***
Что-то изменилось. В какой-то момент Наруто рывком выдернуло из беспокойного сна и затащило в сырые и тёмные просторы его подсознания. Давно он не был перед этой огромной клеткой, сквозь толстые прутья которой виднелся силуэт исхудавшего, облезлого Демона Лиса. Джашин буквально вытягивала из него все соки, и чем крепче становилась связь между ней и Наруто, тем слабее становился Кьюби. Сейчас же на него было просто больно смотреть. — Чего ты хочешь, Лис? — спросил Наруто монотонным голосом с каменным выражением лица. Сейчас он не испытывал к девятихвостому никакой ненависти или презрения. Только простое, безграничное безразличие. — Прошу… Умоляю тебя… — захрипел биджу, подползая поближе к прутьям своей клетке и просовывая сквозь них свои иссохшие пальцы. — Не делай этого… — Не делать чего? — Не становись верховным жрецом. — С какой стати? — Узумаки и сам знал ответ, но он хотел услышать всё из уст Кьюби. Глаза оного засветились злобы, он приподнялся на слабые лапы и взревел: — Не придуривайся, мальчишка! Посмотри на меня! Твоя связь с Джашином истощает меня! Я на последнем издыхании из-за тебя и твоей Кровавой Шлюхи!!! Если ты станешь верховным жрецом, я..! Я умру, Наруто. Поэтому я заклинаю тебя: не делай этого, — чувствовалось, что эти слова даются биджу нелегко, и дело тут не только в недомогании. Ему, Великому Девятихвостому Демону Лису приходилось унижаться перед каким-то человечишкой. Гордость Кьюби была уязвлена, но, несмотря на все его усилия и унижения, его ждал один ответ: — Мне всё равно, — биджу ударил по полу лапой в порыве гнева. — Я Девятихвостый!!! Я творение Великого Мудреца Шести Путей!!! Моя смерть повлечёт за собой невиданные стихийные бедствия!!! ПОГИБНУТ СОТНИ И ТЫСЯЧИ!!! — Клал я на всё это. Прощай, хвостатый, — Наруто просто развернулся и зашагал прочь. Даже Кураме в этот момент он казался жестоким. Лис вцепился в прутья своей клетки и начал из последних сил дёргать и расшатывать их, но всё было тщетно. — Я проклинаю тебя, Узумаки Наруто! — орал биджу в беспамятстве. — Тебя, твою деревню и весь людской род! Здесь и весь твой род! Здесь и сейчас я даю тебе имя навеки! Запомни! Отныне ты и есть Демон Листа!!!***
Реальность Наруто оказалась не намного лучше того, что он видел в подсознании. Во рту ощущался мерзопакостный привкус кислятины, слюна была вязкой-привязкой. Всё тело сковывала корка сухой крови Харуно, тело которой лежало у него под боком. На трупе уже появились пятна, глаза впали, эффект трупного окоченения давал о себе знать. В ней не осталась и следа от Кровавой Богини. Теперь это была самая обычная, уродливая и гниющая мертвечина, которая уже вовсю смердела. — Пора бы мне от тебя избавиться, — сказав это, жрец накинул перепачканный плащ, поднял тело Харуно на руки и направился к выходу из подземелья. Погода по-прежнему была пасмурной. Небо заволакивали тучи, моросил мелкий дождик, и невозможно было сказать наверняка, который час. Капли воды приятно холодили кожу джинчурики, частично смывая с неё запёкшуюся кровь. Интересно, что бы сейчас подумал случайный прохожий, увидев его в таком виде? Любопытно было бы поглядеть на его перекошенную рожу. Добравшись до ручья, Наруто бросил Сакуру на траву, а сам зашёл в воду, опустился на корточки и стал умываться. Кровь почему-то хуже всего отставала от рук, и сколько бы Узумаки ни тёр ладони друг о друга, она просто отказывалась смываться полностью. Должно быть, в этом можно было разглядеть какой-то символизм, но сейчас Наруто был не в состоянии его увидеть. В голове у него была блаженная, безмятежная пустота. — Первый акт подходит к концу, — жрец был настолько расслаблен, что даже Какаши, возникший на противоположном от него берегу ручья, не вызвал удивления. — Основные действующие лица выходят на сцену, чтобы принять участие в грандиозном заключительном действе. — И ты тоже будешь в их числе? — тихо спросил Наруто, не открываясь от дела. — Я? Нет. Я не основной персонаж, даже не второстепенный… Я — голос автора. И в ответственные моменты мне положено оставаться за кадром, — Копирующий усмехнулся. Его забавляла эта странноватая беседа. — Я кое-что сделал, и теперь мне, как и тебе, придётся покинуть деревню. — Значит мы уйдём вместе? — джонин покачал головой. — У меня появились дела. Возможно, надежда на спасение от Проклятия. Так что мы на время расстанемся, но я буду присматривать за тобой. — Как всегда… — Да. Как всегда… Ты будешь по мне скучать? — Скучать? — теперь и Узумаки заулыбался. — Какаши, ты — моя величайшая головная боль. Моя раковая опухоль мозга. Я буду думать о тебе, но скучать — ни за что. — Хех. Другого ответа я и не ожидал. Горжусь тобой, — блондин скорчил недоверчивую мину. — Нет, правда, горжусь. С тобой было весело. Какаши распрямился, похлопал по карманам и потянулся. Наруто же остался сидеть в ручье. — Не спеши расслабляться. Проигрыш всё ещё возможен, ибо, зачастую, поражение настигает нас за мгновение до триумфа. Бывай, — с этими словами Хатаке исчез в Камуи, оставив Узумаки одного.***
Вместо того, чтобы быть на общем сборе, Шикамару сидел дома, ссылаясь на плохое самочувствие. Он не знал, как ему быть. Граница между понятиями добра и зла для него размылась, и теперь было неясно, кто прав, а кто виноват. Ни Наруто, ни жители Листа не казались ему невинными овечками, заслуживавшими его поддержки. Отец вдруг позвал Нару. Тот вышел на кухню, где глава семьи уже ждал его у обеденного стола, на котором были разложены какие-то свитки с незнакомыми стратегу печатями. Отец казался серьёзным, как никогда прежде. — Раз уж ты здесь, будешь помогать мне с планом запечатывания, — строго и решительно заявил Шикаку. — Какого ещё запечатывания? — Шикамару недоверчиво поглядел на мужчину. — Есть причина, по которой нам чрезвычайно важно поймать Наруто живым. Осуществление этого важнейшего условия было поручено формации ИноШикаЧо и человеку по имени Ямато. Так что слушай внимательно и запоминай. — Подожди, а почему, собственно, так важно захватить Наруто живым? — подозрения Нары всё возрастали, но он всё ещё надеялся, что ошибается. — …У нас мало времени, так что буду краток: до тебя доходили слухи о том, что в Наруто сидит демон? Так вот, всё это правда. В него запечатан девятихвостый. Глаза Шикамару широко распахнулись. Он ушам своим не поверил. Его отец знал о том, что Наруто джинчурики. Кому ещё об этом было известно? Быть может, главам других кланов? И никто не сделал ровным счётом ничего, чтобы помочь ему, хотя все знали о том, какая у него тяжёлая жизнь! — Теперь, когда с этим разобрались… — Как давно? — перебил отца стратег. — Как давно ты знаешь? — О чём ты? — Все эти печати и схемы явно не за один день создавались. Я спрашиваю тебя, как давно тебе известно о том, что Наруто — джинчурики? — Сейчас это не имеет значения. — Ещё как имеет! Отвечай на вопрос, иначе о моей помощи можешь забыть! — старший Нара несколько секунд колебался, но он был не в праве терять время зря. — С самого начала. Я знал обо всём с самого его рождения и всегда был готов к такой ситуации. В этом заключалась моя работа, — рассвирепев, Шикамару ударил кулаком по столу. — Отец, ты кусок дерьма!!! Кто выкрикнул эти слова? Да, они прозвучали из уст Шикамару, но их сказал кто-то другой. Кто-то чужой, сидевший глубоко внутри Нары и теперь прорывавшийся наружу. Его внутренний демон. Стратег испугался его, он рванул прочь от отца, прочь из дома. Бежал быстро и долго, пока не добрался до своего любимого холма. Земля размокла от дождя, несколько раз Шикамару соскальзывал и скатывался вниз, но всё же сумел взобраться наверх. Рухнул на спину на вершине, весь мокрый, в грязи, и просто уставился вверх. Он частенько любил полежать без дела, наблюдая за тем, как облака медленно плывут по лазурному небу. Это умиротворяло его. Но сегодняшняя разбушевавшаяся стихия внушала в него только тревогу. Шикамару закрыл глаза и не знал, сколько он вот так пролежал, прежде чем кто-то подошёл к нему. — Если ты останешься здесь, точно простудишься, — какого же было его удивление испуг, когда он увидел Джирайю. — Здравствуй, Шикамару. Почему тебя не было на собрании? — Хотел бы я знать ответ на этот вопрос… — Понимаю. Тебя тоже терзают сомнения, да? — Жабий Отшельник присел рядом с чунином. — Это нормально. Тяжело свыкнуться с мыслью, что Наруто оказался не таким хорошим, как нам всем казалось. — Я вот всё думаю: может быть, это мы сделали его таким? — санин непонимающе взглянул на юношу. — Мы ведь его друзья, но мы не заметили, как он становится другим. Не захотели замечать… У него была нелёгкая жизнь, кто знает, через что он прошёл. Может, ему была позарез нужна наша поддержка, но нас не было рядом в нужный момент? Джирайя промолчал. Он и сам думал об этом не раз и понимал, что во всей сложившейся ситуации есть и его вина. Санину было особенно тяжко от мысли о том, что он подвёл не только Узумаки, но и его родителей. Ради Минато и Кушины он должен был заботиться об этом мальчишке, а вместо этого всё проебал… Теперь остаётся только один способ искупить эту вину. Стереть с лица земли позор, пятнающий их доброе имя. — …Можешь оставаться в стороне, а можешь помочь своим товарищам. Мы все вольны делать собственный выбор.***
Ближе к вечеру дождь прекратился, небо прояснилось, а когда солнечный диск начал заходить за горизонт, оно стало красным. По-настоящему красным, словно сами небеса закровоточили. Наруто вышел в чистое поле, что было неподалёку от лаборатории Орочимару, и стал ждать. Здесь деревья не помешают ему увидеть начало Лунного затмения и вовремя приступить к началу ритуала. Запах мокрой земли и травы перебивал запах гнили, которым пропиталась его одежда. Вдруг он услышал, как позади земля чавкает под чьими-то тяжёлыми шагами. Шаги становились всё ближе, пока не остановились примерно в метре от него. Оборачиваться Узумаки не стал, посчитав это не нужным. Он и так догадывался, кто пришёл по его душу. — Как ты нашёл меня, Джирайя? — безучастно спросил джинчурики. — Как знать? Быть может, сюда меня привело Божественное провидение, — столь же отстранённо ответил санин. — На твоей стороне всегда были лишь Боги пьянства и разврата. Сомневаюсь, что они соизволили бы указать тебе дорогу. — Что верно, то верно, — седоволосый горько усмехнулся. — Ты, случаем, не знаешь, что стало с Сакурой? — Действительно, что же? У тебя есть предположения на этот счёт? — Есть парочка. Думаю, что её зверски убили. — И кто же? — Как кто? Ты и убил, голубчик, — в этих словах было столько разочарования, что Наруто невольно прикусил губу от обиды. — И что же нам теперь делать? — жрец незаметно закатал рукав, под которым была печать призыва. — Ответ очевиден. Грехи ученика… — Джирайя, в свою очередь, сложил серию печатей, — должен искупить его учитель! За доли секунды Наруто надкусил большой палец и призвал свою косу. Резко развернулся на сто восемьдесят градусов, намереваясь положить конец толком не начавшейся битвы одним ударом, но в то же время Джирайя склонился земле, прижав к ней ладонь. — Техника призыва! — в следующую секунду санин и джинчурики скрылись в большом облаке белого дыма. Взмах лезвия, быстрый, словно вспышка молнии, вызвал порыв ветра, срывающий покров густого дыма. Между Джирайей и Наруто сидела жаба средних размеров, раза в три больше человека. На её плечах и лапах были щитки брони, а за спиной большие ножны. Обеими руками она сжимала рукоять огромной катаны, по лезвию которой стекала капелька крови. Коса, вращаясь, отлетела в сторону и вонзилась в землю. В её рукоятку мертвой хваткой вцепилась правая рука Узумаки, отсечённая по локоть. Пошатнувшись, Наруто упал на колени, зажимая ладонью обрубок. Кровь толчками запульсировала сквозь его пальцы. Лицо блондина исказилось от боли, но в холодном взгляде Джирайи не появилось ни намёка на жалость. — Чёртов… старик!