The Beginning of the End

Синухет отныне много времени проводил со старшим сыном - брал его с собою в виноградник, в поле, на охоту и рыбалку. Юноша окреп и полюбил занятия, которых был лишен в городе, даже таком великолепном, как Уасет. Белла опять осталась одна в четырех стенах - компания простушки Кифи и ее таких же веселых неотесанных дочек больше не развлекала англичанку; а расставание с любимым сыном словно пробило брешь в ее душе, в которую хлынула тоска. Хотя бы госпожа Мути больше не изводила ее ненавистью - жена Синухета была очень довольна тем, что Амон-Аха вернулся и наконец вступил в свои права. Сетеп-эн-Сетху отныне нечего было делать в доме старшего брата - он мог вернуться только в качестве гостя. Через месяц Тамин прислала короткое письмо, уведомляя, что с мальчиком все в порядке. Но через три месяца после возвращения, не получая больше никаких известий от жрицы, Белла не выдержала и пошла к Синухету. Он был в своем кабинете, с сыном, которому диктовал что-то как писцу; и оба были неприятно удивлены появлением наложницы. Однако Синухет сдержался в присутствии юноши. Сдвинув брови, он махнул Амон-Аха рукой, и тот быстро встал и вышел из комнаты. Египтянин посмотрел на Беллу с раздражением. - Что случилось? Ты помешала нам работать! - Прости, господин Синухет, но в другое время я тебя совсем не вижу, - ответила Белла так же сердито. Она покрылась румянцем. - А мне нужно сказать тебе важную вещь! Синухет вздохнул, сжал губы. - Говори, - разрешил он. - Я должна увидеть сына, - сказала Белла. - Мы никогда не обсуждали, когда я увижусь с ним... а я больше не могу так жить! Египтянин смотрел на нее с удивлением, но больше не сердился. - Почему не можешь? - ответил он. - Амон-Аха тоже подолгу жил вдали от дома, и мы с женой спокойно переносили это! Белла чуть было не сказала, что Мути совсем не так тревожится за сына, как за свое положение в этом доме; но сдержалась. - Амон-Аха учился не на воина, - напомнила англичанка. - Мой мальчик совсем один, его воспитывают жестокие мужчины... Он, наверное, ходит весь избитый, а ночью не может спать от боли! И он рыжий, вспомни об этом! На лице ее господина быстро сменялись чувства. Казалось, он сейчас пожалел, что упустил из виду это последнее обстоятельство. - Я занят... Я бы съездил к нему, но теперь не могу, - сказал он. - Собирают урожай, я должен сам проследить, как сок забродит! Синухет взял ее за руки, посмотрев в глаза. - Ведь ты знаешь, что мы этим живем. А наши расходы все растут! Белла кивнула. - Я все понимаю. Она опустила глаза и, помедлив, предложила: - А что, если я съезжу к Сетеп-эн-Сетху сама? Госпожа Тамин не откажется принять меня... Если только Имхотепа не будет... Синухет долго молчал, пораженно глядя на свою женщину. Казалось, эта мысль, что она может куда-то поехать сама, возбудила в нем инстинкты сильнее и древнее разума. - Ты опять хочешь сбежать?.. Белла шагнула назад. - Да как ты можешь! Как я брошу сына! - воскликнула она с таким возмущением, что подозрение исчезло из черных глаз египтянина. - Ты не обманываешь? - еще раз спросил он, вглядываясь в ее лицо и касаясь щеки. - Нет, - Белла улыбнулась и истово мотнула головой. "А ведь я по-настоящему ему дорога", - подумала она впервые за долгое время. Синухет обнял ее, опустил подбородок на ее светлую макушку. - Я подумаю, - сказал он. - Может быть, я поеду с тобой... Мы поговорим завтра. - Ты ко мне придешь? - спросила Белла. - Приду на крышу, после ужина, - улыбнувшись, ответил Синухет. Он помнил, где ее излюбленное место. Поцеловавшись, они расстались. А Белла опять почувствовала вину. Она любила Синухета, привыкла поддерживать его, вросла в эту жизнь - но была не уверена, что устоит перед искушением сбежать, если только ей предоставят такую возможность. Если только она сможет взять с собою сына... А мальчик пойдет с ней, он привязан к своей матери как ни к кому другому! Белла поднялась на крышу, чтобы обдумать ситуацию. Она села в кресло, подставив лицо солнцу. И тут же ей вспомнилось, сколько людей в этом времени уже пострадало из-за нее. Пусть Белла нисколько не хотела этого, пусть сама стала жертвой... смерти Хапимерит и Менны были на ее совести. Парадоксальным образом, она до сих пор не могла воспринимать эти смерти как "настоящие". Ведь ко времени ее рождения все эти люди давным-давно истлели в своих гробницах. Но стоило ей подумать о сыне, как реальность окружающего ошеломляла Беллу. Как будет лучше для него? Кто мог сказать?.. "Я должна посоветоваться с Тамин, если она такая провидица", - подумала Белла. И даже если не провидица. В Уасете ей станет ясно, что предпринять дальше. Этой ночью Синухет пришел к Белле, и их нежность возродилась. Господин остался спать с нею в ее комнате, но ничего не сказал насчет поездки в Уасет. Но на другой вечер Синухет, как и обещал, поднялся к наложнице на крышу. - Как я люблю сидеть тут с тобой, - задумчиво сказал он, опускаясь на нагретый кирпич. Белла фыркнула. - А когда ты тут со мной сидел? Египтянин покосился на нее. - Ты нахалка! Но Белла знала, что за эту независимость хозяин всегда и ценил ее. Стоя над ним, она обняла его сзади, ероша густые черные волосы: точно Синухет сам был ее маленьким мальчиком. Египтянин с блаженным вздохом прижался к ней, и Белла сцепила руки на его широкой груди. - Что ты решил? - спросила она шепотом. Синухет накрыл ее маленькие руки своей рукой. - Я решил тебя отпустить. Белла задохнулась от неожиданности. - Что... Правда? И тут до нее дошел второй смысл этих слов. Она опустилась на колени позади неподвижного Синухета, чувствуя, как темнеет в глазах. Синухет любил ее и нуждался в ней. Но сейчас он давал ей возможность вернуться туда, где было ее место. Или возможность найти свое место - если Белла до сих пор металась в поисках его... Белла опять встала, положив руки египтянину на плечи. Посмотрев на него сверху, пленница вдруг заметила у Синухета седину. Ей стало больно. - Я поеду... и скоро вернусь. Непременно, - с жаром заверила англичанка. Она села рядом с хозяином, чтобы видеть его лицо. Повернув к ней голову, Синухет улыбнулся, и вечерние тени обозначили его морщины. - Хорошо. Он опять отвернулся и закрыл глаза, чтобы не видеть, с каким лицом она станет дальше лгать. Белла коснулась губами его сухой горячей щеки; чувствуя, что вот-вот разрыдается, англичанка вскочила и поторопилась скрыться. Она долго беззвучно плакала, сидя в своей комнате. Потом умылась холодной водой и легла, подсунув ладони под щеку и уставясь в беленую стену, на которой в прошлом году изобразила саму себя и сына в египетском стиле. Глядя, как тени бродят по этим неподвижным стилизованным фигурам, Белла подумала о том, что от нее самой, в сущности, очень мало что зависит. Вздохнув, она перевернулась на спину и вытянула ноги. Она стала такая чувствительная в последние дни, нервы вообще ни к черту... Какая-то неясная мысль коснулась ее сознания, но не успела оформиться. Белла задремала. Ей приснился счастливо смеющийся Сетеп-эн-Сетх, и Белла смеялась и ворочалась во сне, протягивая руки к своему видению. Когда настало утро, Белла поднялась с болью в сердце, но с улыбкой на губах. Она тщательно совершила туалет и позавтракала в своей комнате, как раньше делала вместе с сыном. Потом Белла хотела пойти на поиски Синухета, но сомневалась - не занят ли он, и в каком настроении она застанет его? Синухет пришел сам, и остановился на пороге. Белла уже принялась за вышивание, и не сразу ощутила присутствие господина. Когда же заметила Синухета, то неуверенно улыбнулась, предоставляя говорить ему. Синухет улыбнулся ей, но остался стоять где стоял. - Отправляйся через неделю. Хорошо? - предложил он. - Я отпущу с тобой Уаджет и Реннефера. Может быть, и я смогу с вами поехать. Белла благодарно кивнула. Она понимала, что Синухет тоже мучительно сомневается. Но сегодня ее настроение значительно улучшилось. Сделав свои дела, Белла пошла к Кифи и помогла ей с малышкой, а потом поиграла в мяч с Кифи и ее старшими девочками. Потом закрылась в своей комнате, решая, какой подарок привезет сыну. Она подумала, что кожаный мяч для игры с товарищами будет в самый раз. Белла знала, что египетские мальчишки гоняют его битой. Может, Синухет позволит купить мячик в городе. *** Когда прошло десять дней, Синухет сказал, что сопровождать ее не может. Он вручил Белле прекрасной работы упругий мяч из красной кожи, в подарок мальчику, потом поцеловал наложницу и сказал, что доверяет ее безопасность Реннеферу. После этого Синухет сразу ушел. Белла все поняла и начала собираться, не пытаясь больше увидеться с хозяином. Она старалась ни о чем не думать, так было легче. А когда Реннефер приготовил лодку и вещи были упакованы, волнение перед путешествием вытеснило все прочие чувства. Когда Белла спустилась к реке, слуги уже ждали ее в лодке - их было трое, один был поселянином, которого Синухет специально отозвал с виноградников. Реннефер приветливо улыбнулся ей. Белла уселась на скамью, ощущая тяжесть на сердце. Она взяла с собой свою черную деревянную кошку - и Синухет, конечно, незамедлительно обнаружит это... Сильные слуги Синухета вывели лодку на середину реки; Белла схватилась за борт, ее обдало брызгами. Но англичанка не обернулась на дом - она так старательно смотрела себе под ноги, что даже заболела шея. Сейчас она должна была чувствовать, что покидает Синухета навек... Но ничего подобного беглянка не чувствовала. Однако желания анализировать эти ощущения у Беллы не было. Она принялась смотреть на блескучую реку и на то, как уверенно Реннефер и его помощник заносят свои весла и опускают их, загребая воду. Путешествие оказалось спокойным. Но когда на горизонте показался Уасет, Белла уже почти не сомневалась, что с нею происходит. Почему ей, несмотря ни на что, казалось, что она никуда отсюда не уедет... Стараясь держаться в присутствии слуг, она послала Реннефера к госпоже Тамин и попросила разрешения навестить ее. Скоро Реннефер бегом вернулся к лодке и объявил, что Тамин готова принять гостью. Значит, Имхотепа опять нет... Бедняжка Тамин! Но Белла слишком устала с дороги, чтобы думать об этом. Она вместе со слугами быстро добралась до жилища Тамин на окраине, одинокого и неказистого в сравнении даже с домом Синухета. Почему Тамин с мужем за эти годы не приобрели и не построили дома получше? Ну конечно, чтобы не привлекать внимания и не возбуждать зависти... Дело опять в Имхотепе... Тамин вышла к гостье, улыбаясь. Она казалась такой же усталой, как сама Белла; однако не выглядела удивленной. - Я знала, что тебя нужно ждать скоро, - сказала певица Амона. Неожиданно она склонилась к Белле и поцеловала ее в щеку. За что такая любезность? За то, что Белла явилась из будущего?.. Было утро, но Белле уже хотелось спать. Тамин все понимала и предоставила гостье свои скромные удобства. Англичанка перекусила в обществе хозяйки и вздремнула; а потом попросила разрешения тотчас же увидеться с сыном. - Реннефер проводит меня, только покажи нам, куда! - умоляюще воскликнула Белла, сложив руки. Жрица улыбнулась. Она смотрела на нее как-то оценивающе. - Разумеется. Я дам тебе мои носилки - мои рабы прекрасно знают дорогу. Сетеп-эн-Сетх, как и опасалась мать, оказался весь разукрашен синяками, но при этом счастлив и воодушевлен. Приезду Беллы и ее подарку он ужасно обрадовался. Подкидывая мяч и бросая его о каменную площадку, ее рыжий сын громогласно перечислял, с кем из мальчишек здесь будет играть в мяч, а кому не даст. Белла улыбалась, глядя на ребенка и смаргивая слезы. Он нашел свое место в этом мире... Уходя, она обещала Сетеп-эн-Сетху, что еще побудет в городе и навестит его. Сын радостно обнял ее, чмокнул в щеку и тут же умчался, опробовать новую игрушку. Белла ехала назад смирившаяся и умиротворенная, сложив руки на животе. Ей казалось, что живот уже растет. Тамин встретила англичанку в дверях и проводила наверх, где для них был накрыт столик к ужину. Некоторое время они молча ели; а потом хозяйка произнесла: - Итак, ты решила попытаться сбежать, но теперь раздумала. Белла вскинула глаза. - Да, - сказала она после паузы. Она не спросила жрицу, может ли та ей помочь, - а Тамин больше и не заговаривала об этом. Хозяйка сделала глоток вина. - Ты снова беременна и поняла это недавно... Так? Белла кивнула. Жизнь опять выбрала за нее... Певица Амона опустила глаза и потерла пальцами, будто пытаясь подобрать нужные слова. Потом опять посмотрела на Беллу. - Я не знаю, как было бы лучше для нас и для моей страны, чужеземка... Будь это лучше для нас, я без колебаний предпочла бы твою смерть. Ты уже причинила немало зла. Англичанка внутренне содрогнулась; затем кивнула. Она знала, что так и есть. А потом Тамин улыбнулась. Она протянула к Белле руку через столик. - Однако я тоже не знаю, что нас ждет. Но чувствую, что совсем скоро грядет бедствие, в котором ты будешь нужна господину Синухету и его семье. Поэтому я также тебя поддержу.