together

Поход в кино был не особо удачной идеей для сплочения семьи Стилински-МакКолл. Джон с мамой поругались из-за какой-то ерунды. Кажется, стоящий за стойкой с попкорном кассир как-то не так взглянул на маму и даже одарил обольстительной улыбкой, какой, наверняка, одаривал и других покупателей, но кто же докажет это Джону. Скотт, если честно, не особо внимательно их слушала, потому что была слишком увлечена собственным смущением и возбуждением. Ещё вечером перед поездкой она пыталась показать свою скептичность по отношению к этой мысли, заскочившей на огонёк в голову Стайлза, и теперь поняла почему. Наверное, её инстинкт самосохранения ещё тогда, только завидев лисью ухмылку на губах старшего (всего на три месяца и два дня) сводного братца, кричал об опасности. Опасности оказаться с расстёгнутыми джинсами и пальцами Стайлза внутри неё рядом с перепирающимися родителями. Стайлз, к слову, выглядел донельзя спокойным и даже пару раз вставлял реплики в назревающую ссору, а иногда просто шикал, если его отец переходил на ультразвук и заставлял посетителей оборачиваться в их сторону. Скотт чувствовала, как горит её лицо, и кусала губы, стараясь сдержать стоны. Ладони уже болели от того, как крепко она сжимала подлокотники. В полумраке кинотеатра и отсвете с экрана краем глаза было видно, что Стайлз тоже кусает губы. Только иногда уголки поднимались в насмешливой улыбке или оголялись зубы, когда он смеялся якобы над сценой в фильме. — О, отлично, а медбрат-то чем тебе не угодил? — прошипела мама и, судя по тому, как тихо вскрикнул Джон, ущипнула его. Она неплохо это умела. Так, чтобы не остался синяк или покраснение и в то же время, чтобы было больно и ощутимо — Я всего пару раз привозил тебе обеды, но и то заметил, что он постоянно околачивается рядом с тобой. — Может, потому что он помогает мне, ха? И вообще, знаешь что, это глупо, я хочу уйти. — Я тоже! — Джон поднялся. — Дети? Стайлз невинно посмотрел на него, пока его большой палец потирал набухший клитор. — Я хочу досмотреть фильм, — ответил он, и Скотт сглотнула. Если бы тогда, восемь лет назад, она знала, на что подпишется, то, возможно, собрала бы все свои детские силы, чтобы отговорить маму от повторного брака. Кто же знал, что из того мальчугана с СДВГ и тревожными снами по ночам вырастет этот самовлюблённый, уверенный в себе демон. Мелисса вздохнула и понятливо кивнула. — Простите, ребята, мы испортили вам вечер. Я оставлю вам двадцатку, можете зайти в кафе, но вернитесь не позже полуночи, ладно? Скотт? — Вот дерьмо, — прошептала Скотт. Спасибо Господи, что родители не видят, что происходит. — Да, хорошо, спасибо, мам. Её тело действительно, действительно собиралось воспламениться. Она хотела бы ненавидеть себя за это, за то, как её тело было податливо в его руках, за то, что она, чёрт возьми, ждёт каждый вечер его прикосновений, но ей нравилось. Ей нравился Стайлз. Нравились его руки, которые оказались намного сильнее, чем ей казалось. Нравились его пальцы, которыми он во время киносеанса трахал её прямо перед родителями. — Малышка, — его голос был хриплым от возбуждения. Скотт заскулила, выгнувшись. Хотелось глубже, быстрее, но Стайлз вытащил пальцы. Он не ухмылялся и выглядел вполне серьёзно, следил за выражением её лица. В животе сладко заныло от его взгляда. В умных книжках это чувство называют нежностью. — Малышка, — повторил он. Так он начал её называть в четырнадцать лет. Родители считали это милым и улыбались каждый раз, когда он произносил это. А Скотт каждый раз вспыхивала, потому что знала истинность тех чувств, что подразумевало собой это слово. В ту ночь Стайлз впервые к ней пришёл, он был возбуждён и сбит столку. Она не могла не помочь своему старшему брату, ведь с мамой они часто читали книги по медицинской практике. Скотт помнила, что это называется пубертатный период, и ей хотелось сделать всё, чтобы помочь Стайлзу пережить не слишком лёгкое время для подростка, пусть даже это и включало в себя то, что она впервые в жизни должна была увидеть член. Стайлз коснулся её лица. Пальцы у него были слегка влажные и немного одряблевшие. Наклонившись, он поцеловал её, как медленно, словно смакуя. Языком сосчитал количество ранок. Скотт приоткрыла рот. Это всегда походило на микро-взрыв. Как от тех конфет в детстве, которые щекотили язык и нёбо. Только здесь удовольствие нейронами отдавалось ещё и в мозг, а нервные окончания были слишком чувствительны. Она отодвинулась. Пот, казалось, застилал ей глаза. — Может, досмотрим фильм? — без надежды на согласие спросила она. Название кино никак не хотело всплывать в памяти. Стайлз молчал, а у неё слишком сильно тряслись руки, и их нужно было чем-то занять, поэтому она перегнулась через подлокотник и Стайлза, потянувшись к брошюре, лежавшей на месте Джона. Стайлз скользнул ладонью ей под майку. — Ты даже лифчик не надела, — с детской восторженностью удивился он. Скотт резко села на своё место, краснея. — Это не из-за тебя, выскочка, даже не думай. Просто этот топ надевается без бюстгальтера. Стайлз ни на секунду ей не поверил. — Конечно, — согласился он и повернул лицо к экрану. — Знаешь что? — она поднялась, радуясь тому, что они сидели на предпоследнем ряду, и сзади никого, кому она могла помешать смотреть фильм, не было. — Я ухожу. Ногами Стайлз упирался в кресло напротив него, и Скотт нужно было либо обходить зал кругом, либо попросить его убрать их. Она возмущённо сдула прядку волос, прилипших ко лбу, и руками упёрлась в его ноги, намереваясь столкнуть. Стайлз только засмеялся, глядя на её попытки. Господи, как их ещё только не выгнали из зала? — Ну же, малышка, успокойся, — ласково сказал он, положив ладонь ей на задницу и погладив. — Присядь, отдохни. Он резко подался вперёд и, схватив её за талию, усадил к себе на колени. Скотт даже вскрикнуть не успела и только мстительно поёрзала, стараясь локтями заехать ему под дых. Стайлз удобно устроил свои руки у неё на животе, и от его холодных пальцев она втягивала его как можно сильнее, насколько хватало воздуха. — Успокойся, — повторил он, будто говорил с диким животным, вот-вот готовым выпрыгнуть из клетки, и поцеловал её в оголённое плечо. — Мы досмотрим фильм, а после зайдём в кафе. Я куплю тебе черничное мороженое и парочку малиновых маффинов. Скотт вздохнула. Она никогда не могла противиться своей тяге к сладкому. Поэтому ей пришлось только расслабиться и откинуться назад на плечо Стайлза. — Три маффина и черничное мороженое с кленовым сиропом.