***
Дом погрузился в ночной покой. В дальней комнате раскатисто раздавался храп Абрахама, огни были погашены, и единственным источником света было тонкое полукольцо луны, мерцающее в окне. Охотнику этого было более чем достаточно, чтобы не споткнуться о кубики Джудит, раскиданные прямо посреди коридора, и осторожной и беззвучной поступью пробраться в противоположное крыло второго этажа. К её двери. Когда смотришь на свою пустую кровать, на мрачный клубок из сиротливого одеяла, на одну измятую подушку, ощущение одиночества обостряется. А когда знаешь, что буквально через несколько дверей — её дверь, то здесь уже не до голоса разума — ноги сами собой ведут тебя в запретном, но единственно верном направлении. Да он и не понял, как оказался у ее двери. Точно очнулся, когда потянулся к дверной ручке, и сам отдернул свою руку. Воровато огляделся, хотя знал, что все спали. — Чёрт, — сквозь зубы, едва слышно. Почувствовав себя идиотом, Дэрил вознамерился уйти. Он сделал два шага прочь, но тут его чуткий слух различил тихое: — Нет… нет… Это был голос Кэрол, она бормотала, наверное, сквозь сон. Дэрил насторожился и замер. — Нет! — охотник вздрогнул от резкого крика, раздавшегося в комнате. И прежде чем он сам подскочил ближе, дверь распахнулась, и из комнаты вылетела Кэрол с совершенно безумным выражением лица. Не разбирая пути, она влетела в Дэрила. Еще пару секунд она точно не понимала, где находится и что происходит и будто пыталась бежать дальше, несмотря на помеху. А руки мужчины сами собой обвились вокруг её талии, успокаивая и сдерживая. Но потом Кэрол хлебнула воздуха, обмякла в его руках и мелко задрожала. Она обхватила его шею, а лицом уткнулась в его тяжело дышащую грудь. Он стояли так пару минут. Никто не рисковал шевельнуться или что-то сказать. Когда дрожь унялась, Кэрол медленно и аккуратно отстранилась, чтобы посмотреть в его лицо с почти неразличимым в темноте выражением. Свет луны падал на ее лицо сбоку, вычерчивая скулы, брови, нос, поджатые губы. Глаза лихорадочно блестели. — Что случилось? — хрипло проговорил он. Кэрол отвела взгляд и, смутившись, расцепила руки, прежде обнимавшие его за шею. — Мне приснился кошмар. Очень реалистичный. Я… до сих пор не могу понять, был это сон или… Кэрол вздохнула. Отошла на полшага, провела ладонью по измученному лицу. Луна не могла скрыть подпухшие глаза и осунувшийся вид. Точно она чудовищно устала. Чудовищно устала, пока спала. — Я шёл мимо и услышал, как ты кричала. — Я, наверное, напугала тебя. Глупо вышло. — Ничего не глупо. Кэрол была сама не своя, и он это видел. Не хотелось выпускать её из рук, не хотелось уходить, но Дэрил видел, что она не здесь. Не до конца проснувшаяся, женщина точно одной ногой стояла в своём кошмаре. Кошмар не отпускал ее, и все мысли Кэрол были обращены туда — на обратную сторону яви. — Прости, — проговорила она едва слышно. Она вышла за пределы потока лунного света и точно растворилась в темноте, но потом вдруг, когда Дэрил на секунду потерял ее из поля зрения, он почувствовал, как ее рука аккуратно задела его рубашку. Ее лицо быстро приблизилось, и он ощутил быстрое прикосновение её сжатых сухих губ на своей щеке. — Спокойной ночи, — прошептала она и стремительно ушла. Дэрил потер виски и еще пару минут простоял, недвижно глядя на захлопнувшуюся дверь. А потом покачал головой и пошёл вниз, чтобы еще полчаса простоять на стылом воздухе, забывая подносить ко рту сигарету.***
Кэрол закрыла дверь и почти сразу повалилась в постель, враз обессилев. Она закуталась в теплое одеяло, едва ли не с головой, свернулась калачиком, но не торопилась снова засыпать. Вглядываясь в черные неспокойные силуэты деревьев на фоне бурого неба, на самом деле она смотрела сквозь них. Глаза блестели и желваки ходили ходуном, а пальцы впились в подушку. Кэрол нахмурилась, закусила губу и закрыла глаза, точно почувствовав нестерпимую боль. Ей предстояло много передумать этой ночью.***
Стылый уличный воздух пробрал Дэрила до самых костей. Но покуда его не затрясло от холода, он не торопился возвращаться внутрь. Что с ней? Как ей помочь? О чем она думала? Что это за сны? Столько всего вертелось в его голове, что там стало невыносимо шумно. Дэрил залез в холодильник, извлек запотевшую банку пива, на которой виднелась наклейка с расплывшимся размашистым «ЭЙБ». Эйб не обидится. В полной тишине пиво зашипело критически громко. Дэрил одним глотком осушил треть банки и с ногами завалился на диван в гостиной. Вдруг он услышал смех и шёпот на лестнице. Кто-то спускался, и несмотря на темноту, он быстро разглядел Мишонн и Рика. Они выглядели счастливыми и больше обнимались, чем действительно спускались по лестнице. Он явно здесь третий лишний, но деваться уже было некуда. Чтобы они не занялись друг другом прямо на лестнице, Дэрил предупредительно проговорил: — Привет. Парочка застыла. — Дэрил? — вгляделся в темноту Рик. Он, не выпуская руку Мишонн из своей, стал спускаться вниз. Мишонн стремительно застегивала на себе рубашку Рика, одетую, очевидно, на голое тело. Рик потянулся к выключателю, и комната озарилась электрическим светом за долю секунды до того, как Дэрил прорычал: — Не надо! — А ты чего в темноте сидишь? — А вы чего тут по углам зажимаетесь? — огрызнулся Дэрил, вновь прикладываясь к банке пива. Выпил, смял, кинул на диван возле себя. — Ладно, каждый делает то, что ему нравится, — развел руками Рик. Он буквально сиял. Дэрил поморщился. Что-то укололо его. Зависть? Наверное, зависть. Рик менял женщин легко и непринужденно. Он брал то, что хотел, не сомневаясь и не отступая. И Мишонн — лишнее тому подтверждение. Рик проводил её взглядом, пока она, сверкая своими стройными шоколадными ногами, подходила к холодильнику, чтобы заглянуть в него. У Рика всё как-то просто получалось. — Вот так вот… у нас получилось, друг, — словно вторя мыслям Дэрила, проговорил Рик, кивнув головой в сторону Мишонн. — Рад за вас, — пробурчал Дэрил. — У тебя что-то случилось? — Не. Дэрил встал и тоже направился к холодильнику за новым пивом. Мишонн ела консервированную клубнику из банки и странно смотрела на Дэрила. — Ты идиот, Диксон, — вполголоса произнесла она, когда он вошёл на кухню. — Чё это? — Ты сам не видишь, что ли? Я сегодня достаточно насмотрелась на вас возле ручья. Она же твоя. Руку только протяни, чёрт тебя дери. Дэрил мрачно посмотрел на самурайку. — Мне сегодня всё стало понятно окончательно. И знаешь… меня просто бесит, что ты ведешь себя, как полный кретин. — Да что ты, блин, знаешь? — Похоже, точно больше тебя, Дэрил. Мишонн направилась в гостиную, но в дверях развернулась и проговорила: — Сегодня я пришла к Рику и присвоила его. А знаешь, почему? Потому что кое-кто сегодня дал мне хороший совет: не надо тянуть. Бери её здесь и сейчас. Она ничего не понимает. Кэрол должна всё вспомнить. Пусть вспомнит, иначе это будет нечестно. Дэрил хмуро посмотрел на Мишонн и ничего не сказал.***
Весь день Кэрол помогала Оливии на складе. Ей уже давно хотелось быть полезной и включиться в работу на благо Александрии. Когда Дэрил и Аарон ездили за байком, они прихватили и кое-что со склада. Пару дюжин упаковок с пастой, консервированные бобы — без счета, пять больших мешков с рисом, а также несколько бутылок хорошего алкоголя. Сегодня требовалось всё это переписать, разобрать, и Оливия с удовольствием приняла помощь Кэрол. Кэрол была… странной. Именно так показалось Оливии, и она постоянно косилась на подругу, пытаясь понять причину «странности». На самом же деле, Кэрол просто постоянно смеялась, шутила, что-то напевала, словом, всячески демонстрировала хорошее расположение духа. Оливия же знала, что ничего так просто не бывает. Однако на все ее вопросы Кэрол просто отшучивалась, и в какой-то момент Оливия сдалась и стала, по контрасту с Кэрол, чернее тучи. В конце рабочего дня, когда недельные запасы были розданы всем страждущим и женщины стали собираться по домам, в дверях возник Дэрил. Первой его заметила Оливия. — Вижу Дэрила, но не вижу шкурок, — шутливо-строгим голосом произнесла толстушка. Кэрол обернулась и расплылась в улыбке. — Привет. — Привет, — ответил Дэрил и покосился на Оливию. — Когда ты уже принесешь то, что обещал? — Оливия встала руки в боки. — Уже холодает вообще-то! — Скоро. Почти готово, ну! — Как шоколадки таскать, это мы всегда, а как… — Блин, это же не одного дня дело! — разъярился реднек. — Оливия, Дэрил всё тебе принесет, я за него ручаюсь, — Кэрол направилась к выходу и развернулась. — Ах да, а шоколадки были очень вкусные. Оливия так и осталась стоять с раскрытым ртом, наблюдая, как они вдвоем уходят со склада в сторону ворот. — Ах вот оно что… — протянула она.***
Они шли по лесу и оба знали, куда ведут их ноги. Они возвращались к ручью. Не спрашивали ни о чём, не говорили ни слова. Кэрол была задумчива, и Дэрил поглядывал на неё. Охотник почти сразу отдал ей свою куртку, и она куталась в неё, беспокойно перебирая пальцами застежки. У ручья они остановились. — Здесь просто хорошо, правда же? — проговорила Кэрол, стоя вполоборота и слушая шум воды. Он кивнул. В его голове вертелись слова Мишонн. Дэрил больше не мог терять времени, но прежде он должен… — Это место подходит для нас. Кэрол шагнула к нему. Кожаная куртка Дэрила соскользнула с ее плеч, когда она подняла руку и коснулась лица мужчины. Дэрил замер. Кэрол оказалась так близко, что могла ощущать его сердцебиение под рубашкой. Он чувствовал ее дыхание, сбивчивое и тяжелое при прохождении точки невозврата. — Стой, — он услышал свой голос точно со стороны. Его рука перехватила ее руку. Грубовато. Он разозлился на себя, а она вопросительно посмотрела на него. Ни обиды, ни разочарования. Прямой взгляд и прямой вопрос. — Это… не может так случиться. Прежде ты должна знать… Знать, кто я такой. Он дернулся и шагнул назад, прошёл по дуге и остановился. — Я обманывал тебя. — Что? — Кэрол нахмурилась. — Я выдавал себя за другого. Я не такой. Ты не помнишь, какой я. Я тебя обманул и, видимо, удачно. Но мне не надо такой победы. Блять, я конченый мудак, — он схватился за голову. — Дэрил, я не понимаю тебя, — спокойно ответила Кэрол. Он поднял глаза и увидел, что она смотрит как-то странно. Точно сдерживает улыбку. — Чёрт, я серьёзно! — крикнул он. — Я неотесанное быдло, я не умею и не люблю ухаживать, носить цветочки — это не моё! Черт, да если б ты помнила… Ни одна нормальная женщина не захочет быть с таким, как я. А уж ты… тем более. — Дэрил… — Не перебивай меня! — вскинулся он. — Ты не помнишь этого, а я тебя проебал. Проебал, как идиот! Если и был какой-то шанс, то я его просрал, и это знаю. И я посчитал, что раз ты забыла, что я за два года ничего не сделал для тебя, что я ебаное ничтожество, то это заебись шанс, чтобы притвориться, что я другой, чтобы ты… — он осекся. — Дэрил, ты что… — Кэрол улыбалась, поджав губы, и во все глаза смотрела на то, как он разоряется. — Блять, да даже эта сраная рубашка не моя! — он рванул ее на груди, пуговицы россыпью посыпались в траву. — Так даже лучше, — с улыбкой вставила Кэрол, но Дэрил, кажется, ее даже не слышал. — Это рубашка Аарона, а у меня такого и в помине не было. Всё иначе. Ты меня не знаешь. — Да, ты постоянно себе это говоришь, — с полуулыбкой произнесла она ту самую фразу, которую когда-то Дэрил сказал ей. Он это помнил, и очевидно… — Ты вспомнила? .. — удивленно спросил он. Разорванная рубашка открывала тяжело дышащую грудь. — Вспомнила, — выдохнула Кэрол, и улыбку стёрло с её лица. — Сегодня ночью. Мне приснились Мика и Лиззи. Мне приснились Карен и Дэвид. Мне все они приснились. Дэрил смотрел на нее во все глаза, а она сделала пару шагов на месте, коснулась ствола дерева и нахмурилась. — Ты знаешь, это очень иронично, что именно я потеряла память. Ведь у меня очень хорошая память. Всегда была. Я запоминала такие мелочи… Кому из друзей Эда сколько сахара класть в кофе, в чём были одеты все одноклассницы Софии на праздничном вечере, что сказали персонажи пятничного сериала. Я гордилась тем, что могла цитировать целые абзацы из прочитанных книг, хотя никогда не учила их наизусть. Я не делала это специально, это выходило само собой. Очень удобно, когда сразу же запоминаешь рецепт из кулинарного телешоу. …И совершенно невыносимо, когда в голове откладывается каждое оскорбительное слово Эда, каждый жест, и, разумеется, каждый удар. Дэрил сжал зубы и кулаки. Кэрол коснулась его руки. — Всё в прошлом. Меня это уже не трогает. А тогда… Благодаря этой памяти я научилась его ненавидеть настолько сильно, что, кажется, убила бы. Если бы не София. Если бы не страх. Но тогда всё случилось без моего участия. Кэрол посмотрела куда-то сквозь деревья. — Потому-то странно было лишиться целых двух лет — таких страшных, сложных, таких важных. Но этой ночью всё вернулось. И, вернувшись, было настолько же ярким и детализированным, как и запомнилось когда-то. И мне… пришлось заново всё принять. Дэрил увидел, что она точно натянутая струна — того и гляди порвётся, но держится, сжимая в нитку строгие губы. — Ты в порядке? — подошёл он ближе. — Нет, — Кэрол грустно улыбнулась и уткнулась ему в грудь головой. — Но буду. Дэрил гладил ее волосы. Деревья шумели. Они вдвоем молчали. Потом Кэрол легонько отстранилась, и он увидел, что на ее губах снова появилась тень улыбки. — Теперь я всё помню. И понимаю, что ты говоришь ерунду. Это тебе кажется, что ты перевоплотился и обманул меня… Но если честно, — она улыбнулась увереннее, — актер ты так себе. Поэтому ты всегда остаешься собой. Просто ты чуть-чуть постарался. И я это оценила. И то, что я сейчас здесь, говорит о том, что мне надоело тратить время на хождение кругами… А тебе? Её взгляд был однозначным: двояко не истолкуешь. Дэрил незаметно сглотнул, взял ее руку и переплел их пальцы. Он улыбнулся. До него дошло всё то, что она сказала. До него дошло, что между ними нет ни одной преграды… кроме ее рубашки. — Чёрт… — прорычал он. — Охеренно надоело. Свободной рукой он притянул ее к себе и коснулся ее лица. Она была совсем рядом и смотрела в его глаза. Дэрил впервые видел ее лицо так близко. Внутри точно прорвало дамбу. Горячая волна — настоящее цунами — обрушилась и затопила всё его сознание. Он закусил губу. Ее лицо. Светлое, худое. Приоткрытые губы, сухие, и срывающееся с них теплое дыхание. Глаза. Чёрт, эти глаза. Глаза. Лес монотонно шумел, укрытый сумерками, точно большим и мягким одеялом. В двух шагах журчал неугомонный ручей. Прямо над их головами пролетела, протяжно крича, птица. — Я тебя люблю. В ее глазах что-то дрогнуло, а он сам не поверил, что сказал это. На него обрушилось понимание: это происходит здесь и сейчас. Дэрил приблизился к ее лицу и осторожно ткнулся губами в её губы. Это был даже не поцелуй, какое-то судорожное движение, но для него — что-то большее, чем поцелуй. Кэрол часто дышала, Кэрол задыхалась. Он прижал ее к груди, он трогал ее волосы. И теперь ее дыхание было на его груди, а ее руки сжимали воротник разорванной рубашки. Она, кажется, не могла говорить. И тут он понял, почему. Ее душили слезы, и она, всё-таки не сдержавшись, стала содрогаться в его руках. — Эй, ну ты чего? Всё же хорошо. Кэрол кивала, но не унималась. — Видимо, нужно было пройти через ад, чтобы впервые в жизни… — прошептала она, утыкаясь лбом ему в плечо. Она отодвинулась, вытерла слезы и рассмеялась сама над собой. А Дэрил прижался губами к ее щёке, и Кэрол почувствовала его тяжелое дыхание. Его губы скользнули на ее губы, и она с готовностью ответила на поцелуй, такой настойчивый, такой властный, такой нетерпеливый. Дэрил пил ее и хотел выпить до дна. Ноги Кэрол будто подкосились, и она потянула его на траву. Влажную. Густую. Отчаянно-зеленую с рыжими прожилками. Его волосы падали на ее лицо, его руки потянулись к её ремню. — Чёрт, нет, — тихо прорычал он, точно очнувшись, и быстро добавил, поймав её недоумевающий взгляд: — Тут холодно. Еще простудишься. Пошли лучше домой. Он впервые назвал Александрию домом. Кэрол улыбнулась и кивнула. Дэрил встал и помог ей подняться. Укутал ее в свою куртку, подхватил на руки и стремительно понёс, с трудом силясь успокоить до поры волны горячего желания.