***
Кэрол сняла с полки очередную книгу. Она мысленно посмеивалась над собой: возможно, она это уже прочла, но сейчас всё как впервые. И вновь вникаешь в описанную тайну и снова удивляешься в конце, узнав, что убийца — садовник. Между главами, а иногда и между строками её мысли ускользали куда-то прочь, куда-то вслед за Дэрилом — этим загадочным и, что уж скрывать, привлекательным мужчиной. Кэрол смущенно улыбалась своим мыслям. Она знает его каких-то пару дней, они провели так мало времени рядом, но… что-то в этом было. Женщина пыталась разгадать: он вызывает в ней такие эмоции из-за его рыцарства и внимания к ней или же за этим стоит что-то в прошлом, что-то, чего она не помнит и чего ей просто так никто не расскажет. Единственный человек, которого она могла бы попытать на эту тему, — это Мишонн. С ней они как-то сразу сблизились, и Кэрол точно ей доверяла. Но Мишонн явно дала понять, что сказала о Дэриле всё, что могла, или всё, что хотела. Или всё, что было нужно. Мишонн завещала расслабиться и получать удовольствие, это-то Кэрол и делала. Но её немного пугало и обескураживало, насколько сильным оказывается это удовольствие. Сегодня утром оказаться в его руках… Нет, конечно, она это не подстроила, иначе она бы не сидела весь день в постели — так бездарно тратить часы жизни! Но то, как всё это получилось, ей очень понравилось. Так, стоп. Кэрол заставила себя вернуться к книге. Сегодня солнце сияло от души — прямоугольник окна светился, проливая свою яркость внутрь комнаты Кэрол. Светло-жёлтый прозрачный воздух, в котором едва заметно угадывалась взвесь пыли, окружил Кэрол. Она поглядела за окно, щурясь на взбесившееся солнце, и вспомнила другой такой же яркий день. Солнечные лучи послужили топливом для воспоминаний, и Кэрол увидела Софию, точно живую, свою маленькую дочку, которая в жаркий солнечный денек нежится на пляже. Лежит рядом с мамой. Щурится, морщится, хохочет. Рассказывает какие-то истории из школы и не знает, что приблизительно через год её уже не будет на свете. Кэрол помрачнела, и, точно следуя её настроению, в комнате заметно потемнело — солнце зашло за сизое облако. Она вспомнила, как это случилось. Распахнутые ворота сарая, куча упокоенных мертвецов, и в дверях появляется она. Она и не она. Неверной поступью движется хрупкое тельце, неживое, но почему-то наделенное какой-то «псевдо-жизнью», и в её красивых, лучистых прежде глазах сквозит пустота и смерть. Кэрол вспомнила свою горечь, свой ужас, свою скорбь. Вспомнила, как её сердце обрушилось, и она рванулась безотчетно к ней, к своей мёртвой девочке, но чьи-то сильные руки крепко удержали её и бережно успокоили, помогая перетерпеть надрыв этого жуткого момента, не наделать роковых ошибок. Просто поплакать, глядя на то, как Рик (да-да, она точно его вспомнила) стреляет чудовищу в обличии Софии в голову. А она бьётся птицей и постепенно затихает в этих сильных руках. Чьих руках? Кэрол показалось, что она это знает, но додумать она не успела. В дверь постучали, и женщина быстро вытерла влажные дорожки на щеках. — Это я, — в комнату заглянула Дениз. — Привет, — улыбнулась Кэрол своему лечащему врачу. — Заходи. — Мне на тебя пожаловались, между прочим, — наигранно строго произнесла Дениз, пододвигая стул поближе к пациентке. Кэрол вскинула брови. — Да-да, меня сюда направил Дэрил. Он заходил с утра и сказал, что ты жарила блины и чуть не грохнулась прямо на кухне. Сказал осмотреть тебя. — Ну, Дэрил, — шутливо надулась Кэрол. — Ябеда. Я ему покажу! — Он всё правильно сделал, а вот ты — совсем наоборот. Ты не соблюдаешь режим. А он беспокоится. Это… мило, — Дениз не сдержала улыбки. Кэрол задумчиво улыбалась, пока Дениз ее осматривала. — В общем, — Дениз поправила очки, — тебе пока активничать нельзя. Ты поправляешься, это даже по лицу заметно. С памятью подвижки были? — Нет. — Тебе нужно много отдыхать, но, так и быть, двигаться тоже надо. Ходи на прогулки на пару часов утром и вечером. Обязательно с кем-нибудь для страховки. Про работу пока забудь. И про домашнюю в том числе. Кэрол вздохнула и натянуто улыбнулась: — Ну, что ж, прогулки — это уже прекрасно. Дениз ушла, оставив Кэрол еще пару упаковок таблеток и пожелания скорейшего выздоровления. Кэрол стёрла вежливую улыбку с лица, нахмурилась и, завернувшись в одеяло по самый подбородок, уставилась в потолок. Может быть, стоит еще немного напрячь память?***
Связка дохлых белок на поясе — уже увесистая. Один опоссум за спиной — решил, что пожарит на костре во дворе, когда вернется. Пара ходячих за всё время. Много всего в голове. К ночи Дэрил был еще в лесу и от Александрии отошел порядочно. Рассудил, что вернется завтра с утра. Присмотрел себе разлапистое дерево для ночлега: в таком деле главное — чтоб ходячие не достали, ну и не свалиться во сне. Он так уже падал в юности — едва шею как-то не свернул. Залез, соорудил себе крепкий гамак из куска брезента и толстой веревки, устроился. На небе ярко светила луна, далекий птичий гомон, ровный шум леса. Никакого раздражающего рыка мертвецов, никакой их мерзкой вони, только покой и естество живой природы. Он это крепко любил. Улыбнулся в темноте сам себе, достал из рюкзака банку с фасолью, открыл и принялся за ужин. Ел с аппетитом и мысленно ругал себя, что мало взял. После трапезы, когда, по его расчётам, сон должен был слепить ему веки, снова вернулись разные мысли. Руки как-то разом ослабли — он кожей вспомнил, как держал её. Так близко. Всё это — взгляды, сердцебиение, тепло её виска под его губами. А еще вчерашнее — её радость, долгая-долгая беседа — и как она умудрилась разговорить его? Сам себе удивлялся. Снова улыбнулся. А потом Дэрил подумал, что он не прав. Что так нельзя. Неизвестно, что она там себе думает, но думает она не о нём настоящем. А о том, кем он старается казаться. Это ведь обман. Так нельзя — он должен быть тем, кто он есть. Неряха? Да. Грубиян? Да. Грязный реднек? Чёрт, да! От такого-то она точно сбежит. Ну и пусть, что ж теперь. Зато всё честно и никакого маскарада. Так он принял решение перестать притворяться. Просто быть рядом таким, какой он есть. Если это ей, конечно, будет нужно. Уснул он намного позже, чем собирался.***
Вечером к Кэрол зашёл Рик. О нём она знала совсем немного, но доверие между ними установилось быстро. Кэрол решила для себя, что просто это вспомнила. Наверное, так всё и было. В этот раз Рик был очень странный. Она чувствовала, что он хочет поговорить, но колеблется. После недолгих хождений вокруг да около Рик тяжело вздохнул и проговорил: — Я, конечно, понимаю, что ты многого не помнишь, и потому многое тебе непонятно, но… Я хотел спросить совета. Твоё мнение. Я расскажу это тебе… в целом. Представь, что есть два человека. Они дружат, дружат крепко и хорошо. Проверенные друзья. И они строят свои жизни, идут своим путём, рядом, но всё-таки каждый по-своему… Но однажды один из них вдруг ловит себя на мысли, что их дружба стала для него чем-то большим. Что ему недостаточно дружбы. И нет, нет никаких предпосылок, нет ничего, есть только этот голый факт, который буквально сносит ему крышу. Но тот-то второй человек дружит. И у него-то с этим всё в порядке, понимаешь? И что делать этому ненормальному человеку? Кэрол слушала его внимательно. И что-то у неё внутри отзывалось на эти его слова. Кэрол прекрасно понимала, что он говорит о себе, что это он в кого-то влюбился. Но она… будто что-то вспоминала. Всё это казалось ей чем-то личным. В душе возникло странное липкое чувство, будто Рик рассказывает Кэрол что-то о ней самой. Кэрол нахмурилась, но быстро отбросила эту мысль. Выдохнула и ответила: — Я думаю, тут всё очевидно, Рик: попытаться стоит, иначе это съест тебя. Он усмехнулся: — А я уже… — Ого. И как? Как она отреагировала? — Пока никак. Не знаю. Она в шоке, с тем я её и оставил. И… я сам в шоке. Ведь я… несвободен. У меня есть женщина, — Рик нахмурился, ему было нелегко. — И я, черт возьми, вообще не понимаю, зачем это всё делаю и как из этого буду выбираться. — Ох, Рик. Это серьёзно. Думаю, для начала разберись сам с собой. После этого он задумался, кивнул и больше уже к этой теме не возвращался. Однако Кэрол без труда различала в нём это перманентное беспокойство. Спустя полчаса Граймс собрался уходить. — Я сегодня вспомнила тебя, — голос Кэрол поймал Рика уже в дверях. Он замер и обернулся. — Что ты вспомнила? — Я видела обращенную Софию и видела, как ты упокоил её. — Так было нужно, ты же понимаешь, — Рик вернулся вглубь комнаты. — Конечно, понимаю. Просто… убедилась, что неслучайно так доверяю тебе — ты принимал участие в моей судьбе давно и… в самые сложные моменты. Спасибо тебе. — Не благодари. Бывало… всякое, — он отвёл глаза. — Дениз говорит, пока рано тебе рассказывать. Ты всё вспомнишь и, надеюсь, найдёшь в себе силы простить нас… простить меня снова. Кэрол пристально посмотрела на него: — Всему своё время, да? Мне не стоит задавать вопросы? Рик кивнул. — Могу я хотя бы узнать, кто… — она запнулась и отвела взгляд, но продолжила, — держал меня тогда, когда София вышла из сарая? Рик удивленно посмотрел на неё, а потом усмехнулся: — Могла бы даже догадаться. Конечно, это был Дэрил.***
Город лениво просыпался, когда Дэрил, увешанный белками и парочкой опоссумов, вошёл в ворота Александрии. На обратной дороге он встретил ходячих в три раза больше, чем за весь первый день, и один из них основательно залил его своей кровью, потому что умудрился повалиться прямо на охотника. Багровое от грязной крови лицо охотника щурилось под взошедшим ярким солнцем. Он приближался к дому. С ним здоровались какие-то женщины, имён которых он не знал, но которые, наверняка, прекрасно знала Кэрол. Ему действительно — не ради чего-то, а по своей воле — хотелось скорее в душ и отчиститься от этой густой мерзости, покрывающей его с ног до головы. Он торопился. И тут он увидел её. Кэрол прогуливалась по центральной улице вместе с Гленном и Мэгги. Они о чём-то весело разговаривали. Выглядела она прекрасно — лучше и лучше день ото дня — силы возвращались к ней, и это было очевидно. Кэрол повернулась к Мэгги, её губы шевелились — она что-то рассказывала. Дэрил упёрся взглядом в её профиль. Если бы она еще немного повернула голову, уже могла бы его увидеть. Дэрил стоял и нервно жевал губы. Грязный, увешанный своими трофеями, со слипшимися волосами, закрывающими половину лица… Дэрил сделал резкое движение и скрылся в ближайшем палисаднике. Буквально сиганул туда, злой сам на себя и свою слабость. Он решил быть тем, кто он есть. Но… нет. Не сейчас. Не сейчас. — Мамочки, Дэрил! — вскрикнула Розита. Они с Абрахамом жарко целовались за углом ближайшего дома и вздрогнули, когда Дэрил ворвался в кусты. — Ну ё-моё! Что ты по кустам, как драный кот, прыгаешь посреди бела дня? — Это вы, — прорычал Дэрил, — посреди бела дня по кустам зажимаетесь, места другого не нашли?! — Диксон, ты завидуешь или мне мерещится? — Абрахам, лихо закрутив ус, обратился к своей спутнице. — Ладно, Розита, пойдем продолжим в спальне. Они ушли, а Дэрил буквально заскрежетал зубами и стал пробираться в сторону дома в обход главной улицы, стремясь так и оставаться незамеченным. Незамеченным ею.***
Она была красива. У неё была свежая кожа и лучистые кошачьи глаза. Она затягивала свои светлые волосы в тугой конский хвост, не сводя с него глаз. Улыбаясь. Не чувствуя в нём перемены. Не умея её угадать. Джесси протянула Рику тарелку со стряпнёй. — Сегодня я отпущу Сэма к Кэрол. Он наконец-то окончательно выздоровел. Рик кивнул и принялся за еду. Она суетилась где-то за его спиной, составляя тарелки стопкой, и продолжала: — Сэм радуется весь день, ведь он так её любит. Как думаешь, это пойдёт ей на пользу? — Думаю, да. Она молодцом. Осталось только окрепнуть и всё вспомнить. — Иногда я ей завидую: какие-то вещи хочется забыть. А какие-то — запомнить навсегда, — её рука легла Рику на плечо и робко пробежалась вдоль линии шеи. Рик сглотнул, желваки напряглись. Не прав, не прав, Рик, ты не прав. Он смотрел за окно: по улице шла Мишонн. Уверенная поступь, сдержанная грация, твёрдость и сила. Когда она потерялась из виду, Рик нахмурился и перехватил руку Джесси уверенным жестом. - Не надо.