Мы летим вниз (We go anywhere but to the ground)

Джону больше не снится Шерлок. Первые две недели в новом году ему снился Шерлок каждую ночь. Иногда они разговаривали, а иногда Джон просто был рад наблюдать за силуэтом своего друга, сидящего около окна его спальни. Дни стали для него мучительно долгими, утомительными. Лишь пустая трата энергии, потому что он жил только ради ночей, когда мог слушать голос Шерлока, а это успокаивало его подкосившуюся психику. Он едва может вспомнить, о чем они говорили, только тот факт, что они вообще говорили, и это было большее, о чем можно только мечтать. Он смутно припоминает реакцию Шерлока на Глэдстоуна. Это было замешательство и безразличие даже тогда, когда собака бегала кругами вокруг детектива. Джон не понимает, почему Глэдстоун тоже участвует в его снах (возможно, потому что собака спит каждую ночь около его кровати), но он не спрашивает об этом. Он слишком рад видеть Шерлока в своем сознании. Однажды тоскливым утром в среду он просыпается с осознанием того, что вчера ему не снился Шерлок. Джон ходит встревоженный всю оставшуюся часть дня, пытаясь понять, что такое могло случиться. Почему единственный источник счастья вытеснился из его подсознания второй раз? Его колотит, когда он залезает под покрывало этим вечером, чувствуя себя, как наркоман на первых стадиях ломки. Джон заполняет свое сознание мыслями о Шерлоке в попытке направить сон в нужное русло. Он вспоминает их первую встречу, о том, как мир замедлился, и это все, что оставил после себя безумец. Он думает о том, как убил человека ради Шерлока, и как он без колебаний бы сделал это снова. Джон думает о тех часах, проведенных в квартире, когда мозг Шерлока отдыхал, и Джон мог смотреть на него, не боясь при этом, что его кто-то осудит. Он думает о тех моментах, когда Шерлок посягал на его личное пространство, и их лица оказывались довольно близко друг к другу. Джон каждый раз боролся с искушением поцеловать его. Он мечтал это сделать. Он окунается в воспоминания о Шерлоке и надеется, что сможет проторить дорожку для снов о нем. Это не срабатывает. Ни сегодня ночью, ни ночью, которая следовала за той. Время медленно тянется, а Джон постепенно теряет все представления о реальности и бродит по Лондону, как привидение. Каждый день звук, производимый от перекатывания таблеток в ящике, когда он его открывал и закрывал, напоминает ему, скоро. Однажды утром Джон делает сэндвичи с беконом у себя в квартире, а по телевизору показывают новости, когда кое-что происходит. «… Шерлока Холмса на площади Пикадилли этим утром». Джон бросает еду на кухне и спешит в гостиную. Он смотрит на экран и не верит своим глазам. «Власти сообщают, что движение ЯВВШХ (расшифровывается как «Я верю в Шерлока Холмса») начало свое действие вскоре после его самоубийства». Джон пренебрежительно хмыкает, потому что Шерлок бы не одобрил подобное, и его бы только это разозлило. Рейхенбахский герой покончил жизнь самоубийством после доказательств, которые были предоставлены против него, заявляющих о том, что криминальный гений Джим Мориарти был создан им самим. Спустя несколько месяцев после тщательного расследования было обнаружено, что все документы, подтверждающие личность Ричарда Брука, были фальсифицированы, и судебно-медицинская экспертиза показала, что Джеймс Мориарти покончил с жизнью перед смертью Холмса. С тех самых пор записи, вроде этих, появляются на стенах в переулках и в метро. Кажется, подобные движения перешли на новый уровень. Сегодня утром слова «Я верю в Шерлока Холмса» держались на экранах площади Пикадилли в течение пяти часов. Технические работники были сбиты с толку тем, как такое могло произойти, и, несмотря на то, что обнаружили компьютерный вирус, пока пытались исправить ситуацию, в конце концов, вернули на экраны стандартные рекламные объявления. Прошло 10 месяцев спустя смерти Шерлока Холмса, и пока многие вопросы остаются открытыми, наиболее значительный выходит на первый план: Вы верите в Шерлока Холмса? Джон опускается в кресло и начинает смеяться. Он трет ладонями лицо и беспомощно хихикает, а потом давится рыданиями от облегчения. Это… это то, чего он ждал. Это знак. Он боролся все эти месяцы, отрицая, что как-то причастен к этим граффити, пока Лестрейд не спросил его об этом (и он сказал правду. Ему совсем не хотелось, чтобы его еще раз оштрафовали за хулиганство), но он всегда испытывал толику гордости, что у Шерлока есть преданные сторонники. А сейчас… сейчас был репортаж, объявляющий на весь Лондон , что есть люди, которые все еще верят в его безумного гения, которые будут бороться, чтобы очистить имя Шерлока даже год спустя после его ухода. Пришло время, - думает он, неподвижно сидя в кресле. Глэдстоун начинает гавкать и обнюхивать его лодыжки. Бекон пригорает.