Жрец Кровавой Богини

Мелкие щепки, отколовшиеся от марионетки, взмыли в воздух. Одна из них ударила Наруто в щёку, чуть ниже правого глаза, пылавшего азартным огоньком. Его коса вошла глубоко в спину Сасори, прошив толстую стальную защиту, как тёплое масло. Хвост Сасори глубоко вонзился в его грудь скорпионьим жалом, пробив грудину. Оба отступника не ослабляли напор, продолжая друг друга корёжить. Наруто вёл лезвие косы к себе, вспарывая каркас марионетки, будто вскрывая консервную банку. Сасори же вдавливал жало всё глубже. Широкий хвост теснил лёгкие, кромсал сердце. Из-под истрескавшейся маски Кровавого Жреца кровь стекала тёмными ручейками. Под маской же скрывалось спокойное, сосредоточенное лицо. Точно такое же выражение сейчас было на лице кукловода, прятавшегося в уродуемой марионетке. Никто из них не хотел сдаваться, не хотел отступать. И всё-таки кто-то должен был дать слабину раньше. — Тс, — наконец, недовольно буркнул Сасори. Его массивная марионетка «раскрылась», из неё выскочила фигура в тёмном плаще, а спустя мгновение произошли две вещи: коса разрубила куклу надвое, а её хвост пробил тело Узумаки насквозь. Его наконечник глубоко вонзился в каменный пол пещеры. Едва эхо чудовищного треска, разносившееся по пещере, утихло, воцарилась зловещая тишина. Сасори, окутанный в тряпьё, и Верховный Жрец, будто прошитый швейной иглой насквозь, не прерывали это молчание, как бы соблюдая некий, известный лишь шиноби, ценящим хорошую битву, этикет. До поры до времени. — Удивительно, — наконец, сказал Сасори. Голос его теперь заметно отличался от того, что доносился из глубин марионетки. Он сделался куда более мягким и надменным. — Рана, которую я тебе нанёс, смертельна. Мало того, доза яда, способная убить целый взвод шиноби, сейчас растекается по твоим жилам. И всё же ты по-прежнему стоишь на ногах. Как? — Это секрет, — с усмешкой ответил бывший джинчурики. Он окончательно выломал хвост из разрубленной марионетки, обнажив стальной «сустав», ранее встроенный в куклу. Он обеспечивал стальному хвосту подвижность. Наруто сделал несколько уверенных шагов вперёд. Лезвия хвоста проскальзывали сквозь его грудь одно за другим, пока в неё не упёрся шарик стального сустава. Сделав ещё один шаг и приложив усилие, напоминая быка, тащившего плуг, масочник выдернул шар сквозь свою грудь и выбрался из своеобразного капкана. Отверстие в груди было сквозным и жутким. У любого нормального человека от одного его вида пробежали бы мурашки. Впрочем Сасори, как и любого другого из Акацуки, нормальным назвать было нельзя. Узумаки резким движением руки сорвал с себя остатки плаща, оставшись в чёрных штанах и сандалиях. Рана на его груди уже начала стягиваться. — Что ж, если это секрет, — Сасори поднял бледную руку, сжал ткань мешка, надетого на голову, и стянул его. В темноте блеснули холодные глаза кукловода, показалось его молодое, слишком уж молодое, надменно улыбающееся лицо, — то я с радостью выбью его из тебя. Кукловод действовал быстро, ожидая, что Верховный Жрец вот-вот бросится в атаку, но тот не сделал этого. Сасори вскинул руку, державшую толстый свиток, и размотал его. Из нарисованной на свитке печати вырвался поток густого белого дыма. Из дыма этого возникла здоровенная марионетка в тёмно-сером плаще с меховым воротником. — Попробуй. Посмотрим, что из этого выйдет, — рявкнул Узумаки и поднёс ладонь к своей маске. После взрыва, устроенного Дейдарой, от неё уже откололось несколько больших кусков, и держалась она только на честном слове. Верховный Жрец оттянул остатки маски и разжал пальцы, позволив им с тихим стуком упасть на каменный пол пещеры. Затем бывший джинчурики наступил на маску, и та затрещала под его сандалией, как яичная скорлупа. Тени в пещере внезапно сгустились. Лицо Узумаки Наруто было для Сасори совершенно незнакомым, а потому он ничуть не удивился и не придал ему значения. Он просто не понял, что перед ним сейчас стоит один из тех, чьё имя — последнее в списке тех, кого Акацуки предстояло поймать. Для него ничего не изменилось. Кукловод шевельнул пальцами, и марионетка, сделанная из тела Третьего Казекаге, потрескивая, подняла голову. Её нижняя челюсть разделилась на три части и раздвинулась, необычайно широко раскрывая рот. Из тёмных недр куклы, шурша, стали струиться потоки тёмного железного песка. Наруто сжал рукоять косы и шагнул вперёд. За мгновение до того, как он ринулся вперёд, Узумаки предельно чётко осознал, что мысленно он сейчас где-то далеко отсюда. Рядом с почти ослепшим, но всё ещё старающимся быть полезным, Учихой, следовавшим за Подрывником. Рядом с телом Гаары. А потом, как по щелчку, что-то очистило голову жреца Кровавой Богини от лишних мыслей и позволило ему сосредоточиться на предстоящей битве. *** Встал ли Какаши на сторону зла, избрав сторону одержимого ненавистью и смесью ещё каких-то противоречивых чувств Узумаки? Да, несомненно. Но дело было не в этом. Хатаке тянулся не столько ко злу, сколько к чему-то новому, ранее им невиданному и неиспытанному. А ещё он жаждал развлечений. Если бы Саске, брошенный Наруто и неспособный добраться до логова Акацуки самостоятельно, пропустил всё самое интересное, это было бы весьма трагично. Но скучно. До одури скучно. А ничего страшнее скуки для Копирующего Ниндзя, давно не боявшегося смерти, не было. Поэтому он пришёл наследнику древнего клана на помощь. Подготовил его к предстоящему столкновению с Акацуки, сразу дав понять, что ответов на терзавшие его вопросы, Учиха не получит. Поначалу возмущение, за которым прячется недоумение и даже испуг, переполняет слепого нукенина. Даже не видя его, Саске готов был кидаться на Хатаке, и лишь взмокнув от усталости и поняв, что слепая погоня за голосом, блуждающим по комнате, ни к чему не приведёт, он сдался. И стал внимательно слушать, делаясь всё более спокойным и задумчивым. Когда же настало время, Какаши толкнул Саске в искривление пространства, соединявшее комнату и убежище Акацуки, предварительно предупредив его о том, что ощущение от первой телепортации будет не из приятных. Ох и трудно же было корчить из себя «Мистера Самообладание» перед Верховным Жрецом и напарниками-нукенинами, когда содержимое желудка ползло вверх по пищеводу. От мыслей об этом наследнику древнего клана вдруг захотелось смеяться. Помотав головой, Саске напомнил себе о серьёзности ситуации. От глиняной птицы Дейдары, летевшей высоко над землёй, Учиху отделял десяток метров, и расстояние это никак не получалось сократить. Активированный шаринган возвращал ему зрение, но не в полной мере. Он мог видеть потоки чакры, не более того. А посему Подрывник с его творением виделся Саске пятном синего пламени посреди бескрайней черноты. Внезапно от этого пятна отделилось другое, поменьше, и понеслось к Саске. Чем оно было ближе, тем больше деталей обладатель додзютсу мог различить. На расстоянии трёх метров Учиха уже отчётливо видел маленькую глиняную птичку, часто-часто махавшую крыльями. — «Сейчас?» — успело промелькнуть в голове Саске, но он быстро отмёл эту мысль. У него был лишь один шанс, и нельзя было потратить его впустую. Учиха позволил творению Тсукури подлететь вплотную, услышал громкое «Кац!», а спустя мгновение исчез в яркой вспышке взрыва. Лицо Дейдары озарила победоносная улыбка, он сжал кулак единственной оставшейся руки и чуть замедлил свой полёт, бросив взгляд назад. В воздухе повисло облако густого, тяжёлого чёрного дыма, расползающегося в разные стороны, словно клубок мелких чёрных змей. Прошла секунда, другая, и тут Учиха вырвался вперёд из дыма. Целый и невредимый, хоть и со следами гари на одежде. — Живучий засранец! — выругался Дейдара и прикусил ноготь большого пальца, вновь набирая скорость. Глины у него оставалось всё меньше и меньше. Ему следовало бы сбежать, но тогда враг мог вернуться в убежище, а Сасори, похоже, и так достался серьёзный противник. Дейдара ещё раз оглянулся, будто надеясь, что Саске от него отстанет, и на сей раз использовал устройство, закреплённое на его глазу. Он отчётливо разглядел бледное лицо нукенина. Даже увидел тусклый алый свет в его глазах. — Учиха? — вырвалось у Подрывника. И как он раньше этого не заметил? Принадлежность врага к могущественному клану резко всё меняла. Дейдара ощутил, как им овладевает азарт. Уголок его губ приподнялся. — Так ты брат Итачи, да? Кто ж ещё, ведь кроме вас двоих никого с такими глазами в целом мире не осталось, ммм. Слова Тсукури донеслись до Саске вместе с порывами ветра, бьющими в лицо. Едва он услышал имя старшего брата, к нему вернулась холодная расчётливость. Что-то такое, чего нельзя было отнести к личностным качествам Учихи Саске уже довольно давно. С тех самых пор, как он начал по-настоящему слепнуть. Дейдара ощутил эту, казалось бы, незаметную перемену, но подавил в себе мимолётный испуг. В конце концов, раз уж Судьба свела его с Учихой, намечающееся сражение внезапно обретает для Подрывника новый мотив. Он хотел… Нет, обязан был убедиться в том, что не проиграет обладателю шарингана. Так он поймёт, что в битве с Итачи, которая рано или поздно состоится, у него есть шанс. — За мной, маленький Учиха! Поиграем немного, ммм! — придав своему голосу уверенности, Дейдара внезапно заставил свою глиняную птицу свернуть влево. Туда, где деревья росли ближе друг к другу, а лес сгущался, превращаясь в чащу. Саске, не задумываясь, последовал за ним. Исчез из поля зрения подрывника в кронах деревьев секунд на десять, затем выпрыгнул из листвы и снова нырнул обратно. Через десять секунд опять показался и так по кругу. Подрывник присел на одно колено и запустил руку в сумку глиной. Он отщипнул от неё большой кусок и принялся за дело. Ему предстояло слепить творение солидных размеров, а это займёт время, но пока Тсукури высоко над землёй, а Учиха там, внизу, всё будет в полном порядке. *** Когда Наруто рванулся к Сасори, чёрные облака железного песка уже успели собираться под потолком пещеры, подобно дыму. Кукловод взмахнул ладонью и выкрикнул: — Железный ливень! Маленькие сгустки песка, подобно пулям, полились из облаков с дикой скоростью. Со свистом разрезая воздух, они врезались в каменный пол, землю и, что самое главное, в жреца. Они прошивали его тело иглами, срывали кожу, впиваясь в кости. Разбрызгивая тёмную кров. Но Узумаки не останавливался, неумолимо приближаясь. Сасори наблюдал за ним безо всякого страха, почти заворожено. Он видел прекрасное, юное тело, которое, похоже, нельзя было уничтожить. Тело, над которым само время могло быть не властно. Сасори уже довелось узреть нечто подобное. Острый на язык сектант, попавший в ряды Акацуки, тоже казался бессмертным, и многое указывало на связь между нежданным гостем и матерщинником. Но раны последнего не заживали с такой поразительной скоростью, а тело всё же можно было уничтожить. Сейчас же перед Сасори предстала основа для идеальной, неразрушимой марионетки. Оказавшись достаточно близко, Наруто замахнулся косой, метя то ли в кукловода, то ли в Третьего Казекаге. Сасори усмехнулся, шевельнув пальцами, и в тот же миг в жреца со свистом полетело копьё из чёрного песка. Молниеносно среагировав, он разрубил её надвое, но половинки копья лишь на долю секунды зависли в воздухе, а после вытянулись, заострившись, и устремились к Узумаки с двух с двух сторон. Одна из них пробила бок Верховного Жреца, а другая впилась в живот. Это замедлило его, и кукловод, не давая противнику опомниться, вновь атаковал, обстреливая его десятками таких же вытянутых копий. Они набирали скорость, пронзали тело Узумаки, со страшной силой вонзались в каменный пол, всё сильнее сковывая его движения. Вскоре Наруто уже не мог сдвинуться с места и напоминал подушечку для иголок. Он силился преодолеть то небольшое расстояние, что отделяло его от Сасори, но потуги лишь усиливали кровотечение. Жрец мог только сверлить кукловода взглядом, всё ещё сжимая свою косу, но теперь уже только одной рукой. — Похоже, это действительно больно, — произнёс Сасори голосом, лишённым какого-либо сочувствия. Узумаки сощурился, хрипло вдохнул и смачно харкнул ему в лицо тёмно-красной слюной. Слюна угодила Сасори в лоб и стекла прямо на его глаз, но он даже не моргнул. Не выказал злобы или раздражения. — Может, всё же расскажешь, как ты обрёл бессмертие, незнакомец? Тогда твои мучения сразу прекратятся. — Тебе… кха… правда интересно? — свободная рука Верховного Жреца широко расставила пальцы. Потоки чакры, пока не видимые глазу, закружились, обретая форму. — Что ж, слушай: бессмертие — это дар. Дар моей Кровавой Богини. — Что? — Сасори удивлённо моргнул. — Богиня? — Джашин-сама, — Наруто чуть качнул головой, и амулет на его шее качнулся. Кукловод лишь сейчас обратил на него внимание и вновь подумал о Хидане. Сасори испытывал искреннее удивление. Неужели и Матсураши, и враг, что сейчас перед ним, в самом деле черпали силу откуда-то свыше? Нет, это должен быть какой-то трюк. Запретное ниндзюцу, таинственный, всеми забытый ритуал. Атеистом кукловод был не только из-за своего цинизма. Просто он, Сасори из Скрытого Песка, постепенно превращавший себя в марионетку, удалявший собственную человечность слой за слоем, подобрался к грани между жизнью и смертью на удивление близко. Он был уверен в том, что в какой-то момент заглянул в замочную скважину двери, ведущей в загробный мир, и не увидел там ничего, кроме тьмы. Никакого Бога или Божеств, ни намёка на существование души после смерти тела. Воспользовавшись замешательством Сасори, Наруто усилили поток чакры в своей руке. Голубоватая сфера быстро сформировалась и стала стремительно разрастаться, теряя правильную форму. Напоминая резиновый шарик, наполняемый мощной струёй воды. Разросшись до внушительных размеров расенган неправильной формы разорвался с чудовищной силой. Отбросив все лишние мысли Сасори отпрыгнул от вздымающейся пыли и развеянного железного песка, и кукла Третьего Казекаге последовала за ним. Из облака этой пыли, вращаясь в воздухе, в мастера марионеток полетела коса. Он легко уклонился и уберег от этой атаки своё творение. Коса пронеслась мимо них и глубоко вонзилась в отдалённую каменную стену. Сасори едва успел довольно ухмыльнуться, как вдруг со звоном стала натягиваться цепь, тянувшаяся от рукояти косы к облаку пыли и песка. Всё произошло быстро, нукенин успел осознать происходящее, но не сумел ничего предпринять. Наруто вырвался из пылевой завесы, подтягиваемый цепью навстречу кукловоду и его марионетке. Их обоих бывший джинчурики застал в воздухе, и в его руке уже была новая, на сей раз должным образом сформированная сфера чакры. Почувствовав реальную угрозу, Сасори поспешил воздвигнуть на пути жреца стены из железного песка, но Наруто легко прошибал их одну за другой расенганом, вздымая в воздух чёрные крупицы. Он подбирался всё ближе к кукловоду, и лишь в последний момент тот, увидев пылающие злобой глаза жреца совсем рядом, прикрылся собственной куклой. Расенган врезался в туловище марионетки, разрывая ткань её куртки и дробя деревянный каркас. Узумаки пробил его насквозь и устремился дальше, к своей косе. Сасори же приземлился на каменный пол, и рядом с ним мёртвым грузом рухнула его любимая боевая кукла, доставшаяся ему таким неимоверным трудом в своё время. Верховный Жрец запрыгнул на рукоять косы и замер на ней, легко сохраняя равновесие. Сасори же встал, как вкопанный посреди пещеры, в окружении осыпающегося на пол стального песка. Он опустил голову, устремив отрешённый взгляд в дребезги разбитую куклу. Казалось, что он расстроен. Увидев это, Узумаки на мгновение задумался и тяжело вздохнул. — Скажи, Сасори из Скрытого Песка, ты хотел бы жить вечно? — если вопрос и удивил кукловода, он умело это скрыл, не оторвав взгляда от своего творения. — Только безумец этого не хочет, — тихо ответил нукенин. — Возможность вечно оттачивать своё искусство и добиваться истинного совершенства — это ли не предел мечтаний? — Из человека с такой философией вышел бы неплохой последователь Джашин-сама, — а вот эти слова уже заставили Сасори поднять голову. Они с Наруто обменялись взглядами, разъяснившими многое без лишних слов. — По-твоему, что-то мешает мне стать этим самым последователем? — К сожалению, да. Культ Джашин-сама со всеми его ритуалами держится на крови и боли. А в тебе крови осталось совсем немного, верно? — Верховный Жрец прислушался к собственным ощущениям и кивнул. — Трудно, должно быть, было превратить себя в марионетку. Это был долгий, наверняка, болезненный процесс, занявший у тебя не один год. И то целиком и полностью от живого, человеческого тела избавиться не получилось. Но того крохотного кусочка плоти и крови, что поддерживает в тебе жизнь, не хватит ни на один ритуал. Дорога жреца Кровавой Богини уже давно для тебя закрыта. — Какая жалость, — Сасори старался казаться саркастичным. — Воистину. Быть может, если бы ты встретил последователя Джашин-сама лет десять назад, всё сложилось бы по-другому. Ты получил бы истинное бессмертие, а мне не пришлось бы тебя убивать. Знай же, что мне это не принесёт никакого удовольствия. Честно говоря, для меня ты крайне неудачный противник, ведь тело, лишённое чувств, нельзя заставить корчиться от боли. Это делает битву какой-то… фиктивной. — Не торопи события, — кукловод улыбнулся, но как-то фальшиво и внезапно сорвал с себя плащ. Тело кукловода, напичканное оружием, наделённое стальным хвостом с острым наконечником и парой вращающихся м*механизмов с лезвиями, тут же вызвало у Наруто ассоциацию со скорпионом. Он увидел и «сердце» куклы, если это можно было так назвать, и тут же обозначил цель для своих атак. Хвост Сасори вонзился в землю и изогнулся, он привстал на него и поднялся над землёй. Кукловод-марионетка взмахнул рукой, и из-за его спины вылетел один из многочисленных свитков. Он повис в воздухе и развернулся, в то время как сам Сасори раскрыл отверстие, вырезанное в его груди. Мгновением позже из свитка стали с дикой скоростью вырываться десятки марионеток, к каждой из которых устремлялись нити чакры, исходившие из отверстия. Марионетки заполонили пещеру, треща и клацая, а Сасори ухмыльнулся почти безумно. — Если мне всё же удастся сделать из тебя марионетку, мне уже ни о чём не придётся жалеть. Наруто хмыкнул. Армия кукол не особо его впечатлила, всё-таки это были всё те же бескровные, бесчувственные пустышки, с которыми нельзя было толком повеселиться. И всё же битва затягивалась, и драться в одиночку с каждой марионеткой означало бы впустую тратить время. Верховный Жрец Кровавой Богини спрыгнул с рукояти косы, выдернув её из стены, и, оказавшись на полу, сложил короткую серию печатей. Приложил ладонь к полу, не надкусывая палец, ведь он и так был в крови. — Техника призыва: Дочери Хаоса! Рубиновый дым окутал бывшего джинчурики. Будь Сасори на это способен, он уловил бы едкий запах гнили и аммиака. Когда же дым стал развеиваться, одна за другой показались девичьи фигуры. Кожа их была местами белой, синеватой или почерневшей, тела чудовищным образом изменены, а глаза у всех пылали огнем. Все они были молоды. Среди них была и куноичи с зашитым горлом, странно переступавшая с ноги на ногу. Куноичи с розовыми волосами.