***
- Теперь мы знаем, что наш заказчик действительно тот, за кого себя выдает. В переданной моим старым другом записке сообщается, что это амулет Совета старейшин – круга особо доверенных лиц императора. Видимо, в Имперском городе остались не только полные идиоты, - Астрид опять вышагивает кругами по кабинету, а Шаэвин опять слушает ее с выражением вежливой бесстрастности на лице. – Пока ты была в Рифтене, я выяснила некоторые подробности о том, чем занимается Ульфрик. - На эту тему мне тоже есть что доложить, миледи. - Вот как? И что же? – если бы босмерка не всматривалась в выражение лица собеседницы, то, скорее всего, не заметила бы тени раздражения в ее светлых глазах. - Как вы знаете, у меня хорошие связи в Гильдии воров и хорошая репутация охотницы за редкими и ценными вещами. Поступивший на мое имя заказ меня не удивляет, удивляет то, что передали его через Гильдию. Вдвойне меня удивляет имя заказчика. Но здесь я уже хочу уточнить у вас, о чем именно идет речь – в тексте письма содержится лишь приглашение в Виндхельм, - закончив говорить, Шаэвин поднимает взгляд и с легким самодовольством отмечает изумление на лице своей начальницы. - Чтобы Ульфрик доверил поиски такой вещи эльфу?! - Вы имеете что-то против? – босмерка подпускает стали в голос. - Это действительно на него не похоже… совсем. Мой информатор в Королевском дворце сообщает, что Буревестник ищет одну древнюю реликвию, которая считается символом Верховного короля… по легендам. Зубчатую корону. Венец из костей и клыков драконов, тот, о котором сложены старые песни. Если заказ действительно касается ее, то это… большая честь. Или полное отчаяние с его стороны, – Астрид смотрит куда-то невидящими глазами, а затем, тряхнув головой, переводит взгляд на Шаэвин. – Сама понимаешь, ожидать, что Буревестник обратится к эльфу за помощью, желая получить лишнее подтверждение своих притязаний на трон – просто странно и глупо. - И все же. Я отправляюсь в Виндхельм. В любом случае. Репутация обязывает, и это должно принести пользу нашему делу. Мне потребуется свобода действий – в рамках контракта, разумеется.***
Лошадка наконец-то совсем останавливается, и Шаэвин выныривает из своих раздумий. Башни Виндхельма уже близко – можно успеть до темноты. Разумеется, если ленивое животное перестанет валять дурака. - Люсциния*, я не люблю конину, но, если ночевать мы будем за стенами города, придется этим поступиться, - эльфийка нежно шепчет в бархатные уши, прижавшись к шее лошади. – Давай решим этот вопрос полюбовно? Лошадь очень по-человечески вздыхает в ответ, прибавляя ходу.***
Атмосфера в Виндхельме еще более нервозная и напряженная, чем в прошлый визит эльфийки. Плащ с капюшоном, закрывающим лицо, оказывается как нельзя кстати – Шаэвин не хочет афишировать сам факт присутствия доверенного лица ярла Элисиф в столице мятежа и еще меньше желает неприятностей из-за… весьма предвзятого отношения жителей города к «остроухим». Стража у дворца ярла без особых предосторожностей пропускает ее внутрь, едва увидев свиток пергамента с печатью Буревестника. Впрочем, эльфийка не обольщается: толку от стражи у ворот намного меньше, чем от лучников, чьи взгляды она чувствует на себе, проходя через длинный зал к восседающему на троне предводителю мятежников. Или законному Верховному королю – учитывая обстоятельства, спорить на эту тему было бы не слишком разумно. Разумеется, ярл Ульфрик Буревестник встречает гостью не в одиночестве. Огромный норд, похожий на грубо вытесанную из глыбы гранита статую, стоит рядом с его троном, небрежно поигрывая такой же грубой и такой же массивной железной секирой. Глядя на закутанного в медвежью шкуру воина, второго человека среди Братьев Бури и, как утверждают злые языки, истинного лидера ополчения, босмерка вынуждена признать, что прозвище «Каменный кулак» ему подходит как нельзя лучше. В других обстоятельствах это могло бы показаться ей забавным, но – редчайший случай! – она чувствует себя неуверенно, понимая, что если эти двое, что смотрят на нее, захотят, живой ей отсюда не выйти. С другой стороны, им тоже – во всяком случае, она надеется на это, и надеется, что они это тоже понимают. - Добрая встреча, Шаэвин! Не так часто в этих стенах бывали те, кого восемь ярлов Скайрима из девяти назвали бы таном! – звучный, глубокий, невыразимо и невыносимо прекрасный голос ярла Виндхельма разносится под сводами дворцовой залы, отражаясь и умножаясь в них, пленяя, одурманивая, порабощая и влюбляя в себя. Эльфийка не в первый раз его слышит и знает, чего ожидать, но любая подготовка бессильна перед ускоряющимся бегом крови в жилах и покалыванием у корней волос, перед теплом и покоем, что заполняют ее существо при звуках этого голоса. Да что же ты, в самом деле – непревзойденный специалист или течная сука? - Это честь для меня, ярл Ульфрик, - в последний момент Шаэвин проглатывает чуть не сорвавшееся с языка «мой ярл». – Чем я могу служить единственному ярлу Скайрима из девяти, что не назвал меня таном? Ульфрик раскатисто хохочет, и смех этот эльфийке слушать не менее приятно, чем его голос. - Неплохо сказано для родившейся не с той стороны Тамриэля! Что скажешь, Галмар? Наша сумасбродная затея была вдохновлена тобой, а значит, тебе и отдуваться перед нашей гостьей. Слово переходит к воину с секирой, и босмерка незаметно вздыхает с облегчением. Откровенная неприязнь, волнами исходящая от норда в медвежьих мехах, помогает вновь сконцентрироваться на деле – и на том крайне уязвимом положении, что Шаэвин занимает в центре зала. - Не мешай свои идеи с моими, брат мой. Не я предложил позвать сюда ручного зверька Элисиф, чья преданность измеряется лишь золотом, которое ей готовы заплатить. Не время и не место говорить про цепных псов ярла Ульфрика, но не думай, что я когда-либо забуду услышанное, неотесанная немытая тварь. Ульфрик стремительно поднимается с трона. - Для того ли я позволил тебе присутствовать при этой встрече, чтобы ты бросался оскорблениями в адрес нашей почетной гостьи? Еще одно слово в таком тоне, и мне придется вести эту беседу в одиночестве. Пусть сколь угодно говорят, что Ульфрик Буревестник недорого ценит кровь эльфов, но никто не скажет, что при его дворе оскорбляют тех, кого он сам призвал! Как будто гром разносится под этими сводами, и как будто впервые за все время, сколько ты себя помнишь, кто-то готов за тебя вступиться… главное, помни, что все это лишь отрепетированный перед твоим визитом спектакль… или нет? - Простите меня, мой ярл, за эту вспышку… но зачем эльфу помогать нам? А вот теперь нет сомнений – про вспышку этот недоумок точно бы не сказал без подготовки. - Ярл Ульфрик! Почтенный Каменный кулак! Ни к чему вести беседы об этом – не так дорога честь наемника, как многим хотелось бы думать, вставая под те или иные знамена… В одном я уверена точно – призвали вы меня не за этим, и вам есть, что сказать, помимо того, что недостойна здесь ступать нога защитницы Солитьюда! - И все же, Шаэвин, я задолжал вам извинение. Но коль вы не спешите принять его, то приберегу для подходящего случая, – Ульфрик улыбается в бороду. – Перейдем же к делу. Мой друг и советник считает, что освобождение Скайрима от драконьего ига Империи могло пойти бы быстрее, пойми народ, что Верховный король готов вернуться во всем своем величии и блеске. А для этого необходимо завладеть древней реликвией, что издавна служила символом этого величия. Возможно, как прославленный бард, вы припоминаете, о чем может идти речь? Не только ты со своим медведем подготовился к этим переговорам, Буревестник.«С синего неба твердой рукой Драконам погибель несет он и боль. Как северный ветер, как дождь ледяной, В короне зубчатой верховный король!»
- Вероятно, об этом? – спокойно уточняет босмерка. Выждав пару мгновений, она улыбается во весь рот, показывая мелкие зубы. – В таком случае, вы действительно обратились к той, кто может вам помочь. Но и в золоте измеряется не только моя преданность, но и эта готовность. - Боюсь, вы не совсем правильно понимаете нас, Шаэвин. Вопрос оплаты за ваши услуги здесь не имеет значения, - Ульфрик не хуже собеседницы умеет держать паузу. – Ведь к чему упоминать об оплате, когда речь идет о доверии ярла Элисиф, не говоря уже о вашей репутации? Ваша покровительница едва ли будет в восторге, узнав о нашей беседе, а если договор, что мы сейчас заключим, будет исполнен каким-либо… ненадлежащим образом с вашей стороны, об этом узнает не только она, но и все те, кто неоднократно к вам обращались за помощью. Не так дорого ценишь ты мои имя и честь, Буревестник, но подпись свою ты ценишь еще дешевле. - Впрочем, не следует думать, что мы воспользуемся ситуацией, заманив вас в ловушку. Вы, разумеется, получите вознаграждение, которого заслуживает тот, кто помогает освободителям Скайрима, вовремя отвергнув интересы имперской марионетки, - голос Ульфрика уже не кажется таким приятным, хотя в немалой степени этому способствует ледяное выражение прищуренных глаз. – Законный Верховный король должен быть справедлив, воздавая по заслугам. - Признаю, что выбора у меня нет, кроме как принять ваше предложение. Скажет ли ярл Виндхельма еще что-либо, что мне следовало бы услышать? Ульфрик вновь улыбается в бороду, делая вид, что не заметил намека. - Для нас было большой честью принять в королевском дворце такую высокопоставленную особу. Не сомневаюсь, что вы окажете нам еще большую честь, проведя ночь в специально отведенных покоях. С рассветом вы отправляетесь к тому месту, откуда необходимо будет изъять корону; пока же я предложу вам насладиться ужином в компании старого друга, который будет сопровождать вас и завтра. Ярл Виндхельма коротко кивает стражникам, один из которых немедленно пропадает за дверью. Шаэвин гадает, что за новая напасть свалилась на ее голову, упорно не замечая насмешливого взгляда Галмара. Но вот дверь в тронную залу вновь распахивается, и она видит своего будущего спутника. За полгода, минувшие с совместного бегства из Хелгена, он практически не изменился. - Рада видеть тебя, Ралоф.