The Beginning of the End

Незадолго до вечернего чая Меила опять вызвала к себе горничную. Она кое о чем серьезно поразмыслила... да, собственно говоря, это было понятно и без размышлений. Роза вошла и остановилась почти у самой двери, опустив руки. Поглядев на ее лицо, на котором от волнения проступили пятна, Меила усмехнулась. - Закрой дверь, - приказала египтянка. И когда щелкнул замок, жестом подманила к себе служанку. Несколько секунд она еще томила ее, разглядывая ее безмолвную покорную фигуру. А потом спросила: - Скажи-ка, зачем ты так соврала Белле? Роза вскинула глаза. Она покраснела еще сильнее. - Я не хотела... Это само получилось, - сказала она. - А потом, когда я поняла, что складно выходит, решила, пусть мисс Белла так и дальше думает... Ни к чему ее запутывать! - Ну, это не тебе решать, - заметила Меила. В ее вкрадчивом голосе послышались нотки угрозы; и горничная опять виновато потупилась. - Я сама сперва так и думала, что кошка могла остаться в том времени, - призналась Роза после короткого тягостного молчания. - А потом поняла, что нет! Меила вздохнула. - Принеси мне ее, - велела она. Она была уже почти совсем уверена в случившемся. Роза сделала книксен и, повернувшись, быстро покинула комнату. Возвратилась она спустя небольшое время. - Возьмите, госпожа. Горничная несмело вытащила кошку из-под передника. Меила спокойно кивнула, принимая черную статуэтку; но ее дыхание взволнованно участилось, когда пальцы сомкнулись вокруг вырезанного позолоченного ошейника. Она нисколько не порицала Розу за конфискацию у гостьи столь опасного предмета. Но вот зачем Роза стала так сложно врать... Ответ напрашивался только один - и это ответ приводил к интереснейшему заключению. Меила поднялась и отперла один из ящичков секретера; она положила туда статуэтку. Хорошо бы положить ее в сейф. Но это чревато другими сложностями... и это подождет. Замкнув ящичек, египтянка подняла глаза на Розу. - Садись. Роза, нашарив позади себя кресло, села в него. Она глубоко вздохнула, подыскивая новые извинения. - Мисс Меила... - Молчи, - прервала ее хозяйка. Теперь глаза ее светились живейшим любопытством, почти азартом. - Ты сказала Белле так, потому что ты так помнила! Когда ты была Хенут, а я Анк-су-намун, я подарила тебе эту деревянную кошку во дворце фараона! После моей смерти ты взяла ее с собой в Город мертвых, где со своим мужем и провела оставшуюся жизнь! - Да, госпожа, - сказала Роза, твердо и горячо. - Именно так я все и помню. Меила опять села за свой стол вишневого дерева и поставила на него локти, сплетя пальцы в замок. Она прижалась к ним смуглой щекой, не сводя глаз с горничной. - Ты скажешь сама, что в твоей версии не стыкуется? - Конечно, - ответила Роза. Она кашлянула, поправила волосы под наколкой, точно стыдясь и своей лжи, и своей поспешности. - Эта кошка никак не могла быть у мисс Беллы, когда она жила с братом вашего супруга! Ведь в то самое время она была у меня! И я с ней до смерти не расставалась! Меила кивнула, прикусив кончик пальца. - Ну, и как ты это объяснишь? Вот теперь Роза зашла в тупик. Она посмотрела на хозяйку взглядом, в котором светилось самое искреннее недоумение. - Я уж и не знаю, мисс. Меила вздохнула. Она задумчиво помолчала, а потом произнесла: - Я наверняка тоже не знаю. Но могу предположить. Эта статуэтка раздвоилась, потому что Белла Линдсей забрала ее с собой из настоящего, - но не только. Меила посмотрела на Розу. - Когда Белла Линдсей попала в наше прошлое, это создало новую реальность... новое будущее, которое стало ответвлением нашей реальности. Она расщепилась, так же, как Имхотеп расщепил мое сознание - Ка и Ба, не успев совершить надо мной ритуал воскрешения! Роза приоткрыла рот. - Что вы такое говорите, мисс Меила? - Я знаю, что это звучит чертовски странно, - согласилась хозяйка. - И жутковато. Но это самое логичное, что приходит на ум. Она резко встала. - Я, ты, мой муж... мы с определенного момента существуем в нескольких реальностях. И мы сохранили память о том прошлом, в котором не было Небет-Нун... Если бы Имхотеп не восстал к новой смертной жизни и мы не поженились, мы не сошлись бы так коротко с семьей моего опекуна и не привезли Беллу в Египет. А она не спасла бы Синухета от людей фараона и не родила бы от него детей... Ты знаешь, самое главное, - вдруг с жаром произнесла египтянка, - Имхотеп признавался мне, что никогда не видел в прошлом Беллу Линдсей! А этого никак не может быть, ведь они неоднократно встречались! Роза нахмурилась. - Вы думали, что это он запамятовал? Меила кивнула. - А теперь думаю, что он все запомнил, как и ты. Но у тебя осталась только твоя первая память, потому что ты по-настоящему умерла... как и я. А Имхотеп был в замешательстве, не зная, как объяснить противоречие... Это было тогда, когда он вспомнил о своем бедном брате, - потом мы с О'Коннеллами поехали на раскопки старого дома Синухета. - Тогда господин, наверное, считал, что его брат тоже погиб после его казни, - сочувственно предположила Роза. - Господин тогда так страдал, я помню! Меила мрачно улыбнулась. - Самое забавное, Рози, что так оно, видимо, и случилось. Белла рассказывала о своих видениях в храме Амона... это были картины из ее будущего, которое в этой реальности не сбылось. А на самом деле, то есть без нашего вмешательства в ее судьбу, Белла, скорее всего, погибла под немецкими бомбами! Иногда разные реальности пересекаются в узловых точках! Меила покачала головой. - Хотя если бы Белла Линдсей не исчезла, Барти Линдсей мог бы остаться жив. Но мы этого уже не узнаем. Роза сложила руки. - Как вы здорово все объяснили, мисс Меила! Вот бы еще господину Имхотепу рассказать! Меила прищурилась. - Непременно, - пробормотала она. - Он мог все домыслить гораздо раньше меня и промолчать... но уж лучше мы это обсудим. Роза уловила в голосе госпожи враждебные нотки, звучавшие уже не в первый раз, когда она говорила об Имхотепе. Этот разлад начался не сегодня и не вчера, понимала служанка. И даже не после свадьбы, хотя за годы брака у самых благополучных супругов накапливаются претензии друг к другу. Это все началось тогда, когда Анк-су-намун воскресла и умерла на жертвеннике в Хамунаптре, навсегда разделившись как личность... - А мисс Белле вы скажете? - осторожно спросила Роза. - Я еще подумаю, - протянула Меила. - Сколько можно ей сказать, и можно ли вообще... Но ты чтобы ни звука, понятно? Роза кивнула. - Как вам будет угодно. *** К чаю они опять собрались все вместе - гости подгадали к Амирам в свободный день. Хотя до вечера Меиле предстояло сделать еще несколько деловых звонков: она и Имхотеп занимались этим в равной степени. У Меилы была даже сильнее предпринимательская жилка - Имхотеп питал большую склонность к кабинетной работе; и только то, что Меила женщина, ограничивало ее в ее стране. Разговор с Линдсеями египтянка наметила на завтрашнее утро. Она знала, что с тех пор, как ее опекун вышел на пенсию, его легко застать дома, - их жилищу повезло, хотя соседние были разрушены взрывами. Уж не рядом ли с домом должна была погибнуть белокурая дочь Оскара Линдсея... Один из звонков Меила сделала Мортонам, спасителям Имхотепова брата, - она нашла их номер в телефонной книге. А потом нашла Беллу, сообщив ей новость. - Знаешь, чем занимается Эмери Мортон? - с удовольствием спросила египтянка. - Он член американской строительной компании, дела которой сейчас пошли в гору! - Пошли в гору?.. Ну конечно, - Белла невесело улыбнулась. - Наши британские города нужно восстанавливать, правда? То-то этот джентльмен мне напомнил американца! - И мне, - сказала Меила. - Подозреваю, что он полукровка, таких сейчас много. А вот миссис Мортон чистопородная британка. Она посмотрела в глаза Белле. - Нам было бы неплохо с ними подружиться. Мы с мужем пригласили Мортонов завтра на обед. Белла кивнула. Но ее мысли уже были о другом. - А как же мои родители? - Завтра, дорогая, - рука Меилы легла ей на плечо. - Я тебя позову, когда буду звонить в Лондон, и если получится, передам трубку. Устроив детей и успокоив их перед сном, Белла пошла к мужу. Он ждал ее, сидя на пышной двуспальной кровати; египтянин был одет в одни пижамные штаны. В полумраке, при свете электрических бра над постелью, его глаза были совсем черными и тревожными. Синухет казался красивее, чем раньше, - и при этом каким-то беззащитным. Белла подумала, что он теперь выглядит моложе Имхотепа. Конечно, разговор с неумерщвленным братом сильно взволновал ее мужа... Белла склонилась к Синухету и поцеловала его. Она почувствовала губами, как египтянин улыбнулся; потом вдруг обнял ее и притянул к себе, так что Белла скользнула ему на колени. - Я долго был с Имхотепом, и мы долго говорили... Синухет судорожно вздохнул; чтобы передать этот разговор, ему не хватало душевных сил. Египтянин потерся носом о шею жены. - Имхотеп предложил нам пожить... на своей ферме, - вспомнил он новое слово. - Это рядом с нашим старым домом. Брат предложил мне сделать меня своим управителем. Белла в темноте посмотрела супругу в лицо. - Я очень рада, - искренне сказала англичанка. Они поцеловались, прикрыв глаза, и прижались друг к другу. Через некоторое время Белла шепотом сказала: - Но мне нужно будет сообщить о нас моим родителям и братьям в Англии. И я обязательно должна встретиться с ними. Синухет напрягся. Белла ощутила его ревность и даже злость; он хотел бы, чтобы жена принадлежала только ему, а ее неведомая семья была ему враждебна! Но египтянин совладал с собой. - Да, они должны увидеть тебя и наших детей, - согласился Синухет. Супруги молча легли. Больше они ничего не сказали друг другу - в эти сутки было пережито слишком много всего; и оба притворялись, что спят, ворочаясь и вздыхая. Потом они уснули в египетском льняном белье с лотосовой отдушкой; чувствуя себя неуютно, как всегда в чужих постелях. Утром их разбудил Седрик, изрядно этим удивив. - Мама, Эдвина тебя зовет, - прошептал мальчик, присев к родителям на постель и склонившись над матерью. Боевой и бесшабашный сын Синухета очень переменился в эти дни. Такое быстрое взросление не проходит даром, подумала Белла, торопливо одеваясь. Она опять прочитала на жестком замкнутом лице сына тревогу за свое будущее; и пока у нее не было для мальчика ответов на незаданные вопросы... Белла навестила дочь и расспросила Фатиму, как та спала и ела. Потом они позавтракали с хозяевами. Имхотеп скоро простился с братом - ему нужно было уходить. После завтрака Синухет пошел с женой к дочери и Чарльзу, устыдившись своего пренебрежения. Они поиграли и поговорили с детьми; потом Белла оставила Эдвину на Фатиму, пообещав скоро вернуться. - Нужно будет распланировать для наших детей занятия, - сказала она Синухету. - Их нужно учить английскому, а Чарли - тому, что проходят в начальной школе. Мы еще долго не сможем устроить его туда, в этом году точно. Синухет серьезно кивнул. - Ты ведь хотела сейчас... говорить со своим отцом? - спросил он. - Да, - сказала Белла. Они вместе отправились на поиски Меилы, и нашли ее уже внизу, у телефона в гостиной. Меила лучезарно улыбнулась обоим, махнув рукой в сторону дивана. - Посидите смирненько, хорошо? Я сейчас свяжусь с квартирой твоих родителей, - сказала она Белле. Супруги молча сели; они взялись за руки, чувствуя, как обоих колотит нервная дрожь. Белла смотрела, как египтянка снимает черную трубку с двурогого рычага, вращает диск... Вот она попросила телефонистку соединить ее с таким-то номером... - Алло, Оскар? Это Меила, - наконец сказала она. Белла стиснула руку мужа, вместе с хозяйкой дожидаясь ответа мистера Линдсея. - Я тоже очень рада, дорогой, - сказала Меила с улыбкой, выслушав приветствие англичанина. - Превосходно... А как вы поживаете? Когда Оскар Линдсей ответил, она произнесла: - У меня для вас новость. Хорошая, даже очень... но вы этого никак не ожидали. Она сделала паузу. Бросив взгляд в сторону дивана, египтянка наконец сказала в трубку: - Ваша дочь нашлась, и она сейчас у меня дома. - Боже мой, - прошептала Белла. - Сейчас, - сказала Меила невидимому собеседнику, должно быть, на просьбу позвать Беллу. А потом нетерпеливо махнула гостье рукой: подойди!.. Белла поднялась. На ватных ногах она приблизилась к накрытому кружевной салфеткой столику с телефоном. Меила передала англичанке тяжелую трубку, которая уже успела нагреться, и Белла прижала ее к уху. - Папа?.. И через мгновение она услышала голос отца. - Белл?.. - Да! - воскликнула Белла. По ее щекам потекли слезы. - Здравствуй, папа! Последовала бесконечная пауза. А потом Оскар Линдсей ответил изменившимся от волнения голосом: да его голос и в самом деле изменился, охрипнув от курения и старости. - Дорогая моя девочка, это вправду ты? - Да, папочка, - ответила Белла, улыбаясь сквозь слезы. - Я скоро буду дома!