together

Рука привычным движением откидывает выбившуюся темную прядь за ухо. Скотт неловко улыбается матери в зеркало заднего вида, сжимает руль и дышит через раз, чтобы не захлебнуться и не разрыдаться под всепонимающим взглядом родных карих глаз.  Воздух в лёгкие попадает со свистом. — Я знаю, что ты хотела поехать со Стайлзом. — Мама, пожалуйста, — на грани истерики. — Не надо. Скотт кусает губы и смотрит на дорогу. Куда угодно, чтобы согнать пелену с глаз и не разбиться о встречный столб.  Лёгкие выворачиваются наизнанку в попытке заставить дышать.  Скотт сворачивает на парковку и пытается улыбнуться, завидев небольшое двухэтажное здание. Голова трещит от настойчивых голосов; виски сдавливает очередной порцией горячей безнадёжности. Мама сжимает ладонь и ведёт в сторону отдела с одеждой; помещение переполнено разными платьями. Только Скотт всё равно не чувствует сказки и радости - глухое равнодушие и желчь на подкорке. Она меряет платье одно за другим, закатывает глаза на щебечущего консультанта, расхваливающего товар и её тело. И останавливается на одном, тёмно-синем в пол, стараясь игнорировать звонкий голос Стайлза в голове, не отпускающий ни на секунду. (А потом мы поедем в центр и купим тебе самое лучшее платье. Определённо синее, я видел, оно отлично контрастирует со смуглой кожей. В пол, украшенный по бокам от небольшого разреза фальшивыми бриллиантами. Ты будешь самой красивой на выпускном) Скотт ведёт рукой по приоткрытому в разрезе бедру, склонив голову, чтобы мама не заметила её слёз. Всхлипы застревают где-то в глотке, пока они расплачиваются картой Рафаэля, который в последний раз решил поиграть в примерного отца. Она истинная альфа. Разве должна она хотеть на выпускной? Разве она должна хотеть выглядеть красиво на нём? Нет, ей нужно лишь помнить об ответственности, петлёй сжимающей горло, о стае, которой давно плевать на её потребности. И вспоминать взгляд Стайлза, который словно хотел сказать: лучше бы ты умерла тогда. Лучше бы я умерла.