Home

Питер помнил, как сидел в кругу рябины и напряженно смотрел на диск полной луны. Он помнил, как рвался волк и как человек пытался его удержать на привязи. Он помнил, как оставил на полу глубокие борозды от когтей, за которые Стайлз ему когда-нибудь отомстит, порванное в клочья одеяло, оставленное друидом на случай холода, упаковку кексов на случай голода и «Моби Дика» на случай обострения скуки на фоне одиночества. Питер помнил, как откинул подальше книгу, чтобы не разодрать ее в порыве ярости, как туда же отправил плед и еду, но, как сломал барьер, он уже не помнил. Вот он в комнате Стилински пытается подавить волка, а вот – лежит на холодной земле и чувствует прикосновение горячих рук Стилински. Где-то совсем рядом кричит Дерек. Питер чувствует его запах. Также племянник кричит и сейчас, расхаживая взад и вперед по гостиной. Он бесится, он, определенно точно, сдерживает себя от того, чтобы сотворить что-нибудь непоправимое. Он заставил Стайлза связать Питера по рукам и ногами, но это не успокаивает альфу, а дает пищу для создания новых, более изощренных методов убийства родного дяди. Стая сидит тихо, не решаясь встревать. Кристофер молча стоит рядом с Айзеком и ждет, когда вожак возьмет себя в руки и успокоится. Шериф, крепко сжимая ружье, держит на мушке связанного по рукам и ногам оборотня. А Питер, не обращая внимание на происходящее, с ненавистью думает о том, как будет мстить родственнику за намордник и кляп. - Я не понимаю, в каком месте находились твои мозги, когда ты решил вернуть его в Бейкон! – орет Дерек, подходя к Питеру и злобно выпуская когти, но не царапая. – Он – убийца, Стайлз, а не плюшевый мишка. Когда ты станешь ему не нужен, он порвет тебе глотку и глазом не моргнет. - Боже, альфа, не драматизируй, - стонет Стилински. - Неметон не стал бы его связывать со мной, если бы не был уверен в этом союзе. Теперь он – мой альфа, а я – его советник. - Ты думаешь, он не мог договориться с ним? – рычит Дерек. – Достаточно одной жертвы, чтобы этот проклятый пень отдал тебя ему! - С Неметоном нельзя договориться, - друид кривится, вспоминая, как упрашивал его уехать в Нью-Йорк, чтобы поступить в престижный университет. Неметон ему отказал. Сорок три отказа. Кельтское божество поступает только так, как хочет, и никакие воскресшие мстители ему не указ... - Питер, - Дерек указывает когтистым пальцем на дядю и злобно скалится, - это квинтэссенция изощренного ума и старых легенд. Не удивлюсь, если это по его вине нам приходится жить в изоляции. - Он не идиот, не в его интересах устраивать апокалипсис, - встревает Крис и чувствует себя предателем, потому что именно так на него смотрит Дерек, сверкая красной радужкой и все же проходя когтями по груди дяди. Царапины неглубокие, но волчата знают, что любые царапины от альфы болят сильнее обычных и заживают дольше. Дерек знает об этом не хуже бет, и его бесит, что Питер продолжает сидеть с непроницаемым лицом, когда борозды извергаются кровью. - Он хитрая тварь, готовая на все ради собственной выгоды! – взрывается альфа. - Да? – Стайлз возмущенно скидывает руки и широко распахивает глаза. – Какая выгода в пандемии? - Прости, друг, но он прав, - говорит Скотт, виновато глядя на Стайлза. - Раньше ты о Дереке говорил то же самое, Скотт, - хмыкает друид, - а теперь встаешь на его сторону и помогаешь его стае. С каких пор твое мнение изменилось? Ты же ненавидел Хейла, когда узнал, что он обращает подростков. Куда теперь смотрит твое альтруистичное эго? Питеру нужна помощь, а ты так просто голосуешь за его смерть. - Никто не собирается его убивать! – возмущается Маккол. - Посмотри на Дерека и попробуй повторить это еще раз, - язвит Стилински. - Потому что Дерек знает, что его нельзя оставлять в живых, - встревает Хейл. – Он отомстит, Стайлз. Когда-нибудь, когда ты не будешь к этому готов, он придет и перережет твою семью и всех, кого ты знал. - Ты все еще жив. - Только потому, что вовремя убил его, - напоминает Дерек. – Если бы я этого не сделал, мы оба были бы мертвы. - Питер воскрес, а я сижу перед тобой живой и невредимый. Я прожил с ним чуть меньше месяца в одной комнате, и он ни разу не напал на меня, - Стайлз недовольно косится на связанного Хейла. – Сними с него намордник, это выглядит, как будто я попал на закрытую бдсм-вечеринку, а ты там главный воротила. Ходишь и бьешь всех плеткой. Тебе бы пошел латекс. - Я не буду ничего снимать, пока мы не решим, что с ним делать. - Не надо ничего делать, - Кристофер подходит ближе к альфе и кладет на стол ключ от цепей. – Просто отпусти его и оставь на Стайлза. - На Стайлза? – неверяще глядя на охотника, усмехается Дерек. – На подростка, не способного постоять даже за самого себя? На того, кто еще год назад закидывался аддераллом напополам с колой? Ты издеваешься? - Именно поэтому я больше не твой советник, – холодно произносит Стайлз. – Ты никогда не верил в меня, альфа, - последнее слово юноша выплевывает с нескрываемой обидой и разочарованием. – В то время как Питер никогда во мне не сомневался. А теперь засунь свою гордость себе в задницу и сними с него эти гребанные игрушки извращенцев. - Я ему не доверяю, - по слогам произносит альфа и кидает в подростка ключом. - Не переживай, у вас это взаимно, - Стайлз ловит ключ и подходит к Питеру, чтобы стянуть сперва ужасного вида намордник с проржавевшим металлическим замком, а потом и цепи, такие же старые, как и семейный особняк, в котором они когда-то хранились. Волк дергается, когда его руки оказываются на свободе, но Стилински вовремя перехватывает метнувшиеся в сторону Дерека запястья и прижимает к дивану, смотря прямо Питеру в глаза. – Не давай ему повода. - Я же говорил тебе, что он не обрадуется, - хмыкает старший Хейл, впиваясь когтями в диван. – Раньше ты скрывал свои эмоции, дорогой племянник, гораздо лучше. Вспомни былые времена и избавь меня от возможности слышать, как быстро бьется твое сердце. - Я ему не доверяю, - повторяет Дерек, глядя на дядю. - Мы это уже поняли, - хмурится Стайлз, вставая так, чтобы находится между альфами. – Пап, убери ружье. - Ты встретил его во время праздника? – спрашивает Джон, нехотя отставляя оружие в сторону. - Да. - Когда вышел за пределы города? - Да, - Стайлз отвечает быстрее, чем понимает, что сам себя сдал с потрохами. – Черт… Но Питер тогда спас меня! Он не так плох, как вы думаете! - Я не буду его за это благодарить, - хмурится шериф. – А мне, кажется, пора снова вспомнить о домашнем аресте. Кристофер насмешливо хмыкает, но Айзек его вовремя одергивает, напоминая, что не время для веселья. Дерек все еще бесится, хотя на этот раз Питер не без гордости может заметить, что сердце вожака ничем его не выдает. - Мне уже двадцать три, - от возмущения Стайлз подпрыгивает на месте, едва не спотыкаясь о собственные ноги. - Поэтому я могу посадить тебя на пятнадцать суток, - шериф садится на диван рядом с Питером, не замечая заинтересованный взгляд волка, и устало трет глаза. – И на этот раз ты не взломаешь замок и не убежишь. Я свяжу тебя по рукам и ногам и прикую цепями к стене. - Он взломал замок? – насмешливо выгнув бровь, интересуется Питер. - И убежал, - кивает шериф, - чтобы помочь твоему родственнику с омегами. Через три дня он вернулся со сломанной рукой и сотрясением. - Но я же жив! – встревает Стилински, за что тут же получает смачный подзатыльник от Дерека. - Не его вина, что вожак не в состоянии справится со своими обязанностями, - говорит Питер, довольно скалясь на алые глаза племянника. – Он помогал, как мог. Думай не о том, что сломал руку, а о том, что Дерек не смог его защитить. - Пытаешься настроить меня против него? – улыбается шериф. - Нет, - кривится волк, - Дерек справится с этим куда лучше меня. Просто прежде, чем называть меня врагом народа, вспомни – когда на Стайлза напала тварь, Дерека не было рядом, - Питер придвигается ближе к мужчине, чтобы его пропитанные ядом слова даже шепотом звучали оглушительно громко для обеспокоенного отца. – Каждый раз, когда твой сын был на грани смерти, спасал его Скотт, беты, Лидия, ты… Кто угодно, но не Дерек. Джон это понимает. А еще он понимает, что в тот самый момент, когда его единственный сын готов был распрощаться с жизнью, рядом оказался Питер. Тот, кого меньше всего ожидаешь увидеть в образе спасителя. Сошедший с ума оборотень, убийца, с красными от крови руками и безумной жаждой мести. Он пришел просто потому, что Стайлзу нужна была помощь. Он пришел, хотя находился на другом конце города, окруженный пеплом рябины, кельтскими рунами и светом полной луны. - Ты забыл сказать, что пытался его убить, - встревает Дерек. - Мой дорогой, глупый племянник, - тянет оборотень, самодовольно глядя на младшего Хейла. – Убивать и кусать – разные вещи. Жаль, что ты этого все еще не понял. - Укус может быть смертелен, - замечает Скотт, виновато опуская глаза, когда замечает направленные на него осуждающий взгляд друида. - Спасибо друг, ты так помог, - язвит Стилински. - Да, - соглашается Питер. – Но я не кусаю, кого попало. Ни один из обращенных мною не умер. Даже больше вам скажу: банши и истинный альфа – хороший показатель. Намного лучше не умеющей себя контролировать эпилептички и замкнувшегося на своих проблемах подростка из многодетной семьи. - Они себя контролируют, - начинает Дерек. – Прошло уже… - Ах да, - перебивает его Хейл, самодовольно глядя на племянника. – Я забыл упомянуть Джексона. Столько проблем из-за одного укуса, Дерек. Мальчишка убивал направо и налево по приказу малолетнего уголовника, а потом стал собачонкой чокнутого охотника, который с такой любовью разрезал омег пополам и разбрасывал их тела по всему лесу. Как я мог это забыть? - Джерард – больная тема. Мог бы его и не упоминать, - осуждающе глядя на волка, шепчет Стайлз и садится рядом на диван. – К тому же мы с ним разобрались. И с канимой. Дерек накосячил, Дерек разрулил. Ты был там, должен помнить. Может, Джексон все еще канима, но мы, по крайней мере, его контролируем. - Больная тема? – задумчиво тянет Хейл. – Фиаско по сути своей не может быть приятным воспоминанием. Просто стоит признать и принять свои ошибки, а не создавать новые, затмевая своей глупостью старые. - Я признаю, что виноват, - сквозь зубы цедит Дерек и подходит ближе к Питеру. Оба предупреждающе выпускают когти и сверкают глазами, но только один из них светится самодовольством, а второй бесится от правды, потому что она правда, а не ложь. И она режет, как не режет ни один клинок. Режет по самолюбию, по гордости, заставляя чувствовать себя провинившимся щенком, а не сильным, самодостаточным зверем. - Так признай, что из-за тебя наша семья мертва! – ревет Питер, резко поднимаясь на ноги и подходя ближе к племяннику. Он дышит тяжело, словно до этого за ним долгое время гнались, не позволяя перевести дыхание. Все смотрят на него шокировано, и только Дерек не удивлен тому, что слышит. – Или заставь меня поверить в то, что ты не знал, что она охотник. - Я не знал, - цедит Дерек, глядя прямо в глаза дяде, за что тут же получает по лицу. Стайлз не мешает, потому что он тоже слышал неуверенность в голосе альфы. Это слышали и Скотт, и Кристофер, и все остальные, кто находился в этой комнате. Скотт смотрел на Дерека так, словно бы тот только что признался в том, что собственными руками поджигал дом. Остальные волчата смотрят в пол, не решаясь поднять головы и посмотреть на своего вожака. - Ложь, - выдыхает Питер. Дерек молчит, потому что дядя прав. От Кейт всегда веяло порохом и аконитом, сколько бы пахнущей едкой смесью цветов и цитруса жидкости она на себя не выливала, но тот мальчишка, по сути своей ребенок, просто не видел ничего дальше своих розовых очков. Его самолюбие искрилось от осознания того, что на него обратила внимание такая горячая самка, познавшая искушение плоти, знающая о постельных утехах больше, чем он мог себе только представить. Развратная, похотливая, приносившая с собой серебристый вибратор, пропахший ее кожей, и кожаные наручники с блестками. Она приходила, когда не было дома родителей, ложилась на кровать, раздвигала ноги и ублажала себя, не позволяя юнцу вмешиваться, пока не придет время, а потом сосала, как не отсасывают даже портовые шлюхи в разгар наплыва моряков. Она любила жестко, чтобы укусы и синяки на загоревших лопатках, чтобы боль в пояснице и следы от ногтей на спине. И за всем этим Дерек просто не видел, с каким интересом она осматривает дом, с каким равнодушием она смотрит на спустившего раньше времени подростка, как по привычке она тянется к кобуре и как злобно она смотрит на семейные фотографии, развешанные по всему дому. Ее сердце билось так, как хотелось ему, сбиваясь с ритма только тогда, когда они занимались сексом. Она умела лгать, и даже сейчас Дерек не мог бы с уверенностью сказать, когда именно она говорила правду, а когда рассказывала глупые неправдоподобные сказки, в которые хотелось верить. Питер никогда не обвинял Дерека напрямую, не высказывался по этому поводу и вообще старался не затрагивать при разговорах тему семьи, и сейчас, когда он, наконец, сказал то, что думал, альфа почувствовал, насколько дядя его ненавидит. И Лору он убил не потому, что хотел силы, а потому что в свое время та поддерживала отношения Дерека и Кейт. Волки выбирают пару на всю жизнь, но до тех пор они бегают за каждой текущей сучкой, готовой подставиться под разгоряченного молодого самца. Кейт была не любовью – заинтересованностью, повышающей самооценку. И Питер ненавидел Дерека за то, что его заинтересованность сожгла стаю заживо. Дерек знал, что Питер, как никто другой, цеплялся за семейные узы, но был не готов к тому, что тот из любящего дядюшки превратиться в отъявленного головореза. Дерек ждал, когда дядя не выдержит и набросится, но сзади к Питеру подошел Стайлз и, мягко взяв под руку, оттащил подальше от племянника. Хейл не ожидал, что тот послушается, но тот именно так и сделал. Отступил без малейшего колебания. Сразу, как только холодные руки друида соприкоснулись с обнаженной кожей волка. - Идите, - говорит Стайлз, глядя на Дерека, - завтра будете выяснять отношения. Полнолуние – не лучшее для этого время. Стая уходит, но Питер не шевелится, продолжает сидеть и смотреть в пустоту, не реагируя на громко хлопнувшего дверью племянника. Джон напряженно сидит рядом и ждет, когда плотину долго сдерживаемых эмоций прорвет и затопит близлежащие реки. Но этого не происходит ни через минуту, ни через две. Плотина цела и, кажется, с каждой секундой молчания становится только крепче. - Ты же знаешь, что моя жена была больна? – неожиданно даже для самого себя спрашивает Джон. – Лобно-височная деменция. Она резала руки, чтобы знать, что жива, и считала, что Стайлз хочет ее убить. Питер переводит взгляд на шерифа и пристально смотрит в немолодое, гладковыбритое лицо. В уголках глаз скопились морщины, на висках проявилась седина. Трудно было сказать, сколько на самом деле лет этому человеку. Пятьдесят, сорок… Может, больше или меньше. Джон мог молодеть, когда улыбался, глядя на сына, мог стареть, когда тень задумчивости наползала на лицо, обнажая синяки под глазами и впавшие щеки. Каждый раз он представал разным, молодым или старым, с влажными от радости глазами или пустым равнодушным взглядом. Питеру это почему-то нравилось. - Я потерял ее, Питер, как ты когда-то потерял семью, - продолжает шериф, наблюдая за тем, как рядом садится сын и кладет голову ему на плечо. Он опять побрился, как призывник. Кое-где неровно торчат слишком длинные волоски, которые Стайлз снова не заметил. – Я мог, как и ты, пойти мстить врачам, санитарам, которые не могли за ней усмотреть, не могли вылечить ее. Но я не стал этого делать. Потому что она не захотела бы стать причиной стольких смертей. - Моя семья умерла не от болезни, - шепчет Питер. - Я знаю это, знаю, - говорит Джон. – Но тебе пора отпустить их и начать жить своей жизнью. - Это похоже на семейные посиделки, – встревает Стайлз, немного разряжая обстановку. Отец грустно улыбается, Питер расслабляется, но оба сидят, думая о чем-то своем. - У тебя ведь нет стаи? – через несколько минут молчания спрашивает Джон. - Теперь есть, - усмехается волк, откидываясь на спинку дивана. – Ваш сын – моя стая. Но, если вас интересует, собираюсь ли я пополнять ряды, то – нет, не собираюсь. - Дерек говорил, что стая придает сил, - вспоминает шериф и вопросительно смотрит на оборотня. - Не спорю, - соглашается Хейл, - так же, как и советники. Но необходимо, чтобы ты доверял стае, а стая тебе, иначе все случится как с Дереком. Беты убегут на поиски лучшей жизни. Эрика и Бойд были не уверенны в своем альфе, потому что он был не готов становиться вожаком. По этой же причине волчата так долго не могли найти якорь. - Джексон все еще не признает Дерека, как лидера, - задумчиво тянет Стайлз. – Считает, что он – самоуверенный засранец, которому необязательно подчиняться. - Каниме не свойственна стадность, - усмехается Питер, - поэтому мой племянник не может на него никак повлиять. - И единственным связующим звеном в этой цепи является Лидия, - догадывается шериф, тяжело вздыхая. С каждый разом ему все трудней и трудней понять странные взаимоотношения оборотней и прочих сверхъестественных существ. - Каниме нужен хозяин, - продолжает Стайлз вместо Хейла. - И Лидия неплохой вариант. Честно говоря, я все еще не понимаю, почему Джексон не превратился в оборотня. Мы же решили проблемы, из-за которых он стал таким. В бестиарии сказано, что канима после того, как обретает себя, возвращается к первозданному облику. То есть, становится таким же, как и тот, кто ее обратил. - Джексон любит выделяться, - тянет Питер. - Поэтому он все еще канима, а не волк. - С меня на сегодня хватит, - резко выдыхает шериф и так же резко поднимается с дивана. – Моя голова скоро лопнет от тонны непонятной информации. Мне необходимо пока смириться с тем, что мой сын стал друидом, а уже потом узнавать, что творится в стае Дерека. Я иду спать, и вы, - Джон переводит взгляд с сына на оборотня, - тоже. Бегом. Завтра утром вы будете помогать выносить тела. Детям не стоит это видеть. Питер поднимался нехотя, первые несколько секунд решая, остаться спать на диване или же вернуться в теплую мягкую кровать. Но волк внутри него упорно давил в сторону лестницы на второй этаж, откуда маняще веяло мальчишкой, и его не волновало, что теперь оборотень на законных основаниях может иметь отдельное спальное место. Шериф не возражал и не говорил ничего по поводу того, что спать в одной комнате с его сыном нельзя. Зверь это понял иначе. Утром Стайлз проснулся рано, если он вообще спал. Он вскочил ни свет, ни заря, разбудил волка и побежал помогать вычищать город. Хейл чувствовал шлейф терпко-сладкого адреналина, идущего за мальчишкой, словно призрак вчерашней ночи. По этому запаху он в принципе и нашел друида. Тот возился с одним из трупов. Он закатал рукава и штаны, чтобы не испачкаться в крови, но одежда все равно каким-то образом оказалась грязной. Рядом с ним крутилась какая-то девчонка, пытаясь помочь, но, кажется, только раздражала своим щебетанием. Волк Питера на нее отреагировал неоднозначно. С одной стороны хотелось порвать ей глотку и разорвать на мелкие кусочки, с другой – опасности она не предоставляла. Стоило Питеру подойти немного ближе, как его тут же заметил Стилински и с наиглупейшей улыбкой на лице приветливо помахал рукой. - Помогать будешь? Хейл скептически оглядел покрытые пленкой черной крови руки друида и скривился. В альфа-форме, да еще и ночью все казалось не так плачевно. - Если ты уйдешь, - бодро кричит подросток, - я расскажу отцу, что один злобный оборотень хотел меня насильно укусить и превратить в своего бету-раба. Как думаешь, кому он поверит: тебе, убившему кучу народа, или мне, его единственному и любимому сыну? - Шантаж? – скалится волк. - Он самый. Хейл, издевательски пошло ухмыляясь, подходит к подростку и стягивает с себя одолженную им футболку. - Ты же не хочешь, чтобы я запачкался? – Питер утробно рычит, глядя в ошалевшие глаза друида. – А, Стайлз? Питер стаскивает ботинки и также закатывает штанины по колено. Девушка, та, которая еще пару минут назад не могла замолчать, которая приходила со Стайлзом в город, чтобы забрать оборотня, от которой каждый раз остро разит возбуждением при виде Стилински, в этот раз возбуждается при виде взрослого крепкого тела мужчины, о котором она никогда и думать не могла как об объекте своих сексуальных фантазий. Питера это бесит. Ему нравится игривое настроение друида, чье существо начинает трепетать при мысли об очередном розыгрыше, но не желание малолетней девицы. Она тоже девственница, как и Стайлз, но от нее не пахнет так же притягательно как от него. Питер уверен, что во всем виновата их связь вожака-советника, а не природная притягательность юноши. - Охотникам понравится, - оценивающе разглядывая волка, выдает друид. – Ты для них так расстарался? Стайлз знает, что раньше Питер был крупнее и сильнее. После дома Айкина он значительно похудел, осунулся. Теперь у него торчат ребра, выпирают тазовые кости и ключицы, но волк все еще выглядит достаточно сексуально для того, чтобы ввести в ступор Ребекку. У него подтянутое тело, темные соски и дорожка темных волос, ведущая туда, куда не позволяют смотреть глаза добропорядочных невинных девиц. Стилински видит, как на Питера смотрит девушка, и это некая месть за то, что волк не сразу согласился вернуться в город. Хейл об этом знает. Чувствует запах, видит довольные влажные глаза. Ему смешно, что ему мстят так непривычно смешно и по-детски. Волк внутри него довольно урчит.