Ещё одна несчастная Джульетта

Прощание с родными проходит быстро. Пока мама плачет, умоляя её простить, я молчу. Мучительные три минуты заканчиваются, и я остаюсь одна. Больше ко мне никто не приходит, потому что у меня нет друзей. Единственный мой близкий знакомый сейчас сидит в другой комнате, прощаясь с семьей. А я беспокойно меряю комнату шагами. Через 20 минут миротворцы забирают меня и ведут к машине, которая ждёт у выхода, готовая доставить нас на вокзал. Поезд прибыл ещё вчера вечером из Капитолия, чтобы сегодня забрать героев-трибутов, то есть нас. Ха-ха, какой из меня герой?! Сажусь в машину, не удостаивая Катона даже взглядом, и смотрю в окно. Мать с отцом кидают на меня прощальный взгляд и уходят. Видимо уже смирились с моей неминуемой кончиной. И хорошо. Потому что я не вернусь. Победитель только один. А я не дам ему погибнуть. Не смогу потом жить с щемящей болью в сердце. С кем я буду метать ножи в лесу? Тем более дома, в Дистрикте-2, меня точно никто не ждёт. Это билет в один конец. Обратно я вернусь уже в деревянном гробу. Холодная и безмолвная. Шумно выдыхаю, когда машина тормозит у вокзала. Там уже собралась толпа репортёров, и всё камеру устремлены на нас, ожидая, когда же распахнётся дверь автомобиля, и кто-нибудь из нас ступит на залитую солнцем площадку перед поездом. Какая же сегодня хорошая погода! Даже не верится, что в такой хороший день со мной случилось столько плохого. Я вспоминаю утро. Ну и хорошего тоже. Ещё раз выдыхаю и выхожу, натягивая улыбку. Жаннет спешит провезти нас к поезду, отбытие через минуту. Напоследок кокетливо поворачиваюсь к камерам и посылаю им воздушный поцелуй. Вот так! Пора соскребать всё своё обаяние и добывать нам спонсоров. Поезд как всегда роскошен. Всё-то в Капитолии идеальное! Аж противно. Плюхаюсь в светлое кожаное кресло и укоризненно смотрю на Катона. Жаннет пошла звать Брута и Энобарию – наших менторов. Самое время поставить все точки над и. -И что это было? – задаёт он мой вопрос. -Это я должна была спросить. -А спрашиваю я. Я вопросительно поднимаю бровь, игнорируя его вопрос. Мы молчим ещё секунд тридцать, как вдруг я слышу грохот сзади себя и испуганно оборачиваюсь. Бросив на меня злобный взгляд, Катон уходит, оставляя на полу разбитую хрустальную вазу. Закусываю губу, смотря на груду осколков. Неужели он волнуется, убьют меня или нет? А может боится, что убить меня придется ему? В любом случае сейчас это не должно меня волновать. Я бесшумно поднимаюсь с кресла и начинаю убирать осколки. Нельзя, чтобы Жаннет заметила! Она же сама нас потом прикончит. К счастью, когда дверь напротив меня открывается, я вижу не разукрашенную капитолийку, а Брута и Энобарию. Они удивленно смотрят на меня, сидящую на коленях перед грудой хрусталя. Затем ничего не говоря, Брут выглядывает в коридор и зовёт безгласую, чтобы она прибралась. Я сначала вяло протестую, но Энобария поднимает меня на ноги и велит идти к себе. Так я и делаю. Скидывая платье, шлёпаю в душ, позволяя горячим струям воды расслабить каждую клеточку моего тела. Выхожу лишь через час, протирая мокрые волосы полотенцем. -Обмотанная полотенцем, ты выглядишь даже лучше, чем в шикарном платье, – звучит голос Катона. Я вздрагиваю и роняю полотенце, которым сушила волосы. -Какого черта ты здесь делаешь?! – зло шепчу я. -Какого черта ты не закрываешь дверь? -Снова будем играть в сто вопросов без ответа? – я подбочениваюсь, глядя на развалившегося на моей кровати Катона. – И вообще-то, это моя постель! – я подхожу ближе, намереваясь согнать его с белоснежных простыней, на которые этот наглый парень уволился прямо в ботинках! Я охаю, когда Катон неожиданно хватает меня за руку и тянет на себя. Я падаю в его объятия, и несколько секунд мы лежим на моей кровати, глядя друг другу в глаза. -Нет, – выдыхаю я и встаю, направляясь к своей одежде. – Уходи, Катон. Он молчит. Я скрываюсь за дверью ванной комнаты, прихватив с собой футболку и лосины. Когда я снова выхожу уже одетая, то Катона нет. Бросаюсь на кровать, вдыхая его запах. Еле уловимый, но он есть. Он всё ещё пахнет лесом, смолой, чем-то родным и приятным. Я засыпаю, убаюканная чувством, что я дома.