The Beginning of the End

Пристальный интерес этого человека был настоящим мужским интересом, даже неискушенная Белла сразу это почувствовала. К щекам англичанки прилила краска, биение сердца участилось. Но отступать было нельзя. - Я с севера, - Белла не умела определить, с какой стороны тут север, и ткнула пальцем наугад. - Из-за Великого зеленого моря. Опустив глаза, она отвела синюю прядь своего парика, показывая настоящие волосы. Потом опять вскинула на египтянина голубые глаза. Он ужасно взволновался, может быть, даже испугался Беллы - может, почувствовал в ней что-то нездешнее? Однако это только подогрело интерес родственника "Сети Амира". Кстати сказать, сам он был тоже еще молод, лет двадцати пяти, и довольно хорош собой: хотя и не так красив, как муж Меилы. И одет этот египтянин был как состоятельный человек - в легкую драпированную накидку, поверх разноцветного стеклярусного воротника, и юбку сложного покроя. Пока Белла оценивала египтянина, запоминая почти бессознательно, он оценивал ее. Скользнул взглядом от макушки до пят - и опять поднял глаза к ее лицу. Потом он облизнул губы и хрипло спросил: - Откуда ты здесь? - Моя богиня привела меня в дом Амона, - Белла позволила себе улыбнуться. А потом тоже провела языком по нижней губке. Призыв, который не нуждается ни в каком человеческом лексиконе. Вдруг осознав, что завлекает этого мужчину, мисс Линдсей успела про себя ужаснуться своему распутству и безрассудству; но тут египтянин сильно взял ее за руку, повыше кисти, и привлек ближе. Несмотря на манерность, тщательное соблюдение этикета, эти люди были очень непосредственны в сравнении с современными. - Я хочу снова видеть тебя, чужестранка, и говорить с тобой, - сказал этот человек. Белла отняла у него руку: египтянин выпустил ее, но уходить не спешил. - Говорить со мной опасно! - свистящим шепотом предупредила девушка. - За мной много глаз... я принадлежу Амону! Черные подведенные брови египтянина сдвинулись. - Ты рабыня? Белла качнула головой. - Нет... но меня держат здесь и не выпускают. Меня стережет женщина, лекарка. Ни мужчине, ни женщине из города нельзя говорить со мной. Родственник Сети Амира сузил глаза, сложил руки на груди. - Люди Амона не пускают, - повторил он, и его губы раздвинулись в понимающей усмешке. - Будь ты рабыней, я бы купил тебя. Но ты не рабыня, и я тебя уведу. Белла приоткрыла рот, оранжевый от хны. Подобного она никак не ждала. Так скоро?.. - Мне нельзя уйти, - девушка снова перешла на шепот. - И я тебя не знаю! Что это меняло? Белла увидела, что родственник "Сети Амира" уже принял решение. Наверное, он брат ему, слишком похож! - Мое имя Синухет, - сказал египтянин, выше подняв черную голову. Его густые волосы были обрезаны близко к голове, открывая уши. - Я приехал с севера, и жрецы Амона не достанут тебя там. Или я противен тебе? - самолюбиво спросил он. - Нет... - сказала совершенно растерянная Белла. Он что, предлагает ей стать его наложницей... вот так, с места в карьер? А что еще могут предложить чужеземке? Как же все-таки эти дикари ужасно прямолинейны! Но это, кажется, ее единственный шанс спастись из храма Амона... и такова ее судьба. Будучи почти уверенной, что мужчина, который с ней говорит, принадлежит к семье знакомого ей жреца Осириса, Белла уверилась и в этом. - Я приду завтра, в это же время, - заключил Синухет. Он улыбнулся мисс Линдсей на прощание, еще раз обласкал ее дерзким взглядом и ушел. Белла присела, уткнувшись лбом в колени: в ушах у нее зазвенело от слабости. Придет завтра!.. А если ее убьют уже сегодня, когда Хапимерит донесет?.. "Нет, моя богиня не позволит", - подумала Белла. Шатаясь, она встала. Осмотрелась: никто не обращал на нее внимания. Но ее загораживала та самая статуя, перед которой Белла только что преклонилась, и почти все молящиеся уже ушли. Похоже, этот Синухет все-таки не глуп... Но неужели он предлагает ей побег всерьез?.. Белла ни разу еще не сталкивалась с такой романтической дерзостью мужчин, только в книгах. Немного постояв в тени каменного бога в царском уборе, Белла набралась решимости и вернулась ко входу в зал, где ее должна была ждать Хапимерит. А ведь если Белла вправду убежит, Хапимерит не поздоровится... Лекарки в дверях не было: в сильной тревоге Белла пересекла зал и нашла женщину у одной из мощных колонн. Сколько та видела - и когда ушла? Но по лицу лекарки, по ее сжатым губам Белла поняла, что та догадывается обо всем, чего не увидела своими глазами. Ну еще бы! Как будто Белла могла бы скрыть, что только что встретилась с мужчиной, который воспылал к ней страстью!.. - С кем ты говорила? - резко спросила Хапимерит. Белла закусила губу и не ответила. - Я хочу вернуться в мою комнату, - тихо попросила она. Хапимерит чуть не убила ее взглядом; но Белла укрепилась и ничего больше не сказала. Тогда Хапимерит круто повернулась и пошла впереди. Белла последовала за нею. Теперь было страшно, и с каждым шагом все страшнее. А если она не доживет до завтра?.. А если Синухет обманул; или пожалеет о своей опрометчивости и передумает, или его что-нибудь задержит?.. Хапимерит захлопнула за Беллой дверь, оставив ее в одиночестве. Может быть, пошла докладывать жрецам? Девушка бросилась на постель и сжалась, подтянув колени к груди. Это ожидание было гораздо страшнее открытой борьбы. Она отчаянно думала, что если таинственный Синухет все-таки явится, ей не останется ничего другого, кроме как пойти с ним. Что бы этот мужчина ни собирался ей предложить. Хотя непохоже, чтобы он хотел ей зла, - у него нет жреческого коварства... Да, "Сети Амир" был таким же решительным и чувственным мужчиной, как и этот, - но "Сети Амир" казался еще и двуличным. Хотя, возможно, в начале своего служения Осирису он еще не был таким. Белла села и вперила взгляд в свою богиню. Вот теперь она начала молиться ей всерьез, с жаром. Пожалуйста! Пусть ей позволят убежать и потом не тронут!.. А как же Хапимерит? Может быть, стоит увидеться с этим Синухетом, только чтобы отговорить его от задуманного. Белла понимала, что обманывает себя, - она хотела осуществить то, что задумал египтянин, принявший участие в ее судьбе. Только надеялась, что жертв при этом получится избежать. Хапимерит принесла ей еду, как обычно, - но глаза у лекарки были опущены, лицо замкнуто. "Она может отравить меня", - снова подумала Белла. Страх теперь был обоснованным; но в этот раз Белла придумала, что делать. - Сядь и поешь со мной, - предложила она. Хапимерит иногда ела с ней, иногда - нет. Но Белла никогда не просила лекарку об этом. Египтянка метнула на Беллу такой взгляд, что той сразу стало ясно - Хапимерит понимает, что Белла подозревает ее. Но Хапимерит не стала возражать. Она присела на постель рядом с пленницей и аккуратно принялась есть, пробуя понемногу каждое блюдо. Белла вновь остро почувствовала, что недооценивала древних египтян. Помимо отравы, есть ведь еще множество других способов устранить чужеземку... И никто ее убийцам и слова не скажет! После ужина, который прошел в гробовом молчании, Хапимерит молча ушла. Перед сном Хапимерит сводила Беллу в купальню, как обычно, - но держалась все так же. Белла поняла, что пророки Амона колеблются, совещаются насчет нее. А вдруг чужеземка пользуется покровительством какого-нибудь важного человека?.. Будь Менна верховным жрецом Амона, его бы не смутили такие соображения. Но он был не главный - и, по-видимому, до сих пор таился от главного. Белла не могла припомнить, чтобы ее это когда-нибудь так радовало, как сейчас. Ночь пленница, однако же, спала плохо. Просыпалась при каждом шорохе... или воображаемом шорохе: в доме Амона ночами было очень тихо. Перед рассветом Белла крепко заснула. А открыв глаза и все вспомнив, изумилась тому, что еще жива. Неужели у них получится?.. Хапимерит принесла ей утренние фрукты, как обычно. При виде лекарки Белла вдруг вспомнила, что Менна не общался с нею уже несколько дней, предоставив ее "воспитание" Хапимерит; а может, отказавшись от своих первоначальных планов, жрец решил держать Беллу в заточении, пока обстоятельства не изменятся. А может, Менне попросту стало не до нее. Пленница даже не знала, жив ли он. Готовясь к свиданию с возможным освободителем, Белла сосредоточенно перебрала свои наряды. У нее было уже несколько платьев - "калазирисов", как их называли здесь; и накидок. Белла надела белое платье на одной бретели, самое простое и наиболее плотное. Лучше не дразнить этого мужчину прежде времени. И еще она надела желтую полупрозрачную накидку. Ничего более скромного у нее просто не было. Белла едва дождалась вечера. Она предупредила Хапимерит, что снова хочет пойти помолиться, - и ее тюремщица чересчур легко согласилась... Может быть, готовила ей ловушку? Но теперь уже поздно передумать! Белла взяла со столика единственное, что могла унести, - свою кошачью богиню. Вот теперь Хапимерит поймет все, если еще не догадалась. Хапимерит ничего не сказала и на это. Они вышли в первый храмовый двор, и Хапимерит, как и вчера, осталась в дверях колонного зала. Белла, чуть дыша, с пылающими щеками, направилась к той же статуе фараона-бога. Подняла на идола глаза, но в его спокойном лице, со снисходительной полуулыбкой, девушка не увидела ничего знакомого. В руках у Беллы была ее собственная богиня, иначе она бы опять встала на колени перед этой статуей... А если Синухет обманет? А вдруг он просто посмеялся над пленницей-северянкой, кто может знать этих египтян? Едва только Белла так подумала, как почувствовала, что ее толкнули в бок. Вскрикнув, она повернулась. Синухет, стоя перед ней, прижимал палец к губам, и глаза у него горели как у сумасшедшего. - Пойдем, - прошептал египтянин, - сейчас, быстро!.. Не дав Белле сказать ни слова в ответ, похититель крепко ухватил ее за руку и повел прочь. На них оглянулись несколько человек, бывших во дворе, но никто не задержал. Через открытые главные ворота Синухет и Белла вышли на аллею сфинксов. По обеим сторонам ворот стояли стражники, но они тоже не сделали попытки задержать их. Неужели это вот так просто?.. И тут в глубине двора раздался пронзительный крик. Люди отчего-то всполошились. Синухет сильно вздрогнул, но только ускорил шаг, сжимая руку Беллы. - Погоди... Там была женщина, которая меня стерегла! - с ужасом воскликнула Белла. Она обернулась, но толпа уже загородила от них происходящее в храме. Белла вдруг поняла, что сотворил Синухет из-за нее. Брат Сети Амира кивнул, подтверждая догадку. - Я ударил ее камнем, - сказал египтянин. - Она жива и, значит, очнулась! Белле стало дурно от мысли, с каким человеком она спуталась. - Ты мог убить ее!.. - Она позвала бы жрецов, - резонно ответил Синухет. Они наконец остановились, бурно дыша. - Что ты... Что ты со мной сделаешь? - спросила Белла. И вот тут Синухет улыбнулся, неожиданно мягко. Провел рукой по ее волосам - по парику, смешивая между пальцами чужие синие волосы и ее золотые. - Я отвезу тебя домой, и ты будешь женщиной моего дома. - Женой? - спросила Белла, распахнув глаза. - Нет, - ответил египтянин. - У меня есть жена, и есть еще одна женщина. Ты тоже будешь моей наложницей. У Беллы опустились плечи. А в голове прозвучала мысль: кажется, это лучший вариант, на который она могла здесь рассчитывать... Девушка прижала к груди свою деревянную богиню и покорно пошла за Синухетом, как до того слушалась жрецов Амона. Синухет привел ее на причал, где покачивалась привязанная расписная лодка. Хорошая лодка. Белла уже могла это оценить. Она забралась в лодку, и Синухет сел на весла. Оттолкнулся раз, другой - и их вынесло на середину реки. Конечно, ведь они плывут на север, по течению... Осмотрев лодку, Белла заметила аккуратно сложенные пожитки, завернутые в кожу. Синухет хорошо подготовил побег... Что же он за человек! Она посмотрела на его обнаженную спину, бугрящуюся мускулами от работы: сегодня Синухет надел только набедренную повязку и ожерелье-воротник. - Хапимерит убьют жрецы за то, что она не устерегла меня, - прошептала девушка. Синухет бросил взгляд через плечо. - Не убьют. Ведь это я напал на нее, - сказал египтянин. - А если убьют, значит, такова воля Осириса. - Почему Осириса? - спросила Белла. - Я приехал сюда с моим братом Имхотепом. Он служит Осирису, - объяснил Синухет. - И вот я встретил тебя в доме Амона! Он оставил весла: лодку и так увлекало по течению. - Слуги Амона хотели сделать с тобой злое, а я тебя спас! Глядя на лицо этого мужчины, полное торжества, Белла подумала, что все-таки никогда не поймет этих язычников. - А если твоя жена не примет меня?.. - Примет. Я господин в моем доме, - лицо Синухета приняло высокомерное выражение, точь-в-точь как у Сети Амира... то есть у Имхотепа. - Не бойся - ты мне очень нравишься, и ты будешь хорошо жить! Белла кивнула, потупив взгляд. Она стала смотреть на струящуюся под кормой воду, стараясь не думать о том, что ее ждет. То, чего она избежала, было гораздо хуже.