Жрец Кровавой Богини

      Какаши стоял в ванной комнате, опёршись о раковину и злобно зыркая в глаза собственному отражению. Тишину нарушал лишь шум бегущей воды. Сегодня был один из тех дней, когда бремя Проклятия Гастера казалось особенно тяжким. Ему хотелось облить себя алкоголем и чиркнуть зажигалкой, ослепительной вспышкой боли прервать кошмар, в который превратилась его жизнь. Но он знал, что это ничего не изменит, а лишь вернёт его в пятое ноября.       Хатаке стоял здесь так долго, что зеркало успело запотеть, и теперь невозможно было ничего разглядеть. Он сложил ладони лодочкой, подставил их под струю кипятка на несколько секунд, в надежде «взбодрить» себя, а затем ополоснул лицо. — Сегодня прекрасный день, — сын Белого Клыка через силу заставил себя в тысячный раз повторить мантру. — Птицы щебечут, цветы благоухают. В такие дни…       Вдруг приглушённый, настойчивый стук в парадную дверь. Какаши не ждал гостей, и он был уверен, что это не Наруто. Узумаки вошёл бы без стука. Наспех нацепив темно-синюю футболку, маску и спрятав шаринган под банданой, Хатаке распахнул дверь… И обнаружил за ней Шикамару. Пьяного, трясущегося от горячки, разъяренного Шикамару. — Вы! Вы!.. — начал было брюнет, но, кажется, забыл, что же шло в его заготовленной речи после слова «Вы». — Вы!!! — Шикамару, иди домой, ты пьян, — буркнул разочарованный джонин. — Вы знали! С самого начала!!! Вы знали, что это Наруто стоит за всеми исчезновениями, и ничего не сделали, чтобы остановить его! Это Вы покрывали его! — стратег хотел схватить Какаши за грудки, но тот сделал резкий выпад вперёд и с размаху ударил юношу. Нара такого не ожидал, да и опьянение сказывалось на его координации, так что одного удара оказалось достаточно, чтобы сбить с ног.       Рухнув на пятую точку и схватившись за нос, брюнет шокировано, и даже как-то обиженно, уставился на нависшего над ним мужчину. Во взгляде Какаши была свирепость, которую он обычно не демонстрировал даже на поле боя, если только не сражался с оппонентом, которого намеревался убить. Почуяв опасность, Нара понял, что не на того нарвался, но слишком поздно. — Тебе что, жить надоело, щенок? Не знаю, что ты там себе понапридумывал, но даже если ты прав, и Наруто серийный убийца, а я его тайный покровитель, то что ты, мать твою, здесь забыл? Думаешь, приходить к потенциальному соучастнику маньяка и бросаться на него с обвинениями разумно? — Я-я… — Разве, блять, похоже, что я закончил?! — рявкнул сын Белого Клыка. — Согласно твоей, пока что чисто гипотетической, теории, Наруто убил кучу народу. Но ведь именно я за ним подчищал и не давал телам и делам о пропажах всплыть. Понимаешь, что это значит? Я чертовски хорошо умею избавляться от трупов, Шикамару. Опасайся меня. — Но ведь Наруто сказал, что… — А мне похуй на то, что сказал Наруто. Мне вообще на всё похуй. Так что, поверь, если я захочу, ты исчезнешь с лица земли, — после этой угрозы Шикамару на время притих и поник, опустив взгляд. Его переполняло чувство беспомощности в сложившейся ситуации. — Я просто хочу понять, ради чего погибло столько людей. — Ну, так иди и спроси об этом у самого Наруто, гений, — сказав это, джонин захлопнул перед юношей дверь. ***       Наруто недооценил Шикамару. Он ожидал, что юный стратег не выдержит, сломается, сойдёт с ума. А он вместо этого вскоре оклемался от удара Какаши и своей горячки и заявился к джинчурики, держа под мышкой шахматный* набор. — Ты чего пришёл? — спросил джинчурики с неподдельным удивлением. — А разве не очевидно? В шахматы играть, — ответил брюнет с такой серьёзной миной, что Узумаки невольно прыснул. — Да ты ебанулся… — прошло несколько секунд, но Шикамару так и не сдвинулся с места, а на лице у него не дрогнул ни один мускул. Поняв, что он никуда не уйдёт, Наруто вздохнул и открыл перед ним дверь настежь, жестом приглашая в свою обитель. — Ну, проходи.       Шикамару уже бывал здесь, но на сей раз он знал правду об Узумаки, а потому внимательно изучал каждую деталь гарнитура, словно пытаясь отыскать признаки, указывавшие на то, что здесь живёт психопат. Однако как бы он ни старался, ничего такого не бросалось ему в глаза. Квартира как квартира.       Наруто прошёл на кухню и, сев за стол, указал Шикамару на место напротив. После недолгой паузы, Нара последовал его примеру и принялся расставлять фигуры на шахматной доске. — А чего ты такой потрёпанный? С бомжами подрался? — хоть джинчурики и спрашивал с издёвкой, он всё верно подметил. Переносица стратега после удара Хатаке опухла и покраснела, на ней виднелась подсохшая кровяная корка. Да и сказывалось то, в каком состоянии парень находился последние несколько дней. — Не твоё дело, — Шикамару ухитрился огрызнуться, при этом сохранив спокойную интонацию. — Хотя… Скажи, что, чёрт возьми, не так с Какаши? — Охо-хо-хо! Всё ясно! Что, нарвался на него, когда он был не в духе? — Нара лишь стиснул зубы, а Наруто вздохнул. — Какаши… Это один из тех случаев, когда чем меньше знаешь, тем крепче спишь. — Хм. Ты хоть правила знаешь? — Припоминаю смутно… А если серьёзно, что ты задумал, Шикамару? И только не надо мне вешать лапшу на уши, ладно? Не знаю, как ты, а я ещё помню нашу последнюю встречу, — Нара долго и пристально всматривался джинчурики в глаза, а затем ответил: — Я попытаюсь понять тебя, — блондин непонимающе нахмурился. — Хочу узнать твои мотивы. Узнать, что тобой движет, и почему ты… такой, какой есть. И так уж вышло, что я не знаю лучшего способа познать человека, чем партия в шахматы. — Хочешь последовать принципам ведения войны и узнать своего врага, чтобы понять, как его победить? — в ответ на язвительность стратег дерзко взглянул на него, будто бросая ему вызов. — Выбирай: белые или чёрные? — Черные. Дам тебе фору, — Узумаки азартно ухмыльнулся.       Первые несколько ходов шиноби сделали в полной тишине. Шикамару пытался проанализировать стиль игры Наруто, но это было гиблое дело. Ходы жреца казались совершенно рандомными и нелогичными, он всё делал непринуждённо и не особо стараясь. — Так ты никогда не выиграешь. — А разве это имеет значение? Дело ведь не в игре. Ты пришёл, чтобы вытянуть из меня какую-то информацию, так спрашивай. Мне скрывать нечего. — Хорошо. Начнём с главного: зачем ты убиваешь? Как я понял, дело в каком-то ритуале? Учитывая, что убийства происходили регулярно, как по расписанию, плюс алтарь и прочая атрибутика, — Узумаки удивленно присвистнул. — Ну, и как зовут Бога или демона, которому ты служишь? — Джашин. Она Богиня Крови. — И как ты связался с ней? — Это долгая история. — А мы никуда не торопимся. Рассказывай. ***       В течение последующей недели Шикамару приходил к Наруто, играл в шахматы и медленно, по кусочкам складывал для себя общую картину. С каждой новой деталью отношение Нары к Узумаки менялось. Он то презирал, то ненавидел, то сочувствовал, то обвинял его во всём на свете. А жрец с ним просто игрался и вообще не опасался, поскольку был на сто процентов уверен, что ему ничто не угрожает.  — Ты же понимаешь, что поступаешь неправильно? — начал брюнет, искренне надеясь достучаться до джинчурики. — Ты превратился в аморальное чудовище, поклоняющееся смерти и боли, и ради чего? Чтобы отомстить Саске? Оно не стоит того. — Вот только не надо лицемерить. Я аморален и мои цели не стоят кровопролитий? А за что готов бороться ты, Шикамару? За Хокаге? За феодала? За мир шиноби? — Естественно, — Нара растерялся, не понимая сути вопроса. — Почему? — Так нам завещали предки. — В точку! — Наруто вдруг хлопнул в ладоши. — А кто сказал, что предки были правы? Кто сказал, что мир, который они нам оставили, стоит защищать? Брось, ты же умный парень и должен понимать: система шиноби — полная хрень! — Как и у любой другой системы, у неё есть свои недостатки, я готов это признать. Но ведь без неё наш мир рухнет. — Да брось! Ты защищаешь мир, в котором нас с раннего возраста учат убивать! Мир, в котором родители делают из своих детей джинчурики, превращают их в живое оружие! Мир, в котором у старших братьев едет крыша и они вырезают всю свою семью на глазах у младших, ломая им психику к хуям! Неужели ты никогда не просыпался среди ночи в холодном поту от ужасающей мысли: «С этим миром что-то не так»? — Шикамару не понимал, что за игру Наруто пытался вести, но он не мог отрицать, что в этих словах есть доля правды. — Даже если и так, всё это никак тебя не оправдывает. — Серьезно?! Да я квинтэссенция всего того «хорошего», что нам дала система шиноби! Шикамару, этот мир не заслужил защитников вроде тебя! Он заслужил Кровавую Богиню и Узумаки Наруто!.. И я тебе это докажу. Ты только дай шанс и удели мне немного времени. ***       Вот уж чего Нара не ожидал, так это того, что джинчурики потащит его в бар. Вечером там было полно разношерстного народу, и никто не обратил внимание на пару молодых шиноби, севших за барную стойку. Вместо того, чтобы сразу объяснить, в чём соль, Наруто в первую же очередь заказал рюмку саке. А потом ещё одну и ещё. «Господи, что я здесь делаю?», — подумал его спутник, разглядывая неглубокие царапины на лакированной стойке. — «Сижу в баре, в полуметре от хладнокровного убийцы. Мне бы стоило искать способы засадить его за решетку, а не тратить время впустую». Узумаки вдруг положил стратегу руку на плечо и тихо сказал: — Глянь, за столиком позади тебя сидит пожилой человек, — Шикамару чуть повернул голову и краем глаза взглянул на старика. Это был мужчина крепкого телосложения, лет на десять младше Третьего Хокаге. Седой, с узким разрезом глаз, в неприметной одежде. В руке он держал уже наполовину пустую бутылку, но, кажется, всё ещё был трезв. Взгляд у него, правда, был какой-то стеклянный, совсем неживой. — И что? — Это Матсуда Ямамото. Тебе это имя вряд ли о чём-то говорит, но в своё время он был довольно известным человеком. Он учился у Второго Хокаге и был одним из первых ниндзя, воспитанных по его принципу «шиноби — это живое оружие». Естественно, в результате он стал полным психом и садистом. Он убил очень многих людей. Намного больше, чем я, но разве кто-то его осудил? Нет. Ведь он выполнял приказ, а это автоматически превращает его из маньяка в достойного шиноби, верой и правдой служившего своей деревне. Так чем он лучше меня? Ведь и я следовал наставлениям свыше. Разница между нами лишь в том, что я служу Богине, а он служил Хокаге. Однако из нас двоих ты, почему-то, хочешь покарать именно меня. Что за двойные стандарты? — Как ты и сказал, я не знаю этого человека. Но его действия, неважно, какими бы жестокими они ни были, были направлены на благо нашей деревни. А ты убиваешь своих же невинных соотечественников ради собственной выгоды и получаешь от этого удовольствие, — голос стратега дрожал, ему приходилось буквально через силу выдавливать из себя слова, ведь он и сам в них не верил. — Да это же кромешный пиздец!!! — воскликнул блондин, пожалуй, слишком громко, из-за чего некоторые люди обратили на него внимание. Подождав, пока все снова займутся своими делами, Наруто продолжил уже гораздо тише: — Думаешь, Матсуда не ловил кайф, насилуя дочурку вражеского шиноби, которого Коноха велела убить во сне, зная, что за это его никто не накажет? По-твоему он не получал удовольствия, сдирая с заключённых кожу живьём на допросе? Просто ему ты в состоянии выдумать оправдание, а мне нет. И то только потому, что ты попросту не хочешь меня оправдывать из-за своей ненависти. — Я тебя не ненавижу… Осуждаю и желаю предать правосудию — это да. — Нет, ненавидишь. Ведь в отличие от тебя я смотрю на мир без предрассудков и называю вещи своими именами, а ты, имея такой блестящий ум, живёшь в мире фантазий, где один убийца — хороший, а другой — плохой. Ебать, как это удобно, ведь так ты и свои грехи всегда сможешь оправдать. — Да пошёл ты, — Шикамару просто встал и направился к выходу из бара. — Разуй глаза! — крикнул жрец ему вслед, а когда Нара ушёл, он выпил ещё одну рюмку и добавил: — Ссыкло. ***       Ханаби шла по улицам Скрытого Листа, не отрывая взгляда от книги, буквально покорившей её девичье сердечко. Весь день она усердно тренировалась с отцом, и возможность вырваться из додзё и навестить человека, посоветовавшего ей эту книжку, у Хьюги появилась только под вечер.       Пару дней назад она встретилась с Наруто на тренировочной площадке за пределами деревни. Разговорилась с ним и поделилась своей тайной любовью к литературе. Он был с ней мил и учтив и порекомендовал сборник стихов, об авторе которых Ханаби никогда прежде не слышала. Ей пришлось немало времени потратить в библиотеке, но в итоге она всё же отыскала книгу.       Ханаби впервые столкнулась с подобным стихотворным стилем, а потому сразу же загорелась интересом к нему. В сборнике не было строк о чистой и непорочной любви, о героях былых времён или о красоте природы. Вместо них был мрак, разврат и грех, к которым Хьюга с её невинным характером совсем не привыкла. Эта самая непривычность её и привлекала. С каждым прочитанным четверостишием её душа испытывала какой-то странный трепет, и вскоре ей захотелось обсудить испытываемые ощущения с тем, кто уже ознакомился с чтивом. Поэтому она и пришла к Узумаки.       Миниатюрная шатенка постучалась в дверь квартиры джинчурики, но прошло несколько секунд, а ей так никто и не открыл. Ещё несколько попыток — тоже безуспешных. Ханаби пришло в голову воспользоваться бьякуганом, чтобы проверить, дома ли он, а о том, что это вторжение в личное пространство, девушка подумала, когда было уже слишком поздно.       Решив подождать возвращения блондина, Ханаби села на подоконник большого окна, служившего источником света в коридоре. Она сидела, болтая свешенными ногами и, сама того не замечая, цитировала: — Грудь, поблекшую от грязных ласк, грызёт в вертепе нищенском иной гуляка праздный. Мы новых сладостей и новой тайны грязной, ища, сжимаем плоть, как переспелый плод**, — последние строки заставили Хьюгу покраснеть. — Ты Наруто ждёшь? — Ханаби резко подпрыгнула на месте. Она не заметила, как к ней подошёл Нара. Ему уже вошло в привычку приходить к Наруто с шахматным набором в одно и то же время дня. — Д-да, — девушка зачем-то спрятала книжонку у себя за спиной, будто по обложке без надписей стратег мог что-то там определить. — Странно это. Обычно в это время суток он всегда дома…       Шикамару сразу же предположил худшее: а вдруг Наруто сейчас приносит очередную жертву Богине Крови? Надо было проверить. И пускай сейчас был Нара не в состоянии помешать жрецу, он обязан был узнать правду. Иначе он просто не смог бы сегодня спокойно спать. Неожиданно сорвавшись с места, брюнет оставил Хьюгу в недоумении. ***       Добравшись до потайного «подземелья», юноша сложил комбинацию печатей, с первого раза выученную наизусть, и поспешил спуститься вниз. На сей раз свет горел в комнате, в которой Нара не бывал прежде. — Какого чёрта? — спросил Шикамару, войдя внутрь.       К дальней стене был прикован раздетый по пояс Ямамото, тело которого, как оказалось, покрывала целая сеть глубоких шрамов. К потолку по всей комнате были прикреплены нити лески, на которых висели фотографии. На них было изображено место преступления. Кровь, тела, разгром. Судя по тому, что видел Шикамару, была убита целая семья из родителей, двух детей, одному из которых было около пятнадцати, а другому лет десять, и собаку. Вдобавок ко всему в центре комнаты стоял Наруто. — А я уже тебя заждался, — сказал блондин, вертя в руках жертвенный кинжал с искривлённым лезвием. — Нравится проделанная мной работа? Присмотрись к ней хорошенько. — Что это? — стратег взял одну из лесок и стал рассматривать прикреплённые к ней фотографии. — Пару лет назад наш товарищ Ямамото сорвался и решил вспомнить молодость. Ворвался в дом ни в чём неповинной семьи и устроил там резню. Действовал он со смаком, не торопясь, и как следует помучил своих жертв. Результат сей резни сейчас прямо у тебя перед глазами. Корень прикрыл Матсуду, ведь он являлся ценным активом, а члены той семьи даже не были шиноби. Дело замяли и в итоге наказали каких-то левых грабителей, а настоящий убийца остался на свободе. Ну, и как тебе такая система правосудия?       Нара молчал, ибо ответить было нечего. Он смотрел то на старика, то на фото убитой семьи, и на ум ему не приходило никаких оправданий. — Скажи, что ты сейчас чувствуешь? Только честно. — Я чувствую… Отвращение. Презрение и ненависть. — Ты хотел бы наказать виновного? — брюнет вздрогнул, когда джинчурики вложил ему в руку кинжал. — Сегодня у тебя есть такая возможность. — Нет! Мне это не нужно! Его должны судить по закону! — Закон на стороне Ямамото! Он ничего не решает! — Наруто уже не на шутку разозлился, пытаясь донести до Шикамару свою истину. — Этот больной ублюдок ведь точно такой же, как я! Разница лишь в том, что здесь и сейчас ты в состоянии остановить его! — Я же сказал нет! — Нара, тем не менее, кинжал не опустил. — Я не убийца! Я не такой, как ты! — Прекрасно! Тогда я просто отпущу его! Ты этого хочешь? Уверен? Ведь если оставить его в живых, он рано или поздно снова кого-то зарежет, и виноват в этом будешь ты! И только ты! Потому что тебе не хватило смелости взять дело в свои руки! — Наруто ждал, что его слова повлияют на брюнета, заставят его действовать, но стратег лишь постоял несколько секунд в нерешительности, а затем швырнул кинжал о стену и выбежал из комнаты. — Ну и вали! Надеюсь, ты сегодня будешь спать крепко, ведь тогда у Матсуды будут все шансы перерезать тебе горло во сне!       Сгоряча жрец рванулся к старику и принялся снимать с него кандалы. Он не сомневался в том, что действие снотворного пройдёт только спустя несколько часов, и у него ещё есть время унести Ямамото отсюда. Однако Наруто, привыкший к работе с простыми людьми, а не с шиноби, не учёл того, что Матсуда проходил специальную подготовку. Как только Узумаки освободил пожилого мужчину, казавшегося спящим, он тут же оживился и вцепился обеими руками мертвой хваткой в горло джинчурики.       Наруто от такого растерялся, а Матсуда этим воспользовался и, прижав его спиной к стене, начал давить большими пальцами на солнечное сплетение Узумаки. В этот момент джинчурики не знал, на кого злится сильнее: на старика или на самого себя за беспечность. Тем не менее, Ямамото напрасно тешил себя иллюзиями и надеялся убить блондина. Наруто ничего не стоило пресечь сопротивление и оборвать жизнь мужчины, но тут его взгляд упал на дверной проём. Шикамару то ли услышал звуки борьбы, то ли вернулся по какой-то другой причине — это сейчас не важно. Важно то, что стратег стоял на пороге и размышлял, стоит ли помочь Узумаки. Несомненно, смерть жреца решила бы все проблемы Нары, но у него сейчас разгоралось внутри какое-то непонятное чувство, которое просто не позволяло стоять и бездействовать.       Наруто решил воспользоваться ситуацией и притворился, будто ему в самом деле нужна помощь. Он специально делал крайне вялые попытки освободиться от Матсуды, изображая беспомощность, а во взгляде его было отчаяние и страх. На деле же жрец с трудом сдерживал желание рассмеяться.       Всё случилось мгновенно. Шикамару решился и с криком бросился к старику, который поздновато его заметил. Юноша подобрал брошенный им же кинжал и вонзил его меж рёбер Ямамото. Тот захрипел, широко распахнув глаза, в которых застыло удивление, и, покачиваясь, обернулся. Нара от его взгляда окончательно сорвался и начал пырять старика снова и снова, а тот всё стоял. Наконец, Матсуда свалился замертво, и из множества колотых ран на холодный каменный пол хлынула горячая кровь.       Наруто и Шикамару оба тяжело дышали. Они смотрели друг на друга с исступлением, напоминая двух друзей, уставших после пробежки. Нара хотел это сделать, и это невозможно было отрицать. В противном случае он мог просто использовать технику теневого подражания и остановить Ямамото, не убивая его. — Спасибо… Ты спас мне жизнь, — произнёс Узумаки, восстанавливая дыхание. — Что я наделал? — стратег был мертвецки бледен. — Я убил жителя родной деревни… — И как ощущения? — Мне стало… легче. Я ужасный человек, — Шикамару стыдливо опустил голову, будто он всё ещё был учеником академии, которого могли наказать за провинность. — Что, правда? — Какаши, появившийся буквально из ниоткуда, в тот момент оставил на Шикамару неизгладимое впечатление, а Наруто даже не удивился. Он к такому уже привык. Хатаке подошёл к поражённому брюнету и похлопал его по плечу, ухмыляясь. — Тогда добро пожаловать в клуб. _________________________ * — мне проще описывать действия, связанные с шахматами, чем с сёги (шоги) ** — отрывок из сборника стихов «Цветы зла» Шарля Бодлера