The Beginning of the End

Белла стала пятиться - медленными, тягучими шагами, как в кошмарном сне. Разум отключился, как в ту минуту, когда она осознала, что попала в прошлое. Осталась лишь одна мысль на краю сознания: только бы Сети Амир сейчас не обернулся на нее и не узнал! Узнал?.. Но ведь сейчас, пока он еще юноша, он и не подозревает о ее существовании?.. - Что с тобой? - строго и взволнованно прошептала Хапимерит, когда увидела лицо Беллы. Девушка посмотрела на нее, не в силах говорить: только показала на свое горло, жалуясь на немоту. Наверное, это все-таки сон... Так не бывает... Белла начала щипать себя за руку, когда Хапимерит схватила ее за другую руку и, сильно сжав, повела прочь. Ее тюремщица не знала, в чем дело, но почувствовала, что надо побыстрее убрать чужеземку с глаз жрецов и господ в зале. Они вернулись во внутренний двор, где Белла обычно проводила свободные часы. Там обе женщины сели в простые деревянные кресла, и Белла с облегчением откинулась на твердую спинку, прикрыв глаза. Вот сейчас она откроет их и окажется дома... - Что случилось? - снова ворвался в ее сознание голос служительницы храма. Белла открыла глаза и встретилась с суровым, донельзя подозрительным взглядом: Хапимерит сидела, подавшись к ней. Пленница сжала подлокотники, внутренне подбираясь. Эта женщина не друг ей, как можно было такое подумать? То, что помощница Менны лекарка, не значит, что она добра... Наоборот, врачи, навидавшиеся страданий, нередко становятся очень черствыми людьми... - Я... Мне стало плохо, - соврала Белла. - Я не... Много солнца, много... господ, - ей самой стало тошно от своего косноязычия. Но она хотя бы сумела вовремя соврать. Хапимерит некоторое время вглядывалась в ее лицо. Белла чувствовала, что женщина не поверила ей. Что-то она скажет Менне? Однако лекарка не стала дальше допытываться. - Ты пойдешь в город? "А меня кто-то спрашивает?" - мысленно удивилась Белла. Но сознание, что она хоть в малом распоряжается своей судьбой, пусть иллюзорное, ее немного ободрило. - Да, пойду, - сказала она. Хапимерит кивнула. Пожилая лекарка встала, и Белла встала следом. Ей действительно было нехорошо, она плохо переносила жару, несмотря на парик: эта неприглядная по мнению многих современных женщин мода защищала египтянок от солнца, как и слой косметики на лице. Но Белла решила крепиться и воспользоваться возможностью сделать вылазку в город. Они с Хапимерит в этот раз пошли другим путем: минуя Гипостильный зал и чужих жрецов. Белла ощутила зависть, видя, как легко ее проводница находит дорогу. Двигаясь вдоль толстой наружной стены, они добрались до боковой двери в ограде. Она была заперта, и в тени стены, на корточках, сидел привратник: это был воин, каких Белла видела в первый раз, в кожаном панцире с нашитыми бронзовыми полосами и круглом кожаном шлеме. Однако при виде Хапимерит египтянин проворно встал, вытянувшись, как перед начальником. "Ого!" - подумала Белла. Хапимерит быстро заговорила с солдатом: Белла не успевала или не могла разобрать ни слов своей спутницы, ни ответных слов воина Амона. Чувство своей зависимости, ничтожности перед всеми этими древними хозяевами Египта стало почти непереносимым. Наконец Хапимерит обернулась к Белле и сделала знак рукой. Совсем как тот жрец, который первым увидел и пленил Беллу. Опустив голову, девушка пошла, куда ей указывали. Солдат отпер дверь... она закрывалась просто, на засов, но оттого убежать отсюда было не легче. Храм дал Белле Линдсей убежище и защиту. Среди людей в городе она будет просто бесправным существом из чужой страны... Они с Хапимерит вышли, и дверь закрылась за ними: скрежетнул засов. Впервые Белла очутилась вне стен Карнакского храма. Но поразмыслить об этом пленница не успела. К ним подошли несколько воинов - таких же, как тот стражник, в кожаных доспехах и шлемах и белых юбках-повязках. Все при мечах, в подкованных сандалиях, стучавших по каменным плитам: снаружи оказалась широкая мощеная площадка. "Наверное, плац для воинских учений", - подумала Белла: отстраненно, будто это ее не касалось. В эту реальность - в такую реальность - было временами невозможно поверить. Но тут Хапимерит заставила Беллу спешить. Под конвоем они обошли храм снаружи и наконец вышли к главному входу. И вот тут Белла, как в колонном зале, опять забыла о себе, пораженная увиденным. Они попали в аллею сфинксов... ту самую, которая прославила Карнак среди туристов. Ряд лежавших на постаментах совершенно одинаковых львов с головами баранов казался вызовом тому самому богу, которому они были посвящены. Аллея была уже полна людей. Белла близко слышала их гортанную, враждебную уху речь, обоняла их запахи. Но ей не позволили набираться впечатлений. Девушка не успела опомниться, как к ним подошли четверо темнокожих рабов в головных платках, заложенных за уши. Ей с Хапимерит подали носилки! Почему "Небет-Нун" оказывались такие почести, будто принцессе, гадать не приходилось. Менна тщательно заботился, чтобы пленница не сбежала и не потерялась. Может быть, он еще и охранял ее от столкновений с простолюдинами... Поежившись при мысли о здешней черни, Белла невольно ощутила признательность по отношению к могущественному четвертому пророку Амона, который столько для нее сделал, пусть и соблюдая прежде всего свои интересы. А часто ли найдешь человека, древнего или современного, который руководствовался бы чем-то иным? Она забралась в закрытые носилки, и Хапимерит влезла в них с другой стороны. Лекарка с важностью уселась, звеня стеклярусными бусами и серьгами. Она улыбнулась Белле, очень довольная своей ролью. Похлопав девушку по колену, очень фамильярно, египтянка сказала что-то, по-видимому, приятное. Но Белла уже не слышала. Она опять отрешилась от происходящего. Это слишком для нее!.. Когда носилки, покачиваясь, поднялись высоко над землей, Белла вздрогнула от испуга и осознала, что их понесли. Нет, сейчас нельзя спать, нельзя думать о грубости этих темных людей! Поколебавшись, Белла отодвинула полог со своей стороны: Хапимерит ничего не сказала на это. Белла робко высунула голову из паланкина. Солнце брызнуло мисс Линдсей в глаза, заставив зажмуриться; а потом она ахнула. Никто из ее современников подобного не видел и не увидит... Носильщики подняли обеих женщин над пешеходами, над всеми, кто наполнял Уасет жизнью и чьи заботы были суетны и мелочны. Белла увидела храм Амона, осенявший город и царствовавший над ним, - два огромных пилона, надвратные башни со скошенными стенами, по сторонам входа, и двойной ряд бараноголовых львов, указывавших путь в дом верховного бога. Гладкие стены сверкали на солнце, словно Амон-Ра ласкал их, обливая белым золотом. Кто, глядя на это, мог усомниться в праве Амона и его слуг!.. Белла снова вспомнила о Сети Амире: спасшись от него в храме, она задвинула мысль о муже Меилы подальше, чтобы не лишиться разума. Но теперь она уже могла осознать, что этот человек на самом деле древний египтянин и служил Осирису в то самое время, в которое она попала, - а значит... Значит... Что это значило, Белла не могла сейчас сформулировать. - А что там? - спросила девушка, показав Хапимерит на колышущуюся перистую зелень за внешней оградой храма. - Сады Амона, - ответила египтянка. Белла подумала, скольких трудов, наверное, стоило озеленить этот город, который обнимает раскаленная пустыня, - и поддерживать цветение этих пышных садов. Наверное, рабы поливают деревья круглые сутки... Храм остался позади, и они двигались по широким богатым улицам. Можно было любоваться двухэтажными белеными особняками знати, расписанными синими и красными полосами и правильными цветочными орнаментами; геометрической строгостью садов, которые были при каждом доме. - Вон там - дом его величества, - Хапимерит, перегнувшись через Беллу, указала на огромный дворец с такими же, как в храме, башнями в виде усеченных пирамид. Над дворцовыми пилонами трепетали синие с золотом флаги. Белла поднесла пальцы к губам. Дворец фараона. Жрецы Осириса, которых любит наследник... Почему? Чем Осирис превосходит Амона-Ра, царя богов?.. Белла быстро повернулась к лекарке. - Можно нам... вернуться? Я устала... Хапимерит очень внимательно посмотрела на нее, потом наклонила голову. Конечно, помощница Менны понимала, что Белла совсем не так устала. Но Хапимерит отлично видела, что чужеземка хочет остаться одна и над чем-то поразмыслить. Женщины во все времена были очень проницательны, особенно такого возраста и опыта. Трудно было найти для Беллы лучшего охранника. Когда они вернулись, то вошли через главный вход между пилонами, попав в первый храмовый двор, который украшали обелиски из красного гранита, покрытые ровными рядами иероглифов, и статуи фараонов - или богов с лицами фараонов. Там были молящиеся, которые, подобно современным Белле мусульманам, взывали к Амону, простершись ниц. Пройдя по двору, Белла и Хапимерит вновь попали в Гипостильный зал. Сейчас в зале было только двое жрецов Амона. Чужаки ушли. Но женщины не задержались: Хапимерит спешила водворить пленницу обратно. А если бы Белла все-таки попыталась убежать?.. Она уже немного освоилась и немного может говорить на местном языке... Очутившись в своей келье, Белла опустилась на постель со вздохом облегчения. Солнце еще не било в полную силу, но вернуться под крышу было очень хорошо. Белла вытянула горящие ноги и облизнула губы, в эти минуты забыв о своих опасениях. - Можно мне воды? - спросила она. Большой сосуд в углу уже наполовину опустел, и застоявшаяся вода в нем пропахла глиной. Хапимерит кивнула. Она вышла и вскоре вернулась, неся кувшин и блюдо с изюмом и финиками. Белла налила себе воды в кубок и сделала несколько жадных глотков. Тут у девушки вдруг сжался желудок, рука замерла. Хапимерит, такая опытная знахарка, могла принести ей яд. Конечно, не сейчас... Но если понадобится, эта женщина поможет жрецам ее убить и будет чувствовать себя правой. И будет права. Белла налила себе еще воды и выпила. Потом посмотрела на Хапимерит. - Мне нужно... прошу тебя, - глаза Беллы наполнились слезами. Она не знала, как сказать "оставь меня". Но ей жизненно необходимо было побыть одной. Хапимерит улыбнулась. Она сказала что-то непонятное, видимо, не бояться; потом встала и вышла, притворив дверь. Белле стало немного легче. Может быть, и в самом деле попытаться как-нибудь... Пока не слишком поздно... Но Хапимерит, конечно, отвечает за пленницу головой. Белла впервые подумала об этом: ее вновь потрясла жестокая правда древнеегипетской жизни. Хапимерит, мать пятерых детей, целительница, которая трудилась весь свой век и стольким помогла. Хапимерит, жизнь которой зависела от храма Амона и заключалась в этом храме. Если Белла улизнет из-под ее надзора, то... - Но ведь мне она совсем чужая... Она мне никто, - прошептала узница, стараясь себя убедить. Получалось плохо. Хапимерит уже не может быть для нее "никем", Белла слишком многим ей обязана. Она оказалась вовлечена в эту жизнь и дела людей Амона, совершенно не желая того. Но деревянная богиня, которую Белла купила в антикварной лавочке, не спрашивала, чего она хочет, когда забросила сюда. Может быть, поэтому Хапимерит отчасти и верила, и сочувствовала Белле Линдсей. Она-то, язычница, знала, что боги часто поступают с людьми по своему жестокому произволу. Белла прожевала несколько фиников и, выплюнув косточки, стала думать о Сети Амире. Она попыталась понять, что он может делать в фиванском главном храме. Вероятно, что Сети, наследник, желает уже теперь упрочить свое положение - и окружает себя приверженцами, которые могут уравновесить его силы против жрецов Амона. Владения и сокровища Амона были вполне сопоставимы с богатством царской казны. Амон забирал себе все больше земли, рабов, мастеров, воинов - конечно, жрецы Амона служили опорой фиванского престола, но и представляли для него серьезную угрозу. Осирис также был могущественным, но покровителем мертвых, как Амон - живых... Его город - Абидос, лежащий к северу от Уасета... Белла уже не помнила, слышала это в своей прежней жизни или в новой. Она сжала пальцами виски; ощутив упругость чужих волос, поморщилась и стянула парик. - Я должна подумать... как следует, - прошептала пленница. Но дальнейшие размышления оказались бесплодными. "Недостаток информации", как сказал бы пижон Барти. Белла медленно доела свои фрукты. Потом прилегла, подсунув ладонь под щеку и глядя на свою кошку. - Не могу поверить, что это была ты, - прошептала англичанка. - Ты просто крашеный кусок дерева. Белла ругалась на своего идола, словно провоцируя. Почему она, попав сюда, не видела никаких больше чудес - если не считать явления Сети Амира? Что за силы играют с ними всеми, и почему сами люди остаются так слепы? Может, Сети Амир, слуга Осириса, может сказать больше о произволе богов? Хотя в его изначальном времени этого египтянина, конечно же, зовут иначе. Нужно выяснить о нем побольше. Хотя Белла не представляла, как это сделать. Она незаметно уснула. А когда проснулась, пришла Хапимерит, которая повела ее мыться. Лекарка появилась, как только Белла открыла глаза: хотя пленница была уверена, что Хапимерит не подглядывала. Это то самое чутье, которого не объяснить и которое руководит людьми так часто... Хапимерит уже чувствовала свою подопечную. Как и Белла ее. Пока что Хапимерит можно было не бояться. Вытираясь после "душа", Белла вдруг поняла, что ей делать. Решение пришло ниоткуда. Нужно добиться разрешения бывать в первом молитвенном дворе, в который ведет Гипостильный зал. Белла заговорила об этом с Хапимерит спустя несколько дней. Прибавила, вдохновившись неожиданной мыслью: - Моя богиня сказала мне, что делать... во сне. Я должна помолиться Амону. Язычники молились только перед изображениями своих богов, веря, что каждый бог живет в своей статуе. Хапимерит удивленно подняла широкие нарисованные брови. - Я скажу четвертому хем нечер. Менна разрешил... может быть, из суеверия. Странные люди эти египетские жрецы: хотелось бы знать, во что они сами верили из того, что внушали простым смертным? Белла вышла в первый храмовый двор - Хапимерит довела ее до дверей и осталась там, предоставив "Небет-Нун" самой себе. Все-таки слуги Амона побаивались ее. Может быть, думали, что она подослана их врагами - теми же жрецами Осириса?.. Белла нервно улыбнулась. Почти верно. Она, конечно, не думала молиться Амону. Сделать так - значило признать этих нелепых богов, которые до сих пор оставались для Беллы порождением фантазии древних. И кто скажет ей, что это не так? Но Хапимерит, наверное, сейчас следит, что будет делать пленница. Здесь столько укрытий. Белла опустилась на колени перед первой попавшейся статуей, не раздумывая, кого она изображает. Уткнувшись лбом в нагревшийся камень, она несколько мгновений лежала, ни о чем не думая. Потом неловко встала, отряхивая юбку желтого платья. Ей было стыдно и досадно. Белла поспешила обратно, не поднимая глаз. Она столкнулась с кем-то и даже не испугалась. Девушка хотела обойти незнакомца, но тот неожиданно шагнул в сторону, преграждая путь. Белле было достаточно чужой бесцеремонности, и она приказала по-египетски: - Уйди! Она сейчас чувствовала себя под защитой Амона, пусть это и была лишь фикция, обман жрецов. Но тут Белла Линдсей увидела лицо человека, который ошеломленно смотрел на нее. Он был так похож на Сети Амира, что ошибиться насчет их родства было нельзя: только у этого мужчины были свои черные волосы. Не жрец, нет... - Кто ты?.. - спросил египтянин.