Солнечные пятна

      Сегодня во дворце был праздник. Вернее, и сегодня тоже: музыка и алкоголь лились тут уже почти неделю, в честь прихода Лорда (или как он отчего-то себя именовал «Принцессы») Дискорда ДʼРаконикуса к власти, и именно этим Луна решила воспользоваться. В жилой части дворца было мало людей, и риск попасться сводился к встрече с теми, кто заглянет сюда с интимной надобностью. Тем более, если прикинуться такими же дворянами, как и окружающие: немного напуганными, чуть-чуть продажными и в большинстве своем совершенно пьяными. Самой принцессе, к сожалению, переодеваться было бесполезно — ее все равно легко узнают, и девушка неудобному платью предпочла привычный мундир, комфорт, а вот своих соратников она разрядила в пух и прах.       — Нет, нет и еще раз — нет!       Спустя пять минут работы бессловесным манекеном Адаманта наконец-то прорвало: соглашаясь, он и не знал, что почувствует себя куклой в руках маленькой принцессы. И то, что принцесса была немногим ниже его ростом и носила форменный китель ночной стражи, ситуацию совершенно не улучшало.       — Но тебе так идет эта шляпа! — Не сдалась Луна.       — Нет!       — И скрывает пол-лица и твою приметную прическу. — Провокационно улыбнулась девушка, переходя к более понятным мужчине аргументам.       — Г-р-р, давай сюда!       Парень вырвал из рук принцессы аксессуар раздора и сам нахлобучил себе на голову, чуть ли не по глаза, при этом сделав такую недовольную физиономию… что все присутствующие в комнате не выдержали и покатились со смеху. Уж больно курьезно выглядел всегда суровый Адам в модной шляпе с пером.       Впрочем, остальные выглядели… не менее модными. Луна очень постаралась, делая из суровых кадетов военной академии франтоватых щеголей: не очень богатых, не особо разбирающихся в моде, но мнящих о себе слишком много, чтобы это признать, одетых вычурно и чуть-чуть аляповато. Однако самое главное при этом, что запомнят именно одежду, костюмы и маски, а не людей, шляпу с перьями, а не золотистую челку Адаманта, который тем временем легко пронесет с собою едва ли не гранатомет.       — Я чувствую себя идиотом. — Прозвучал из-под шляпы голос, полный мрачного презрения к хохочущим коллегам. — И вообще, Ночь, почему только мы разоделись как павлины, где твое платье?       Принцесса похлопала ресницами, глядя на заинтересованных парней невинными глазами. Когда-то она с трудом отвыкала от платьев, а теперь, надевая нечто подобное, только путается в длинных юбках и удивляется, как когда-то их носила. Семь лет назад молодая девушка совсем не хотела обучаться (и жить!) в эквестрийской военной академии, она бы с гораздо большим удовольствием пошла в научную, но вот теперь принцесса уже не представляет свою жизнь без этого опыта в ее жизни.       Сначала было сложно. Первые полгода, возвращаясь в свою комнату, девушка падала на кровать и тут же засыпала. Чтобы на следующий день проснуться и начать все сначала. За эти утра Луна буквально возненавидела рассветы и светящие прямо в ее окно лучи слишком яркого солнца. Непривычным и мучительным было буквально все, начиная с необходимости носить неудобную, казавшуюся такой жесткой к телу, форму и побудки в несусветную рань (распорядок принцессы, казавшийся ей ранее верхом издевательств, не шел ни в какое сравнение) и до изнуряющих физических тренировок, после которых девушка едва могла двигаться. Основные предметы, тактические, физическая подготовка, дополнительный курс специально для принцессы, и наука, что ее интересовала — времени у кадетки не оставалось не то что на личную или общественную жизнь, на отдых. А ведь у нее далеко не все получалось.       На последние шесть с половиной лет принцесса буквально пропала из Эквестрии. Все, конечно, знали где она, но журналистов в закрытое учебное заведение не пускают, а у самой Луны не было ни возможности, ни, в последствие, желания выйти за ворота. Впрочем, поначалу желание сбежать, пожалуй, появлялось.       Когда в военную академию пришла принцесса, мелкая, слабая и никому здесь сто лет не нужная, но чуть ли не со взводом охраны… одним словом, окружающие видели в ней только одну большую проблему: и студенты, и преподаватели, только с разных сторон. И далеко не сразу это изменилось. В свое время восемнадцатилетней девушке пришлось хлебнуть свою долю одиночества, издевок и обидных прозвищ.       Даже так гордо звучащее нынче «Ночь» рождено было обидным «ночником», а то и вовсе «лампочкой»: принцесса довольно долго не могла взять под контроль мощную энергию новейшего биокора, введенного ей перед самым отправлением в академию, — ее волосы буквально светились и даже двигались, совершенно независимо от желаний девушки. Однако оно того стоило, позволяя манипулировать чуть ли не чистой энергией: у Сикла ожоги, кажется, до сих пор остались.       Принцесса выросла, и принцесса заработала их уважение. Преданность. И, как оказалось, дружбу. В сравнении с которой бывшие приятели казались даже не незнакомцами, — врагами.       Глядя на своих товарищей теперь, Луна не могла не улыбнуться:       — А вот чтобы увидеть меня в платье, придется вам, мальчики, вернуть мне трон.       — Ну и чего мы тогда ждем?       Операция проходила на удивление гладко. А ведь известно, что всего предусмотреть нельзя, что-нибудь просто обязано пойти наперекосяк, а если еще глубже, то: хочешь насмешить Судьбу — расскажи ей о своих планах, и планы операций — не исключение, именно эти планы и являются первой, непременной, жертвой любой операции, битвы или сражения, иначе просто нельзя. Иначе подозрительно.       К счастью, сегодня неприятная неожиданность все-таки случилась. Напряженные почти ночные стражники еле заметно выдохнули с облегчением и приступили к заранее разработанным на такой случай комбинациям.       Навстречу пополнившейся пока двумя парнями группе спасения двигалась пьяная (и удачно шумная) компания их ровесников, чувствующих себя не то хозяевами мира, не то его завоевателями, не то просто исследователями неведомых (пока) частей дворца. Времени было предостаточно. Оглядевшись, Луна кивнула на подходящую комнату, замок которой Эвиденс вскрыл без особого труда и вовремя, чтобы туда и зашел небольшой, неполный еще отряд, оставшись никем не замеченным. Иабад встал на часах, приложив ухо ко вновь закрытой двери, пока Адаманд и Эвиденс оперативно обыскивали помещение, Луна усадила сестру на мягкий диванчик и поспешила на помощь парням. Все это в почти полнейшей тишине.       Рабочую обстановку хорошей спецслужбы разорвал еле слышный, но прозвучавший громом всхлип с диванчика. Даже не столько всхлип, сколько судорожный глубокий вдох, будто через вставший в горле непреодолимой преградой ком, будто Селестия хотела что-то сказать, — и не смогла. Луна немедленно бросила гобелен с возможной прослушкой, кинувшись к старшей сестре.       — Селестия!       — Л-лу… — Старшая принцесса вдруг обнаружила, что не говорила несколько дней и теперь может только хрипеть, еще и сгибаясь в приступе кашля после произнесенных звуков. А ведь у нее всегда был такой красивый голос, которым она так виртуозно «уговаривала» послов других стран на выгодные Эквестрии условия…       — Сестра. — Переждав кашель, Луна крепко обняла старшую принцессу, прижимая ее к себе и чувствуя, что глаза уже на мокром месте. Она не видела Тию больше пяти лет и была безумно рада, что та в порядке после всего произошедшего. Стук сердца Селестии был на удивление ровным, и это успокаивало уже готовую разрыдаться Луну.       Спустя просто невыносимый отрезок времени, безвольные до сих пор, рефлекторно подрагивающие, пальцы правительницы Эквестрии сжали полы кителя на боках младшей сестры. Еще один судорожный вдох, но глаза по-прежнему сухи. Луне же приходится поднять руку, чтобы смахнуть с ресниц набежавшую влагу. Девушка могла бы еще долго так сидеть, но… понимала, что просто не имеет права себе этого позволить.       — Я рада, что ты цела. — Произносит девушка, отстраняясь. — Мы обязательно выберемся.       — Выберемся? — Переспрашивает Селестия, на сей раз совладав с голосом, хмурится, не понимая, слегка сводит аккуратные бровки. — Куда выберемся?       — Откуда, сестра. — Поправила Луна. — Из дворца.       — Но зачем? Это наш дом. Мы не выбираться должны, мы должны его вернуть.       Младшая закусила губу. Уверенный голос старшей сестры она всегда слушала, но сейчас просто не могла с ней согласиться: это было неразумно, их слишком мало, они просто ничего не смогут. Да и как? Ни плана, ни поддержки, ни внятной цели — ничего, кроме желания вернуть дом и избавиться от узурпатора, у них нет.       — Сестра… Как… — «ты себе это представляешь» осторожно подбирающая слова принцесса озвучить не успела.       — Это наш дом, мы должны его вернуть.       — Селестия?       — Это наш дом. Мы должны его вернуть!       Луна застонала сквозь зубы от досады. Ее сестра совсем не в порядке.       — Селестия ди Аликорн, возьми себя в руки! — Встряхнула младшая правительницу страны за ее хрупкие девичьи плечи. — … пожалуйста.       — Ночь? С тобой все хорошо?       Луна с удивлением обнаружила на своем плече ладонь друга и усилием воли напомнила себе, что сейчас она не маленькая принцесса, а командир группы ночной стражи. И это что-то да значит.       — Да, Адам. — Кивнула девушка. Поймала скептический взгляд из-под челки и не смогла не улыбнуться. — Уже да. — Пауза, стертые слезы, и тихое. — Спасибо.       А снова посмотрев на сестру, девушка поняла, что та… зациклилась. Фиолетовый взгляд был устремлен вникуда, зрачки расширены, кулаки сжаты, все еще не выпуская ткань кителя сестры. И как вывести ее из этого состояния младшая не знала, медикаментозно — уже не удалось.       Селестия же, вдруг, просто не смогла переварить резко побежавшее вскачь время. В камере течение жизни, самого времени, почти остановилось, замедлилось на сколько это было возможно: принцесса даже не могла сейчас сказать, сколько точно времени прошло с момента, как она оказалась в камере, хотя раньше усиленные биокором внутренние часы никогда ее не подводили. И теперь, чтобы сохранить хотя бы сознание — девушка просто концентрировалась на цели.       Какое уходить, куда убегать? Это ее дом и ее страна, и она просто морального права не имеет кому-либо их отдать! Она должна все вернуть так как было, так как должно быть… сейчас. Теперь у нее есть эта возможность, есть на это силы, и она это сделает, не будь она Принцессой Селестией ди Аликорн Эквестрийской!       И Луна обязана это понять. И пойти за ней. Как было всегда. Если не согласиться, то подчиниться — Селестия старшая, и она лучше знает, как правильно и что для Луны лучше.       — …Но я не хочу! — Почти воет младшая принцесса, притопывая ножкой в модельной туфельке, глаза цвета морской волны мечут молнии и выражают ненависть ко всему несправедливому миру и старшей сестре в частности. И ей совершенно все равно, что эту некрасивую, отвратительную и недостойную семейную сцену видят первый и второй секретари.       Но гордая правительница никогда не позволит себе опуститься до такого, тем более на глазах у подданных:       — Ты поедешь. — Говорит Селестия совершенно спокойным, даже доброжелательным, голосом и с почти каменной маской на лице, даже не поднимая взгляда от просматриваемых бумаг. — Я уже отправила все документы, и через две недели тебя ждут в академии.       — Но как ты можешь, это же почти концлагерь!       — Это высшее учебное заведение интернатного типа, что готовит элиту наших стражей правопорядка. — Селестия наконец-то бросила на сестру мимолетный взгляд, после чего вновь вернулась к бумагам. — Обучение там пойдет тебе только на пользу.       — Что такого я тебе сделала?! — Не хочет слушать и продолжает упрямиться Луна, не желает понимать.       — Ты ничего мне не сделала. Но ты уже второй раз едва не скомпрометировала всю нашу династию, тебе нужны контроль и охрана. Я делаю все это ради твоего же блага.       — Да я уже по горло сыта этой твоей охраной — никакой личной жизни! — Молодая девушка, которой только-только исполнилось восемнадцать, разворачивается на каблуках и выходит прочь, оглушительно хлопнув за собою дверью.       — Принцессе до свадьбы личная жизнь не положена. — Тихо говорит ей вслед умудренная жизненным опытом двадцатиоднолетняя старшая сестра.       Вырвал Селестию из уже почти привычных лабиринтов собственной памяти громкий хлопок и ощущение ожога на левой щеке.       — Можешь не благодарить. — Услышала девушка незнакомый мужской голос совсем рядом. Но понять за что может «не благодарить» — не успела, сморгнула и увидела, что обращался какой-то разодетый франт не к ней, к сидящей рядом и смотрящей на парня из-под скептически вздернутой брови Луне. Луне, что была совсем не похожа на себя, какую ее помнила сестра. И осознать события последнего часа оказалось вдруг сложнее, чем вспомнить те, что были почти семь лет назад.       Плохо они тогда расстались с сестрой. Плохо. Честно самой себе признаться, тогда принцесса думала, что помириться им будет очень сложно, если вообще удастся. И оттого сейчас было еще удивительнее глядеть не в обиженные, а обеспокоенные глаза напротив.       Надо было хотя бы попробовать… наладить отношения. Все забыть — не выход, все забыть — только усугубить проблему. Селестия затруднялась сказать, сколько времени провела в подземелье, но главное, что этого времени ей хватило, чтобы вспомнить, что сестру она любит, что сестра — единственный оставшийся у нее родной человек.       — Луна, помнишь ту научную выставку?       — Какую? — Смотрит сестра с удивлением и радостью, с мягкой улыбкой.       — … на которую мы так и не пошли вместе. — Заставляет себя сказать девушка.       — Которую из? — Спрашивает Луна без всякого подтекста, таких выставок действительно было несколько и какая именно и почему интересует Селестию, она не знала, а старшей принцессе — больно.       — Прости меня.       — За что? — Не понимает младшая вполне искренне, упомянутые мероприятия были давно, да и сейчас принцессу волнуют совсем другие вещи.       А Селестия почти видит глухую стену, которую, кажется, сама и построила.       — Ночь, снаружи чисто, идем. — Адамант снова прервал попытки венценосных сестер достучаться друг до друга, младшая снова отвлеклась на важные и неотложные дела настоящего.       — Луна, а что здесь происходит? — Ловит уже встающую с кровати сестру старшая принцесса, только теперь с удивлением осматривая странную компанию, сопровождающую младшую ди Аликорн. — Кто эти молодые люди?       «Молодые люди» в лицах Эвиденса и Иабада сцедили смешки по кулакам, Адам сжал губы в линию, что сделало его лицо еще суровее чем обычно, их временный командир улыбнулась:       — Это мои друзья и однокашники. Кстати, ты была права, как и всегда.       — В чем? — Совсем не поняла Селестия.       — Я должна поблагодарить тебя за отправку в академию.       — Ты еще поблагодаришь меня за это решение! Учеба в академии пойдет тебе только на пользу!       Селестия тогда брякнула сгоряча, сестре все же удалось вывести ее из себя почти недельной не прекращающейся истерикой вперемешку с бойкотами, Луна тогда была капризной маленькой девчонкой, несмотря на то, что физиологически уже успела вырасти. И вероятно даже сама Тия не верила, что младшую принцессу Эквестрии в академии «исправят», она просто хотела удалить сестру на время из столицы, чтобы защитить ее и чтобы та не мешалась в политической игре.       Но на удивление Луна изменилась просто невероятным образом. Выросла. Не физически. Селестия неожиданно для себя наравне с гордостью почувствовала укол зависти. Очередной укол, почти забытой, успокоившейся зависти к сестре, с той лишь разницей, что теперь это чувство было вызвано не беззаботностью и полноценностью жизни младшей, а ее силой и уверенностью, особенно яркими сейчас на контрасте с плачевным положением самой Тии. И тут правильность собственного решения семилетней давности уже как-то не особо грела. И тут Селестия тем более не могла позволить младшей сестре о ней заботиться, принимать за нее решения.       — Луна, так куда мы направляемся, какой у вас план?       — Мы покинем дворец через западный ход, в городе есть безопасное убежище, и уже там подумаем, как вернуть трон.       Возможно именно уверенность голоса Луны что-то перещелкивает в мозгу, но старшая принцесса возражает сестре:       — Мы не имеем права уходить, даже не попытавшись вернуть свой дом.       — Но мы же вернемся. — Старается девушка возразить мягко, делая скидку на состояние Селестии. — Подготовимся и вернемся.       — И что изменится? Разве ты сможешь собрать больше людей? Армию? Будем брать дворец штурмом?       — Хотя бы ты будешь здорова! — Начинает кипятиться, как оказывается, по-прежнему темпераментная Лу.       — А сейчас на нашей стороне эффект неожиданности. Луна, о ходах знают, и к моменту как мы «соберем силы» однозначно перекроют!       — Если так как сейчас, то это не проблема. — Фыркает младшая принцесса, уже понимая, что в этом сестра права. И может оказаться права и в остальном. Как обычно.       — Ночь, время. — Снова вмешивается Адамант, занимающий в этой компании (нынешнем наличном составе) пост как формального так и неформального лидера после принцессы. — Решай сейчас.       Девушка сжала кулаки и сцедила ругательство в закушенную губу (наследницы престола не ругаются!), схватилась за рукоять рапиры, выдвинула клинок на несколько пальцев и снова с силой вогнала его в ножны, отщелкнула кнопку кобуры пистолета и опять ее закрыла, пересчитала прикосновением запасные обоймы. Подняв глаза, младшая принцесса вгляделась в лица друзей в безмолвном вопросе: «Поддержите?» и получила ждущие взгляды полные уверенности… в ней.       — Три Б, прием. — Сказала Луна, прижав пальцем клипсу наушника, и выпрямляя и без того идеально-прямую спину.       — Слышали. — Откликнулся за всех троих Блиц.       — Шелл?       — Я за тобой.       Луна тепло улыбнулась. Снова посмотрела на ожидающую сестру. И решилась.       — К главному залу.