Home

Стайлз думал, что во время ночного бдения он сможет подстрелить хотя бы одного мутанта. Хотел отомстить за то, что в прошлую его встречу с обезумевшими недолюдьми его сердце чуть не перестало биться. Оказалось все намного прозаичнее. Из леса выбежал всего один мутант, он рычал, заваливался на левый бок и попытался залезть на забор, но, получив нехилый разряд тока, с опаской кружил возле ворот. Стайлз даже не сразу понял, что произошло, когда раздался выстрел, а за ним в голове мутанта произошло маленькое извержение, понесшее за собой такую же маленькую, незначительную смерть. На сырой земле, перед деревянными воротами, с расквашенной головой и вытекающими из дыры во лбу мозгами мутант казался слишком одиноким, и таким он был до тех пор, пока охотники с носилками не спустились к нему и не унесли в лес, где заранее вырытая яма уже приняла в свои объятия нового товарища по несчастью. Стилински огорченно посмотрел на так и не выстрелившее ружье и перевел взгляд на Роджера. Тот скучающе листал блокнот мальчишки, надеясь среди непонятных каракуль найти хотя бы одно слово на знакомом ему языке. С шумом захлопнув временное чтиво, он посмотрел на друида и устало потер глаза. - Слушай, - Роджер равнодушно покосился на бардовое пятно на земле, оставшееся от ночного гостя, и устало потер глаза, - ты не задумывался о том, что будет дальше? - Ты имеешь в виду после дежурства или после того, как мы все передохнем? Если первое, то я собираюсь еще раз поковыряться в бестиариях, а если второе, то там уже не будет времени подумать. Умрем, и на этом все закончится. Хотя, у кого-то по ту сторону связи… - Наш город окружен со всех сторон забором высотой в четыре метра, - Роджер отставил в сторону ружье и мельком глянул на часы. – За ним мутанты, и они сюда приходят не в шахматы поиграть. Ты же понимаешь, что мы так долго не продержимся? Через пару месяцев у нас закончится еда, через пару лет – вода. Я хотел умереть в бою, а не от голода. - Не думай об этом, кролик, - Стайлз как-то грустно усмехается, вспоминая, как сам запаниковал, когда впервые провел логическую цепочку дальнейшего существования Бейкон Хиллс. – Есть только здесь и сейчас. Не будет никаких «потом», если ты все время будешь чего-то бояться. Чувак, это же апокалипсис, делай, что хочешь, и наслаждайся жизнью. Я вот собираюсь рвануть на Аляску. Через месяц, полтора. Только не говори никому, а то меня посадят на цепь, и я там никогда так и не побываю. - А вдруг есть способ все это исправить? – немного стыдливо произносит Роджер, понимая, что ничего из того, о чем он мечтает, никогда не сбудется. - Если бы он был, мы бы об этом уже знали, - Стайлз треплет охотника по голове и подходит к лестнице. – Прикрой меня, мне надо пораньше домой прийти. - Не думаю, что что-то случится. Прежде чем окончательно исчезнуть в проеме, Стилински замирает и напоследок на полном серьезе шепчет: - Говорят, в Атланте все началось. Там что-то по типу главного сервера, если его отключить, все мутанты разом умрут. Как у пчел: избавился от королевы, избавился и от всего улья, - Стайлз сконфуженно отводит взгляд, стараясь не смотреть на Роджера и продолжает. – По дороге на Аляску я собираюсь туда заехать. Один или с кем-то – неважно. Но я хочу хотя бы попробовать. Не дожидаясь, пока охотник хоть что-нибудь ответит, Стайлз быстро исчезает в проеме, спускается по лестнице и бежит в сторону дома. Он никому не говорил про Атланту, даже отцу, даже Крису, который так старательно ищет способы борьбы с пандемией. Пока мир только начинал погружаться в хаос, пока еще работали радиостанции, и во все дома стабильно поступало электричество, Стайлз искал способы выведения безопасным путем ядерной дозы аконита из тела волка, не подозревая, что в мире уже происходит что-то пострашнее охотников и их игрушек. За пять минут до отключения сети, на экране высветилось видео, на котором какая-то женщина сказала, что Атланта – гнездо, от которого надо избавиться. Позади нее суетятся люди в белых халатах и масках. Они кричат, бьются стекла, мигает красный фонарик, напоминая об экстренной эвакуации, истошно вопит сирена. 5.10 утра. Никто в такое время не сидит в компьютере, но Стайлз сидел. Сидел и знал, что есть шанс, но слишком рискованный, чтобы давать кому-то надежду. Дома ждала стая. Среди них каким-то непостижимым образом затесался Девкалион с близнецами. Альфа сидел и разглядывал старый выпуск плейбоя, на котором даже эротику трудно назвать эротикой, где все женщины с зачесанными на затылок кудрями и непостижимо целомудренным нижним бельем. Рядом с ним развалился один из близнецов – Стайлз все еще не мог их различить – и с интересом разглядывал полуголых женщин. Скотту тоже было любопытно окунуться во взрослый мир старого альфы, но из-за сидящей подле него Эллисон, из-за своего образа правильного и справедливого альтруиста он мог лишь краем глаза полюбоваться обложкой. Айзека в гостиной не было, как не было там Джексона и Лидии. Зато на кухне давился чаем Дерек, следя за тем, как Эрика дурит в карты Бойда. Второй близнец пытался ему помочь, но выходило это у него из рук вон плохо, потому что Вернон продолжал проигрывать. Рейес светилась, как лампочка в руках неконтролирующей себя кицуне, и повышала самооценку с каждой побитой ею картой. - Как прошло дежурство? – не отрываясь от игры, спросила блондинка и кинула в Вернона крестовым валетом. Тот молча забрал его в свою личную армию шестерок и девяток, надеясь на лучший исход. Близнец подле него нервно порыкивал. - Неплохо, - Стайлз пожимает плечами и садится рядом. – За всю ночь ничего интересного. - А я слышал, - вмешивается ехидный голос Девкалиона, - что к вам на огонек забежал один из зараженных. - Забежал, - соглашается Стилински, гадая, как информация так быстро до него дошла. – Но не я его пристрелил. И это просто ужас, как несправедливо! Я всю ночь ждал, когда настанет мой час, чтобы, как Бэтмэн, прийти на помощь нуждающимся. Готэм провозгласил бы меня своим новым героем. Но я не успел! - Тебя беспокоит только то, что вымышленный город не оценит твоих не реализовавшихся стараний? – скептически выгнув бровь, спрашивает Дерек. - Из твоих уст это звучит как-то совсем убого, - Стайлз кривится и делает большой глоток из кружки альфы. Чай без сахара. Что может быть хуже? - Потому что это так и есть, - усмехается Дерек. - Не обращай на него внимания, малыш, - сзади подходит Девкалион, и Стайлза всего передергивает от того, как приторно альфа произносит это самое «малыш». – Дерек не ценитель старых комиксов. Ему бы с реалиями этого мира свыкнуться, а потом уже идти к супергероям. Кстати, - альфа щелкает языком и хитро косится на друида. – Я бы хотел зайти к тебе в комнату. Думаю, я кое-что там забыл. Это жизненно необходимо. Ты же понимаешь, о чем я говорю? - Я подумаю, - нехотя отвечает Стилински. – Сперва мне надо навести там порядок. А то, знаешь, у меня там такой бардак. - Я подожду, - Девкалион расплывается в довольной улыбке, наблюдая за тем, как шустро советник убегает в свою комнату. - А разве так можно было? – Эрика впервые отрывается от игры и удивленно смотрит на не менее ошарашенного вожака. - Можно было что? – заинтересовано спрашивает Девкалион, разглядывая значительно похорошевшую с их последней встречи девчонку. Она больше не та запуганная волчица, выпускающая когти по первому зову. В какой-то мере она даже возмужала, но альфа не решается делать столь сомнительный комплимент, поэтому продолжает молча любоваться Рейес. - Ничего, - злобно рычит Хейл, осознавая собственную глупость. Как и говорил Айзек, со Стилински можно было просто поговорить, а не морочить головы волчатам в попытке найти способ пробраться в запечатанную рунами комнату. Бойд откладывает карты в сторону и устало смотрит на вожака. В его взгляде нет укора, но Хейл все равно чувствует себя нашкодившим щенком, которого разоблачили в самый неподходящий момент: застали на месте преступления и ткнули мордой в собственную лужу. Он провожает советника долгим, испытующим взглядом, продолжает смотреть на лестницу, даже, когда на ней никого больше не оказывается, и вздрагивает, когда показывается снова, но на этот раз с положительным ответом для Девкалиона. Альфа нарочито медленно отрывается от обеденного стола, самодовольно улыбается и идет следом за друидом. Туда, куда стая безуспешно пыталась попасть больше семи раз за этот день. Девкалион почувствовал неладное сразу, как только переступил порог дома шерифа. Неладное – это не Джон, спокойно допивающий свой утренний кофе, не стая, разбросанная по всему дому и даже не запечатанный шкафчик с алкоголем и кукурузными хлопьями. Едва уловимый сладковатый запах безумия и волчьего пота. Если бы Девкалион не знал этого запаха, то решил бы, что тот ему померещился. Но он был, настолько слабый, что только сила, полученная от более, чем пятидесяти стай, смогла бы его различить. Обнаружив место, откуда исходил аромат, Девкалион с сожалением понял, что даже те пятьдесят стай не смогут справиться с друидом, чья сила берет свое начало от неметона и духа ногицуне. Тот все еще прятался в теле мальчишки, но сознание больше не поддавалось внушению проклятого лиса. Девкалиону пришлось ждать, хотя он этого крайне не любил. Но время, потраченное здесь, оказалось не напрасным, потому что тот, кто находился по ту сторону двери, согласился на встречу. Входя в комнату, альфа знал, что там будет сидеть Питер, уставший, бледный, похудевший с момента их последней драки, и еще более нервный, чем прежде. Как только он перешел через порог, тот запах, что показался Девкалиону слабым отголоском чего-то знакомого, заполонил легкие, грозясь их разорвать в любую секунду. Волк Питера, собственно как и сам человек, был болен, сломлен смертью семьи, собственной смертью, предательством племянника, попаданием в дом Айкина и сожительством с безумцем. Вожак устало прикрыл глаза, стараясь не поддаться чужим эмоциям, переполнившим нутро. - Я даже не знаю, что сказать, - устало произносит Девкалион и садится рядом с волком. Последний дергается, но уверенная рука слепого альфы заставляет его остаться на месте. – Не пора ли отпустить своих демонов, Питер? Всех не удержишь. - Если ты собрался читать мне нотации, уходи, - недовольно скалится Хейл, убирая со своего плеча чужую руку. - Несносный мальчишка, - альфа тепло улыбается, глядя на недовольную мину волчонка. – Когда твоя мать просила меня присмотреть за тобой, я не думал, что это действительно понадобится. Ты – взрослый волк, Питер. Как так получилось, что довел себя до такого? Скоро полнолуние, неужели ты думаешь, что в таком состоянии сможешь себя контролировать? - Стайлз мне поможет, - Питер встает и все же пересаживается подальше. Теперь он сидит в кресле, подогнув под себя ноги и сгорбившись, отчего начинает походить на старого, недовольного жизнью ворона. - Стайлз? – насмешливо переспрашивает Девкалион, не обращая внимания на недовольное пыхтение Стилински. – Ребенок, который даже за собой уследить не в состоянии? Ты альфа! А это полнолуние, и ты себя не контролируешь! Ты думаешь, о чем говоришь? - Да, - хрипло отвечает Питер, чувствуя, как начинает вылезать когти и резаться клыки. - Неужели? – рычит Девкалион, пытаясь силой заставить волка Хейла успокоиться, но тот от этого становится только злее. - Мы справимся, - вмешивается Стилински и кладет руку на голову Питеру. Тот дергается, после чего замирает и успокаивается, хоть и чувствует, что злость никуда не ушла. Она все еще там, горит и не собирается угасать. – У меня цепи в гараже и пепел рябины под подушкой. Есть еще бита, но не думаю, что это можно счесть за аргумент. Девкалион ничего не говорит. Оглушающе громко рычит и уходит, хлопнув напоследок дверью. Стайлз знает, что руны создают вокруг комнаты невидимый купол, не позволяющий звукам попасть наружу, но все равно волнуется, что сила такого рева достигнет стаи. Если это произойдет, то вопросов точно не избежать, а Дерек обязательно взбесится, если узнает, что Стилински врет. А Стилински правду не скажет даже под страхом смертной казни. Замкнутый круг из недоговоренностей и слепой ярости, из которого слишком трудно выбраться. Питер молча сидит в кресле, не решаясь после такого двинуться. Ему страшно, потому что на самом деле он не верит в силы друида, не верит, что они смогут удержать обезумевшего альфу в полнолуние. Даже сейчас, когда на небе светит солнце, когда по улицам гуляет ветер, и поблизости нет ни одного раздражающего фактора, Питер чувствует, как скребется внутри волк, оставляя после себя глубокие борозды от когтей. Из них течет кровь. Густая, как смола, и такая же черная. - Эй, волчара, - шепчет Стайлз. – Мы справимся. Питеру хочется верить, но он знает, что человек слабее волка. Не только физически, но и морально. На первом этаже ревет Девкалион, и Стайлз отчетливо слышит, как разбивается его любимая кружка. Черная с символикой Бэтмэна и рельефной ручкой. Стилински год за ней гонялся, пытаясь справиться с депрессией после пропущенной из-за болезни презентацией фильма, на которой и продавались эти самые кружки. В конечном счете, какой-то наркоман выставил ее на eBay. И вот теперь, после столь трудного пути, Стайлз снова теряет свою маленькую радость. Спустя время Девкалион успокаивается и затихает. Вокруг него, скорее всего, крутятся Итан и Эйдан, успокаивая и лаская альфу, пока тот снова не превращается в белого и пушистого. После прозрения, если так можно назвать совершенную дараком глупость, Девкалион превращается из озлобленного на весь мир зверя в домашнюю зверушку. И хотя поводов для беспокойства пока не было, близнецы все еще боятся, что их вожак сорвется и совершит что-то, о чем впоследствии будет жалеть. Стайлз ждет, пока в гостиной не затихнут голоса, и отмирает. В комнате по-прежнему тихо, и ни волк, ни человек, не решаются заговорить. Девкалион нарушил устоявшееся за последнее время равновесие и заменил его страхом и неуверенностью. Теперь оба, что сидят в этом комнате, не так уверенны в предстоящем полнолунии. Не уверены в себе, не уверены в друг друге. - Почему именно Аляска? Стайлз вздрагивает, не сдерживает улыбки и чешет волка за ухом. - Тебя не учили, что подслушивать нехорошо? Питер не улыбается в ответ, он по-прежнему хмурится, сидит в кресле и смотрит на дверь, за которой совсем недавно скрылся альфа. Он ждет, когда ответят на поставленный вопрос, не двигаясь и не поддаваясь на ласки. Волк внутри скребется когтями и просится на волю, и почему-то безумно хочется его выпустить, убивая в себе оставшиеся крохи человеческого «я». - Я там никогда не был. - Ты на Бали тоже никогда не был, - хмыкает и волк и впервые за прошедшие пятнадцать минут расслабляется. - Ты ведь слышал не только про Аляску, ведь так? Хейл не отрицает, но и не соглашается, продолжая испепелять взглядом дверь и молчать. Ему намного спокойнее в тишине, но треп друида его тоже успокаивает, и намного действеннее, чем молчаливое самокопание. Пусть он в этом никогда не признается, но советнику не нужны словесные подтверждения, достаточно эмоций альфы. Дитон не может и никогда не мог чувствовать стаю так, как чувствует Стайлз, и мальчишка об этом тоже догадывается не без помощи неметона. Старое кельтское божество постоянно ходит рядом и говорит, как лучше поступить, как успокоить волка, как успокоиться самому и скрыть свой запах от Дерека и волчат. Скотт никогда не примет этой пугающей связи с Неметоном, да и сам Стайлз временами от нее не в восторге, но, стоит признать, помощь, которую дает дерево, неоценима. Когда Стайлз спустился в гостиную, вся стая разом замолчала и отодвинулась от Девкалиона на почтительное расстояние. Сам альфа недовольно следил за каждым движением друида, не сверкал глазами, но находился на той грани, когда еще чуть-чуть и едкий запах крови от вспоротой глотки уже заполняет легкие наслаждением. Стилински прошелся между волчатами, внимательно всматриваясь в не умеющие врать лица. Правая бровь Эрики уже дергалась, хотя та старательно пыталась скрыть это копной волос. Дерек, что действительно удивительно, попятился от друида сразу же, как только тот к нему подошел. - Тут даже способностей не надо, чтобы узнать, что вы что-то скрываете, - насмешливый голос мальчишки заставляет вздрогнуть не только Хейла, но и волчат. Такой слаженности Стайлз еще в стае никогда не видел. Наверное, это даже хорошо, когда появляются общие интересы между теми, кто кроме «привет» и «заткнись, Стайлз» ни о чем друг с другом не сходятся. – Пытались узнать, как я так быстро вывел из себя нашего пушистика? На заднем плане задушено хрюкает один из близнецов, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Девкалион его даже не одергивает, явно наслаждаясь сложившейся ситуацией. Все-таки не каждый день мальчишка так изящно заставляет кровожадных хищников поджать хвосты. Хвост младшего Хейла поджат более остальных, потому что волку стыдно не только за свое поведение, но и за то, что ему в принципе стыдно перед человеком. - Я ему решил рассказать, кто именно нарисовал те усы, - выпаливает Стайлз, даже не задумываясь о том, как на это отреагирует Девкалион. Однако тот все также спокоен, хотя от близнецов начинает резко веять возмущением. Оба они сидят по бокам от своего альфы и недовольно сверкают глазами. – Ты бы видел его лицо, Дерек. Никогда не думал, что это будет настолько эпично. Знал бы, еще и бороду нарисовал бы. Дерек чувствует, что советник что-то недоговаривает. Он чувствует это по тому, что Стайлз уже не является частью его стаи, он часть другой, небольшой, но, определенно, сильной своры кровожадных оборотней. И волка Дерека это выводит из себя, потому что мальчишка по праву его, Хейл его пометил, присвоил себе не на словах, а при помощи древнего, как сам черт, ритуала, и переход на чью-то другую сторону волк воспринимает не иначе как предательство. Он хочет спросить, но боится ответа, его последствий, собственной реакции. А еще он боится друида, того, что он стал каким-то безликим: без запаха, без эмоционально зашкаливающего фона и привкуса аддералла. Словно перед Дереком не человек со своими страхами и сомнениями, а пустая оболочка, бездушная и бесцветная. Возможно, это руны, и ничего удивительно в них нет, но вожак всегда чувствует своего советника. Своего, но не чужого. - Можно, - Дерек запинается и смущенно отводит взгляд в сторону, - я тоже загляну тебе в комнату? Стайлз знал, что рано или поздно альфа об этом спросит. Может, не так прямо, намеком или заставит силой, но прорвется сквозь преграду. - Дерек, - Стилински смотрит на него осуждающе, но с улыбкой, - я же подросток, мне нужно свое личное пространство. Чтобы порно посмотреть, подрочить. Ну… знаешь, как это бывает. Дерек рычит. Злобно и в какой-то мере отчаянно. Бойд покрывается мурашками, чувствуя тупую боль в голове от нахлынувших на него эмоций вожака. И хуже всего того, что Стайлз не выглядит, да и не чувствует себя виноватым. Стоит, смотрит на Хейла и ждет реакции. Ждет, когда засверкают глаза, вылезут клыки и когти. Замер статуей, настолько бездушной, что у Хейла под лопатками начинает зудеть от ярости. - Почему ты мне не доверяешь? – на удивление спокойно спрашивает Альфа, грустно глядя на мальчишку. Как так получилось, что он не заметил, насколько Стайлз вырос, изменился, возмужал за последние несколько лет. Появился рельеф мышц, ушла подростковая нескладность, сменяясь на сосредоточенную уверенность и стать. В уголках глаз, прежде больших и влажных, пролегла паутинка еле заметных морщинок, улыбка, растягивающая лягушачий рот в нечто невообразимое, превратилась в сдержанный язвительный оскал. - Я доверяю тебе, Дерек, - устало отвечает Стайлз и садится рядом с Девкалионом вместо убежавшего на кухню близнеца. – Настолько, насколько могу. - Тогда почему я все еще не знаю, кто твой вожак? - Дерек устало трет глаза и садится на корточки перед друидом, пытаясь заглянуть в глаза и увидеть в них ответ. Честный, а не полуправду в складках бессмыслицы. - Ты – мой вожак, - врет Стилински. – Ты был и остаешься моим вожаком. Если тебе понадобится помощь, я все также приду и помогу тебе. Тебе нужно только позвать, но мне грустно оттого, что ты никогда этого не сделаешь. - Поэтому, Дерек, - встревает Девкалион, - он больше не твой советник. Советник советует, а не стоит в стороне и смотрит, как погибает его стая. Именно поэтому Марин в моей стае больше десяти лет. Даже когда мои руки по локоть были в крови, она находилась рядом. Знаешь почему? – альфа намеренно говорит снисходительно, чувствуя, как сильно Дерек от этого бесится. – Потому что она чувствовала свою необходимость. Теперь ты можешь только молча корить себя за свою глупость, волчонок. Советника не вернуть обратно, если он этого не хочет. - А он этого не хочет? – Дерек виновато смотрит на Стайлза, надеясь, что не все потеряно. - Я не могу, - Стилински притягивает волка к себе и обнимает голову, лохматую, как гнездо грифов, и черную, как сажа. – Я не могу бросить своего альфу. - Скажи хотя бы, кто он, - Хейл закрывает глаза, когда мальчишка начинает неторопливо перебирать отросшие жесткие пряди, и пытается почувствовать запах того самого волка, но ничего не чувствует. Холодную пустоту и близнеца, сидевшего на этом самом месте несколькими минутами ранее. - Не стоит. - Это ведь не Скотт? - Не Скотт, - соглашается Стайлз. Дерек в его руках напряженно рычит. Питер слышал все, каждое слово, каждый звук, хотя ничего слышать не хотелось. Хейл боялся, что Девкалион встрянет в разговор и проговорится, хотя никогда ранее за ним ничего подобного не замечалось, но тот продолжал молчать, изредка поддевая глупого молодого альфу. И Дерек велся, рычал, наверняка когти выпускал и глазами сверкал, тем самым показывая свой статус, свои власть и силу. Глупый ребенок, у которого отобрали конфетку и съели прямо у него на глазах. А еще Питер знал, что Дерек сделает с тем, кто отобрал у него эту конфету. И проблема заключалась даже не в скверном характере младшего Хейла, а в темном прошлом его старшего родственника. Волчонок все еще не может простить дядю за смерть Лоры, и он никогда не простит потерю советника. Поэтому, забравшись с ногами на подоконник и глядя на снующих туда-сюда гражданских, охотников и оборотней, Питер проникался любовью к холодной северной Аляске. Снега, тишина и никакого племянника с жаждой утвердиться среди матерых волков. В комнату Стилински вошел после получасового разговора с Дереком, закинул вещи, почесал Питера за ухом и ушел. На первом этаже его ждал Скотт, нервный от предстоящего разговора с Кристофером, счастливый от щенячьей любви к милой Арджент. Все же встречаться с дочерью охотника и так не просто, а просить у любящего отца руки единственного ребенка и того хуже. Потом, когда мальчишка вернется, Питер обязательно спросит, как все прошло, потому что ситуация, сложившая у подростков, весьма занимательная.