The Beginning of the End

Какие бы долгосрочные планы ни строил Оскар Линдсей, отправлять дочь на отдых в Египет сейчас было определенно не лучшей идеей. К началу июня, когда она переехала от Амиров, установилась жара, труднопереносимая даже для египтян. Сама Меила, глядя из окна особняка на блестящую бурую реку, вспоминала о временах, когда женщины вместе с мужчинами купались в этой воде, сбросив одежды... При том, что просторный дом Мухаммеда Наиса, выстроенный из кирпича, хорошо удерживал прохладу. А двухкомнатная квартирка, в которую вселилась мисс Линдсей, прокалялась насквозь с утра до вечера. Конечно, никакого вентилятора или другого подобного роскошества. Меила своими глазами увидела страдания бедной барышни, потому что не могла ее предоставить самой себе. С переездом Беллы Линдсей хлопот с нею только прибавилось. Англичанка даже никуда не могла самостоятельно выйти. Мусульманских женщин в таких случаях сопровождал "махрам" - родственник, которому поручалась опека; а белых женщин их белые мужчины. Белла умела готовить и была способна себя обслужить; и Меила договорилась, чтобы Фатима, ее собственная новая служанка, покупала для мисс Линдсей продукты. Но в остальных случаях молодая англичанка была совершенно беспомощна. Она была блондинкой, что еще усугубляло положение. Многие египетские арабы и турки были падки на светловолосых западных красавиц. А теперь, когда Египет вышел из зоны британского влияния, даже в британском квартале мисс Линдсей не могла чувствовать себя в безопасности. Наверное, Оскар Линдсей, будучи рисковым человеком, просто недооценил ситуацию в Северной Африке. Ведь он уже много лет здесь не был! Меила пришла навестить девушку вместе с Аббасом. Белла открыла им в халате, с мокрым вафельным полотенцем на лбу. При виде египтян в голубых глазах хозяйки на миг мелькнул испуг; но потом дочь Линдсея приветливо улыбнулась. - Добрый день. Я просто умираю от жары, - пожаловалась девушка. - Сижу здесь как в клетке. - Это ты правильно делаешь, - сказала Меила. Белла растерянно хлопнула ресницами, приоткрыла яркий ротик... но потом снова улыбнулась. - Может, выпьете лимонаду? - Не откажусь, - Меила бросила взгляд на своего впечатляющего спутника и первой шагнула в квартиру. Белла усадила гостей на диванчик в комнате и принесла им лимонад в стаканах. А потом, усевшись на стул, нога на ногу, жалобно сказала: - На таком солнце я всегда сгораю. Видите? Она вытянула свои белые руки с ярким маникюром. Бросила на Меилу умоляющий взгляд. - Вы ведь поможете мне, мадам Амир? Я так мечтала посмотреть пирамиды, руины, все чудеса... Меня даже по магазинам некому сопровождать! - Магазины у нас не ахти, - заметила египтянка. - Лучше иди на базар. И тебе лучше было бы присоединиться к туристической группе. Меила посмотрела на свои стройные ноги в черных чулках, скрещенные в лодыжках. - Но группы набирают заранее, а туристы предпочитают прохладные сезоны. Белла нервно сцепила руки, и египтянка заметила на пальцах девушки следы въевшейся краски. Она впервые дружелюбно улыбнулась мисс Линдсей. - Вот что, - сказала Меила. - Я могу ненадолго одолжить тебе моего Аббаса Масуда. При слове "одолжить" египтянин вздрогнул, точно от удара, но только плотнее сжал губы и распрямил плечи. - Аббас может сопровождать тебя во время прогулок по городу и показать тебе Каир, - продолжала госпожа. - Здесь есть на что посмотреть, кроме языческих памятников! У нас изумительные дворцы и мечети! Белле явно было этого недостаточно, и Меила примирительно прибавила: - Я подскажу тебе, где найти настоящие древности. Я знаю такие места. А Аббас будет для тебя переводить с арабского. Белла вскочила со стула, стиснув руки. - Спасибо, мадам, вы так добры!.. Меила взглянула на Аббаса. - Ты согласен? - Да, - сказал он. Хозяйка кивнула. Неожиданно Меила ощутила сильную ревность, точно это был ее собственный супруг. - Не вздумай флиртовать с моим помощником, он женатый человек, - предупредила Меила англичанку. Белла широко раскрыла глаза, прижав ладони к пылающим щекам. - Конечно, нет, - обещала она. Аббас Масуд был из тех суровых восточных мужчин, "флиртовать" с которыми представлялось решительно невозможным. Нейтрализовав на некоторое время мисс Линдсей, Меила смогла заняться покупкой садового участка. Имхотепу, который, несмотря на все свои новые знания и привычки, сохранил удивительную простоту стремлений, это приобретение казалось самым желанным и нужным. И саму Меилу мысль о ферме все сильнее завораживала. Это было как вернуться к самой себе, к своему началу, - той невинной девчонке из Уасета, которая нагишом плескалась в великой реке и, в одном тесном калазирисе, садовничала, утопая коленями в ароматной теплой земле. Той, которая умерла... и никогда не умирала. Подыскать землю им помог один из братьев Аббаса, которые до сих пор жили натуральным хозяйством. Имхотеп и Меила поехали посмотреть участок - это было старое заброшенное поместье: сохранился дом с глинобитными стенами, вполне пригодный для жилья, и амбар. По границе был проложен канал. Перед домом росли старые оливы. Египтянка подумала, что здесь хорошо будет сажать и цветы, и лекарственные растения. Оформить сделку Меила доверила Имхотепу. Конечно, она выступала совладелицей этого поместья. Но Меила знала, каким наслаждением для Имхотепа будет ощутить себя собственником египетской земли. - У тебя была своя земля в Та-Кемет? - спросила она по дороге домой, когда они медленно поднимались на пароходе по Нилу. Поразительно: не только Меила, но и Анк-су-намун очень мало знала о прошлом своего возлюбленного. - Да, была, - ответил жрец. Он привлек жену к себе, но его взгляд стал отсутствующим. - У меня и моего брата Синухета. Когда Осирис призвал меня, я оставил брату все, что было нашим, и удалился в храм. - В поисках "имущества лучшего и непреходящего", - по губам египтянки скользнула ностальгическая улыбка. Имхотеп кивнул. Он и Меила время от времени почитывали христианскую Библию, которую привезла с собой Роза. Горничная попросила разрешения поставить священную книгу в шкаф хозяйки, "ради сохранности", - но Меила, конечно, разгадала этот нехитрый маневр. - Ты знаешь, - задумчиво сказала египтянка, - тогда, в той жизни, я понимала, что у тебя и меня ничего не может быть. Но у нас оставалось то, чего не может быть сейчас, - постоянство... Мы знали, что Та-Кемет стоит со времен богов и пребудет вечно. Имхотеп кивнул. Теперь жрец понимал, что такое мифы, - они, в конце концов, становятся правдой прошлого, претворяющей реальность. - А теперь? - спросил он. - Теперь... все так скомканно, хаотично... В этой жизни я узнала о тебе давно. И за те семь лет, что я искала тебя, у нас было перекроено все, от повседневной одежды до карты мира! Египтянка бросила на супруга взгляд, полный боли и сожаления. - Хотя эти перемены, наверное, проходят мимо тебя... Сидящий Имхотеп склонил голову на руку. - Мне представляется, что эти перемены проходят и мимо вас, и вы теряете больше, чем приобретаете, - сказал жрец. - Ваши сердца не насыщаются - а извечный страх растет. Меила усмехнулась уголком рта. - Да, да... Чем больше изощряются наши умы и наши вкусы, чем больше мы знаем, тем страшнее для нас заглянуть в вечность. Имхотеп улыбнулся. - Люди разучились умирать, - медленно проговорил он. Меила прикрыла глаза. Ее до сих пор восхищала и страшила эта способность мужа - закруглять беседу несколькими словами, рядом с которыми все другие прозвучали бы бледно. - А чему ты будешь учить нашу дочь? - спросила египтянка. Фэй на время этого короткого путешествия осталась дома, с нянькой. Меила, заговорив о дочери, сама ощутила тоску по своей меднотелой маленькой волшебнице, которой уже отрезали челочку. - Ну, так что ты будешь говорить Фэй о нас? - поторопила Меила. Вдруг ей стало очень важно услышать ответ. Имхотеп вздохнул широкой грудью и ничего не ответил. Но жена поняла. К тому времени, как Фэй начнет заглядывать родителям в глаза и задавать первые вопросы, мир уже вновь будет другим. *** Белла Линдсей быстро переняла египетский обычай - спать днем, в самую жару: она растрачивала время, которого у нее в Каире оказалось в избытке. Белла как раз встала и причесывалась, когда Аббас Масуд постучал в дверь. Девушка поняла, что это он, по короткому твердому стуку. Бросив расческу на подзеркальник, она побежала открывать. Когда дверь распахнулась, Аббас тут же потупился. - Собирайтесь, мисс Линдсей, - он взглянул на красивую чужую блондинку и опять опустил глаза. - Здесь темнеет быстро, и у нас мало времени. Белла с опозданием улыбнулась и кивнула. - Конечно, я сию минуту! Проходите, пожалуйста, - она отступила, давая дорогу. Но Аббас не желал протискиваться мимо, рискуя соприкоснуться с ее грудью, и остался стоять на том же месте, на старом половичке. Смутившись, Белла повернулась и поспешила в свою комнату. Закрывая дверь, она услышала в коридоре шаги египтянина. А потом его голос сказал: - Мадам Меила просила, чтобы вы оделись поскромнее. - Да, я все поняла! - звонко отозвалась Белла. Она вышла к телохранителю миссис Амир - то есть к своему телохранителю на эти часы - одетая в закрытое темное саржевое платье. - Сойдет? Аббас взглянул исподлобья. - Да, - сказал египтянин. - И еще наденьте вот это. Он подал ей черную шелковую накидку. - На голову, - объяснил Аббас. - Мы будем ходить по арабским кварталам, а ваши волосы очень заметны. Ошарашенная Белла взяла платок и надела, свободный конец забросив на плечо. Ей уже начало казаться, что это путешествие опаснее, чем она думала прежде. Но теперь не отказываться же. В дверях египтянин пропустил даму вперед, но когда она заперла квартиру, спустился по лестнице первым. - У нас принято, чтобы женщины на улице шли позади мужчин. Я знаю, что на Западе другой обычай, - тут Аббас улыбнулся. - Вы будете идти первой, но если я захочу выйти вперед, не спорьте. Белла кивнула. Она подумала, что улыбка у этого страшноватого человека по-настоящему притягательная - а с непокрытыми волосами, густыми и черными, ему очень идет. Аббас, как и было условлено, прислушивался ко всем пожеланиям англичанки. Вначале мисс Линдсей захотела походить по сувенирным лавкам. - Кто знает, сколько я здесь пробуду, - сказала она. - Вдруг ничего не успею купить на память! Аббас предвидел такую просьбу и повел ее в лавку, которую любила сама госпожа Меила. Здесь, как и везде в Египте, наверное, приторговывали подделками - папирусами, изготовленными на местной фабрике, и искусственно состаренными бронзовыми и деревянными безделушками - но Меиле всегда предлагали настоящий антиквариат. Наверное, хозяин сразу понял, что эту женщину провести нельзя... Мисс Линдсей, вошедшая в сопровождении Аббаса, произвела должное впечатление. Будь англичанка одна, едва ли она удостоилась бы уважительного приема, - но при виде иностранки со слугой-телохранителем низенький старый араб выбежал из-за прилавка и поспешил к ним, отвешивая поклоны. - Прекрасная госпожа желает посмотреть мои сокровища? Услышав ломаный английский, Белла нахмурилась и кивнула. Но торговец, обращаясь к ней, смотрел при этом на ее спутника. - Да, покажи нам, что у тебя есть, - спокойно ответил Аббас. Араб поспешил вглубь лавки, скрывшись в подсобном помещении. Полки на стенах были сплошь заставлены - но продавец не тронул ничего из этих товаров, выставленных на всеобщее обозрение. Белла начала осматриваться, заметив среди тусклых статуэток и шкатулок с облупившейся инкрустацией медный сосуд явно позднейшего арабского происхождения; но тут хозяин вернулся. - Вот, - сказал он, лучась. И поставил на прилавок перед Беллой деревянную статуэтку сидящей кошки с вырезанным ошейником. При виде этой вещицы у Беллы вырвался взволнованный вздох. - Бог мой, - прошептала девушка. Сама статуэтка была покрыта черной краской, только миндалевидные, совсем человеческие глаза - зеленые, а ошейник позолочен. Поджарым телом кошка напоминала пантеру или египетскую мау... и Белле без всяких уверений стало ясно, что эта вещь очень древняя. Подлинная... Статуэтка не просто выглядела очень старой, хотя краска на ней сошла местами, - она так ощущалась. - Где нашли эту вещь? - спросила англичанка с радостным возбуждением. Улыбка разлилась у антиквара по всему лицу. - В древнем городе, великом городе, - сказал он. - В Фивах! Там, где стоял дворец фараонов!* - Я беру, - заявила Белла. - Сколько? Араб слегка поклонился. - Для такой прекрасной английской госпожи - тридцать фунтов. Белла без колебаний полезла в сумочку; но тут Аббас, стоявший позади, шагнул к прилавку и оттеснил ее плечом. - Это грабеж! - негодующе сказал египтянин; и тут же заговорил с хозяином лавки на родном языке. Какое-то время они возмущенно препирались по-арабски; и наконец торговец воздел руки к небу и с жалобной физиономией сказал: - Десять фунтов. Аббас удовлетворенно кивнул. - Хорошая цена. Это не фальшивый товар, - сказал египтянин мисс Линдсей. - Но он просил очень дорого. Белла и сама уже догадалась. Ей стало стыдно за свое простодушие, и она расплатилась с продавцом, не поднимая глаз. Взяв деревянную кошку в руки, англичанка бережно опустила ее в сумку. - Вы хорошо разбираетесь в древностях... мистер Масуд, - сказала Белла, взглянув на своего красивого чернобородого заступника. Вдруг мисс Линдсей вспомнила, что она сама дочь удачливого коммерсанта, торговавшего египетским антиквариатом. - Мне кажется, на эти предметы трудно установить расценки. Ведь каждая такая вещь... уникальна, как полотна великих мастеров! - Да, - согласился Аббас. Он улыбнулся, вспоминая свое прошлое. И почему-то эта черная деревянная кошка, статуэтка Баст, странно тревожила его. Аббас думал даже сказать жене о приобретении Беллы Линдсей, но решил, что не стоит волновать ее. Розе сейчас и так тяжело с детьми и домашними заботами. - Госпожа хочет покупать еще? - со льстивой улыбкой осведомился забытый продавец. Похоже, ему надоело ждать. - Скоро магриб, вечерняя молитва, - вполголоса объяснил Аббас. Белла спохватилась. Конечно, они же молятся по пять раз в день: бедняги... - Давайте, что у вас есть еще, - попросила девушка. Она намеревалась прежде всего купить в Каире подарки отцу, братьям и особенно маме, которая очень любила разные изящные предметы старины. Но теперь Белла поняла - эту статуэтку она оставит себе и не расстанется с ней. * Подразумевается та самая статуэтка кошки, которую Анк-су-намун в первой части истории подарила Хенут.