О природе людей

      Как ни странно, Уилл почти ничего не знал о Гидеоне. Он видел только краткое досье, кое-что помнил из личных немногочисленных встреч, да ещё изучил фотографии с места убийства Клауса. Поэтому, устроившись в уютном кресле в приёмной доктора Лектера, он решил поискать хоть какие-то зацепки или указания на Потрошителя. Абель Гидеон пришёл в ФБР четыре года назад. До этого он работал в полиции Балтимора, имел диплом криминалиста, проходил медицинские курсы. Родом он был из Миннесоты, родители – бета и женщина. Сам Гидеон был альфой, и его личные отношения тоже были довольно обычными: до Клауса, с которым он прожил пять лет, он долгое время встречался с другим омегой. Детей у него не было, правонарушений – тоже, кроме штрафа за неправильную стоянку, подозрительной активности в интернете не обнаружилось – в общем, типичный законопослушный гражданин. Это могло говорить как в его пользу, так и против, и Уилл пролистнул дело дальше, на страницу с данными о здоровье. Тут тоже на первый взгляд не было ничего примечательного – детский перелом левой руки, вылеченный гастрит, небольшая склонность к простудным заболеваниям, – пока взгляд его не упал на последнюю строчку. В списке психиатров, которые консультировали Гидеона во время его работы в ФБР, значился доктор Ганнибал Лектер. Уилл почувствовал, что сердце его провалилось куда-то вниз, в желудок, а перед глазами заплясали круги. Он сглотнул, пытаясь успокоиться, и ещё раз внимательно посмотрел на страницу, надеясь, что он ошибся, что ему показалось, что там не было его доктора. Но имя было на месте. Уилл аккуратно сложил дело обратно в папку и закрыл её. Он просидел неподвижно, пока через несколько минут дверь не распахнулась, и Ганнибал не улыбнулся ему с порога. – Добрый вечер, Уилл! – Добрый вечер, доктор Лектер. Захватив злосчастную папку, Уилл прошёл в кабинет. Глядя на Ганнибала, как всегда идеально причёсанного и одетого в безупречный клетчатый костюм-тройку, он никак не мог поверить, что этот человек спал с ним в одной постели, зарывался носом в его волосы и прижимал его утром к себе. Ещё хуже было то, что Ганнибала окутывал лёгкий, но очень чёткий запах омеги, который путал мысли и не давал собраться. – Ты пахнешь очень соблазнительно. Что на это сказал твой пациент? – У меня был бета. – Доктор Лектер указал на кресло и сам занял место напротив. Уилл послушно сел, положив дело на колени. Он надел ту самую светло-голубую рубашку, в которой Ганнибал был утром в воскресенье. – Я изучал дело Гидеона. – И нашёл что-то? – Да. – Что именно? Уилл не отводил взгляда от своих сцепленных в замок рук поверх папки. – Уилл, что с тобой? – Ганнибал подался вперёд, и в его тоне было столько участия, что Уилла передёрнуло. – Ганнибал, Абель Гидеон был твоим пациентом? Ганнибал почти без задержки кивнул. – Почему ты не сказал мне? – Это было нечестно. – По отношению к нему? – По отношению к тебе. – Расскажи мне всё. Ганнибал секунду колебался, а потом направился на галерею. Там хранились все истории болезней пациентов, затейливо зашифрованные при помощи кружков разного цвета и размера. Он достал одну и из прикреплённого кармашка извлёк маленькую кассету для диктофона. Уилл отстранёно подумал, что где-то наверняка лежит его собственная история с такими же записанными разговорами. Ганнибал спустился вниз, вставил кассету в небольшой проигрыватель и промотал. Потом нажал кнопку, и кабинет заполнили два голоса: шелестящий лектеровский и высокий срывающийся – Гидеона. «– …никто не может быть полностью уверен в другом человеке, пока его не полюбит. – А вы любили, доктор? – Мы говорим о ваших чувствах, Абель. – Я чувствую, что должен что-то сделать для Уилла Грэма. – Сквозь любовь мы позволяем нашим возлюбленным видеть наш потенциал. Какой потенциал вы видите в Уилле? – Он не любит меня. Я знаю это. – Но ваши чувства реально существуют. – И что же мне делать? – Это вы должны ответить себе – что вы можете сделать для Уилла? – Я не знаю. Не знаю! – Чего он хочет, Абель? Молчание. Лишь едва слышно шелестела перематывающаяся плёнка. – Чего хочет Уилл Грэм? – Он хочет поймать Потрошителя». Запись оборвалась. Уилл сидел, не глядя на Ганнибала, чувствуя, как неслышно рушатся вокруг него стены привычной жизни. – Ты знал, – наконец выдавил он. – О его чувствах к тебе. – Это отвратительно. – Гидеон сделал тебе подарок. Он любил тебя. – Он не Потрошитель. Теперь я точно знаю. Уилл мысленно снова увидел тело Клауса – зеркальное отражение, зеркало на вырезанном сердце. Он отразился в нём, Потрошитель отразился в Гидеоне, и все они с Хоббсом вместе отражались сейчас в тёмных глазах Ганнибала Лектера. Это напоминало какой-то дьявольский танец. – Он позволил тебе поймать Потрошителя. – И ты молчал! Знал и молчал! – Я не мог нарушить врачебную тайну. – Но я же… – Голос Уилла внезапно дрогнул. Что, собственно говоря, он? Любовник? Пациент? Друг? – Ты просто изучал меня. Тебе было интересно, смогу ли я понять, зачем Гидеон убил Клауса. Я понимал. Но я не знал только, что это послание лично мне. – Я с самого начала не скрывал, что твой разум имеет для меня исключительную ценность. – Поэтому ты решил переспать со мной, да? Изучить со всех сторон? – Уилл, – как можно мягче произнёс Ганнибал, опускаясь на колени перед ним и беря его за руки, – ты неправильно истолковал мои мотивы. Уилл не решился отнять свои ладони. – Когда был этот сеанс? С Гидеоном? – спросил он севшим голосом. – Четыре месяца назад. – Поэтому ты предложил мне эти беседы? – Это было важным, но не решающим фактором. – А что же было решающим? Ганнибал по очереди поцеловал каждый палец Уилла – сначала на правой руке, потом на левой. – Ты был единственным, кто сможет меня понять. Уилл смотрел сверху вниз на идеально ровный пробор Ганнибала, видел седину в тёмных волосах и капризно выдающуюся вперёд верхнюю губу. Понимание было его бичом, и сейчас оно хлестало его жестоко. – Ты жесток. – Возможно. – Отпусти меня, Ганнибал. – Ты свободен. Ты всегда был свободен. – Нет, – медленно произнёс Уилл, проводя кончиками пальцев по тонкой ткани пиджака. – Не был. Но я становлюсь свободным.