я не верил ни одному слову Веспер о ее способности смотреть на мир через вуаль, слышать шепот духов, умении гадать на картах и видеть в этих кусках картона судьбу человека. Нельзя было сказать, что она обладала способностью моей дедукции, но она всегда знала ответ на мой счет, как рассказать мне сказку о моей жизни. Нет, у меня не было ни единого повода доверять этой странной безумной женщине, в чем я смог убедиться после нашей прогулки по кладбищу, повергшей меня в тишину на два дня. Язык словно онемел, а мысли разбивалась на тысячи осколков, заглушая голос рационализма, прося поверить в увиденное, принять все за чистую монету и не пытаться опровергнуть. Эти два дня я боролся с собственным интеллектуальным бездействием, пока Веспер писала что-то в своей тетрадке, занималась своими делами и тоже молчала. Стоило мне прийти в себя, как «чертовщина» вновь ворвалась в старый дом около кладбища. Обморок Веспер нетрудно было разъяснить, но где было найти логическое объяснение тому, как она тонула во сне, а из ее рта вытекала вода, окрашенная в алый цвет крови. Ее крови, пущенной из легких. Поверить в проделки дьявола я не мог. Исключив все невозможное, можно было получить истину. Но погоня дьявола за душой Веспер, как раз и есть нереальное. Я бы так и блуждал по кругу, если бы не самокрутка, выкуренная нами в один из дней, утром. Многие скажут, что такого особенного в простой самодельной сигарете? Но дело было не в ней, дело было в том, что табак проник в мой организм и на время утихомирил мой мозг, работающий, как паровой двигатель. Теперь мне нужна была еще доза, и я решил ее найти. Четыре самокрутки лежали в деревянной шкатулке с письмами, еще на дне покоились: мой телефон, паспорт и желтый конверт от Анны Стюарт. Меня будто ударило молнией. Теперь я вспомнил все: как оказался в этой проклятой Колме, кого искал на самом деле и что намеревался сделать, когда найду Аву Джайлз. Все стало предельно ясным и вполне разгадываемым, кроме некоторых деталей, но они не представляли сейчас для меня никакой ценности. Во что бы то ни стало нужно вывести Веспер Ринтон на чистую воду. Все письма были адресованы одному и тому же человеку — подруге. Элис Волланс. «Я не видела тебя уже восемь лет, но я все еще надеюсь на встречу», — было в последнем письме. «Я не видела ее уже восемь лет», — вспыхнули слова моей ночной гостьи в квартире на Бейкер-стрит. «Я пришла к вам, потому что хочу помочь той, кто больше мне, чем сестра», — сказала Анна Стюарт, будучи такой же странной, как и Веспер, напомнив мне о давнем знакомстве с Авой Джайлз. Веспер… Ее ненастоящее имя. С самого начала я был уверен в этом. С первой секунды нашего «нового» знакомства я не сомневался в этом и теперь мои предположения подтвердились. Веспер Ринтон на самом деле зовут Авой Джайлз. Но я так привык к звуку ее странного имени, похожему на тишину сумрачной ночи, таящей в себе опасность и непредсказуемость, что не мог даже про себя звать ее иначе. Но это было не единственное открытие. Восемь дней назад порог моей квартиры переступила Элис Волланс, зачем-то назвавшись именем английской королевы. Она скрывалась так же, как и Веспер. Но от кого? Или чего? Что заставило ее только сейчас обратиться ко мне за помощью? Взгляд упал на узкую кровать Веспер. На ней лежал старый чемодан, какие уже давно не были в моде. Пальцы аккуратно коснулись порезанной кожи, оставленной в Эдинбурге. Тот самый чемодан. Тот чемодан, с которым она появилась на Монтегю-стрит. Тот кожаный чемодан, что был с ней в каждой нашей поездке. Я открыл его. Она начала собирать вещи. Веспер решила уехать, но ведь именно этого так страстно желала Элис Волланс - чтобы она сменила местожительство. Почему она бежит? Снова пытается скрыться от кого-то? И почему этого хотела ее подруга? Выглянув в маленькое окошко, я заметил Веспер. Она смотрела куда-то вдаль. Черные волосы развевались на ветру, руки стиснуты в кулаки, словно она готовилась к бою. Рядом с ней черный кот, так же напряженно смотрящий вдаль. Что ж, если Веспер Ринтон не сможет признаться мне во всем сама, то я сделаю это признание за нее. Она больше не сможет скрывать правду от меня и наконец-то поведает о причинах своего отъезда из Эдинбурга. Я подожду день. Всего один день. Но ничего не вышло так, как я намеревался сделать. Веспер упорно твердила о том, что она ничего не понимает. Делала вид, будто впервые слышит свое настоящее имя, и продолжала играть роль случайной незнакомки, спасшей меня. Она убежала, и меня охватило странное, пронзающее нутро, чувство беспокойства. И я последовал за ней.