***
Действительно все начали готовиться к вечеринке едва ли не с утра. В Александрии не праздновали дни рождения и «государственные» праздники, зато изобретали свои поводы повеселиться, когда становилось тихо или когда в этом чувствовалась потребность. В этот раз Диана решила отметить удачную зачистку периметра от ходячих. Это было важнейшим делом, ведь теперь они продолжили стройку, и границы Александрии стали постепенно расширяться. Дэрил провел полдня со своими беличьими шкурами, которые успели высохнуть и теперь требовали дальнейшей обработки. Он, вооружившись всем необходимым и обложившись шкурами, сидел в укромном уголке заднего двора и параллельно коптил на углях несколько беличьих тушек. Но когда стало вечереть, он всерьез забеспокоился: пора было приводить себя в порядок, а он сам и его последняя приличная рубашка насквозь пропахли костром. Дэрил тяжело вздохнул: делать нечего, опять придётся идти… Через десять минут он, тревожно оглядываясь, стоял на крыльце одного из александрийских домов и стучал в дверь. — Дэрил, приве-ет! — протянул Эрик, расплывшись в улыбке. — Привет. Я это… — начал Дэрил, почёсывая в затылке, — хотел… — Заходи-заходи, не стой в дверях, — Эрик быстро затянул смущённого реднека в дом. — Ты же пойдёшь на вечеринку? Скажи, что да! Мы уже вовсю собираемся. Аарон наверху, сейчас спустится. Аарон! — крикнул Эрик вглубь дома. — Присаживайся! — указал он на диван. — Я это… — промямлил Дэрил, не торопясь садиться, — хотел рубашку попросить… снова. — О. Ну, конечно! — расплылся Эрик в улыбке. — Ты как раз по адресу. — Ну, типа вечеринка, а у меня… — Нечего надеть, — закончил Эрик за него и рассмеялся, — А у кого есть, что надеть, в это время? О, нет, не подумай, я на шмотках не помешан, но мы явно слишком ограничены в выборе, — он прошёл на кухню и крикнул оттуда. — Что-нибудь выпьешь? — Не-а. — Может быть, ты голоден? — Эрик, ты его совсем смутил, — проговорил Аарон, спускаясь по лестнице. Он подошёл к Дэрилу и пожал ему руку с улыбкой. — Давненько тебя не видно, Дэрил. Спустя полчаса вымытый и по пояс голый Дэрил стоял в спальне Аарона и Эрика, дико смущаясь и претерпевая «модный приговор» от этих двоих. — Дэрил, возьми эту. И не смотри, что она розовая! Розовая рубашка — это не только для геев, зуб даю! — Эрик упорно пытался вручить Дэрилу бледно-розовую рубашку с длинным рукавом. Дэрил морщился. — Ты хочешь произвести впечатление или нет? Бери, тебе говорят! — не унимался Эрик. — Эрик, ты его замучаешь. Посмотри на него, ну куда ему розовый! — всплеснул руками Аарон. — Ты не понимаешь! Розовый сыграет на контрасте и подчеркнет его мужественность, — настаивал Эрик. — Да не хочу я ничего подчеркивать! — прорычал Дэрил. — Клоуна из меня не делайте, я тогда уж в своём пойду. — Только не в своём! — в один голос закричали Аарон и Эрик. — Ладно, — выдохнул Аарон. — Вот эта сгодится! Аарон извлек из шкафа простую чёрную рубашку. — О! Вот эта нормальная, — довольно отозвался Дэрил, натягивая её на себя, — правда, маловата чутка. Эрик закатил глаза и покачал головой: — Зато секси. — Так, я пошёл, — Дэрил решительно направился к выходу, едва не забыв благодарно кивнуть своим модным экспертам. Ну, с горем пополам, но теперь он, кажется, готов.***
Гостиная Дианы постепенно наполнялась александрийцами. Два больших стола — один уставлен едой, другой — алкоголем. Приятная музыка. Нарядные гости. Дэрил сидел на диване со стаканом, на дне которого плескался виски, и недоверчиво глядел по сторонам. Внезапно прямо перед его глазами как из ниоткуда возникла Оливия. — Здравствуй! — она была весела, но старательно разыгрывала возмущение. — Ну что, как там мои шкурки? И думать забыл, наверное? — Я делаю. На неделе отдам уже, — спокойно ответил Дэрил, сильно надеясь, что она удовлетворится ответом и уйдёт. Она сощурилась, недоверчиво глядя на него: — Ну ладно-ладно, молодец, коли так, — помолчала, но уходить явно не собиралась. — Слушай, а всё-таки интересно, для кого ты взял шоколад? Не для себя же? — Тебе-то какое дело?! — Дэрил чуть не поперхнулся виски и искренне возмутился. — Ну, все-все интересуются… Ты парень становишься видный, если с тебя твою скорлупу из грязи отодрать… Дэрил фыркнул. — Все судачат. А я, видишь какая, пришла и напрямую спросила. Скажи по секрету, кто она? А я тебе в следующий раз двойную порцию яблочного пюре выдам… Дэрил вознегодовал: — Да что ты привязалась ко мне?! — Да брось ты нервничать! Я никому не скажу. Холли? Может быть, Саша ваша? Рука легла на плечо Оливии, и она, вздрогнув, обернулась. За ней, преувеличенно мило улыбаясь, стояла Кэрол. - О, дорогая, ты меня напугала! — рассмеялась Оливия. — Оливия, слушай, в дальнем конце зала Хит и Дениз как-то подозрительно любезничают… Оливия округлила глаза и моментально потеряла к Дэрилу всякий интерес. — Но Дениз и Тара… — проговорила едва слышно она. — Вот именно, — заговорщически произнесла Кэрол. — Потому я и хочу, чтобы ты хорошенько всё разузнала. А то я… сама знаешь, — Кэрол покрутила пальцем у виска, — могу и не разобраться. А ты потом мне и остальным всё-всё расскажешь! Оливия уверенно кивнула, подмигнула Кэрол и, закатав рукава, быстро направилась прочь. Дэрил и Кэрол взглянули друг на друга с улыбкой. — Не благодари, — рассмеялась Кэрол. — Пусть я мало что помню, но уже успела разобраться, как управляться с Оливией… и большей частью здешних кумушек. Он безотрывно смотрел на неё и не произносил ни слова. Стакан с виски замер где-то на полпути ко рту. Кэрол села рядом. Она была великолепна: какое-то удивительное светлое платье в пол (где она его только взяла?), крошечные бусинки в ушах, тушь на ресницах и не сходящая с губ уверенная улыбка. Она резко обернулась к нему и произнесла игриво: — Так кто: Холли или Саша? — Чего-о? Кэрол рассмеялась: — Я шучу. Дэрил улыбнулся уголком рта и стремительно осушил свой стакан. — Тебе это… принести чего-нибудь выпить? — спросил он. — О, нет, у меня сухой закон. Так Дениз сказала. Пока не восстановлюсь, мне запрещено играть в игры с моим мозгом, — ответила она, — Но я с удовольствием погляжу, как вы все напьётесь. Дэрил усмехнулся, направившись к импровизированному бару: — Надо передать остальным, пусть будут аккуратны.***
Диана и Мэгги подготовили даже небольшую развлекательную программу. Сначала они вдвоем рассказали об успехах Александрии, о планах и перспективах. Потом пригласили выступить с речью абсолютно неподготовленного Рика. Он начал «за здравие», а потом, как и обычно, стал говорить об опасностях, трудностях и смертях, за что получил несколько чувствительных тычков в бок от Мэгги и её комментариев сквозь зубы: «Завязывай с мрачняком, мы празднуем». После Рика с песнями выступала Оливия, у которой, к удивлению многих, оказалось удивительное сопрано. Мишонн подпирала собой стенку и слушала Оливию вполуха. Она держала в руке бутылку пива, но не прикасалась к ней. Она поглядывала на Рика, сидевшего рядом с Джесси. Он выглядел рассеянным, взгляд был расфокусированным, и он тоже не прикладывался к стоящему рядом стакану. Вдруг он посмотрел на неё, и она не успела отвести взгляда. Боже, что я делаю. Мишонн залилась краской и быстро приложилась к своей полной бутылке — три больших отчаянных глотка. — Эй. Он был уже рядом с ней. Он просто встретил её взгляд и подошёл прямо к ней на виду у всех! Мишонн это показалось скандальным, хотя со стороны ничего странного в этом не было. — Потанцуем? — спросил её Рик. В этот момент Оливия как раз затянула «Love me tender» Элвиса Пресли. — Ты издеваешься? — опешила Мишонн. — Вовсе нет. Это ты издеваешься. Пойдём. Заодно поговорим, — Рик умел настаивать, и она подчинилась. Хорошо, что они были не единственными, кто пошёл танцевать. Слава богу, даже Джесси была приглашена Тобином. Мишонн выдохнула, увидев это. — Рик, это идиотизм, — сквозь зубы прошипела Мишонн, — Я чувствую себя преступницей и дурой — два в одном, хотя Я не делала ничего… вообще ничего! — Тссс… тихо, — прошептал Рик над её ухом. — Я понимаю, что поставил тебя в странное положение. Я знаю тебя, знаю, что не имел права…, но так уж получилось. Ты меня спровоцировала, сама того не желая. И я не жалею, что сделал это. — Рик! — воскликнула она чуть громче, чем следовало, но потом перешла на шёпот. — Слушай, это всё… странно. Мы же друзья. Мы столько пережили вместе. Мы близкие, родные люди. Зачем нам это? Один случайный поцелуй сейчас разрушит всё, ВСЁ, что мы построили за это время. Может быть, стоит просто забыть об этом? Сделать вид, что ничего не было? Он слегка отодвинулся от Мишонн и посмотрел ей в глаза. Внимательно. Долго. — Ты действительно этого хочешь? Забыть? Вернуться на старые рельсы? Его почти прозрачные глаза буквально гипнотизировали её. Слова застряли где-то в глотке. Она насилу отвела взгляд, сглотнула и почувствовала, как пересохло у неё в горле. Потом посмотрела в сторону и увидела танцующую с Тобином великолепную Джесси — в струящемся платье и с высокой прической, улыбающуюся, такую красивую… — Да, я этого хочу, — ответила Мишонн глухо. — Нет, не хочешь, — возразил Рик, и она снова посмотрела в его глаза. Вымученно. Устало. Даже немного испуганно. — Ты просто боишься. И не хочешь… обижать Джесси. И я понимаю тебя, потому что это же испытываю я сам. Но я всё решу. Обещаю тебе. Я сделаю всё, чтобы мы могли… быть вместе и чтобы никто при этом не пострадал. Мишонн замотала головой: — Ты говоришь глупости! В конце концов… ты меня даже ни разу не спросил, нужно ли мне это! Ты такой самоуверенный, знаешь всё за всех, но за меня ты решать не можешь, понятно?! — Мишонн… — Танец окончен, — она бросила его прямо посреди кружащихся парочек и с непроницаемым лицом, схватив свою несчастную бутылку пива, рухнула на диван рядом с Кэрол. — Что-то случилось? — обернулась к самурайке подруга. Та тяжело выдохнула и сделала несколько глотков из бутылки: — Рик сошёл с ума. Впрочем, это уже не новости. Кэрол сжала её руку своей рукой, и Мишонн с грустной улыбкой посмотрела на неё. — А что об этом думаешь ты? — вкрадчиво спросила Кэрол. — Я думаю, что это страшный сон. — Правда? Мишонн снова тяжело вздохнула. — Самое ужасное, что нет. Неправда. Может быть, это совсем и не страшный сон. Но точно сон. А когда мы проснёмся, у всех будет чудовищное похмелье. И, похоже, я единственная, кто это понимает и заботится о яви заранее. — Ты из-за Джесси? — И из-за неё тоже. Это нечестно. А Рик — сраный эгоист, и… Так всё! — оборвала сама себя Мишонн и, улыбнувшись, повернулась к Кэрол. — Где Диксон? Почему вы не танцуете? — Эмм.. А должны? — рассмеялась смущенно Кэрол. - Он, кажется, курит… уже минут пятнадцать. — Ну, не то чтобы должны.., но если уж я с Риком танцую, то вам сам бог велел. А он, поди, специально все медляки пропускает на крыльце, засранец, — рассмеялась Мишонн. Кэрол выпила глоток своего невкусного разведенного яблочного сока, поморщилась и проговорила лукаво: — Дэрил очень мил. — Правда? — с широкой улыбкой спросила Мишонн. — А что? Странно, что я это говорю? — Да нет, просто… это… круто, что вы так сблизились, — с трудом подобрала слова Мишонн. — Я точно чего-то не знаю о прошлом, и ты меня сейчас мучаешь, — искусственно обиделась Кэрол. — Да брось! Ничего криминального, уверяю тебя! Просто Дэрил очень трогательно о тебе заботится, и я могу только радоваться, глядя на это. Он тебе нравится? — Мишонн! — Кэрол шутливо ударила её по коленке. — Ну, а что такого: ты взрослая женщина, а смущаешься, как девчонка. — Я просто… не хочу делать никаких выводов, пока не вспомню всего. Мне кажется, это правильно. Знаешь, я тут так переживала по поводу памяти, по поводу каких-то отрывков, которые мерещатся мне… что просто устала переживать. И, по крайней мере, сегодня я буду отдыхать. И отказываюсь о чем-либо думать, даже о приятном. — Значит, Дэрил — это приятное? — хитро прищурилась Мишонн. Кэрол расхохоталась: — Ещё слово и я заговорю с тобой о Рике!***
— Диксон, ты чего тут застрял! Там твою даму уже третий раз Тобин танцует! — громовой голос Абрахама раздался за спиной Дэрила. — Чего?! — реднек моментально соскочил со ступеней крыльца и ринулся к двери. Абрахам захохотал: — Да успокойся ты, шучу я! Ни с кем она не танцует, я видел: сидит тихохонько, а ведь предложения поступают. Дэрил недоверчиво и грозно покосился на него. — И ведь сразу понял, о ком речь идёт. Знать, правда, Кэрол в свои дамочки записать успел, — ухмыльнулся Абрахам. — Да успокойся ты, мне-то до того дела нет, я только рад. Угости-ка меня лучше сигареткой. Дэрил немного успокоился и полез в пачку: — Ты разве куришь? — Сигары обычно, но с ними нынче туговато. Готов посмолить и то, что предложишь. Пиво будешь? — Абрахам протянул свою початую бутылку, другой рукой принимая сигарету. — Не, у меня своё, — Дэрил кивнул на опустевший стакан с виски. Достал себе еще одну сигарету. Мужчины закурили. В прохладном потемневшем воздухе Александрии стояла тишина, только музыка и приглушенный смех долетали из дома. — Чуешь? — протянул Абрахам, глядя куда-то в темноту. — Свежий воздух. Никакой мертвечины. Вот бы так всегда было. — Угу. — Так можно взять да и расслабиться. И подумать, что можно начинать новую жизнь, а, Диксон? Дэрил выдохнул облако табачного дыма, сплюнул и проговорил: — Не, расслабляться нельзя. Но начинать жить можно. Он щелчком выбросил бычок и отправился внутрь.***
Вечеринка была в самом разгаре. Со всех сторон слышался хохот и уже пьяные голоса. Играла музыка. Столы с едой и алкоголем продолжали пользоваться популярностью. Сэм сидел возле Джесси, которая пыталась разговорить Рика — Граймс был очень странным в этот вечер. Впрочем, не страннее, чем вчера или позавчера. Словно что-то сломалось. Малышу Сэму не было никакого дела до их разговоров, ему было скучно, однако он был рад и даже горд, что мама взяла его с собой, а не оставила со стариками Миллерами или вовсе с Роном. Он смотрел по сторонам, стараясь не задерживаться взглядом на Кэрол — это разбивало мальчугану сердце. Но вдруг он увидел её шуршащее кремовое платье прямо перед собой. Она наклонилась к нему. — Не хочешь поговорить, Сэм? Мы с тобой так по-дурацки поссорились, это не дело, — она смотрела на него с добродушной улыбкой и лёгким волнением, которое ей удавалось отлично маскировать. Сэм робко посмотрел на неё, еще не решив, стоит ли мириться или еще можно пообижаться. Но его мама, кажется, решила за него: она бережно положила руку ему на плечо и проговорила: — Милый, пойди с тётей Кэрол, вам и правда пора помириться. Сэм слез с дивана и пошёл за Кэрол, которая даже взяла его за руку. Они вышли из шумного зала в тихий и спокойный кабинет. Они сели на стулья друг напротив друга, точно Сэм тоже был взрослым, и они собирались поговорить как два взрослых человека. — Сэм, милый, — начала Кэрол, — Ты уже знаешь, что я ничего не помню. Но это не значит, что я не в своём уме. Я вижу перед собой абсолютно замечательного мальчика, с которым мне интересно и приятно проводить время. Он радостно сверкнул глазами, но подавил улыбку. Кэрол продолжала: — Я не знаю, по какой причине я отталкивала тебя от себя тогда, по какой причине говорила тебе эти жуткие вещи… Хочу верить, что мне приходилось это делать. Но я точно не могла делать этого искренне. Потому что ты чудесный. И ты мне очень нравишься. Правда. Понравился с первой минуты, как вошёл ко мне, — она улыбнулась и взяла его за руку. Сэм смущенно улыбнулся в ответ. — Поэтому прости меня за то, что было раньше. Я хочу и буду, если ты не против, дружить с тобой. — Правда? — недоверчиво спросил Сэм. — Правда. И я… Но тут музыка в зале оборвалась, послышались какие-то крики и встревоженные голоса. Кэрол вздрогнула и фразу уже не закончила. — Так, ладно, поговорим потом. Видимо, там что-то стряслось. Держись меня, никуда не отходи, хорошо? Сэм кивнул с готовностью. Они осторожно вернулись в зал.