Не вмешиваться

Больше всего на свете профессора Рида волновал один вопрос: сколько раз ему еще удастся выйти сухим из воды? В сложившейся ситуации его радовало лишь то, что Джеймс Поттер выздоровел и, кажется, перестал делать глупости. Даже пришел и извинился, словно проклятие смогло вытравить из него всю дурь. Это, конечно, сомнительно, потому что Поттер и глупости по жизни неразлучны. В воскресенье Гарри ушел в Хогсмид, чтобы немного развеяться. Там его узнавали. Местные помнили, как он дал отпор кучке Пожирателей, и тактично забывали о том, где в этот момент были они сами. Гарри десять раз повторил всем, что он был не один, да и бой закончился не очень успешно. Без толку. В конце концов, он устал от шума в «Трех метлах» и ушел в «Кабанью голову», где всегда можно было найти тихий угол, даже если в баре кто-то из посетителей начинал бузить. Впрочем, до восьми вечера там обычно было меньше народу, так что профессор Рид обрел долгожданный покой. Он заказал кружку медовухи и пристроился за столик, стоявший рядом с окном, не знавшим помывки со времен Основателей. Мыслей было слишком много. Как никогда хотелось уметь владеть ими, но что уж там, в этом Гарри всегда был профаном. Внезапно ему показалось, что кто-то за ним наблюдает. Профессор осторожно окинул взглядом бар и заметил пристально глядевшую на него девушку. Он нервно сглотнул. Девица была светловолосой, носила джинсы и старые очки с треснувшей оправой. Гарри узнал ее, как и многих других. Юная Рита Скиттер, судя по всему, еще ничего не добившаяся, но полная амбиций. Он не хотел знать, почему она так упорно смотрит на него, поэтому решил поскорее ретироваться. Кто знает, что на уме у этой мисс. Гарри и не заметил, что вслед за ним из «Кабаньей головы» вышел человек в черной мантии с глубоким капюшоном. Так уж вышло, что сбегая от потенциальной проблемы, он наткнулся на вполне реальную. — Мистер Рид, — окликнули его. От этого голоса у Гарри сразу начали ныть зубы. Он эти холодные, надменные интонации успел узнать довольно-таки неплохо. Конечно, лорд Малфой еще не достиг своего расцвета, но и тогда, в семьдесят шестом, умел подавить собеседника одним только голосом. «Еще одного дементоры принесли», — обреченно подумал профессор. Мало ему в жизни было Малфоев! Гарри бы испугался, но Малфой есть Малфой. Люциус слишком напоминал своего сына, которого, откровенно говоря, Гарри сильно жалел. До чего самоуверенность Малфоев довела! А почему бы лорду не быть самоуверенным? Только школу закончил, а уже и деньги при нем, и имение, и жениться собирается, и к Волдеморту приближен. Все это вызывает у окружающих трепет. Вот только Гарри знал, что Малфои — не самые везучие люди. Что бы ни затеяли, вечно им это выходит боком, взять хотя бы служение Темному Лорду. — Здравствуйте, — процедил профессор Рид, смерив Люциуса таким взглядом, что того передернуло. Этот взгляд словно говорил: «Слабовато, но ничего, пойдет». Лорд Малфой поправил капюшон, чтобы собеседник видел его лицо, только особого эффекта это не возымело. — Здравствуйте, — Люциус улыбнулся прекрасной, но от этого не менее убийственной улыбкой. Гарри показалось, что он с точно таким же выражением лица смотрел бы, как умирают его враги. — Не думал, что вы знаете мое имя, — профессор хмыкнул и скрестил руки на груди. — В таком месте и без маски, надо же. И что угодно самому лорду Малфою от моей скромной персоны? — Я хотел побеседовать с вами наедине. — Какой я сегодня востребованный, — пробормотал Гарри. — Хорошо. Он резко развернулся и размашистой снейповской походкой направился к Визжащей хижине — профессор надеялся, что там в эту пору никого не окажется. Люциус не отставал ни на шаг, даже не споткнулся. А Гарри-то надеялся, что стихийно овладеет беспалочковой магией и его главное желание воплотится в жизнь: Малфой провалится сквозь землю. Не вышло. Зато эта прогулка дала хотя бы пару минут на то, чтобы привести мысли в порядок и подумать, что Люциусу может понадобиться от него. О документах Малфою известно — к Трелони не ходи. О Снейпе тоже. О единорожьей крови, может, и нет, но это такая малость. А известно ли Люциусу о том, откуда взялся профессор? Гарри чуть скосил глаза на лорда, гордо вышагивающего по улице, и подумал, будь что будет. Не он ли недавно говорил, что Малфой ему не страшен? — Так и о чем вы хотели поговорить? — спросил профессор, после того, как тщательно проверил хижину на наличие посторонних лиц и наложил Заглушающее. — О вас, профессор Рид. У меня есть к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, — Люциус хищно улыбнулся. — У учеников факультета Слизерин есть замечательная поговорка, которая вам наверняка известна. «Шел полем — в болоте застрял». Знаете, о чем это? — спросил Гарри, будто бы машинально разминая руки. Палочка была в зоне досягаемости, он был уверен, что выхватит ее быстрее, чем Люциус успеет дернуться. — Это выражение о том, что иногда мы ошибаемся и неверно оцениваем опасность, — Малфой улыбнулся. — Вам по духу близок Слизерин, не так ли? — Не знаю, я учился в Дурмштранге. — Сколько же вам в таком случае лет, раз вас там никто не помнит? — Сколько же у вас в таком случае свободного времени, раз вы успели поинтересоваться моим образованием? — парировал профессор. — Давайте начистоту, мистер Рид или как вас там. Я знаю, откуда вы пришли — вы были не один, ваш компаньон по путешествию меня навестил. И мне всего лишь нужно знать, какие опасности меня подстерегают на пути туда, — выдал Малфой, будто положил на стол крупный козырь. Гарри замер на мгновение, а потом расхохотался, схватившись за живот. Он смеялся долго и с чувством, а потом фамильярно похлопал Люциуса по плечу. Ему и правда было смешно. Надо же, а думал, сильнее вляпаться уже невозможно. Получите, распишитесь, мистер Рид. — Малфои такие забавные, — сказал профессор. — Вам что поле, что болото — через все перепорхнете. Как по-вашему, если я пришел сами-знаете-откуда, есть ли мне дело до вас и ваших интересов? — Полагаю, есть, — ответил Малфой. — Судя по тому, что я успел узнать, вы любите своих студентов. Особенно некоторых. Поттер, Блэк, Люпин и Эванс, говорят, у вас в фаворе. Говорят, ради своих любимцев вы готовы на все. — Кто говорит? — осведомился Гарри. Намек он понял. Люциус пытался сыграть на его привязанностях. Ну, до упомянутой им четверки еще добраться нужно, так что пока профессор Рид волновался не сильно. — Разные люди говорят. А еще я знаю, что вы по достоинству оценили мистера Снейпа… Он много рассказывал о вас. Кажется, вы его любимый профессор, — протянул Люциус, по-видимому, рассчитывая на какую-то особенную реакцию. Снова промах. Профессор и не такое мог выдержать с его-то опытом. — Мистер Снейп — способный ученик. Те преподаватели, что называют его юным гением, не знают и десятой доли его талантов, — вежливо поддержал тему Гарри. При одном упоминании Северуса душа горела. Слишком много он думал о Снейпе, чтобы теперь еще и Малфой начал об этом говорить и бередить свежие раны. «Нет, Люциуса убивать нельзя, он играет важную роль в истории падения Волдеморта», — напомнил себе профессор Рид. — Значит, вы отказываетесь от сделки? — спросил Малфой. — Так вы же условия не называете! — Гарри фыркнул. — Что вы мне взамен предложите? — Ваши друзья будут целы и невредимы. Ваша репутация останется незапятнанной. Мне всего лишь нужна информация, не больше. — Вот как, — протянул профессор и сделал шаг вперед, оказавшись совсем близко к Люциусу, от чего тот дернулся. — Я даже не хочу знать, откуда вам это известно. Я могу сказать лишь об одной опасности — она перед вами. Вы даже не знаете, кто я. — А вы знаете, кто я? — спросил Люциус. Он умел держать себя в руках, но напряжение давало о себе знать. — Я знаю, какая вы змея, Люциус, — сказал Гарри и с удовлетворением заметил, как зрачки Малфоя расширяются от страха и удивления. — Хотел совета? Не рискуй. Никогда. Ни в чем. Эксперименты не для тебя, лучше иди проторенной дорогой. Ты нашел себе хорошего покровителя, держись его, служи ему, как он того хочет, и будет тебе счастье, мой скользкий друг. Малфой застыл столбом. Кодовая фраза была произнесена, так к нему обращался лишь один человек. Кто бы теперь ни стоял перед ним, он знал, а значит, должен был быть приближенным Темного Лорда, вот только метку на руке не носил. — Полагаю, теперь я могу уйти и отдохнуть в конце-то концов, — вкрадчиво сказал профессор Рид. — Кстати, еще раз будешь натравливать на меня моих же студентов или угрожать кому-то из нас, одним предупреждением не отделаешься. — Кто ты? — прошептал Малфой. Гарри покачал головой. — Иногда вы, Малфои, ужасно меня утомляете. Люциус, ты должен забыть об этом разговоре, ясно? Этого не было. Ты же не вынудишь меня… — профессор Рид нежно погладил кончиками пальцев палочку, прекрасно отдавая себе отчет в том, что копирует того, чьими глазами долгое время смотрел на мир. — Меня здесь не было. Мы не встречались, — сказал Малфой, опустив взгляд. Хорошо, что на колени пасть не догадался. Гарри развернулся и направился к потайному ходу в Хогвартс. Он даже примерно не представлял, какой бред может себе навоображать Люциус, и надеялся, что не переиграл. Почему-то казалось, что это еще не конец войны. Не зря Мародеров и Снейпа так беспокоила эта история — Малфой так просто от своего не отступится, подумает еще, проанализирует ситуацию и снова в бой. Слишком уж крупная рыбка ему попалась. Гарри за последние несколько лет научился сражаться и защищать своих друзей. Но это была совсем другая война. Это не его, он же не слизеринец, в конце концов, его утомляют эти дурацкие танцы и жесты. Ему бы попроще — выхватить палочку и в бой. Но профессору не стоит нападать на сиятельного лорда, если он хочет продержаться до конца года. А хочет ли? Гарри сам толком не помнил, как добрался до Хогвартса. Внезапно навалилась ужасная усталость, хотелось забиться под одеяло и не вылезать оттуда до падения Волдеморта. Второго падения. Он похлопал себя по щекам и мысленно приказал себе не раскисать. С Малфоем же вроде все разрешилось, пусть и временно — он все сильнее в это верил. Профессор остановился у хроноворота, мимо которого пролегал его маршрут. Проклятая, ужасная вещь, которая превратила его жизнь черт знает во что. Он уже был готов сбежать из этого времени. Что тут еще делать? Остались лишь одни проблемы, с которыми уже никак нельзя разобраться. Гарри как раз дошел до той самой степени отчаяния, когда хроноворот должен был вернуть его домой. Вот прямо сейчас пойти, переодеться в свои джинсы и футболку, взять палочку и исчезнуть. В вещах ничего компрометирующего не осталось, не считая колдографии Снейпа, снятой каким-то рейвенкловцем и оставленной на память из идиотской сентиментальности. Останавливало лишь то, что он еще не подготовился. Когда Гарри снова окажется в том распроклятом мае, действовать придется очень быстро, времени на лишние размышления не будет. В таком состоянии, в каком он пребывал на тот момент, это не представлялось возможным. Только испортит все. Непременно оступится. А третьего шанса, скорее всего, уже не будет — нельзя ведь бесконечно переигрывать, только еще сильнее все запутается. «Я тебя уничтожу», — мысленно пообещал Гарри, глядя на часы. — Профессор! — окликнули его. Он обернулся и заметил запыхавшуюся и раскрасневшуюся Лили, которая явно была чем-то обеспокоена. — Мисс Эванс, отбой уже был, — устало сказал Рид. — Что у нас в этот раз? Поттер? Вопрос «что» он в последнее время задавал с завидной частотой. Ничего не поделаешь, Гарри уже привык к тому, что с его студентами вечно происходят какие-то неприятности. — Северус. О, это волшебное слово, заставляющее его кровь кипеть от напряжения. Гарри со вздохом подумал, что если он всякий раз будет откладывать возвращение, пытаясь вытащить Снейпа из очередной передряги, то домой вернется как раз через два десятка лет. — Подробности? — спросил он, взяв себя в руки. — Он пропустил несколько уроков и хотел взять у меня конспекты, потому что я хорошо записываю. Мы договорились встретиться, но я его не нашла. Я волнуюсь, потому что он мог пойти в Запретный лес. Он сейчас немного не в себе, — жалобно сказала Эванс. «Снейп и конспекты? Что за чушь? Никак решил все же поговорить с ней», — подумал профессор. Это сулило некоторые проблемы. В воспоминаниях Северуса ничего не было сказано по поводу его шестого курса и общения с Лили, это уже было какое-то искажение истории. Наверное. Но не ссорить же их нарочно! Гарри подумал и решил, что эти двое сами как-нибудь разберутся. Рассориться уж точно всегда успеют, зная Снейпа и его характер. Профессор уже имел печальный опыт и знал, что ничего хорошего известия о чьей-то пропаже не предвещают. В лучшем случае придется говорить с ним с глазу на глаз, от чего обоим будет больно. В худшем… не стоит даже не представлять. «Люциус? Нет, не успел бы», — подумал Гарри. — Так, спокойно, Северус большой мальчик, он не потеряется, — сказал он вслух. — Профессор, — Лили кивнула на окно. Рид посмотрел туда и замер. На небе сияла полная луна, а значит, где-то в лесу происходила очередная «вечеринка» Мародеров, раз уж в Визжащую хижину они не пришли. Гарри начал лихорадочно вспоминать, что он успел выучить из поисковых чар. После того случая с Поттером он заполнил и этот пробел в своем образовании. Через бесконечно долгое мгновение он вспомнил заклинание, заставляющее палочку подобно компасу указывать на нужный объект. — Так, судя по всему, это Астрономическая башня. Что он там мог забыть? — пробормотал Гарри, выполнив все необходимые манипуляции. — Он раньше иногда приходил туда, чтобы подумать, — сказала Лили, уже немного успокоившись. — Ага. Отлично. Идите и поговорите с ним, — ответил профессор и с удивлением заметил, что девушка покраснела. — Идите-идите, не дело ему там после отбоя сидеть. Если кого-то встретите, скажете, что идете с моей отработки. Ну же, мисс Эванс, поторопитесь, вам завтра еще на уроки. Лили вздохнула и пошла в указанном направлении. Она ожидала, что профессор сам поговорит с Северусом, но, судя по всему, у них что-то разладилось. Что ж, разговор рано или поздно должен был состояться. Она и конспекты свои Снейпу предложила, чтобы остаться наедине, хотя и не знала, что ему скажет. После того случая Северус говорил с ней абсолютно безучастно, большую часть времени вообще не замечал. Он сидел, свесив ноги вниз, и смотрел куда-то вдаль. Согревающие чары не спасали и кожа немела от холода. Ничего не хотелось. Разве что все же сварить тот сложносоставной яд и опробовать на одном совершенно непрофессионально себя ведущем нахале. Правда, такого, наверное, и яды не берут. Мерлин, а ведь до конца учебного года оставалось несколько месяцев! Северус искренне надеялся, что проклятие сработает раньше. «Пусть Люциус его хоть на цепь в подвале посадит — пальцем не пошевелю», — твердо решил Снейп. Кто он такой, чтобы кого-то пытаться спасти? Гриффиндорец? — Привет, — окликнули его. Знакомый до боли голос, от которого сердце забилось быстрее и стало теплее. — Согревающие наложи, здесь прохладно, — заметил Северус, умудрившись не вздрогнуть и не запнуться. — И да. Привет. — Ты чего здесь сидишь, отбой уже был… — Думаю. Я тут, вообще-то, часто сижу. В лаборатории теперь не поразмышляешь, хватит с меня взорванных котлов, — пробурчал Снейп. — Почему это тебя сейчас так интересует? В сентябре я просиживал здесь ночи напролет. А в июле он неделю боролся с безумием, но она не пришла и тогда. Зато пришел Люциус. Чем все это закончилось, Северус предпочел бы не вспоминать, но такие вещи не забываются. — Послушай, ты же никогда и никому ничего не рассказываешь о том, что с тобой происходит, — Лили подошла ближе и прикоснулась к его плечу. А что он мог рассказать? В подробностях расписать, как три месяца отпаивал мать зельями, хотя они оба, неглупые волшебники, понимали, что толку от этого ноль? Как пришел за помощью к тем, к кому вообще ни за что идти было нельзя? Как однажды утром… все закончилось? — Ты лучше отойди, а то Поттер прибежит, у него прямо нюх на это. Ты уверена, что он не навесил на тебя следящие чары? — Северус фыркнул и снова притих. — Я что, должен постоянно орать об этом? По-моему, мое состояние и так заметно, просто всем плевать — и будет лучше, если так и останется. Я же Нюнчик. Мне положено так, ничего из ряда вон выходящего не происходит. Он научился держать себя в руках. Больше его не увидят слабым. Никто. А некоторые вещи лучше навеки похоронить в памяти и никогда к ним не возвращаться. Зачем душу травить? — То, что ты тогда сказал о ревности Джеймса… ну, о том, что он воспринимает тебя как конкурента… — девушка покраснела. Она просто не могла произнести это вслух. Северус все же поднялся и встал напротив нее. Он взял ее руку и внимательно посмотрел в глаза Лили. Зеленые-зеленые. Снейп чувствовал, что может свернуть горы. Ну или по крайней мере все-таки признаться ей. И совсем неважно, о чем он думал, глядя на темное небо, это подождет до завтра. — Я люблю тебя. Вот, что я хотел тогда тебе сказать, — тихо, но твердо произнес он. — И не нужно всех этих «давай останемся друзьями». Я знаю, что ты любишь Поттера, это видно. — Ты… давно? — спросила Эванс. — Всегда, — Северус грустно улыбнулся. Она смотрела именно тем взглядом, которого Снейп больше всего боялся — в этом взгляде была жалость. А он не хотел, чтобы его жалели. Не за любовь. Это, если быть честным, лучшее, что было в его жизни, за такое не жалеют. Любить все равно что смотреть на солнце: глаза выжигает, но все равно… хочется. — Прости, я правда люблю Джеймса. — Я… — Снейп запнулся, чувствуя, как концентрация адреналина в крови, кажется, пошла на спад. — Ты знаешь, я ведь действительно рад, что ты счастлива, хотя и считаю, что Поттер безмоз… неважно. Я правда надеюсь, что у тебя, где бы и с кем бы ты ни была, все будет хорошо. Вот. Он выдохнул. Никогда еще не было так легко и хорошо. Все. Сказал. Надо было это сделать пять лет назад, тогда не было бы мучений и Поттера. Он бы и теперь не решился, но после стольких откровенных разговоров с профессором внутренние тормоза будто-бы начали заедать. Да и Лили больше не отнимала у него дар речи одним своим видом. Потому что был кто-то кроме. — Ты знаешь, я думаю, нам не стоит пытаться что-то изменить, — сказал Северус, когда молчание затянулось. — Еще не поздно одуматься, — ответила Лили, мимолетно коснувшись его запястья, где была метка. Снейп помотал головой. — Все решено. Тебе лучше пойти в спальню, а то не ровен час Поттер решит тебя искать, — Северус криво усмехнулся. — Я уже надышался. Он прошел мимо Лили и через минуту исчез из поля зрения. Эванс еще долго стояла и смотрела на ночное небо. Ей впервые показалось, что она вовсе не знает Северуса. Но было уже поздно, слишком поздно. Он разрубил этот узел. Больше никаких томных вздохов, никаких взглядов украдкой, никаких метаний. Он никогда-никогда не забудет Лили Эванс, но по крайней мере сможет быть спокоен, зная, что она счастлива. Она заслужила. Лили хорошая, она словно солнце, которое ласкает своим светом всех вокруг, а он… хладнокровное змеиное чудовище из подземелий, ему всегда мало тепла. Ну и пусть. От этого не умирают, а все остальное не так уж и страшно. Каждый сам за себя, как сказал профессор, чтоб ему провалиться. Северус знал себе цену. Больше он никогда не будет безрассудно восторгаться кем бы то ни было. Что он сам хуже что ли? Оказавшись в кровати, Снейп тут же провалился в сон. И в ту ночь впервые за последние две недели спал спокойно и не видел снов.