Home

У Стайлза сегодня ночное дежурство. А еще сегодня полнолуние, и Стилински не знает, как следить за постом и волком Питера одновременно. Хейла он не может оставить, но и отказать Крису тоже не может, потому что это вызовет подозрения. Стайлз никогда не отказывает в помощи, и об этом не знает разве что ленивый. Но Хейл с самого утра ходит нервный, не разговаривает и старается не обращаться в человека, чтобы волчья сущность немного нагулялась перед полнолунием и так не волновалась, когда луна окажется на пике. Стайлз видит, как всякий раз дергается хвост, как заволакивает взор оборотня красная пелена, и он несколько минут стоит неподвижно, борясь за контроль над телом. Потом Питер озлобленно рычит на самого себя за неспособность взять себя в руки и начинает наматывать круги по комнате. Ему нужно движение, много движения, чтобы устать, чтобы устал волк, но и Питер, и зверь внутри него понимают, что волк не сдастся. Будет ждать, пока человек ослабнет. Достаточно будет одной секунды, чтобы Хейла поглотила древняя звериная ярость. Питер не в ладах со своим волком. Тот все еще держит обиду за Кейт, не только не убитую, но и обращенную. Гордо поднимая морду, волк рычит, скалится, но контролю не поддается. Стилински бездумно смотрит в потолок, ожидая, когда на него снизойдет озарение, потому что с проблемами надо что-то делать. А еще надо что-то решать со свадьбой, на которой Стайлза уже не будет. Ровно через тридцать два дня он отправится в Атланту. Там он либо погибнет, либо сделает все, как надо и поедет на Аляску, где доживет остаток своих дней в тишине и спокойствии. Возможно, Стайлз возьмет с собой старшего Хейла, потому что тому нужен контроль, даже такой слабый как Стилински. Возможно, они оба умрут от взрыва в той злосчастной лаборатории, где прячется королева. Необходимо, чтобы все пчелы умерли, чтобы щенок Скотта, еще даже не сформировавшийся в утробе, жил в мире, где единственной проблемой станет двойка по химии, а не армия неразумных мутантов, пожирающих друг друга и человечину. У ребенка должно быть детство, юношеские проблемы с девчонками, драки с одноклассниками, а не извечная война. У Стайлза в свое время выбора не было, ему пришлось оказаться на стороне оборотней, но, верни тот самым момент и предоставь выбор, Стайлз все равно стал бы друидом, советником и просто мамочкой для волчат. Он привык, он не видит себя кем-то другим. Возможно, в детстве еще гуляла по венам мечта стать шерифом, как отец, но даже на шерифа надо учиться. Стайлз подал документы, сдал вступительные, но Неметон в самый ответственный момент не позволил выбраться за пределы города. Барьер, воздвигнутый деревом, окружал Бейкон по периметру, и Стайлз просто не мог его преодолеть. Как пепел рябины для волков, так воля Неметона для Стайлза – закон. С Атлантой все было куда проще. Неметон дал добро и даже подсобил, подсказав Стайлзу, где находятся такие же, как и сам Неметон, места паломничества друидов. По пути на Аляску Стайлз насчитал таких точек больше тридцати. К каждому придется заглядывать и сообщать о своем местоположении, чтобы неметон не решил, что друид сбежал и не отправил за ним погоню из сверхъестественных существ. Стайлз не знал, как сообщить отцу о своих планах на будущее. Джон явно будет не в восторге, что его сын отправляется в путешествие. Стайлз не собирался ничего говорить про Атланту, но хотел посвятить в свои планы насчет Аляски. Отец должен знать. Хотя бы чтобы не волновался, не спился из-за исчезновения сына. Каждый раз подходя к уставшему шерифу, Стайлз понимал: не время нагружать отца еще большими проблемами. И так из-за апокалипсиса кругом творится непонятно что, приходится чуть ли не круглосуточно торчать в участке, организуя систему охраны города, патруль, вылазки за провизией и, что самое главное, сооружение водопровода, работающего на солнечных батареях, потому что компании, с которыми заключен договор на поставку воды, газа и электричества, умерли так же, как умирали целые города. Тихо, но со вкусом. - Иди сюда, - Стайлз устало тянет руку в сторону Питера. Тот рычит и мотает лобастой головой, отступая назад, словно бы в попытке стряхнуть с себя морок, но все же подходит и покорно кладет морду юноше на колени. Уши нервно подрагивают, когда Стайлз уверенно проводит рукой по вздыбившей холке. Шерсть жесткая, но друиду нравится, как она пахнет. Не псиной, как казалось на первый взгляд, а хвойным лесом, сырым после дождя. – Круг из рябины должен удержать тебя, - шепчет Стайлз, зная, что волк все равно его услышит. – А утром я приду и освобожу тебя. Питер поднимается и кладет свою морду друиду на плечо. Мокрый нос утыкается в изгиб шеи, легкие наполняются запахом Стайлза. Кругом один Стайлз, и от него невозможно убежать, потому что парное молоко и извечную горечь лекарств попросту невозможно забыть. Нельзя так просто взять и выкинуть из памяти, даже если очень хочется. Питер трется о костлявое тело, пропитывая его своим запахом, помечая, и волк готов урчать от удовольствия, потому что Стайлз целиком и полностью принадлежит ему. - Питер, - Стайлз не зовет, не просит и не отталкивает. Просто произносит имя, напоминая раззадорившемуся оборотню, что он все еще человек. Волк недовольно передергивается, клацает зубами в опасной близости от горла друида и отходит в сторону. – Если бы ты обратился, мне было бы гораздо легче с тобой разговаривать. Я не понимаю, что ты говоришь, когда рычишь или скулишь. Я не мастак во всем этом. Стайлз молчит, ждет, когда Питер превратится, но тот даже и не думает этого делать. Он заползает под кровать и остается там. И если заглянуть туда, то самые детские кошмары могут сбыться, потому что вот он, монстр, что живет под нашими кроватями. Его глаза горят красными, он рычит и скребет когтями по полу. Его шерсть густая и сворачивается в большие шоколадные клубки, когда монстр линяет, а хвост – пушистая коричневая метелка с белой кляксой на конце. - Я вниз, - говорит Стилински и, встав с пола, направляется к двери. – Не шуми. Волк все так же сверкает красными фонарями из-под кровати. Когда дверь закрывается, он еле слышно скулит, но, как и было сказано, не шумит. Стайлз знает, что Эллисон и Лидия решили свести его с Ребеккой. И он не удивляется, когда находит девушку на кухне в летнем белом платье и кожаной курткой поверх. На ногах вместо женственных туфель массивные ботинки, но это, как ни странно, смотрится невероятно притягательно. Стоит Стилински попасть в поле зрения девушки, как она тут срывается с места, чтобы подбежать и смущенно поцеловать его в щеку. - Привет, - говорит она и снова убегает на кухню. За обеденным столом притаились две свахи. Одна беременная пьет какой-то травяной отвар, вторая делает вид, что ничего особенного не происходит, зато Джексон и остальная шерстяная братия, оккупировавшая гостиную, выглядят достаточно удивленными. - Мне показалось? – спрашивает Уиттмор у сидящего рядом с ним Айзека. - Если и показалось, то не тебе одному, - отзывается волчонок, следя за каждым действием друида. – Стайлз, не хочешь нам ничего объяснить? - А что объяснять? – Стайлз пожимает плечами и, сдвинув каниму немного в сторону, садится на освободившийся кусочек дивана. – Лидия и Эллисон решили, что я достаточно долго уже пробыл девственником и пора эту ситуацию исправлять. Не уверен, что мне понравится, но это странно – так открыто подсовывать мне Ребекку. Словно, знаете, я девушка на выданье, а кроме одного единственного карлика, на смотрины никто не пришел. - Он только что назвал Ребекку карликом, - задумчиво тянет Айзек, поигрывая бровями. - И, кажется, наш юный друид до конца своих дней будет беречь себя, как зеницу ока, потому что карлики его не возбуждают, - продолжает Джексон, краем глаза следя за тем, чтобы его не услышала с кухни Мартин. Девушка будет не в восторге, что над ее протеже вот так открыто насмехаются. – Может, стоило попробовать с Денни? Он не карлик. Определенно, не карлик. - Мы об одном и том же говорим, или ты открыто заявляешь, что кое-где Денни больше, чем ты? – хмыкает Стилински, сыто глядя на покрасневшее лицо Уиттмора. – Стоп, подожди. Ты разглядывал Денни? Джексон, Джексон, - Стайлз качает головой, осуждающе цокая языком, - а Лидия знает, что в тебе есть скрытые гомосексуальные наклонности, или ты их тщательно скрываешь? Может, подарить тебе на пасху вибратор, чтобы легче было справляться со своими демонами? - Какого цвета? – встревает Айзек, и Джексон тут же переводит на него злобный взгляд. - Не буду банальным, - отвечает Стилински, - подарю зеленый. - Любимый цвет Джексона – синий, - Лейхи задумчиво накручивая светлую кудряшку на палец, а потом отпускает, наблюдая за тем, как та пружинит. – Это как голубой, только более темный. - Заткнитесь, - шипит Джексон, не в силах сдержать нахлынувшую трансформацию. Глаза его горят, пятна проступающей чешуи обволакивают скулы. – Если вы сейчас оба не закроете свои рты… - Ты изнасилуешь нас синим резиновым членом, - заканчивает за него Айзек и под громкий хохот Стилински срывается с места, уходя от острых когтей канимы. Уиттмор бежит за ним, но спотыкается о подножку друида и падает прямо на живот и, не успев вовремя выставить вперед руки, больно ударяется лбом о твердую поверхность пола. - А где Дерек? – спрашивает Стайлз, скучающе наблюдая за тем, как канима пытается отодрать впившиеся в пол когти. - Они с Девкалионом пошли прочесывать лес, - Айзек садится рядом с друидом и принимается также с интересом наблюдать за попытками Джексона исправить последствия собственной глупости. – Каждую ночь приходят мутанты и пытаются пройти. Крис опасается, что их может быть много. Пусть лучше альфы справятся с ними до того, как станет совсем поздно. - На них не действует рябина, - замечает Стайлз. – И аконит. Охотники стреляли аконитовыми пулями, чтобы проверить, но для мутантов он не токсичен. Никакой реакции. Я даже святую воду попробовал, и мне кажется, эти выкидыши эволюции бессмертны. Даже пуля в голову их до конца не убивает. Они вроде как двигаться перестают, но продолжают дышать. - Стайлз, - Джексон закатывает глаза, рассматривая свои когти на наличие повреждений. – Это люди, просто сошедшие с ума и мутировавшие. - Аконитом можно отравить не только оборотня, но и человека. Во времена крестовых походов, если тебе интересно, лазутчики пробирались в военные лагеря и отравляли воду. На следующее утро, когда войско приходило за победой, весь отряд был мертв, - Стайлз устало трет глаза и переводит взгляд на Уиттмора. – И тому, что мутанты не реагируют на аконит, есть только одно разумное объяснение – иммунитет. Но мне в этом верится с трудом. - Почему? – интересуется Айзек. – По-моему, это логично. – Полное отрицание всех законов мироздания. У них даже кровь не течет, - Стайлз хмурится, закусывая нижнюю губу. - Что-то мне подсказывает, что там не все так просто. - Чутье? – усмехается Джексон, и этот его ядовитый смешок переполнен скепсисом и иронией. - Что Дерек собирается делать с полнолунием? – спрашивает Стайлз, намеренно игнорируя Уиттмора. – Бойд и Эрика, конечно, уже контролируют себя, но в городе слишком много молодых оборотней. Кто будет за ними следить? У меня дежурство, не хочу, чтобы какой-то оголодавший подросток, решил меня сожрать. Я молод, и у меня слишком много проблем, чтобы отвлекаться на что-то еще. - У стаи, в которую они входят, есть свой альфа, - объясняет Айзек. – Но я не уверен, что она с ними справится, поэтому в полнолуние Дерек и Девкалион пойдут ей помогать. - Не уверен, что эта новость хоть как-то должна меня успокоить, - кривится Стилински. – Дерек вас еле научил держать волка на поводке, а Девкалион спит и видит себя во главе армии непобедимых альф. Вот, скажите мне, куда сильнее? - Он об этом больше не думает, - отзывается Джексон. – Ему хватает Итана и Эйдана. К тому же, Дерек признает Девкалиона вожаком, хоть и не официально. - Откуда сведения? – интересуется Стайлз, подсаживаясь ближе к каниме и заглядывая тому в глаза. – Выиграл в покер или заключил с демонами договор на абсолютные знания? Если это демон перекрестка, то через десять лет ты умрешь. Тебя разгрызут на части адские псы. Свора адских псов. Я смотрел все части сверхъестественного, а они врать не будут. Так что, будь наготове, пустоголовая ящерица - Не оскверняй мой мозг этим бредом, - Джексон закатывает глаза, отодвигая от себя назойливого друида. – Мне Итан рассказал. - А что еще он тебе рассказать успел? – Стайлз придвигается к отодвинувшемуся от него Уиттмору и вцепляется пальцами в его руку. - Твою мать, Айзек, убери его от меня! Лейхи равнодушно смотрит на кривую физиономию Джексона, после чего расплывается в улыбке и отрицательно мотает головой. Ему тоже интересно поговорить о делах стаи, которыми Дерек не особо-то и распространяется. Альфа считает, что бетам не следует вмешиваться туда, где властвуют вожаки, и Айзек даже готов с этим согласиться, но любопытство пересиливает желание волка подчиняться. Все же хорошо, что иногда Дерек забывает о том, что его беты не только оборотни, но и наглые самоуверенные подростки с желанием засунуть свой любопытный нос в любую заинтересовавшую щель. - Говори, - довольно тянет Стилински, непонятно каким образом оседлавший оборотня, и скручивает Джексону руки за спиной. – Иначе пытать буду. - Да ничего там такого нет! – не выдерживает Джексон. – Девкалион хочет в стаю Скотта, Маккол против, Дерек не хочет официально вступать в стаю альф, потому что боится потерять доверие своей стаи. Все! Я больше ничего не знаю! Стайлз сползает с Уиттмора и удобно устраивается на диване. Канима рядом злобно потирает запястья. - Истинного альфу завербовать хотят, значит, - тянет Стилински. – Хрен им, а не Скотт. - Да кого интересует твое мнение? – злобно рычит Джексон. – Ты даже не оборотень. - Зато я человек, - самодовольно хмыкает Стайлз, - который в свое время слишком много читал про пытки. Ты даже не представляешь, что я могу сделать с тобой при помощи одной лишь пилочки для ногтей, - Стилински придвигается к Джексону максимально близко, настолько, что у канимы от его шепота чешуя дыбом встает. – А еще, говорят, у ящериц отрастает хвост, если им его оторвать. Интересно, что случится с твоим, если я его отрежу пилочкой для ногтей. Как думаешь, Джексон? - Да пошел ты! – Уиттмор резко встает с дивана и, подозрительно косясь на донельзя довольного друида, идет к Мартин. - Зря ты так с ним, - расслабленно тянет Айзек. – Джексон мстительный. - Я знаю его с детского сада, - усмехается Стайлз. – Мы три года воевали за красную машину с откидным верхом. Я знаю все его приемчики, и, поверь, там не о чем беспокоиться. - Вы уже не дети, - напоминает Лейхи. - Ты ему льстишь. Перед тем, как уйти на дежурство, Стайлз собственноручно сорок раз проверил рябиновый круг, рябиновый порожек возле двери и руны. Несмотря на то, что все было в полном порядке, друид не находил себе места, боясь оставлять волка наедине с самим собой. Питер, в свою очередь, старался не создавать лишних поводов для беспокойства. Сидел в кругу, пытался медитировать и несколько раз рычал на расшумевшегося мальчишку. Когда Стилински, наконец, понял, что Хейл полостью изолирован от внешнего мира, он схватил рюкзак и покинул комнату. На душе скребли кошки в преддверии неприятности, и Стайлз готов был поклясться на что угодно - это его пытается предупредить неметон. На посту царила могильная тишина. По крайней мере, такой ее слышал друид. Повсюду сновали охотники. В руках оружие, на поясе запасные патроны, простые и с аконитом, и ножи с блестящими от яда лезвиями. Полнолуние играло свою роль даже там, где его власть не могла почувствоваться сполна. На вышках только люди, ни одного оборотня кроме вышагивающего взад и вперед Девкалиона. Тот напряженно сутулился, глаза его сверкали красными, а голова то и дело дергалась на звук чьих-то шагов. Оборотень нервничал, как и все, чувствуя приближение чего-то опасного. Никто не знал наверняка, но обе стороны, и волки, и люди, полагали, что яркий свет луны может опьянить не только оборотней, но и тех, кто беснует по ту сторону забора. Всех гражданских заранее оповестили о влиянии луны на волков, но опасность представляли совсем не они, поэтому весь Бейкон в мгновение ока замер, готовясь к войне. Людей, не способных драться, загнали в катакомбы и приставили больше сорока вооруженных до зубов охранников. - Я снова поставлю тебя с Роджером, - Арджент говорил резко, отрывисто, явно нервничая посильнее обращенного молодняка в первое свое полнолуние. – Вы неплохо ладите, я подумал, будет лучше, если эту ночь вы тоже будете стоять вместе. - Есть, сэр, - Стайлз улыбнулся, пытаясь хоть как-то приободрить охотника, но тот лишь удрученно покачал головой и пошел разбираться с другими постами. - Нервничаешь? – со спины подошел Роджер, наблюдая за тем, как стремительно уходит Арджент. Изо рта торчала белая палочка из-под леденца, чей конец временами блестел зеленым между ровным забором белоснежных зубов. - Я – нет, зато Крис, определенно, на взводе. - Еще бы, - хмыкает мужчина, перекатывая во рту леденец. – Если тебе интересно, у меня в кармане лежат две рогатки. - Это то, о чем я думаю? – заинтересованно тянет друид. - Проигравший бежит до участка голышом, - хитро скалится мужчина. Ночью, в полнолуние всегда тихо. Тихо настолько, что даже собственное сердцебиение перестает издавать хоть какие-то звуки и обращается в ничто. Этой ночью Стайлз слышит стук не только своего сердца, но и тяжелое дыхание Роджера, шелест травы, гневный крик Кристофера возле девятого поста и невразумительный стон того, на кого направлен гнев охотника. Облокотившись о деревянную балку, Роджер устало всматривается в лес и, не заметив ничего, что могло бы вызвать опасения, в очередной раз тяжело вздыхает и щелкает костяшками пальцев. Стайлза это раздражает, но он молчит, понимая, что и сам не прочь в любой момент подействовать кому-нибудь на нервы. Прошло больше часа, а за забором так же тихо, как и днем. Появляется надежда, что предполагаемое нападение так и останется предположением. - Я надеялся увидеть, как шериф гоняется за тобой по Бейкону, - скучающе тянет Роджер. – Ты был бы голым. А я бы нашел камеру. Взорвать youtube – мечта всей моей жизни. Это могло стать хитом. - Если бы только на нас напали, - заканчивает Стайлз. – Тебе не кажется это странным? - Что именно? - Ни одно дежурство не было таким тихим, - отзывается друид. – Говорят, после заката обязательно наступает рассвет. Но так можно сказать и в обратную сторону. После рассвета потемнеет так, что глаза лопнут от попытки хоть что-то разглядеть. В конечном счете, когда на горизонте появится солнце, ты можешь остаться без глаз. - Вечный закат? – понимающе хмыкает Роджер. - Он самый, - соглашается Стайлз. - Тебе даже тридцати нет, откуда такие пессимистичные мысли? - Это жизнь, чувак, в ней нет ничего оптимистичного, - юноша облокачивается о перила, вытягивая шею вперед. Ждет, когда во тьме лесов мелькнет пугающе корявая тень. Но за забором только черная зелень, среди которой просто не получается разобрать хоть какие-нибудь признаки жизни. – Как думаешь, то, что сейчас происходит, это закат или рассвет? - Парень, ты вгоняешь меня в депрессию, - Роджер кидает в Стилински фантиком из-под леденца, но тот, так и не долетев, падает к потрепанным кедам. - Я думаю, сейчас мы смотрим на то, как заходит солнце. Навсегда. И мы ничего с этим поделать не сможем, потому что не знаем, как так вышло. Ты знал, как вымерли майя? Величайшая цивилизация не могла просто так взять и исчезнуть. - Стайлз, заткнись. - Что-то должно было произойти. Что-то, похожее на то, что происходит сейчас, - Стайлз продолжает говорить, не обращая внимания на Роджера. У него трясутся руки и сбито дыхание, но он говорит и говорит, не останавливаясь. В его словах есть логика, но именно она нещадно уничтожает все попытки поверить в лучший исход. – Они исчезли, словно их никогда и не было. Остались только обломки их величия, осколки былого могущества. - Стайлз! – Роджер просто подходит и с силой встряхивает подростка. Какое-то мгновение его взгляд кажется бездумным, но мужчина не уверен, потому что так же быстро он становится возмущенным, и так же быстро мальчишка начинает орать. - Ты больной? – друид отталкивает от себя Роджера и нервно передергивает плечами. – Больно же. - С тобой было что-то не так. - Это с тобой что-то не так, ты мне чуть руку не вырвал, - Стилински шипит не хуже Джексона, хотя это сравнение ему совершенно не нравится. – Откуда столько силы? Каши в детстве переел? Роджер собирался ответить. Ответить, чтобы у мальчишки уши свернули в трубочку от невероятных речевых оборотов, но в этот момент рация в его кармане истошно завыла голосом одного из постовых. Код 4-25. - Как ты и хотел, - спокойно отзывается Стилински. – Один из нас пробежит по Бейкону голым. - Не так я себе представлял наши ночные шалости, - Роджер напряженно хватает ружье и подходит ближе к периллам. В главные ворота отчаянно бьется мутант, расшибая голову о толщу дерева. Его правая рука валяется в стороне, но ему это не мешает. Он и с одной неплохо справляется. В него никто не стреляет. Все молча наблюдают за тем, как тот медленно добивает сам себя. Буквально через несколько минут удары прекращаются, хрипы затихают, а на земле, словно некое жертвоприношение, с раскинутыми в стороны конечностями лежит мутант. Из его рта вытекает темная вязкая жидкость. - Чтобы начать войну, волки оставляют противнику послание, - еле слышно произносит Стайлз. – Это может быть что угодно, но такое, чтобы об этом знали все. Я имею в виду не животных – людей. Оборотней. Таким образом, они показывают свое превосходство. Что-то типа: «Смотри, я открыто объявляю о своих намерениях, потому что я так могу. Я даю тебе шанс, но все равно тебе не справиться». - Хочешь сказать, мы не справимся? - С чего ты взял, что хищники здесь они? – усмехается Стилински и покрепче сжимает в руках ружье. – Будь волком, Роджер. Роджер шокировано наблюдает за тем, как друид запускает сигнальную ракету, хотя Арджент приказывал не шуметь и не привлекать к себе внимание мутантов. Ярко-красная полоса сигнала рассекает ночное небо надвое. Ракета ослепительно вспыхивает и падает вглубь леса. - Арджент тебя убьет, - неверяще глядя на подростка, усмехается охотник и ударяет себя по щеке. – Точно убьет, - повторяет мужчина, слыша, как откуда-то из глубины, рыча и толкаясь, бегут мутанты. Стая неадекватных монстров без царя в голове и хоть какого-либо представления о самосохранении. Они бегут со всех сторон, окружая Бейкон, словно язву на теле человечества. Стайлза и Роджера каждый раз ставят возле ворот, именно поэтому они сейчас могут видеть, с какой силой волна пандемии долбит по воротам – единственной преграде, стоящей между выжившими и не сумевшими выжить. Охотники стреляют, не жалея патронов, не видя цели, но исправно реагируя на характерный харкающий звук, но мутантов не становится меньше. Наоборот, волна за волной они пытаются накрыть город. - Поиграем? – Стайлз игриво подмигивает охотнику, достает из кармана штанов гранату, выдергивает чеку и, как ни в чем не бывало, кидает ее в самое нутро разбушевавшейся толпы. Взрыв слабый, но достаточный для того, чтобы дюжина пала наземь без признаков жизни. - Я так понимаю, - неуверенно тянет Роджер, - голым буду бегать я? Стайлз смеется ровно до тех пор, пока ситуация не выходит из-под контроля. Мутантов слишком много и их количество с каждой секундой неуклонно растет. Толпа орет, рычит, выламывает ворота. Мутанты лезут друг на друга, создавая некоторое подобие холма, с помощью которого один за другим они переваливаются через забор. Их отстреливают, но город постепенно наполняется хаотичным движением. Крис что-то говорит по рации, но голос его пропитан паникой, хотя охотник не тот человек, кто будет терять обладание в трудной ситуации. - Дерьмо! Сколько же их там? - Крошка Банни боится, что не справится? – усмехается Стилински. – У меня скоро закончатся патроны. - Если ты собираешься предложить то, о чем я подумал, - хмурится Роджер, - я тебе ногу сломаю. Обе ноги. - У меня нет патронов, нет гранат, и я использовал рогатку, - отвечает Стайлз. – Нет смысла сидеть здесь и ждать, когда все закончится. Сейчас мутантов в городе не так уж и много. Я успею добежать до склада и прихватить с собой немного оружия. - Больной ублюдок, - Роджер отворачивается, не желая видеть, как сын шерифа добровольно спускается вниз, тем самым собственноручно приговаривая себя к смерти. Когда Стайлз оказывается на земле, у него немного дрожат колени и плывет перед глазами, но Стайлз видит склад и ему не остается ничего, кроме как бежать к нему, настолько быстро, что звенит в ушах и легкие болезненно сжимаются от напряжения. Отец никогда бы не одобрит безрассудность сына. От этого количество адреналина в крови становится на порядок больше. Стайлз слышит, что за ним бегут пробравшиеся на территорию Бейкона мутанты, что Роджер прикрывает его, как может, но одна шустрая тварь ускользает от пуль, и это, определенно, самая неприятная новость за последние несколько минут. Она бежит след в след, дышит в затылок, как гребанный сталкер, выслеживающий свою жертву, знающий все ее повадки до малейших мелочей. Стайлзу страшно, потому что тело мутанта относительно целое, и это позволяется ему неплохо маневрировать на поворотах. Однако у самого Стайлза ноги слушаются не так хорошо. Он бежит изо всех сил, быстро и, казалось бы, максимально ловко, но в последний момент запутывается в ногах и падает. До склада не больше десяти метров, а за спиной бежит и захлебывается собственными выделениями безумная нечисть, думающая лишь о том, чтобы убивать. Он пытается выставить руки, но его реакции, нормальной, человеческой, не такой, как у оборотней, с которыми приходится иметь дело каждый день, недостаточно, чтобы успеть, хоть что-нибудь сделать. Только такой неуклюжий человек, как сын шерифа, может так запросто пропахать щекой добрую половину фута. Правый глаз застилает пелена, и друид уверен, что это кровь. Красная, горячая, от нее щиплет в глазу до такой степени, что выступают слезы. Кое-как поднявшись на ноги, Стайлз бежит к складу. Только по воле судьбы Роджеру, наконец, удалось всадить немного свинца в голову мутанта и спасти тем самым жизнь Стилински. Мутанту на невероятной скорости прошибает голову насквозь, а мертвое тело с грохотом проезжает еще девять футов и падает к ногами друида. - Черт, черт, черт, черт, - Стайлз пытается не смотреть на труп, потому что в любой момент его может вырвать прямо на деформированную голову твари. Подросток старается открыть дверь, но она заперта. На ключ, которого у друида никогда не было. – Твою мать! Можно было бы пробраться через окно, но на них решетки. И в этот момент Стилински понимает, как ненавидит Кристофера с его манией все контролировать. - Гребанный Санта, прости, что никогда в тебя не верил, - Стайлз закрывает глаза и устало приваливается к стене. – Если я выживу, обещаю, буду слать тебе письма на каждое Рождество. - Твою мать, этим же рождеством пошлю тебе открытку, - Стилински не сдерживает облегченного стона, когда, не осторожно дернув ногой, слышит, как оглушающе громко для этой буйной ночи гремит кочерга. Он не думает, откуда возле склада с оружием взяться кочерге, он думает о том, что загнутый конец может легко и приятно вонзиться в подгнившую черепную коробку мутанта и расквасить ему мозг. На улице намного светлее, чем в момент нападения. Возможно, Стайлз просто привык, возможно, на самом деле прошло куда больше времени, чем могло показаться, но, тем не менее, Стилински, сбивая одного мутанта за другим, с завидной легкостью лавирует между тварями. По рации, что висит на бедре, орет Кристофер, проклинает глупую голову Стайлза за то, что тот удумал спускаться вниз с непонятной палкой в руке. Стайлзу все равно, потому что адреналин в крови зашкаливает и, если не сбросить напряжение, голова пойдет кругом. Друид справляется на удивление неплохо. Мутант за мутантом он очищает Бейкон Хиллс. Охотники постепенно переключаются на то, что творится по ту сторону стен, потому что по эту уже нашелся тот, кто со всем разберется. Стайлз еще никогда не чувствовал себя таким нужным и таким грязным. Все его лицо, вся его одежда, все волосы в крови и в ошметках плоти. От него ужасно пахнет, от него просто за километр несет мертвечиной и разложениями. Он стоит на небольшом островке, окруженном со всех сторон мертвыми телами, и отбивается от бегущих к нему мутантов. Крис надрывается. Роджер пытается его успокоить, но Арджента явно не впечатляют потуги кролика. От его «Стайлз - не слабак» охотник звереет еще больше и даже позволяет себя помянуть добрым словом весь род Стилински. Особенно лестно он отзывается о шерифе, не способном воспитать должным образом единственного сына. Стайлза это забавляет, и даже летящий в глаз кусок чьего-то мозга не может испортить настроения. Стайлз забывает обо всем: о Крисе, об отце, о Дереке, о Скотте, о Питере, о полнолунии... О безопасности. Он слишком увлечен бегущей на него женщиной, чтобы заметить, как со спины на него мчится мужчина. Рослый афроамериканец с лысиной и татуировкой на черепе. Он заваливается на левый бок, как заваливается большая часть зараженных, и дышит тяжело, как дышит загнанный зверь. Пока Стайлз занимается женщиной, мужчина подбирается ближе и ближе. И Арджент, надрывающийся по ту сторону приемника, видит, стреляет и не может попасть, хотя руки не трясутся, и он максимально спокоен, как только можно быть спокойным в такой ситуации. Цель двигается быстро, урывками преодолевая расстояние до мальчишки. Крис видит, что Стилински, ополоумевший от адреналина и накрывших его последствий СДВГ, не слышит ни рацию, ни Криса, ни Роджера, ни, даже возможно, собственного голоса. - СТАЙЛЗ! – Кристофер орет, как ни орал никогда в жизни, сдирая горло и краснея от напряжения. Но то, что Стилински, наконец, его услышал, не помогает, потому что мутант уже машет рукой, больше похожей на медвежью лапу, и отшвыривает кусок железа с такой легкостью, словно он ничего не весит. Он рычит, громко, агрессивно. Против такого у Стайлза нет ничего. Даже помогающий в таких случаях сарказм не спасет ситуацию. Потому что у животных не может быть чувства юмора. Они не понимают шуток и даже не собираются их выслушивать, когда возникает подходящая ситуация. Мутант ревет, настолько громко, что его правый глаз вываливается и повисает, словно елочная игрушка на серебристой праздничной веревочке. Он прыгает на Стайлза еще раз, вытягивая руки вперед в попытке схватить жертву руками, но по счастливой случайности Стилински удается вовремя выставить вперед ноги и значительно сместить мужчину в сторону. Этого хватает для того, чтобы успеть подняться на ноги и побежать к ближайшему посту. Навстречу уже бежит Крис с пистолетом в руках и мачете за спиной. Сердце гулко бьется в груди, и ничего, кроме этого звука, просто не существует, когда, обернувшись, Стайлз видит, как огромная волчья туша сносит мутанта на невероятной скорости и раздирает в клочья. Арджент, как и Стилински, как и бегущие в гущу событий оборотни, в числе которых и Дерек, и Скотт, замирает и смотрит на зверя. Это не оборотень, не человек, это зверь, огромный и не контролирующий себя и свои силы. Он ревет, размазывая лапами кашеобразные останки мутанта. - Открыть ворота, - достаточно громко приказывает Арджент, и Стайлз не знает, кого Кристофер собрался травить – мутантов или зверя. Существо рвет на куски бегущих на него обращенных, некоторых по дороге успевает убить охотник или оборотень, иногда вмешивается Стайлз, но каждый раз его кто-то тянет обратно за ворот толстовки. Обычно это Дерек или Крис, но иногда свою альфа-силу показывает и Скотт. Он сверкает глазами, красными, как свежая горячая кровь, и глухо рычит, останавливая друида от необдуманных поступков. Стилински успевает убить не больше дюжины мутантов, когда все прекращается. Ворота со скрипом закрываются, охотники покидают свои посты, волчата сбиваются в кучу, окружая неизвестного обезумевшего хищника. Тот переминается с лапы на лапу, рычит и отшвыривает каждого, кто подходит слишком близко. И только когда Дерек выходит вперед, чтобы бросить зверю вызов, до Стайлза доходит, что перед ним Питер. Тот Хейл, что бегал по Бейкону и убивал всех, кто когда-то убил его семью. Охотники по команде Арджента наставляют на зверя оружия и ждут команды. Дерек отвлекает, привлекает к себе внимание Питера, чтобы люди смогли добить. Стайлз не ждет команды, не ждет сигнала Дерека, он просто выбегает и встает между тяжело дышащим монстром и теми, кто в эту ночь находится в сознании. - Не стрелять! Не стрелять! Все, как один, смотрят на Кристофера, ожидая дальнейших указаний. Но тот молчит. Смотрит на Стайлза, худого, нескладного, долговязого, с лягушачьей улыбкой и тонной родинок, который вытянул руки в глупой попытке остановить, и не знает – довериться или поступить правильно. - Дерек, - наконец, выдыхает охотник, - отойди. - Он не контролирует волка, - рычит Хейл, глядя прямо на зверя. – Его надо… - Дерек, - с нажимом повторяет Арджент. – Я сказал тебе отойти. Дерек – альфа. Он никогда не стал бы слушаться, но на этот раз покорно отступил, обиженно поджав губы. Он сделал это по большей части не из-за Криса, а из-за Стилински, потому что в друиде, чьим началом стал неметон, он уверен больше, чем в человеке, чья сестра когда-то подожгла его дом. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - шепчет Кристофер. Как и все, он смотрит на Стайлза. Как и шериф, прибежавший на все предостережения Скотта. Все стояли и смотрели, как мальчишка осторожно подкрадывается к огромному бешеному зверю. - Ты слышишь меня? – неуверенно спрашивает Стилински, делая шаг по направлению к Питеру. Тот глухо рычит, но это не похоже на положительный ответ, и Стайлз останавливается. – Твой волк часть тебя, но не твой хозяин. Зверь снова рычит, на этот раз громче. Он давит силой, неосознанно влияя на стаю Дерека и на самого Дерека. - Запах, - Стайлз подходит ближе, боясь не того, что Питер не узнает, потому что этого просто не будет, а того, что тот отреагирует не так, как хочет он и его волк. - Запах, - повторяет друид и стягивает с себя пропитанную чужой кровь толстовку. От него все еще пахнет разложениями, но под шлейфом гнилой плоти чувствуется его собственный аромат. Молоко и корица, которую почему-то терпеть не может Дерек. Стайлз подходит ближе, но позади опрометчиво дергается молодой охотник и стреляет. Мимо, но этого достаточно, чтобы Питер замахнулся и отбросил Стилински в сторону. Крис все еще не дает команды стрелять, но хватает и того, что на альфу бросается стая. Рыча и скалясь, они загоняют Питера в угол, словно дичь. - Назад, - Стайлз не кричит и даже не пытается повысить голос, потому что одно ребро у него, определенно, сломано, и от этого дышать немного трудно, но стая слышит и покорно отступает, хотя никто не упускает возможности напоследок зацепить Питера когтями или клыками. - Засыпай, - Стайлз идет, припадая на правую ногу, тяжело дыша и срываясь каждый раз на стон, когда кости от ходьбы немного смещаются, - Черт… Засыпай, пока луна на небе не завоет. Стайлз действует наощупь, не зная наверняка, какова будет реакция Питера, но тот замирает и, тяжело дыша, припадает на передние лапы. Рычит, но не выглядит так, словно собирается нападать. В альфа-форме это выглядит донельзя стремно, как выразился бы Стайлз, потому что Хейл даже на волка толком не похож. Нечто среднее между огромной волосатой хренью и… огромной волосатой хренью. - Пока медведь в берлоге не заснет, - с каждый шагом сердце Стилински начинает биться быстрее, ребра болеть сильнее, а голос хрипеть. – Эй, волчара, возвращайся. Ты же знаешь, я не умею петь. Питер скулит, скалится, снова скулит, но, в конечном счете, подползает к друиду и подставляется под руки. Стайлз не отказывает. Водит пальцами по загривку до тех пор, пока шерсть не начинает пропадать, а кости оглушающе громко ломаться под давлением трансформации. - Стайлз, - неуверенно зовет Дерек, - скажи мне, что это не Питер. - Это не Питер. - Вот черт, - скулит Хейл, глядя на то, как его голый дядя, дрожа и харкая кровью, жмется к подростку.