О природе людей

– Вы, наверно, самый необычный психиатр, которого я встречал. Ганнибал, поливающий малиновым соусом какое-то своё очередное умопомрачительно кулинарное творение, довольно улыбнулся. Они стояли на кухне в его доме – в офисе перегорела старая проводка, и доктор Лектер перенёс встречу к себе. Уилл не стал отказываться. – Могу я счесть это комплиментом? – В каком-то роде, – улыбнулся в ответ Уилл. – Мне с вами… комфортно. – Рад это слышать. – Хотя, если честно, ваши методы иногда слишком ранящие. – Но они результативны. – Несомненно. От других психиатров толку вообще не было. – И вы разочаровались в психиатрии, Уилл? – Вообще-то да. Кстати, вы случайно не знакомы с доктором Чилтоном? Ганнибал подхватил поднос с чаем и направился в столовую. – Конечно, я знаком с ним, – бросил он через плечо. – Из всех неприятных типов, которых я встретил в клинике, он был самым неприятным, – продолжил Уилл, идя следом. – Он сразу же решил, что может делать со мной что угодно. А когда я отказывался, впадал в истерику. Теперь он меня ненавидит. – Вы унизили его профессиональную гордость и отвергли его чувства. – Какие чувства, – отмахнулся Уилл, снимая очки и кладя их в карман застиранной рубашки. – Чилтон же бета, его альфы не интересуют. – Чувства не обязательно имеют сексуальную подоплёку. К тому же подобные союзы встречаются. – Ну да, есть даже пары из двух альф, но… Уилл вдруг замолчал, понимая, что ступает на хрупкий лёд. – Люди постоянно формируют связи, – продолжил доктор Лектер, беспечно заполняя паузу в разговоре, – во всяком случае, обычные люди. В случае же, когда наше предложение отвергают, мы чувствуем боль. – А как вы охарактеризуете нашу связь? – А вы, Уилл? Вопрос с подвохом. – Для меня это новый опыт, – медленно начал Уилл. – Думаю, и для вас тоже. Ганнибал молчал, внимательно глядя на него через стол. – Я чувствую себя нужным, – продолжил Уилл всё так же неторопливо. – Вернее, я и раньше ощущал себя нужным, например, когда раскрывал очередное дело, но тогда мне казалось, что я искупаю вину – свою или чужую, для меня почти безразлично. С вами мне кажется, что я нашёл человека и место, которые принимают меня таким, какой я есть. Я перестаю стыдиться своей природы. И думаю, вы тоже что-то получаете взамен. Ганнибал кивнул, но ничего не сказал. – Иногда я даже боюсь того, что слишком быстро привык к вам. Не знаю, возможно, тут виноваты пирожные с чаем, а может, что-то ещё… Но я знаю, что и вы получаете удовольствие от нашего общения. – Дорогой Уилл… Дорогой Уилл! – …вы, несомненно, правы в том, что мне приятно общаться с вами. Я также рад, что вы согласились на беседы со мной. Помогая вам, я в то же время открываю для себя скрытые механизмы работы разума. Эмпатия до сих пор остаётся недостаточно исследованной, хотя и играет важнейшую роль в нашей жизни. Это было не совсем то, что Уилл рассчитывал услышать, но это не было и отвержением. Это обнадёживало. – Теперь доктор Чилтон будет ненавидеть и вас, – сменил он тему, беря десертную ложечку. Ганнибал хотел было ответить, что доктор Чилтон и без того питает к нему чернейшую зависть, но решил не расстраивать Уилла зря. Он поправил рукава тёмно-серого пиджака, отметив про себя приятную мускулистость рук Уилла, и взялся за ручку чашки. – Ну что же, это небольшая плата. – Конечно, но… – Большая капля малинового соуса сорвалась с ложечки Уилла и капнула на его рубашку. – Вот чёрт! – Не беспокойтесь, – протягивая ему салфетку, проговорил доктор Лектер. – Ванная – вторая дверь направо. Уилл даже не удивился, увидев сплошь облицованную чёрным мрамором ванную с огромным окном на всю стену. Он снял рубашку, выложил очки и стал аккуратно застирывать пятно. Потом решил, что стоит подсушить мокрую ткань феном, и открыл дверцу роскошного шкафчика морёного дуба. Фена там не оказалось, но на средней полке, между какими-то баночками и флакончиками, лежал начатый блистер с таблетками. Уилл машинально взял его и замер. Тутогезин. Гормональный препарат для предотвращения течки у омег и маскировки запаха. В первую секунду Уилл попытался убедить себя, что это оставил какой-нибудь омега, с которым Ганнибал был знаком или состоял в связи, но тут же с мучительной ясностью понял, что это было самообманом. Полупустой блистер несомненно принадлежал самому доктору. Уилл закрыл глаза и представил себе Ганнибала, вбивающегося в податливую, истекающую смазкой омегу. Но тут же видение сменилось ещё более ошеломляющим – сам Лектер, обнажённый, распростёртый на столе в его кабинете, постанывающий от удовольствия, сочащийся прямо на безупречно чистую поверхность. Это было так неправдоподобно и в то же время так реалистично, что Уилл замотал головой, пытаясь прийти в себя. Удивительно, но он никогда особо не задумывался о поле Ганнибала Лектера. Как-то с самого начала он счёл само собой разумеющимся, что он тоже альфа. И решил, что психиатр подавляет активность своих и чужих феромонов, чтобы не спугнуть пациентов либо же не спровоцировать их. «Я также ни разу не видела его с кем-то, кого можно было бы хоть с натяжкой назвать парой – ни с омегой-мужчиной, ни с женщиной» – всплыли в памяти слова Аланы. Что же, он явно не единственный, кто ошибался в Ганнибале Лектере. Уилл медленно сел на пол, прислонившись обнажённой спиной к прохладному мрамору и вертя в руках блистер. Если Ганнибал – омега, а он – альфа… Уилл закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь найти ответ на вопрос: изменятся ли их отношения после этого открытия? И тут же ответил сам себе: нет, не изменятся. Не со стороны доктора Лектера. Тогда Уилл встал, тщательно застегнул рубашку, на которой так и осталось мокрое пятно, и аккуратно положил таблетки на место. Невежливо заставлять доктора ждать так долго.