Кардинал-Антихрист

Пять лет спустя. Арман успел уже добиться больших успехов в фехтовании и верховой езде, казалось его ждала блестящая военная карьера. Тем более, что юноша с детства зачитывался историями о подвигах Александра Македонского. Но неожиданно (хотя, на самом деле, не так уж и неожиданно) домашние обстоятельства побудили его отказаться от военной карьеры и перейти в духовное звание. Люсонское епископство, бывшее за последнее время наследственным в семье дю Плесси, предназначалось его брату Альфонсу, но тот не смог его наследовать по причине своего явного безумия, ибо за все эти годы его душевное состояние лишь ухудшилось. Потомок Каина и воплощение Люцифера получал епископское одеяние. Черный священник, сын Сатаны… Арману шел только двадцать второй год и, следовательно, еще не исполнилось возраста, требуемого церковными законами для посвящения в епископский сан. Но юноша с иконописным лицом, с глазами то серыми, как туча, то голубыми, как ясное небо и с необычным родимым пятном под волосами, отправился в Рим. Он не боялся разоблачения, а кроме того, знал один секрет папы. В дни своей юности его святейшество увлекался чернокнижием. Однажды юноше удалось призвать суккуба. Явившаяся ему красотка с рожками на ярко-рыжих волосах, истинно бесовскими глазами и перепончатыми крыльями за спиной, назвалась Барбелло. Она посулила ему несметные богатства и тиару понтифика в обмен на то, что каждую ночь она будет приходить к нему, лаская и, заодно, подпитываясь его энергией. Кто не рискует, тот не выигрывает, и молодой человек ответил согласием на ее предложение, о чем не жалел… по сей день, уже будучи папой. Перед этим-то папой и пришлось произнести речь на латыни юному Арману дю Плесси. Его святейшество остался доволен ею, но по окончании ее, окинул недоверчивым взглядом тонкое, бледное лицо Армана, в котором до сих пор было что-то детское, и его хрупкую фигуру, после чего спросил:  — Эмм… сын мой, вам точно уже есть двадцать три года? — Да, ваше святейшество, — не моргнув глазом, соврал Арман, казавшийся моложе даже своего НАСТОЯЩЕГО возраста. — Ну что же, сын мой, коль так, даю вам свое благословение, — проговорил папа. По окончании обряда юноша неожиданно пал ниц перед папой, даже пустив слезу и, надо сказать, что выражение грусти очень шло его прелестному, женственному лицу. — Ваше святейшество, — сказал юный обманщик со слезой в голосе, — простите мне великий грех! Я солгал вам, мне вовсе не двадцать три! «Честно сказать, так я и подумал…» — мысленно сказал себе папа, а вслух произнес:  — Из вас, молодой человек, выйдет большой плут. Но! Сейчас вы в моей власти, и я волен сделать с вами все, что захочу… Арман улыбнулся:  — Ваше святейшество ошибается, это я волен сделать с вами все, что захочу, в особенности призвав легионы демонов! А еще… я знаю ваше прошлое. — Какое прошлое? — побледнел папа. — Вашу встречу с прекрасной Барбелло. На лице мальчика неожиданно проступили черты Люцифера, и папа вскрикнул:  — Ты уже пришел за мной? — Пока нет, — тонко улыбнулся Арман-Люцифер. — Мне лишь нужно содействие вашего святейшества в некоторых делах. В противном случае… — Никаких противных случаев молодой человек, — папа не мог сказать «господин мой» или Люцифер, ибо это навело бы на подозрения, если бы кто-нибудь услышал, — между нами была договоренность, а раз ее соблюдаете вы, то поступаете со мной честно, а на честность надо отвечать честностью, верно? Какие же именно дела вам требуются? Я же не научился вашему искусству настолько, чтоб знать это заранее. — Пока всего ничего, — все также усмехался Арман, — просто утверждение меня в сане епископа и солидарность с новой политикой, которую вскоре будет проводить некий епископ Люсонский, новый советник ее величества Марии Медичи. — О, конечно. Я не сомневаюсь… что вы легко сможете пробиться в советники. А уж быть солидарным с вашей политикой — чего проще, нужно будет только знать, какую именно политику вы будете проводить. Тут появилась Барбелло. Демонесса стала с игривым видом крутиться перед мужчинами. Арман смотрел на нее с легким презрением, к которому, однако, примешивалась долька грусти. Как он любил ее когда-то… в той, ДРУГОЙ жизни, до своего грехопадения в глазах одних и восстания в глазах других. Но это прошло, его сердце теперь принадлежит Лилит, и он давно чувствует, что его возлюбленная уже воплощена, что она где-то рядом. Скоро он найдет ее… Анне, продолжавшей воспитываться в монастыре бенедиктинок, в Армантьере шел 14-й год. Жизнь в этой обители страшно надоела девочке, которую монахини продолжали выдавать за святую и показывали всем, как диковинку. А чтение псалтыря и унылые молитвы не нужны были этой дерзкой натуре. Ей хотелось свободы, простора. Однажды в их монастыре случилось хоть какое-то разнообразие: к ним с поручением приехал некий молодой священник лет двадцати пяти. Анна заметила его горящий взгляд, обращенный на нее. «Глядит, как кот на сало!» — мысленно хмыкнула девчонка. Но его можно было использовать в своих целях… Как-то, улучив минутку, священник признался юной деве в любви, пообещав ей райский сад, если она согласна ответить на его чувства. — Что же вы можете дать мне? — прищурила голубые глаза Анна. — Свои тело и душу! — пылко ответил молодой священник. — Принимаю одно, и еще охотнее принимаю другое… — загадочно ответила девочка. — Но я стану твоей лишь в том случае, если ты поможешь мне бежать из монастыря. — Будь по-твоему. Священник и Анна бежали, украв и затем продав священные сосуды, чтобы на вырученные деньги можно было безбедно прожить некоторое время, насколько можно безбедно жить, будучи в бегах. Они перебрались в другую часть Франции, где молодой священник наконец потребовал от девочки выполнения ее части договора. Анна, будто согласившись, отвечала на его пылкие поцелуи и давала ласкать свою прелестную юную грудку. Молодой человек уже начал гладить ее по животу и спускаться все ниже и ниже, как вдруг девушка достала нож и пронзила им грудь священника. — Ты обещал мне свою душу! — сказала она с улыбкой на устах. Затем вырезала из его груди еще дымящееся сердце и съела. Лизнув острие ножа, Анна проговорила:  — Прощай, лицемерный святоша, совратитель юных девиц! Твоя душа будет хорошей разменной монетой в низших кругах Ада.