Шэдоу-Вэлли

— Сила всегда соблазняет, — голос Великого Бедствия звучит низко и сухо, как потрескивание веток в костре. — И среди шаманов бывают те, кто не хочет слушать Богов, и сила их иной природы. Эти черные шаманы убивают родных, чтобы получить силу рода, и становятся йи наалдлушии — меняющими кожу. По своему желанию они могут принимать вид любого животного: койота, совы, лисы... Джо оборачивается, услышав за спиной шорох. Вулси молча садится к костру. — ... или волка, — договаривает Великое Бедствие. — В теле зверя они сохраняют человеческий разум. Но если йи наалдлушии решит проклясть другого человека, то тот, обратившись зверем однажды, останется им навсегда. На некоторое время в хогане становится тихо. Снаружи тревожно кричит какая-то ночная птица. — И как же отличить меняющих кожу? — спрашивает Лайтвуд. Он все еще подспудно раздражает одним своим присутствием, и Джо предпочел бы скоротать вечер в другой компании. Но он знал, что Вулси хотел остаться, и не стал вести себя, как вздорный мальчишка. Перетерпит уж как-нибудь пару часов. Особенно если смотреть на шамана, а не на Лайтвуда. В этот момент последний придвигается к Великому Бедствию поближе, и Джо стоически отводит взгляд. — Они более быстрые и ловкие даже в человеческом обличье, — объясняет шаман. — Они отлично видят в темноте, а их глаза кажутся ярче. Они так и притягивают взгляд. Ведь для своего колдовства йи наалдлушии должен смотреть в глаза жертве. — Кажется, я знаю одного шамана, который выглядит подозрительно, — весело предполагает Вулси. — И глаза у него странные, и силы уж больно много... — Вот уж не думал, что услышу от тебя обвинения в черной магии, — фыркает Великое Бедствие. — Я ничего не слышал о меняющих кожу среди белых, но уверен — только потому, что они скрываются очень хорошо... — Но кое-кто кажется особенно подозрительным, — подхватывает за ним Лайтвуд. Джо ждет, что Вулси одернет их как-то особенно язвительно, но тот только усмехается, глядя в пламя. Глаза его с отблесками огня в них и правда будто светятся в полумраке. Полная луна заглядывает в окно и — Джо уверен! — смеется над ним. Да он сам готов над собой посмеяться! Наслушался индейских баек. Меняющие кожу, да-да. Черная магия. Но не просто же так Скотта уже столько лет зовут в городе Волчарой? И сам он явно это поддерживает. Будто пытался заранее высмеять любые подозрения, которые только могли бы у кого-то возникнуть. Это умно и очень в духе Вулси. Кроме прочего, Джо как никто другой знает, что Вулси и правда отлично видит в темноте. Прямо-таки сверхъестественно хорошо. И следопыт он отличный. Может, конечно, у индейских друзей научился, но кто знает... И живет он один на отшибе. Иногда пропадает куда-то на несколько дней. А когда Джо попался Блэквеллу, нашел их до утра — ночью, получается, что ли следы в полях искал? Подозрительно. Потом Джо вспоминает, что разборки с Блэквеллом как раз пришлись на полнолуние, и укрепляется в своих подозрениях. Он поворачивается на другой бок, чтобы не смотреть на насмехающуюся над ним луну, и тут слышит, как открывается дверь соседней спальни. Половица, каждый раз скрипящая под ногами Джо, молчит, но это лишь значит, что Вулси проходит мимо абсолютно неслышно. Джо выжидает пару минут и выходит следом. На лестнице уже никого нет. Он перевешивается через перила, вглядываясь в темноту внизу. Где-то далеко воет волк. Волосы на затылке Джо становятся дыбом, а потом он не столько слышит, сколько чувствует движение за спиной. — А-уууу, — раздается над ухом, и Джо с трудом справляется с желанием сигануть через перила. Только закрывает глаза и глубоко вздыхает. — Вулси, — сквозь зубы цедит он. — Ты уверен? — принимается потешаться тот. — А вдруг уже и не я? Или я, но на четырех лапах? Это тебе спать не дает, что ты полночи ворочаешься и колобродишь? Джо разворачивается. Вулси во вполне себе человеческом обличье широко и довольно скалится. — Ну ты и скотина, — характеризует Джо. — Да ладно, ты так смотрел, как я ем кролика, словно я его неосвежеванного на части рву, — отзывается Вулси. — Я просто не смог удержаться. Надеюсь, ты еще не заказал для меня серебряные пули. — Будто бы я стал, — ворчит Джо. Вулси хлопает его по плечу. — Не переживай, если я когда-нибудь соберусь побегать на четвереньках под луной, я обязательно позову тебя с собой. — Можно подумать, если мы будем голые и на четвереньках, дело дойдет до какого-то там бега, — все еще недовольно бубнит Джо. Он чувствует себя полнейшим дураком. Вулси вскидывает брови, а потом шагает ближе. — Твой ход мыслей нравится мне гораздо больше...