О природе людей

Уилл проснулся перед рассветом, почувствовав, что он один. Постель ещё хранила запах Ганнибала, но его самого не было. Не зажигая лампы, Уилл накинул халат и спустился вниз, неслышно ступая босыми ногами. На кухне горел единственный тусклый светильник. Ганнибал сидел в кресле неподвижно, белея в неярком свете идеально выглаженной рубашкой. Он не обернулся, лишь едва заметно вздохнул. – Почему ты не спишь, Ганнибал? – Ночь – прекрасное время для раздумий. – Я бы не сказал, что ты выглядишь сейчас очень счастливым. – Многие знания рождают многие печали, правда, Уилл? Правда, доктор, и я знаю это как никто другой. – Я хочу помочь тебе, Ганнибал. – Ты уже это делаешь. – Довольно неудачно, видимо. – Мне требуется время, чтобы привыкнуть к своему новому положению. Уилл втиснулся рядом с ним на сиденье кресла, уткнулся носом в ухо, глубоко задышал. – Ганнибал, я не хочу тебя терять. Мне хорошо с тобой, так хорошо, как не было ещё ни разу в жизни. Ганнибал провёл большим пальцем по мягкой мочке его уха. – Я слишком долго тебя искал, чтобы так сразу отказаться. – Потому что я понимаю тебя? – А я тебя. – Это правда. – Уилл сполз ниже, лёг щекой на плечо Ганнибала. – Ты отдал мне меня. – Кому ты принадлежал раньше? – Всем остальным. Другим. Они растаскивали меня на куски и ничего не давали взамен. – Ты ощущал себя нужным? – Потому что у меня не было того, кто бы сам нуждался во мне. Ганнибал снова вдохнул. За окном начинало сереть, мутный свет просачивался в кухню сквозь приоткрытое окно. – Уилл, не забывай, что я привык к своему одиночеству. – А я к своему. Но с тобой лучше. – Мне тоже хорошо с тобой. – Ты скоро будешь пахнуть мной. – Уилл! – Ганнибал в первый раз за весь разговор улыбнулся. – Ты становишься собственником. – А как же! Я не могу допустить, чтобы к тебе подкатывали какие-то наглые альфы! – Например, Джек? Уилл от неожиданности резко выпрямился. – Чёрт, а он… нет, у него же жена… но… Нет, ни за что! – Уилл. - Ганнибал снова привлёк его к себе, укладывая обратно. – Я ведь говорил тебе, что ты – исключение. – И у тебя правда никого не было… ну, кроме… – Уилл, ты просто невыносим! – Прости. – Уилл погладил чуткие пальцы доктора. – Мне просто хочется знать про тебя как можно больше. – Всему своё время. – Наверно… Уже светает. – Да, – согласился Ганнибал, вставая и выключая ненужную уже лампу. В прохладном рассветном полумраке он стал особенно графичным, как рисунок тонким карандашом на серой бумаге. К оконному стеклу лип белесый туман. – Ганнибал, я не усну, наверно. – Сделать тебе чаю? – Пожалуй. – Уилл тоже встал, прижался к спине Ганнибала, который поставил на огонь сразу зашумевший чайник. – У тебя очень вкусный чай. Ты вообще фантастически готовишь. – Спасибо. – Когда-нибудь я поймаю тебе форель. – О да. – Ганнибал поставил на стол тарелочку с разноцветными крохотными пирожными, каждое из которых почему-то напоминало о Японии. – Ты отличный рыбак. – С рыбой мне везёт больше, чем с маньяками. – Ты о Потрошителе или о Гидеоне? – Об обоих. – Уилл сел за стол, плотнее запахивая полы багрового халата. – Кстати, ты не ревнуешь к Гидеону? – Почти нет. – А к Потрошителю? – Почему ты спрашиваешь, Уилл? – Это убийство, с ванной. Оно очень романтичное. – Ты думаешь, что это может иметь отношение к тебе? – Надеюсь, что нет. Хватит с меня и одного влюблённого психопата. – Твоя работа опасна, Уилл. – Я знаю. Именно поэтому я хочу уйти. С каждой минутой в кухне становилось всё светлее. Ганнибал налил две тонкие фарфоровые чашки чаю и подвинул одну Уиллу. – Ты хочешь вообще бросить работу в ФБР? – Ещё не решил насчёт преподавания, но спецагентом я точно больше не буду. – И ты не поймаешь Потрошителя? – Я ему больше не завидую. Пусть Джек сам разбирается, с меня хватит. – И ты готов так легко всё бросить? – Ганнибал, у меня теперь есть ты. – Мы могли бы уехать в Европу. – Серьёзно? – Уилл вскинул взгляд на Ганнибала. – Конечно. – Что же я буду там делать? – Не сомневаюсь, что творческий союз высококлассного психиатра и уникального профайлера-эмпата принесёт немало полезного научному сообществу. – Ганнибал говорил с иронией, но за ней крылось что-то большее. – Какую страну ты предпочитаешь? – Ну… ты говорил о Париже… – Думаю, там Потрошитель тебя вряд ли достанет. – О, Ганнибал! – Уилл смотрел на него во все глаза. – Ты боишься за меня? – Я стараюсь обезопасить всё, что считаю ценным. – И меня? – Тебя – в первую очередь. – Хорошо, – удовлетворённо заметил Уилл, откидываясь назад, – я согласен на Париж.