together

Сбиться со счёту тех вечеров, когда Скотт приходит после очередного расставания со словами «так легче» и прижимается к тёплому боку, сминая в руках рубашку, и разозлиться, когда очередная пассия остаётся за чертой. Стайлз не мягкая игрушка. Стайлз – девушка со своими запросами. — Пошёл к чёрту! — Пойдём со мной. Скотт за порогом её дома с широкой счастливой улыбкой, словно бы это не он только что выслушал истерику и не отвернулся от летящей в него тарелки. В официальном костюме и приглаженными гелем волосами. Стайлз сверлит его взглядом, одёргивая полы рубашки, чувствуя, как ветер мурашками ползёт по неприкрытым ногам; Стайлз посылает его; Стайлз выслушивает, как он зовёт с собой; Стайлз пропускает его в дом. Отец на работе в ночную смену, и она удивляется, как же так получается, что Скотт расстаётся именно в нечётные дни; либо он выучил его расписание, либо это простое попадание в цель. Только Стайлз знает – Скотт ещё тот везунчик, который попадает в ворота, если стоит в двух метрах от них. Они заказывают пиццу и располагаются на диване перед приостановленным мультсериалом про Бэтмена. Скотт кидает пиджак на спинку, прижимается горячим плечом к плечу Стайлз и улыбается, выхватывая у неё тарелку с маленькими конфетами, которые они оба обожают с детства. — Ненавижу тебя. — Знаю. Стайлз закидывает ноги в разноцветных носках на его колени и ложится на спинку, подкладывая под голову миниатюрную подушку, которую отец купил со словами «уют – превыше всего». Скотт хохочет и ставит на её ноги тарелку, закидывая в рот сразу несколько разноцветных конфет, отчего его щёки растягиваются в разные стороны, а сам он довольно жмурится от кисло-сладких взрывов. Стайлз не смотрит телевизор. Она следит за переменами на лице Скотта. В свете от экрана он выглядит немного беспомощным, хотя уголки его губ изредка приподнимаются, а глаза лихорадочно блестят. — Почему? — Захотелось. Иногда, когда сердце не делает очередной кульбит от ревности, Стайлз начинает верить в свои слова. Скотт играется с девушками, улыбается им той улыбкой, которой никогда не улыбается ей, целует их и через пару дней бросает. Аргумент «захотелось» выжигают на сердце очередную отметку прожитого дня в виде крестика. Тем не менее, Стайлз бы ни на что не променяла такие вечера. Когда есть только Скотт и Стайлз, когда вселенная крутится вокруг них вместе с Бэтменом или Mortal Combat. Скотт задумчиво ведёт пальцами по её колену, глядя в одну точку. Стайлз дышит через раз, прикрывая глаза, и пытается не дёрнуться навстречу ласке. Тело её предаёт, и только спасительный звонок спасает её от позорного «выше», готового слететь с губ. Она перелезает через Скотта, животом устроившись на его ногах, а руками выискивая свой кошелёк, в котором бедными бумажками и мелочью лежит двадцатка. Стайлз уже касается кожаного бока кошелька, когда Скотт неожиданно переворачивает на спину. Губы у него сладкие от конфет и мягкие. А под тонкими пальцами Стайлз на шее у него бешено бьётся пульс. Словно сквозь вату она слышит два стука сердца. Скотт последний раз чмокает её в губы, отодвигается. Тёмные глаза ласково скользят по её лицу, а ладонью он ведёт по щеке. Стайлз думает, что задохнётся от нахлынувших чувств. — Почему? — Захотелось. Стайлз закипает. Она не очередная его пигалица. Вырваться из хватки не получается; Скотт пережидает её истерику и мягко улыбается. — Пошёл к чёрту! — Пойдём со мной. И Стайлз знает. В этот раз она точно пойдёт.