Его тень

      Прошедшие два дня Роуг тоже почти не спал, но когда возвращался, тревога всё равно была сильнее усталости. Травить себя зельями, чтобы не нуждаться во сне — наверное, не самая благоразумная идея, но не было никого, кто напомнил бы ему об этом. Сам же он посчитал риск допустимым, хотя знал, что как раз из-за отваров, стимулирующих тело и разум, «тени» чаще всего доживают в лучшем случае до тридцати. Те, кого не убивают раньше, разумеется.       Роуг не собирался умирать молодым и к зельям прибегал очень редко, но спать на однозначно вражеской территории не решался и стремился закончить с делами как можно быстрее. Закончить и вернуться к Марде Гиру. Унять наконец беспокойство.       Когда он добрался до убежища, там не было света: оставленная свеча прогорела, а новую Гир не зажёг. Покачиваясь в чуть дрожащих пальцах, бледный светильник, который он забрал в одном из своих тайников, выхватывал из темноты сырой камень стен, опрокинутую пустую флягу, нетронутую еду, неподвижное тело на лежанке…       Роуг упал на колени рядом — пальцы теперь дрожали не только от усталости. Неровные отблески света скользили по осунувшемуся лицу, встрёпанным, слипшимся от засохшей крови волосам, рукам с болезненно-резко очерченными суставами. Он потянулся к левой, безвольно лежащей на краю одеяла. Рефлекторно, по годами взращенной привычке, цеплялся взглядом за детали: засохший порез в центре ладони, обломанные ногти, буроватые разводы не стёртой до конца крови; кожа на запястье — бледная и будто полупрозрачная, так ясно сквозь неё проступают синеватые вены. Хотелось прижаться к ней губами, почувствовать биение пульса, хотя бы слабую тень кипучей энергии, убедиться, не отпускать, согреть.       Проверить пульс он не успел: от лёгкого прикосновения Марде Гир открыл глаза. Медленно, плавно; несколько раз моргнул, не фокусируя ни на чём взгляд. Он никогда не просыпался так — обычно мгновенно переходил от сна к бодрствованию, а если не спал — тем более реагировал в доли секунды.       Он никогда на памяти Роуга не был так измотан.       — Вернулся, — сухие губы еле шевельнулись, выталкивая шелестящий шёпот. — Книга?       «Не мог не вернуться». Роуг чуть качнул головой и сказал совсем другое:       — Вот она, возьми.       Подсунул дневник под нервно дёрнувшуюся ладонь полудемона, несколько секунд помедлил и добавил:       — А ты ничего не ел.       — Не хотелось.       — Нельзя же так! Тебе нужно восстанавливать силы.       — Знаю… и без тебя, — Марде Гир говорил тихо и отрывисто. — Не хочу… эту вяленую дрянь. От неё… вреда будет больше… чем пользы.       — А что хочешь?       — Кровь.       — Что? — переспросил Роуг, почти уверенный, что ослышался. Нет, конечно, по управлению, а особенно в народе бродило множество дурацких слухов о предводителе охотников, но он как никто другой знал, сколь мало в них правды: разве только то, что Гир с равным удовольствием делит ложе что с женщинами, что с мужчинами. А из напитков он предпочитал белое вино, никак не всяческие сомнительные жидкости человеческого тела.       — Кровь, — вполне уверенно повторил полудемон. Губы дрогнули в подобии язвительной улыбки: — Жидкая, тёплая, питательная. Идеально… подходит.       — Сейчас могу предложить только пару глотков моей, — ответил Роуг, и он не шутил. Ему ли, с его профессией, бояться пустить себе кровь? Другое дело, что больше пары горстей — опасно, он слишком измотан. Но сколько может — не жаль.       Ничего не жаль, потому что…       — Нет! — голос прозвучал резко, сухо и неожиданно громко. — Не… не людскую. Кошки, крысы…       — Достану. Только позже. Сперва посплю пару часов, ладно? Устал… дико. Потом всё расскажу и сделаю.       — Как угодно, — безразлично отозвался Марде Гир. — Время… уже не важно.       Роуг бросил на пол запасное одеяло и лёг не раздеваясь; повернулся на бок, притягивая колени к животу. Его начинало потряхивать: тело, державшееся в основном на зелье, наконец сбрасывало напряжение. Мышцы дёргало и сводило короткими судорогами, болезненными, хоть и не настолько, чтобы он издал хоть звук.       Его бросило в жар, на спине выступил пот, пропитывая и так несвежую рубашку. Судороги не становились слабее, к ним прибавился шум в ушах, а затылок налился свинцовой тяжестью.       Не в первый раз, не привыкать, стерпит молча, как и всегда. Роуг прикусил губу, сдерживая стон.       Ко лбу прижались холодные пальцы.       Проспал он шесть часов: даже умения просыпаться в намеченное время не хватило, чтобы перебороть усталость. Очень повезло, что сейчас небольшая потеря времени не несёт опасности. Разве что недовольство Марде Гира, которое тот не преминул выразить:       — Твоя пара часов… слишком длинная.       — Прости, так вышло, — Роуг потёр ладонями лицо, разгоняя остатки сна. Сейчас он чувствовал себя куда лучше. А Гир… тот терпеть не может ждать, но если бы правда хотел видеть его бодрствующим, не помешали бы ни просьбы, ни усталость — разбудил бы. Но ведь не разбудил, а значит, и недоволен не так сильно. — Что ж, сначала рассказ или еда?       — Еда, — почти без раздумий отозвался тот. Надо полагать, что бы ни говорил, а понимал, что силы восстанавливать действительно нужно.       — Тогда я сейчас уйду на некоторое время, — чуть не сказал снова «на пару часов», но этого делать не стоило, если он хотел обойтись без язвительных комментариев Марде. — Добуду… — он чуть помедлил, потому что сказать «кровь» всё ещё казалось слишком странным, — что нужно.       — Не задерживайся, — лаконично напутствовали его. Он и не собирался.       Ему тоже не мешало бы поесть — теперь, когда отоспался, до него добрался и голод тоже. Так всегда бывает после зелий. Что ж, он, в отличие от Марде, ничего не имеет против вяленого мяса и сухарей. Он жевал припасы на ходу, запивая лёгким вином из фляги: вода закончилась, нужно будет набрать.       Здесь он мог бы ориентироваться с закрытыми глазами, и сейчас пробирался к лазу, ведущему в город.       Кошек Роуг любил, их убивать было жаль, да и собак тоже, ловить крыс — слишком долго… Он принёс пару фляжек со свиной кровью, которую набрал на скотобойне. Его появление там никто не заметил; шум, грязь, отвратительная вонь — в таком месте можно не беспокоиться, что кто-нибудь услышит звук шагов или учует запах пота. Легко. Для него действительно легко.       А перед тем завернул на рынок, чтобы пополнить и свои запасы. Нет, не крал даже, купил. Просто ещё одна фигура в потоке людей, которую никто не запомнит. Тень, что исчезнет, будто её и не было. А если кто и увидит его лицо, то узнает только бездельника-студента, который перебивается случайными заработками — именно такую роль примерял Роуг, когда ему требовалось показаться в городе.       По рынку бродили слухи, путанные и разнообразные. Как и всегда, люди повторяли услышанное раз за разом, добавляя детали от себя, по глупости ли, или для красоты. Глава управления охотников на демонов убит; убит демоном; своими же товарищами; уличён в государственной измене и казнён; вовсе не убит, а разыгрывает очередную интригу; он сам демон; его прирезала любовница из ревности; его любовница — да-да, та самая, его заместитель; в управлении ночами устраивают оргии (эта сплетня, впрочем, жила уже дайте боги если не пару десятков лет); всё дело в войне, вот вы слышали…       Слышали, слышали. Все что-то слышали и не стеснялись делиться своими догадками с собеседниками. Сходились только в одном: у управления охотников будет новый глава, оно и к лучшему. Марде Гира в народе не любили.       Роуг умел работать со слухами (хотя Минерва с этим справлялась куда лучше него), но сейчас не считал нужным лезть. Те, кто действительно важен в этом деле, к сплетням не прислушиваются.       Но знать, что говорят люди, всегда полезно.       Он вернулся в убежище, вполне довольный вылазкой. Марде Гир открыл глаза, как только он приблизился, но ничего не сказал насчёт того, что он слишком долго отсутствовал. Роуг опустился рядом, достал фляжки со свиной кровью и спросил:       — Сесть сможешь? Лёжа пить неудобно.       Более явно предлагать помощь, пожалуй, не стоило. Он вполне представлял, насколько неприятны полудемону любые указания на его нынешнюю слабость.       Тот долго молча смотрел на него из-под полуопущенных ресниц, прежде чем сухо и ровно сказать:       — Не смогу.       Тогда Роуг помог ему приподняться и сел так, чтобы он мог опираться на него спиной. Отдал флягу, но придерживал, чтобы она не выскользнула из подрагивающих рук.       Марде Гир пил, явственно морщась от отвращения, так что Роуг не выдержал:       — Что не так? Ты говорил, что кровь идеально подходит.       — Подходит. Но это не значит… что мне нравится вкус.       Он опустошил обе фляжки и даже почти не испачкался — не настолько, чтобы это стало заметно при том, сколько на нём пятен своей и чужой крови. Роуг сидел, одной рукой обнимая его за пояс, и не торопился уложить обратно на матрас. Перебирал пальцами встрёпанные, жёсткие от засохшей крови, всё так же непривычно короткие пряди волос; хотелось сказать что-нибудь… наверное, глупое.       «Не умирай. Не вздумай умирать».       Таким, как он, противопоказана сентиментальность. Противопоказано привязываться к кому-то — ну, это правило он нарушил уже четыре раза и не жалеет.       Но Марде Гир вряд ли оценит, если он сейчас начнёт признаваться в… чувствах. Это тоже что-то вроде договоренности: не говорить. Только касаться иногда с запредельной нежностью, которой совсем не место в отношениях между убийцей-«тенью» и охотником на демонов.       Марде Гир устроил голову на его плече, подтащил поближе книгу и прижал к груди, а потом — поймал его ладонь и приложил поверх. Так и застыл, переплетая пальцы на шершавой обложке.       — Рассказывай, что ты узнал.       Он говорил чётче и ровнее, чем до того. Возвращаются силы? Хорошо бы, если так, хотя в чудеса Роуг не верил. Быстро от таких ран не оправиться даже полукровке-нелюдю.       — Кьёка знает, что ты жив, — медленно начал он, — и наверняка догадывается, что тебя забрал я, так что она будет искать.       То, что Кьёка знала о нём — его упущение, которое уже поздно исправлять.       — Если я правильно понял, она поручила это своей адъютантке-любовнице, пока сама занята борьбой за власть. Место главы управления вакантно: официально ты объявлен погибшим в стычке с демоном. Она даже озаботилась найти труп подходящего роста и комплекции и изуродовать его так, что «опознали» его только по тому, что в твоём кабинете нечего делать посторонним. И по кольцу — фальшивка, конечно, но копия сделана хорошо. Сильвер, по-моему, догадался о подлоге… но промолчал.       — Сильвер никогда раньше не поддерживал Кьёку, — Марде Гир скривил губы в усмешке. — Чем она могла его взять? Он ненавидит её даже сильнее, чем меня.       — Он не поддерживает её, — покачал головой Роуг. — Скорее ведёт свою игру, и вряд ли Кьёке понравилась бы его цель.       — Какую?.. — скорее мысль вслух, чем вопрос, обращённый к собеседнику. — Марде Гир хотел бы знать. Нужно… думать.       Под размышления он выспросил ещё тысячу деталей, порой, казалось, и вовсе не имеющих отношения к делу.       Роуг чувствовал себя почти счастливым.