Home

- Вам не кажется, что со Стайлзом в последнее время определенно что-то не так? – начала Лидия, окидывая стаю долгим изучающим взглядом. Даже Дерек, избегающий подобного типа мероприятия, сидел на подоконнике и покорно дожидался завершения посиделок. Все началось с того, что Мартин объявила всеобщую тревогу и в экстренном порядке созвала стаю. Созвала всех, кроме Стилински. В последнее время она начала замечать за ним ряд определенных странностей. Она решила не обращать внимания на то, что он нагло вытолкал Джексона из своей комнаты, не подняла тревогу, когда он начал есть в два раза больше и таскать все в свое изолированное от общества логово, но запаниковала, когда он поставил на свою дверь замок и засыпал порог рябиной. С ним явно что-то происходило, но никто не знал, что именно и как с этим бороться. Еще несколько дней назад друид следил за каждым движением стаи и ежедневно устраивал скандалы по поводу его незавидной участи, но прошло около четырех дней, и Стилински ни разу не заикнулся о своем положении советника, которым, определенно, был не доволен, и отдалился даже от собственного отца. - Он начал общаться с Ребеккой, - немного обиженно подметил Скотт. Это единственное, что его волновало. Все остальное являлось по сути своей сущим пустяком, ибо Стайлз никогда не менял дружбу на девушек, как это опрометчиво когда-то сделал сам Маккол. – Она ходит к нему каждый день, и они часами о чем-то разговаривают. Я даже не знаю, о чем! Пытался подслушать, но, кажется, он использовал свои друидские примочки. - Руны, - подсказывает Айзек. - Я тоже заметила, - задумчиво протянула Эрика. Она лежала, положив голову на крепкое плечо Бойда, и дергала ногой в такт играющей в ее воспоминаниях мелодии. – От него стало странно пахнуть. От его ужасного одеколона у меня в носу свербит. - Потому что новый парфюм Стилински пропитан аконитом и вороньим глазом, - объясняет Лейхи и сконфуженно замолкает, когда стая переводит на него удивленный взгляд. - Вороний глаз? Это метафора или… - Нет, Скотт, - Лидия устало закатывает глаза и подходит ближе к Айзеку. Видимо его она считает на данный момент самым умным из всех присутствующих. – Это ядовитое растение. Относится к одному из видов волчьей ягоды. Его плоды крайне токсичны, в некоторых случаях возможен летальный исход, но при правильном приготовлении можно использовать как лекарство. - А что насчет оборотней? – вдруг спрашивает Бойд. – Если вороний глаз скормить оборотню, что с ним будет? - Он умрет, - вместо Лидии отвечает Дерек и недовольно скалится. – Стайлз – друид. Он должен об этом знать, и, мне кажется, он специально опрыскал себя этой отравой с ног до головы. - Зачем? – спрашивает Скотт, но тут же спохватывается, понимая, что его вопрос на данный момент выглядит слишком уж глупым и неуместным. – Точнее, что мы собираемся с этим делать? Спросим Стайлза в лицо или будем за ним следить? - Можем пробраться к нему в комнату и узнать, что он там так тщательно от нас скрывает, - пожимает плечами Айзек. Лидия в который раз убеждается, что волчонок не так глуп, как кажется. - Хорошо, - подает голос Джексон. – Но как мы это сделаем? Он за последние несколько дней не выходил из дома и постоянно торчал в своей каморке. Я почти уверен, что он уже сдох. - Уиттмор, с каждым днем я все больше жалею о том, что укусил тебя, - рычит Дерек, сверкая красной радужкой волчьих глаз. – Стайлз слишком… Стайлз, чтобы умереть и никого об этом не оповестить. - Суицид? – предполагает Джексон. - Он не идиот, - отзывает альфа. - Может, - начинает осторожно Айзек, оглядывая притихшую стаю, - стоит с ним просто поговорить? Он раньше всегда бесился, когда кто-то делал необдуманные поступки прежде, чем просто подумать и постараться решить все мирным путем. Стайлз любит разговаривать. - Если он хочет что-то скрыть, он это сделает, - язвит Мартин. – Даже Дерек со своим альфа-чутьем не сможет об этом узнать. Его учил Арджент, его отец – шериф. Неужели ты думаешь, что Стайлз станет нам что-то рассказывать? Он даже достал где-то вороний глаз, хотя в Бейконе он не растет. - У Дитона взял, - Маккол пытается выдержать тяжелый взгляд банши, но не выдерживает и отворачивается. Уязвленное волчье самолюбие призывает его дать отпор, но человеческая сторона его души не позволяет заниматься самоубийством. – У него Стайлз берет аконит и прочие порошки. - У Дитона он взять не мог, - хмурится Хейл. – Вороний глаз для оборотней не просто опасен. Он убьет быстрее, чем, если аконитовую пулю всадить в сердце. Алан никогда подобного в своей клинике держать не стал бы. - Почему ты так в этом уверен? - Потому что, когда ты искал способы справиться с Девкалионом и остаться при этом истинным альфой, я искал яд, которым можно его убить. У твоего ветеринара даже достаточной дозы аконита не нашлось, - рычит Дерек, но тут же осекается, понимая, что только что продырявил Лидии девственно чистый подоконник. – Но, - через несколько минут добавляет волк, - Стайлз мог попросить у Криса. Арджент – охотник, и он знает, как легче всего убить оборотня. - Ребят, - устало хмыкает Рейес, обращая на себя внимание разошедшихся детективов. – Вы забыли об одной маленькой детали, - волчица безумно скалиться и выпускает когти. – Стайлз общается с Ребеккой, пускает ее туда, куда не пускает нас. Как думаете, сколько надо сломать ей пальцев, чтобы она нам ответила на все наши вопросы? - Стайлз нам этого никогда не простит, - скулит Скотт, утыкаясь лицом в ладони. - Мы никого не будем пытать, - Мартин устало закатывает глаза и садиться рядом с Джексоном. Тот осторожно приобнимает ее и утыкается носом в основание шеи, еле слышно мурлыча. – Но поговорить с этой девчонкой все же стоит. - Не сегодня, - недовольно вздыхает альфа, пытаясь прикрыть дырки от когтей. – Арджент поставил нас на дежурство. - Меня тоже, - подает голос Лейхи, откидывая голову на спинку дивана. – Говорит, надо быть бдительными. Вчера на границе заметили одного мутанта. Вполне возможно, что где-то рядом бегают его собраться по несчастью. - Я свято верил, что это Нью-Йоркская байка, - недовольно отзывается Скотт. – Думал, без проблем обойдемся. - Это же Бейкон Хиллс, - усмехается Джексон. – Не мутанты, так другие твари набегут. Здесь никогда не бывает спокойно. Справились с Питером, появился Девкалион, Дарак, Ногицуне. Решили проблему с ними, за нашу голову выставили кругленькую сумму. - Ты забыл себя в этот список внести, - язвительно напоминает Эрика. – Нападение канимы. Как сказал бы Стилински, ущерб городу в особо крупных размерах и мертвое тело дедушки Эллисон, которое почему-то совсем не мертвое, а очень даже живое. - Я специально об этом умолчал, - рычит Уиттмор. – И не надо цитировать Стайлза. Это выглядит ужасно. - Расходимся, - неожиданно громко гаркнула Лидия, отчего и без того у немного нервного Айзека чуть не остановилось сердце. – У меня дела, а у вас дежурство. Чтобы через пять минут ни одной волчьей задницы я здесь не видела. Джексон, если собрался все же проигнорировать меня, то тряпка и швабра там, где ты их оставил в прошлый раз. Дерек недовольно брел в сторону небольших башенок, расставленных по периметру города через каждые пятьдесят метров. Совсем недавно на их месте находилась груда коробок и мусорных баков, теперь же высокоорганизованная система слежения за прилегающей к Бейкону территорией. На каждой вышке стояло по два человека, один из которых был охотником, второй – оборотнем или представителем некогда существовавшего закона. Крис тщательно за всем следил и трижды в день проверял наличие дежурных на своем посту. Дерек еще раз обреченно вздохнул, вспоминая, как он мог так легко на это согласиться. Позади него плелся Айзек и его, кажется, все устраивало. Хейл даже мог унюхать стойкий запах умиротворения и некой щенячьей нежности, хотя причин для такого настроя альфа не видел. Ему самому было бы крайне радостно смотаться куда-нибудь подальше от всех этих апокалиптических обязательств. - Меня поставили тебе в напарники, - как бы невзначай подметил Лейхи. - С каких пор ты числишься в рядах охотников? - С тех самых, когда умерла мать Эллисон, а я начал следить за ее отцом, чтобы тот не спился. - Сперва Скотт, теперь ты, - Хейл недовольно хмурится, косясь на волчонка. – Еще немного и вся моя стая будет на поводе у Арджентов. - Не драматизируй, альфа, - Лейхи успокаивающе его похлопывает по плечу, но вовремя одергивает себя, когда понимает, что еще мгновение и эта самая рука будет торчать где угодно, но не там, где ей положено быть. – Крис на нашей стороне. - Я помню, - сквозь зубы произносит Дерек, злясь на самого себя за неуместную вспышку агрессии. - Тогда, прежде, чем сломать мне в очередной раз руку или ногу, вспомни, сколько раз их семья спасала тебе жизнь. Попробуй хотя бы иногда не рычать на охотников, когда они предлагают помощь или просят нас помочь им. - Мне больше нравилось, когда ты молчал. - Еще скажи, что хочешь вернуться к тем временам, когда я только-только стал твоим бетой, - Айзека веселил такой Дерек. Потому что раньше тот не позволял себе лишний раз заговорить, а язвить, чему он успел научиться у своего друида, он и вовсе не умел. - Было бы неплохо, - улыбается Дерек, чувствуя, что где-то внутри он становится немного спокойнее. Айзек на это только закатывает глаза и сворачивает, подходя к одному из охотников и выпрашивая шоколад, чей запах так терпко тянулся из правого кармана мужчины. Ребекка не знала, что ей делать и как поступить. Вокруг что-то происходило, и это что-то было явно важнее того, во что окунулась с головой она. После того злосчастного похода за переделы города, ей приходилось воровать еду из общей столовой, чтобы огромный волк, которого прятал в своей комнате Стилински, не голодал. Сам зверь ее к себе не подпускал ближе, чем на метр. Рычал и сверкал глазами всякий раз, когда та оказывалась в зоне его личного пространства или рядом со Стайлзом. Даже на двух ногах он особым дружелюбием не отличался. Читая книгу, поедая принесенную еду или терпеливо ожидая, когда Стилински вычешет ему всех блох, Питер всегда был на стороже. Рычал, дергался, шипел, выпускал когти в самый неподходящий момент, и Ребекку это пугало каждый раз, несмотря на то, что ничего плохого по существу не происходило. Питер просто напрягал, но, когда возникало желание порвать девчонку, всякий раз останавливался от резкого голоса друида. Волка держали на поводке, и от этого он бесился еще больше. Когда она в очередной раз вошла в дом Стилински, ее встретили тишина и шериф, ковыряющийся на кухне в бумажках. Джон смазано провел по девушке глазами, приветственно кивнул и вернулся к делам. Ребекка убрала со стола пустые тарелки и чашки, оставленные стаей и самим шерифом, и пошла наверх. В комнате Стайлза как обычно было тихо. Сам подросток сидел на полу в окружении старых книг и потрепанных свитков и что-то сосредоточенно выписывал в блокнот. Волк сидел рядом и скучающе зачитывал отрывок из бестиария. Язык, на котором он читал, Ребекке был не знаком, но она знала, что Стайлз все прекрасно понимает, не прилагая особых усилий. Питер все так же пренебрегал футболками, предпочитая оставаться в одних шортах, то есть в том минимуме, который можно стянуть за считанные секунды и обратиться в волка, не выслушивая при этом трехчасовую лекцию друида о том, что рвать чужие вещи неприлично. Советник воспитывал своего альфу так же, как пытался воспитать отца – в строгости и нещадно контролируя каждый шаг. - Садись куда-нибудь, - не отрываясь от блокнота, Стайлз отложил один из бестиариев в сторону и принялся за второй. Хейл все еще что-то зачитывал, ничуть при этом не отвлекая друида. Тот продолжал заниматься своими делами, иногда останавливая волка и требуя, чтобы тот перечитал то, что советник захотел вдруг законспектировать. Если бы Ребекка не знала историю их трогательного знакомства, то решила бы, что находится в комнате супружеской пары, прожившей вместе не меньше двадцати счастливых и не очень лет, чтобы вот так скучно проводить время вместе и ничуть при этом не разочаровываться в своей половинке. Стайлзу подошла бы роль жены, непутевой, безалаберной, но, определенно, любящей. А Хейл был бы замкнутым, необщительным супругом, всю жизнь рычащим на каждого, кто подходит к его самке ближе, чем на полметра. У них были бы дети, двое или трое, и все отличники, не знающие в учебе никаких проблем. Девушка от своих мыслей еле слышно усмехнулась, и, несмотря на то, что ни единого звука она не издала, Хейл все равно одарил ее недовольным взглядом. Ребекка старалась сидеть тише воды и ниже травы, наслаждаясь обществом Стайлза. Ей он нравился, как только может понравиться представитель сильного пола женщине, совсем недавно вошедшей в репродуктивный возраст. Стилински, по ее мнению, был не только красивым, но и умным, а такого среди неимоверного количества озабоченных эгоистичных мужиков найти так же трудно, как иголку в стоге сена. Однако она была той самой счастливой обладательницей иголки. Ей нравились его руки, сильные, но в то же время изящные, с тонкими запястьями и длинными худощавыми пальцами. Ей нравилась его прическа, хотя та, по сути, ничем особенным не отличалась. Обыкновенный, бритый затылок, сквозь ершик которого просвечивались темные пятна родинок. Еще одно из бесконечного списка того, что так полюбила Ребекка. Крупные и мелкие. Стайлз был покрыт ими с ног до головы. На бледной коже они смотрелись особенно ярко, а при дневном свете и вовсе непозволительно сильно хотелось к ним прикоснуться. - Подожди, - неожиданно резко выкрикнул Стилински и задумчиво посмотрел на оборотня. – Чем вывести цикуту? Тут ничего об этом нет. Волк проследил за тем, как друид нервно перелистывает страницы взад и вперед, пытаясь найти нужную информацию, и недовольно скривился. - Омелой, но тогда потом придется еще и от нее избавляться, - Хейл на несколько секунд замер, вспоминая, что еще может вспомнить из старой библиотеки деда. – Отвар из арцеутобиума. Мне его Талия делала, когда я в детстве отравился какими-то ягодами. - Занятная у тебя молодость была, волчара, - хмыкнул Стилински и, закусив нижнюю губу, принялся старательно записывать название непонятного растения. - Я, по крайней мере, не лезу на рожон, когда оно того не требуется, - не отстает волк. – Только последний идиот станет рисовать Девкалиону усы, пока тот спит. - Я не идиот. И он до сих пор не знает, что это был я. К тому же, после того, как Дженнифер, с которой, если ты помнишь, заигрывал твой племянник, вернула ему зрение, он стал на порядок спокойнее. - А близнецам все равно попало, - скалится оборотень. – Хотя виноват ты. И не стоит приписывать мне все грехи Дерека. - Я не приписываю, просто напоминаю, чье влияние могло сказаться на его безобразном поведении. Хейл рычит и даже выпускает когти, но к друиду не притрагивается. Последнего и вовсе не трогает направленная на него агрессия. Он устало трет глаза, откладывает блокнот, карандаш и задумчиво ложится прямо на раскинутые по полу книги. Питера такое отношение к семейной реликвии, доставшейся Стайлзу по случайной глупости младшего родственника, возмущает, но он снова молчит, не желая втягиваться в перепалку. Он знает, что она затянется на несколько часов, и, вместо того, чтобы заниматься делом, они потратят время на бессмысленные ссоры, в которой победителя все равно никогда не будет. - Стайлз, твоя тощая задница сейчас порвет что-то, чья цена больше, чем весь твой дом вместе взятый, - не выдержав, оборотень стаскивает мальчишку с бестиариев и бережно проглаживает листы, откладывая книги подальше от Стилински. Ребекка тепло улыбается, наблюдая за тем, как недовольно друид под пристальным взглядом оборотня наводит порядок. Через пару минут в комнате становится на несколько слоев чище. На полу все еще валяются карандаши и ручки, но все книги ровно разложены по коробкам и отодвинуты ближе к стене. Теперь девушка может спокойно встать с неудобного табурета и перебраться на кровать. Хейл оккупировал кресло, перед этим прихватив с собой томик из небольшой библиотеки друида. В который раз он удивляет, что среди комиксов и учебников по химии может скрываться что-то действительно занятное. Стайлз, видя, куда именно решила перебраться блондинка, обреченно вздыхает, понимая, что ему снова придется менять постельное белье, чтобы запах того, кто так раздражает волка, не бесил его еще больше. Хейл вообще оказался жутким собственником по отношению не только к своим вещам, но и к своей территории. Стайлз старался не затрагивать эту тему и старательно отодвигал волка от Ребекки каждый раз, когда та нечаянно входила в личное пространство Хейла – а оно у него было везде – но иногда сдерживать рвущегося наружу хищника становилось слишком сложно. Питер предупреждал, что до того контроля, каким он владел до попадания в клетку, ему далеко. Прошлые якоря, крепко сдерживающиеся рвущегося наружу хищника, ломались под натиском новых фобий и неизвестно откуда взявшейся ярости. Металлические звенья с оглушающим грохотом падали в бездну, заставляя волка еще больше бояться самого себя и своих эмоций. Временами взор застилала кровь, и Питеру приходилось несколько минут сидеть неподвижно, ожидая, когда его отпустит. Стайлз в такие моменты тактично молчал, сидя рядом и успокаивающе перебирая отросшие волосы, жесткие и местами поседевшие. Приступы становились все чаще и чаще, и Хейл боялся, что совсем скоро наступит момент, когда друида поблизости не окажется и волк, наконец, одержит верх над ослабевшим разумом человека. Боялся этого и Стайлз, но все равно ни о чем не спрашивал и не затрагивал больных тем в разговорах. Вечером, когда в доме на первом этаже собралась большая часть стаи, а над Бейконом нависло надвигающееся полнолуние, Стилински собирался на дежурство. Днем он неожиданно столкнулся с Крисом в столовой, и тот успел огорошить юношу известием, что тот сегодня стоит на девятом посту вместе с Роджером, охотником, ни капли не похожим на того кролика, которого почему-то при встрече каждый раз поминает Стайлз. Сидя в комнате и глядя на собранный рюкзак, он думал, сможет ли Хейл в одиночку пережить эту ночь. Через два дня луна начнет звать его зверя с удвоенной силой, но даже сейчас, не вошедшая в свою полную силу, она заставляла оборотня изрядно нервничать, отчего тот, лежа на кровати и следя за движениями человека, сверкал красными волчьими глазами. Он считал себя слишком взрослым, чтобы жаловаться на гнетущее чувство тревоги человеку, которому даже убойная доза аддералла не может вправить мозги. - Когда мы со Скоттом были еще совсем детьми, я украл у отца две рации. Ими не пользовались уже лет десять, но они все еще рабочие. Волна, на которую они настроены, давно никем не используется. Поэтому можешь спокойно говорить, если что-то случится, - Стайлз достает из-под кровати обгрызенную местами коробку и открывает крышку. Хейл свято верил, что у подростка, даже если ему три года назад перевалило за двадцать, в таких коробках должны храниться порно-журналы, но никак не старые полицейские рации. Они пыльные, обмотанные изолентой, от них все еще пахнет землей и чем-то горелым. Хейл теперь понимает, как именно в свое время младший Стилински узнавал о трупах раньше отца. - Не переживай ты так, - усмехается волк, наигранно спокойно скалясь. - Скоро полнолуние, - в который раз напоминает Стайлз и со всей присущей ему серьезностью таращится на волка. – У меня в гараже валяются цепи. Принести? - Потом принесешь. Я пока в состоянии контролировать себя, - Питер берет рацию и на пробу еле слышно в нее рычит. В руках друида микрофон вторит рыку Хейла, шипит и замолкает. – Слишком громко. Наш разговор может кто-то услышать. - Ты меня недооцениваешь, волчара, - усмехается Стайлз и вставляет в свой приемник наушники от самого обыкновенного телефона. Питер скептически смотрит на конструкцию, которую он держит в руках, и повторно рычит в микрофон. На этот раз только с помощью волчьего слуха он может с уверенностью сказать, что сигнал до Стайлза дошел. – Уел? - Уел, - Хейл хрипло смеется, убирает рацию под подушку и снова ложится на кровать. – Я слышу твое сердце. Перестань накручивать себя. Я не маленький ребенок, справлюсь и без тебя. Волк замолкает, когда ловит на себе взгляд полный возмущения и невысказанной обиды. Немного подумав, Хейл все же переступает через себя и произносит где-то на грани шепота: - Возвращайся быстрее. В нос волка резка ударяет запахом ничем несравнимой радости и эйфории от собственной значимости. Хейл усмехается: кажется, кто-то только что испытал свой первый маленький оргазм. Стилински донельзя довольный. Он натягивает на себя толстовку, на этот раз непонятного болотного оттенка, армейские сапоги и штаны с множеством кармашков, по которым распиханы леденцы вперемешку с таблетками. Питеру не нравится горьковатый запах медикаментов, но они хоть и не помогают, все же придают юноше немного уверенности в собственной адекватности. Стайлз бегает по комнате, не зная, на чем сосредоточить свое внимание, берет зачем-то блокнот с записями на латыни, которую по причине своей нервозности не может прочитать, хватает упаковку просроченных крекеров и бутылку воды. Сидит несколько минут, проверяет Хейла, заглядывая тому в глаза на наличие красного цвета и ощупывая руки на наличие когтей, и выбегает из комнаты, не забыв при этом закрыть дверь на ключ. Питер остается один. Под подушкой лежит рация, из которой доносится оглушающе громкое пыхтение подростка. Эти звуки немного успокаивают. Настолько, что через какое-то время начинает клонить в сон, но Питер спать не собирается, прекрасно зная, что, если уснет один, непременно потеряет контроль хотя бы из-за банальных кошмаров. Этой ночью они не будут спать вместе. Стайлза беспокоит Питер. Не агрессия, направленная на Ребекку, не глаза, красный свет в которых иногда никуда не уходит, и даже не с таким трудом выведенные блохи. Стайлза беспокоит Питер, тихий и спокойный по вечерам, услужливый, когда это требуется, теплый, когда в комнате слишком холодно. Тот Хейл, что подчиняется чуть ли не каждому сказанному слову своего советника. Просто Стилински не всегда спит, когда глубокой ночью вздрагивает от очередного кошмара волк, когда тот еле слышно скулит, боясь заснуть и боясь проснуться. Стайлз знает, как трудно ему дается контроль и эта слащаво хитрая ухмылка, появившаяся еще со времен бурной молодости. Именно поэтому друид больше всего боялся оставлять оборотня одного. Перебегая от одного переулка к другому, позвякивая брелоками на рюкзаке, он не переставал думать о Хейле. Рация подозрительно молчала, но Стилински, стараясь себя не накручивать, подгонял себя мыслью, что с Питером просто все хорошо. - Привет, кролик, кто на этот раз покусился на твою плешивую шерстку? – здоровается Стилински, оказываясь на небольшой смотровой площадке. Три на три, с двумя стульями и шикарным обзором на Бейкон. В углу сидит Роджер и перепроверяет наличие патронов. Он делает это всегда, чтобы успокоиться и не нервничать, хотя Стилински все равно не понимает, как за десять лет он не привык к постоянным войнам: то с оборотнями, то с людьми, а теперь еще и с мутантами. - Не думал, что мы встретимся так скоро, - ухмыляется мужчина и щелкает затвором. – В прошлый раз ты, кажется, облил меня содовой. Нет желания извиниться? - Ни капли. Но, если ты все же хочешь, чтобы я поделился с тобой крекерами, предлагаю забыть о прошлых обидах. - Согласен, если у тебя еще и чипсы завалялись, - Роджер бессовестно выхватывает из рук мальчишки рюкзак и начинает в нем копаться. Через несколько секунд он счастливый обладатель хрустящей картофельной отравы и сушеных кузнечиков. – Ты - мой бог, Стилински. - Я не сомневался. Стайлз поднимается, берет у охотника бинокль и осматривает лес. Деревья и кусты мешают вдоволь насладиться обзором, ничего, кроме бесконечной листвы и веток не видно, но временами мелькают какие-то тени, хотя с уверенностью сказать, что именно там мелькает и мелькает ли, Стайлз не может. Слишком темно. Даже луна, беспощадно рвущая внутренних волков стаи на куски, не дает возможности рассмотреть что-то в смолистой глубине лесов. Юноша вставляет наушник в ухо, желая убедиться, что с волком все в порядке. На том конце провода, безжалостно фальшивя и хрипя, поет Хейл. Старая детская колыбельная. Возможно, далеко в детстве ему ее пела мать, но Стайлз спрашивать не собирается. Он садится на край небольшой деревянного островка, кладет голову на решетку ограды и слушает. Засыпай, пока луна на небе не завоет, Пока медведь в берлоге не заснет. Все несчастия рекою счастья смоет, Грусти все с собою заберет. Спи, волчонок, и не бойся ночи, Не страшись, когда так хочется завыть. О, мой глупый маленький сыночек, Вместо человека лучше волком быть. Засыпай! У меня на руках засыпай! Спи, мечтай и живи очень долго, Ты – наследие предков и диких стай. Совсем скоро ты станешь волком. Питер пел ее несколько раз, сбиваясь и начиная заново, заканчивая и все равно начиная сначала. А Стайлз сидел и слушал, не обращая внимания на болтовню Роджера, потому что в динамике наушника время будто замерло и заставлять его двигаться чертовски не хотелось. Интимность момента завораживала, втирая хриплый голос оборотня в подкорку сознания и оставляя его там до скончания времен. - Отвлекись от своих глупых мыслей, - недовольный голос охотника заставляет Стилински вздрогнуть. – Я до тебя уже полчаса пытаюсь достучаться, а ты даже не соизволил крякнуть что-нибудь в ответ. - Кря, - усмехается Стайлз, чувствуя, что где-то в груди что-то оборвалось. На том конце провода образовалась тишина. - Очень смешно. Я спрашивал, что в последнее время происходит с нашим обожаемым начальником. Стилински смотрит на обеспокоенное лицо Роджера и усмехается, вспоминая, как Ребекка вскользь упоминала о том, что Арджент после самоизоляции своего предыдущего психолога конкретно взялся за воспитание будущего зятя. - Не переживай, все нормально. Просто он немного устал. Столько дел навалилось. - Дедушка Крисси – это даже занятно, - Стайлз усилием воли заставляет себя не подпрыгнуть на месте, когда голос Питера неожиданно громко бьет сарказмом по барабанным перепонкам. - Надеюсь, а то он несколько раз спрашивал меня о моей дочери, - Роджер по привычке достает из нагрудного кармана фотографию, на которой он сам, его молодая жена и годовалый ребенок смотрят в объектив камеры и улыбаются. На заднем фоне Спенсер, умерший в прошлом году метис лабрадора и чего-то непонятного, спаривается с соседской пуделихой. – Если бы я не знал его так хорошо, решил бы, что после смерти жены, он решил переключиться на маленьких девочек. - Или маленьких мальчиков, - снова усмехается Питер, явно намекая на Айзека, и Стайлз готов согласиться с тем, что волновался за Хейла зря. Голос оборотня кажется довольным, и он без зазрения совести комментирует ни о чем не подозревающего охотника. - Слушай, - Роджер вдруг резко перестает улыбаться и серьезно смотрит на Стилински. – Я понимаю, что это ваша больная тема, но… мне просто интересно… Никого рядом нет, и я подумал, что можно попробовать спросить, а то от всех этих недосказанностей я иногда чувствую себя полнейшим идиотом. - Спрашивай уже, - хмыкает Стайлз и смотрит на охотника. - Кто такой Питер? Стилински готов поклясться, что его просто возненавидел весь мир. Вопрос не самый подходящий, особенно если учитывать тот факт, что тот, о ком сейчас пойдет речь, все прекрасно слышит и может даже встрять в разговор. - Дядя Дерека, - нехотя отвечает друид, понимая, что в наушнике снова стало подозрительно тихо. - Я спрашивал тебя по той простой причине, что из всех, кого я знаю, ты единственный не станешь увиливать от ответа. Не заставляй меня в тебе разочаровываться. Если не хочешь отвечать, скажи, просто не надо петлять вокруг да около. - Я тоже хочу послушать, - шепчет Хейл и снова затихает, и Стайлз понимает, что ему попросту не дали право выбора. - Лора, старшая сестра Дерека, приехала в Бейкон, когда здесь начали происходить непонятные вещи. - Я спрашивал тебя про Питера, - напоминает Роджер, но тут же затыкается, когда юноша жестом приказывает замолчать. - Дерек вернулся в Бейкон, потому что шел по следам сестры, а наткнулся лишь на половину ее тела. Питер в это время уже шесть лет как лежал в коме. - Ты уверен, что рассказываешь мне именно то, что я хочу узнать? - Заткнись, иначе твоя участь будет так же трагична, как и у твоего киношного двойника, - усмехается Стайлз и переводит взгляд куда-то вглубь леса. – Питера вместе с семьей сожгли заживо. Никто кроме него не выжил, - Стилински говорил медленно, понимая, что старательно подбирает слова, чтобы не обидеть ненароком подслушивающего их разговор оборотня и не сказать что-то лишнее. Оборотень все еще молчал. – Любой бы на его месте сошел с ума за столько времени, и Питер не стал исключением. Убил Лору, стал альфой, укусил Скотта, Лидию. Когда он получил силу, он стал убивать всех, кто как-либо замешан в том пожаре. Последней его жертвой стала Кейт. - Сестра Криса? - Да. Ты ее знаешь? - Видел ее, когда был еще мальчишкой. Стерва та еще, - недовольно ворчит Роджер, и Стайлз с ним полностью согласен. – Хорошо, что Питер ее убил. - Она все еще жива и бегает где-то по ту сторону забора, - Стилински прислушивается к Хейлу, но тот еле слышно просит продолжить. – Мы убили Питера, Дерек стал альфой и начал собирать стаю. Но потом Питер воскрес и начал… - В каком смысле воскрес? - Не уверен, но мне кажется, он попал в ад, а его оттуда выгнали, - волк в наушнике хрипло смеется. – Потом он снова начал строить козни, сговорился с Кейт, чтобы убить Скотта и отобрать у него силу альфы. - Она же убила его семью, - непонимающе встречает Роджер, и Стайлз даже готов ему это простить, потому что тот выглядит весьма забавным, когда озадачен. – Как он мог? - Спешу обрадовать тебя, чувак, - улыбается Стилински. – Он хотел стать альфой, чтобы снова убить Кейт и на этот раз окончательно. Но не получилось, и его упекли в психушку. - Не вижу в этом ничего такого, - через несколько минут говорит Роджер. – Не самая приятная история, но и не тайна под семью замками. Я что-то упустил? - Там слишком много нюансов, о которых тебе знать не следует, - отзывается Стайлз и возвращается к наблюдению за лесом. Честно говоря, не так он себе представлял свое первое дежурство. Волк на том конце провода снова начинает петь.