25 Восхода Солнца
Шаэвин, до меня дошли слухи о твоем беспримерном героизме и активном участии в нелегком деле восстановления имперской власти в провинции. Не сомневаюсь, что ты и сама все понимаешь, но хотелось бы напомнить, что наша цель – обезглавить дракона, а не приносить себя ему в жертву (босмерка недовольно фыркнула – не то от Айрилет все же что-то куда-то просочилось, не то это просто фигура речи, неожиданно оказавшаяся намного более буквальной, чем задумывалось). Играя с драконами, очень важно не переходить ту грань, когда он захочет попробовать, но еще не захочет съесть – надеюсь, ты это будешь помнить и дальше. Вероятно, тебя заинтересует, как обстоят дела у Семьи. Должна поставить тебя в известность, что рыжий шут решил нас покинуть, оставив свою дражайшую мать гостить среди нас и дальше. Возможно, старухе бы больше пришлась по вкусу более молодая и почтительная компания, но выбирать в наши дни не приходится. Поскольку наш друг не счел нужным предупредить нас о своем новом месте пребывания, на всякий случай мы ведем его поиски – мало того, что мать может расстроиться, случись что с ним в глуши, так и я переживаю, как бы он не навредил себе или кому-то еще. В любом случае, если по какому-то совпадению ваши пути пересекутся, прошу тебя помнить – мать заждалась своего сына, да и наш общий господин наверняка будет рад встрече со своим преданным слугой.А.
Эльфийка прогрела листок на свече, а затем сожгла его, аккуратно стряхивая пепел в воск. Письмо, при всей своей кажущейся незамысловатости и отсутствии каких-либо срочных указаний, заставило ее крепко задуматься. Она никогда не имела дела с «рыжим шутом», не считая того, что однажды принесла Астрид его дневник – дневник, который наставница бегло пролистала, никак не комментируя, а затем приказала положить на место, пока Цицерон не обнаружил пропажу. Бледный дерганый имперец с неровными рыжими патлами никогда не казался босмерке достойным собеседником. В Братстве считали, что он или не в себе, или вообще своеобразный пережиток прошлого. Потому вполне недвусмысленное указание при возможности отправить его на встречу с Ситисом показалось Шаэвин странным – как будто Астрид о нем что-то знала, чего не знали остальные. Кроме того, у босмерки сложилось впечатление, что само письмо было написано именно в связи с исчезновением «шута», а все, что касалось боевых действий и «беспримерного героизма», наставницу интересовало слабо. Какое, впрочем, мне до этого дела – искать его меня не просят, а в ход войны он едва ли вмешается. Она пожала плечами и выкинула мысль о Цицероне и его исчезновении из головы.***
Поступившее от генерала Туллия приглашение составить ему компанию за ужином в «Гарцующей кобыле» заставило эльфийку преисполниться надежд, что ее «арест» наконец-то закончился, и ей удастся напомнить своим соратникам, что она все еще лучший агент, о котором могла бы мечтать ярл Элисиф. Потому к встрече с генералом она отнеслась ответственно, рассудив, что выглядеть следует достаточно эффектно – не настолько эффектно, чтобы повидавший многое в своей жизни мужчина заподозрил ее в попытке соблазнения, но чтобы он помнил – трапезу с ним разделяет далеко не последняя особа в провинции. В тот же день был куплен новый наряд в лавке Белетора – оливково-зеленого цвета с золотой вышивкой и черным меховым воротником – а также изящный обруч из лунного сплава*, украшенный сапфиром. Белетор клялся, что драгоценность зачарована и вызывает искреннюю симпатию у окружающих, но сама Шаэвин затруднилась бы сказать, в камне дело или в ней самой, когда, переступив порог таверны, она оказалась под прицелом множества глаз. Туллий, сидевший в углу, поднял голову, и, судя по выражению его глаз, оценил ее «парадный облик», однако сохранил бесстрастный вид и сдержанно кивнул босмерке, приглашая ее присоединиться. Облокотившаяся на стойку и о чем-то лениво болтавшая с хозяйкой заведения Хульдой легат Рикке смерила эльфийку не то насмешливым, не то неодобрительным взглядом, но Шаэвин сделала вид, что не заметила промелькнувшей в глазах нордки неприязни. Хотя, конечно, есть о чем подумать – ревнует она, что ли? - Генерал, рада видеть вас в добром здравии. Какие вести с фронта? Туллий неспешно отрезает кусок оленьего мяса от огромной ноги, лежащей на алебастровом подносе, подцепляет его вилкой, тщательно прожевывает, проглатывает и лишь затем отвечает. - Благодарю за интерес, миледи. Наши дела идут неплохо. На сегодня под нашим полным контролем находятся все владения в провинции, кроме Винтерхолда и Истмарка. Возможно, вам будет интересно узнать, что буквально два дня назад нам удалось восстановить власть Империи в Рифте. - Вот как. Неужели ярл Лайла изменила своим убеждениям? - Нет, – Туллий цепко смотрит на собеседницу. – Власть в городе сменилась, теперь на троне Рифта находится Мавен Черный Вереск. - То есть, по сути, ничего не изменилось, - невинно улыбается Шаэвин. – Я не так часто бывала в Рифтене, но у меня успело сложиться впечатление, что госпожа… простите, ярл Мавен там и так пользовалась… очень большим влиянием. Интересно, какой реакции генерал ожидал? Мои дела или дела Гильдии с Мавен его никак не касаются. - Де-факто вы скорее правы, - генерал мрачнеет. – Мавен полезный союзник, хоть я и не стал бы вести с ней дел, если бы у меня был выбор. - В жизни случаются моменты, когда приходится довольствоваться тем, что имеешь, генерал. Уверена, не мне вам рассказывать об этом, - босмерка опять улыбается, на этот раз чуть более хищно, чем приличествует обстоятельствам. – Например, я уже половину месяца вынуждена находиться в Вайтране, хотя и считаю это кошмарным расточительством по отношению к собственным способностям. Туллий пожимает плечами: - Моя задача как командира Легиона – использовать все имеющиеся у меня ресурсы наиболее эффективным образом. Вплоть до сегодняшнего дня я не видел ни одной ситуации, когда было бы разумно просить вас оказать нам помощь. - Но? Чем же отличается сегодняшний день от других? – эльфийка подается вперед. - Сегодняшний день отличается от других тем, что с утра мы выступаем к Виндхельму, - помолчав, веско отвечает генерал. – Город осажден, но потребуется намного большее войско, чтобы его захватить, предварительно отрезав от окружающего мира. Вас же, леди Шаэвин, я бы хотел попросить об услуге, которая помогла бы нам… на подготовительном этапе. Босмерка вновь улыбается, на этот раз – предельно дружелюбно. - Я слушаю вас, генерал. Ведь наконец-то вы, кажется, поняли, для чего я тут и почему согласилась отправиться в этот путь. Туллий сводит жилистые руки, соединяя кончики пальцев. - О двух услугах, если быть точным. Во-первых, после взятия Рифтена нам удалось получить крайне интересную документацию о каналах поставок оружия и провизии из Рифта в Виндхельм. Очень детальные описания перевозимых ценностей… и никакой информации о маршрутах караванов. Возможно, у вас есть какие-то контакты, которые могут нам помочь с выяснением подробностей? Эльфийка практически не задумывается: - Придворные бывшего ярла Лайлы у вас в руках, я правильно понимаю? - Разумеется, они под арестом. - Ануриэль, управитель Лайлы, неоднократно спала с хускарлом Унмидом Снегоходом, - лениво мурлыкает Шаэвин. – Можно надавить на него – хотя, конечно, клану Снегоходов не привыкать к «порочащим фамильное имя» любовным интересам отпрысков. Но я бы посоветовала не особенно рассчитывать на этот вариант – лучше намекните Ануриэль, что вы в курсе некоторых других ее связей. Связей, которые как в крайне пикантном виде выставляют ее деятельность при дворе Лайлы, так и непосредственно затрагивают нового ярла Рифтена. Пока не буду вдаваться в подробности; но если это выплывет наружу, выйти из-под имперского ареста для нее будет равнозначно смертному приговору. Да и бывшие союзники захотят от нее избавиться – во имя справедливости, так сказать. Только не задавайте лишних вопросов, откуда у меня все эти сведения, генерал, не портите беседу. Туллий с непроницаемым выражением лица отрезает очередной кусок мяса. - Моя вторая просьба, миледи, сопряжена с громадным личным риском. Скажу честно, я не уверен, что поступаю правильно, обращаясь к вам. Не потому, что не уверен в ваших силах, а потому, что не все в мире зависит от них, а неудачное стечение обстоятельств может стоить вам жизни. Босмерка закатывает глаза. - К делу, генерал. В конце концов, ярл Элисиф отправила меня с вами не на увеселительную прогулку, а Легион не должен меня охранять. Имперец негромко хмыкает, внимательно ее разглядывая. - Что же, если вы так настаиваете… После того, как мы установим осаду Виндхельма, нам потребуется кто-то, кто сможет пробраться в город на разведку, остаться незамеченным, выведать любые слухи и сплетни, которые могут как-то помочь при штурме… если повезет, найти возможных союзников внутри. Или хотя бы раздобыть сведения о том, как обстоят дела в городе и каковы размеры гарнизона. Братья Бури в последние несколько дней избегают открытых столкновений, устраивая засады на лесных дорогах и карауля наших разведчиков или курьеров. Это может значить, что силы их истощены, но также это может значить, что все войска стянуты в Виндхельм – ведь для Ульфрика все будет кончено, если город падет. - Вы обратились по адресу, генерал. Я с радостью окажу вам эту услугу. - Благодарю, миледи, - командир Легиона встает со стула и коротко кивает не то эльфийке, не то Рикке. – Мы выступаем на рассвете, через главные ворота. Босмерка задумчиво провожает генерала и легата взглядом, размышляя об открывающихся возможностях. Вскоре с войной будет покончено… и цель наконец-то прибудет в Скайрим.***
События следующих нескольких дней не задержались в памяти Шаэвин, смешавшись в итоге в единое целое: вплоть до того момента, как впереди показались башни Виндхельма, легионеры не сбавляли скорости и не встречали реального сопротивления от мятежников. После недолгого перехода легион Туллия добрался до столицы Истмарка и присоединился к уже осаждавшим город подразделениям имперской армии и союзных владений. Босмерка более не вступала в дискуссии с генералом, да и сам он не проявлял желания что-либо с ней обсуждать. Впрочем, обвинять его в этом было затруднительно – чем ближе находилась конечная цель их похода, тем глубже становились морщины на лице немолодого имперца, тем мрачнее он смотрел вперед, и тем более односложно он отвечал даже легату Рикке, которая, казалось, не замечала происходящих с командиром перемен. После начала осады также ничего интересного, с точки зрения босмерки, не происходило – прямых попыток штурма имперские войска не принимали, переговоров никаких тоже не проводилось. Выглядело это так, будто Туллий решил взять город измором, но видимого эффекта подобная тактика в течение первой недели осады не возымела. Когда от генерала поступило распоряжение готовиться к ночной вылазке в город, Шаэвин испытала некоторое облегчение. Провести инструктаж перед операцией прибыла легат Рикке. Лесная эльфийка, одетая в плотную, но не стесняющую движений броню из темной кожи, подпрыгивала на месте, разминала руки и ноги – до тех пор, пока, будучи удовлетворенной собственным состоянием, не кивнула нордке и не достала из дорожного сундука узкий кинжал в скромных, потрепанных временем ножнах, с инкрустацией в виде даэдрической руны. Кинжал отправился в голенище сапога, а его хозяйка набросила простой плащ из грубой ткани, на этом сочтя приготовления законченными. - Я готова, легат. - Лодка ждет у берега. Ваша задача – проникнуть в город из доков. Они соединены с данмерским кварталом, лодочник – один из его жителей, работник на окрестной ферме. Он подведет вас как можно ближе к докам, но дальше вам придется действовать в одиночку – в город его не пропустят. Охрана в доках усиленная, внутри города, по нашим сведениям, дежурят патрули. Босмерка поводит плечами и улыбается – одновременно дружелюбно и язвительно, просто чтобы лишний раз поддразнить собеседницу: - Охрана в доках и городская стража – это уже моя забота, легат. До встречи на рассвете.***
- Не стоит грести к докам, - небрежно говорит Шаэвин мрачному лодочнику-данмеру. – Лишние сложности. Тот недовольно сопит, размышляя над ответом. - Но имперцы сказали, чтобы вас в доки высадить. - Имперцы могут говорить все, что угодно, но в город иду я, а не они. Подведите лодку к берегу, где городская стена. Темный эльф подчиняется, направляя судно к камням, хотя и бормочет что-то себе под нос про сумасбродных лесных эльфов. Пусть – Шаэвин в целом на него наплевать, от лодочника требуется только не мешать. - Досчитайте до десяти и отчаливайте, - бросает она, опуская руку в поясную сумку. Достав пузырек с неоднократно выручавшим зельем невидимости, босмерка делает большой глоток, а затем, легко оттолкнувшись от края лодки, ловко приземляется на скользкие камни, на секунду замирает, сохраняя равновесие, и начинает проворно карабкаться по городской стене. Кладка у нордов, строивших Виндхельм, была что надо, но ветер и погода над ней хорошо поработали – для умелого акробата по ней взбираться одно удовольствие, а миниатюрность облегчает эльфийке поиск мест, куда можно поставить ногу. Распластавшись, она ползет по стене, словно паук. Невидимый паук. Наконец, она в последний раз подтягивается и ступает на городскую стену. Еще один глоток зелья, чтобы уберечься от неожиданностей – а дойти до лестницы, миновав дозорных, которые и не помышляют, что лазутчик уже пробрался в город у них под носом, не составляет труда. Невидимая и неслышимая, босмерка ступает на улицы Серого квартала. Город встречает ее молчанием – окна неказистых данмерских домов в основном темны, лишь в некоторых отражается отблеск свечи или светильника. Возможно, при другой погоде эта часть Виндхельма могла бы произвести иное впечатление, однако небо затянуто серыми тучами, идет легкий снег, тающий, как только коснется мостовой. Не видно ни лун, ни звезд, ни сполохов северного сияния. И потому Серый квартал выглядит действительно серым и производит отталкивающее впечатление даже на привычную к неприглядным вещам Шаэвин. Босмерка движется по узким переулкам чуть быстрее, чем следовало бы – чтобы поскорее выбраться из жутковатой в своей мрачности части города. В какой-то момент она понимает, что уже не одна идет по кварталу. Издали слышится неясный топот, как будто кто-то следует ей навстречу неуверенно, не различая дороги – или просто с большим трудом. Скрывшись в тени и проверив количество зелья невидимости в пузырьке на случай непредвиденных осложнений, лесная эльфийка замирает, обращаясь в слух. На Мясника непохоже, во всяком случае – не хватало бы только на него еще нарваться сейчас. За голову таинственного убийцы в Виндхельме, конечно, назначена награда, но босмерка уверена, что ее собственная голова ценится намного больше. Во всяком случае, оценит ее Ульфрик явно дороже. Поток мыслей нарушает раздающийся в ночи крик. Кричит мужчина, и крайне нетрезвым голосом. - Опять вы заперлись в своих конурах, эльфовские ублюдки? Серожопые мрази, пиздуйте обратно в свой ссаный Морровинд, это наша земля! Этот город принадлежит нордам, а не красноглазым блядям! Шаэвин морщится, хотя одновременно переводит дух. Она не один раз видела Рольффа Каменного кулака, брата Галмара – и еще чаще слышала про его ночные похождения по Серому кварталу. Однажды она даже успела с ним подраться – в те времена, когда Виндхельм еще был для нее открыт, а сама она странствовала по Скайриму, нигде не задерживаясь надолго. Рольфф, как всегда, перебрал медовухи и решил осчастливить зашедшую в трактир переночевать босмерку своим вниманием, за что и поплатился. Тогда она еще не знала, кто это, и просто отреагировала так, как всегда реагировала на попытки ее облапать, оставив «ухажеру» на память расшатанный зуб. Пьяный норд тем временем продолжает нетвердо идти по кварталу, выкрикивая не слишком изобретательные ругательства в адрес «серых тварей». Босмерка дожидается, пока поток брани не становится почти неразличимым вдали, и продолжает свой путь. Пару раз по дороге попадаются небольшие патрули из двух-трех стражников, но укрыться от них не составляет труда. Во время одного из этих моментов, слившись со стеной, Шаэвин задумывается о том, куда именно ей следует отправиться в городе. План действий рождается сам собой – учитывая, что отправившего ее сюда Туллия наверняка интересуют не просто свежие сплетни, а гораздо более конкретные вещи. Идет время, и низкое небо становится чуть более светлым. К этому моменту из дома кузнеца в квартале ремесленников пропадает реестр заказов на оружие и экипировку воинов Братьев Бури, а в городских казармах поутру не досчитаются учетной книги о численности личного состава. Здание Восточной имперской компании, по иронии судьбы используемое мятежниками для ведения дел, связанных со снабжением города, лишилось свитков, в которых содержатся сведения о всех возможных заказах продовольствия и описание маршрутов караванов – и сведения эти намного ценнее, чем все то, что удалось выбить из придворных бывшего ярла Рифтена по совету Шаэвин. Времени до рассвета остается не так уж и много, и босмерка задумывается о следующих шагах. Голос рассудка где-то глубоко внутри говорит ей, что она и так раздобыла достаточно информации, которая была бы интересна генералу, и пора выбираться из города, пока еще совсем не рассвело. А что, если проникнуть в Королевский дворец и выведать что-то важное там? Чем больше она об этом думает, тем менее сумасбродной ей кажется такая мысль. В крайнем случае, даже если рассветет, есть возможность переждать день где-то в подземельях или неиспользуемых комнатах дворца. Информация, которая может быть получена, если подслушать какие-то разговоры Ульфрика с приближенными, или выкрасть хранящиеся у ярла Виндхельма документы, может оказаться бесценной… Награда будет щедрой, но важно даже не это, а то, что любые слухи о драконах и моментах слабости после такого отойдут на второй план. В конце концов, эта война и так уже нанесла не один удар по ее репутации, почему не использовать шанс с лихвой отыграть всё назад? Да и Ульфрику стоило бы понимать, с кем он связывался, когда он «нанимал» ее для экспедиции за короной… Так, хватит. Ты же не собираешься ярлу Виндхельма что-то доказывать? А почему бы и нет? Наконец, приняв решение, босмерка отправляется обратно к Серому кварталу. Пустующий ныне дом на его окраине, с которого началось когда-то ее знакомство с Темным Братством, – идеальное место для того, чтобы спрятать все украденные документы, прежде чем предпринять вылазку во дворец. Благо, сделать там тайник она позаботилась заранее, еще когда его последний жилец отправился в приют в Рифтене. Пристроив на место нужные половицы и убедившись, что внешне они никак не отличаются от прочих, лесная эльфийка направляется к выходу из дома Аретино – когда происходит то, чего она никак не ожидала. Дверь с грохотом распахивается, и в здание врываются воины Братьев Бури. Босмерка, сохраняя внешнее спокойствие, стоит на месте, переводя взгляд черных глаз с одного меча на другой. Сохранить спокойствие, когда она видит Ралофа и следующего за ним Галмара, неторопливо входящих в дверь, ей намного сложнее. - Без глупостей. Окна дома под прицелом лучников, скрыться тебе… - начинает было Ралоф, но Галмар гораздо более доходчиво доносит то, что она уже и так поняла. - В этот раз не сбежишь, остроухая шлюха. Шаэвин кивает, признавая правоту оппонента, а затем бросается вперед, неразличимым движением вытаскивая из голенища сапога Бритву Мехруна – не для того, чтобы пытаться прорваться с боем, а чтобы рассчитаться с Каменным кулаком раз и навсегда, пока партия не проиграна окончательно. Но на полпути к огромному норду ее встречает его кулак. Пусть он и не каменный, но достаточно крепкий, чтобы оглушить. Кинжал вылетает из ее рук, а Галмар, не торопясь, подходит ближе. Эльфийка сквозь красную пелену наблюдает за его размахом, а затем мир вокруг меркнет.