FUCKING PERFEKT

Вероника. Наступило утро. Когда я проснулась, Роберта, конечно же, рядом уже не было, судя по солнцу, он давно уже съел свою сладкую овсянку и где-нибудь носится, не давая покоя ни себе, ни людям! Зато рядом на стульчике сидела миссис Маршалл, она принесла мне горшочек с кашей и молоко. Я спросила у нее, где Мара. - Об этом Вам лучше поговорить с господином, - она с поклоном подала мне ложку, - Кушайте, леди Вероника, лорд Роберт велел передать Вам, что лично попробовал из Вашей чашки! Так, на первый вопрос я не получила никакого внятного ответа… Ладно: - Как малышка Бетси? - Бетси уже лучше, но она пока что побудет в деревне у родителей. Господин велел ежедневно отвозить её семье свежие продукты, они ему очень благодарны за его доброту и очень надеются, что лорд возьмёт девочку на услужение в замок обратно! Ну хоть тут более-менее всё ясно. Я, несколько успокоившись, села в постели, съела всю, оказавшуюся, естественно, как я и полагала, сладкой, кашу и честно выпила полную кружку молока! Такой завтрак раньше вызвал бы у меня некоторое недоумение, так ест по утрам только мой муж, но сегодня мне эта сладкая овсянка показалась просто божественной! Наш малыш уже сейчас заявляет, что он плоть и кровь своего отца! Почувствовав себя значительно лучше, я уже хотела встать и одеться, но подбежала Пейдж и начала причитать, что мне рано подниматься с постели, что господин с неё лично три шкуры на конюшне сдерёт, если она опять не уследит за мной, и, что мне надо отлежаться ещё хотя бы денек, так велел доктор, а иначе я опять упаду в обморок и смогу этим навредить малышу… Какая чепуха! Всё-таки Пейдж не самом деле глупа, не зря мой муж так презирает её! - Хорошо, я останусь в комнате, - мне на самом деле не хочется, чтобы моя служанка пострадала, да и Роберта лучше не злить, я и так доставляю ему много хлопот со своими перепадами настроения… Я решила заняться своими женскими делами. Я очень давно хотела перебрать свой сундук с одеждой. Некоторые платья мне стали маловаты из-за увеличивающегося животика, надо как-то переделать их? Или – не надо? А то потом придётся опять перешивать! Я отложила наряды в сторону… Моё подвенечное платье… Какая же я была в тот день красивая, счастливая и…наивная! Я вздохнула, поглаживая дорогую благородную ткань… Я достала и завернутые в платок мои немногочисленные драгоценности и стала, перебирая, рассматривать их. Да, что не говори, а добра этого у меня совсем мало осталось! Вот цепочка с медальоном от мамы на память, три скромных колечка – одно с небольшим, но красивым сапфиром и два с рубинами, дорогущее ожерелье из жемчуга - подарок на венчание, как позже выяснилось, от Роберта, его единственный подарок мне, не считая этих уже маловатых в талии платьев, вот шитый золотом пояс и золотая цепочка с подвеской, что подарили мне тетя с дядей, еще одна цепочка и сережки, что подарил мне отец в день моего одиннадцатилетия - вот и все мои богатства! Вот и все, больше у меня - графини Эйдон, жены сказочно богатого лорда Роберта Томаса Маннерса, ничего и нет! Даже если я когда-нибудь всё же решусь и сбегу от мужа, в чем я глубоко сомневаюсь, жить мне будет просто не на что! Пока я грустно разглядывала свое богатство, в комнату вошел Роберт. И как он, такой в общем-то внешне хрупкий, исхитряется бесшумно открывать эту тяжёлую дверь? Хотя – кажется, открыл он её сегодня пинком – плохой знак,он очень сердит. Пейдж это сообразила моментально – из её рук выпала шётка для платьев и она опрометью выскочила вон! Роберт сделал круг по комнате, с призрительной ухмылочком посмотрел на мои платья… Ещё бы! Его подружки, наверное, одеты лучше, чем я – его собственная жена! Наконец, он вернулся к двери, я уже понадеялась, что уйдёт, но он прислонился к двери, руки нервно сцепил на груди. Потом кивнул на то, что я так упорно разглядывала, и удивлённо спросил: - И это все твои драгоценности, женщина? - Да, остальное пришлось продать, когда умер отец… Надо же было как-то жить! Сам знаешь, в каком состоянии был замок и земли! А больше мне и взять-то неоткуда, - я посмотрела на него и опустила глаза, мне было неловко, потому что у меня почти ничего не было за душой, кроме замка и его земель, которые теперь уже тоже не мои, я показалась себя такой несчастной, что опять захотелось заплакать, но я постаралась сдержать слёзы. Роберт же задумчиво посмотрел на платок, на котором лежало все мое "богатство", потом как-то странно, явно оценивающе, взглянул на меня, ухмыльнулся, развернулся на каблуках и молча вышел. Я же, грустно вздохнув, завернула все обратно и положила на самое дно сундука, туда, где в другом платке лежало моё самое замечательное богатство – меч Роберта! И только тут я внезапно сообразила, что вот только что он мог просто заглянуть в мой сундук и… Страшно представить – что он может сделать, если, конечно, хоть что-то помнит о том злополучном бое! Никогда не знаешь – как он себя поведёт в какой-либо ситуации… Но на этот раз более-менее обошлось. Через полчаса он опять зашёл ко мне, чтобы строго приказать сидеть в своей комнате до его возвращения: - Если я узнаю, что ты плохо ела или шарахалась по замку, а я это однозначно узнаю, можешь распрощаться со своей никчёмной служанкой – мне такие работницы не нужны! – нахально ухмыляясь заявил он, - Мне надо в Итал, - опять?! Я думала, он там и так вот только был, уж очень характерный желтоватый синяк я видела на его правом плече! – Я вернусь дня через три-четыре, будь умницей, девочка! – и поцеловал меня, как ребёнка, опять в лоб… Ну что ж, хоть так, хоть вообще изволил сказать, что уехал! - Береги себя и нашего малыша! – и он улыбнулся мне. Господи, как он это красиво и нежно сделал! А его лучики-паутинки ласково заелозили по всему моему телу… - Я обещаю тебе, что буду хорошо кушать и отдыхать у себя в комнате! И он уехал... Без Роберта в Эйдоне стало пусто и страшно одиноко. Я честно сидела в своей, точнее – в нашей комнате, и вышивала. Иногда я не хотела больше ничего, внезапно понимая, что без ребенка я ему совсем не нужна, и не тешила себя надеждой на его любовь. Где уж тут любовь, когда все ждут, когда родится малыш, а потом и со мной что-нибудь придумают? Может, отправят в монастырь, как говорила мне Андреа, а, может, просто отравят и скажут, что умерла от послеродовой лихорадки! Какая Роберту разница? Он из той породы, что пройдёт по трупу и не заметит… Мной постепенно овладевала какая-то апатия, я, кажется, уже не могла даже сопротивляться дурным мыслям, угасая с каждым часом без его внимания. Никому я здесь не нужна! Даже мой дурной характер, казалось, уснул, да и сама я, казалось, умирала душевно… А потом вдруг вспоминала эту его добрую, такую нежную улыбку, которую этот негодяй оставил мне на память, ускакав к своей бесстыжей любовнице в свой проклятый Итал… И мне почему-то уже не было так обидно – странно, узнать то, что он спутался с кухаркой было для меня шоком, а что у него вообще безобразные и совершенно не нормальные отношения с благородной леди – это я воспринимаю уже нормально… Что же со мной сделал этот невероятный мужчина?! Единственное, что меня поддерживало в здравом уме - это наш малыш, он толкался и крутился во мне, словно постоянно напоминая мне, что я не одна, что мы вместе справимся со всеми горестями! Спасибо тебе, мой золотой! Однажды ночью мне приснился сон - мне снилась удивительно красивая девочка с такими же бездонными глазами, как у моего Роберта, она бежала мне навстречу, а рядом со мной стоял худенький светловолосый мальчик, ну просто вылитый Роберт, каким я его себе представляю в его детстве, и я проснулась с удивительным чувством реальности происходящего во сне! Но это был только сон ... Как жаль – там мне было так хорошо! Господи, сделай так, чтобы мои дети были похожи только на него, на моего неприкаянного принца! Пусть его холодная душа всколыхнётся от живого чувства! Пусть он почувствует любовь не только к себе! Теперь, мне кажется, я знаю, каково моё предназначение в этом Мире – я должна спасти его чудесную Ангельскую душу от Геенны Огненной! ...Роберт вернулся практически, как и обещал, с незначительным для него опозданием – всего через неделю вместо обещанных трёх дней, и вернулся не один, а со своим другом лордом Томасом Лие, графом Оксфорд. О том, что он приехал, я узнала от Пейдж, которая краснея и бледнея попеременно, сообщила мне, что у нас в замке ещё и гость! И что мне теперь делать? Я обещала сидеть в своих покоях и отдыхать, а теперь? Представляю себе, как его перекосит, когда я спущусь вниз без его разрешения… Посоветоваться с миссис Маршалл? Уж она-то его понимает в любых ситуациях! Думаю, так будет вернее. - Пейдж, пригласи ко мне миссис Маршалл! – распорядилась я. Только служанка поклонилась и направилась к дверям, как створка тихонько открылась, и в комнату вошёл Роберт. У меня сразу возникло ощущение лёгкого полёта – его золотистые паутинки подхватили моё тело и нежно сжали своими кажущимися невесомыми нитями… - Привет! – кривенько улыбнулся он и быстро глянул на горничную, - Мисс Пейдж, вы свободны! – у него хорошее настроение не только внешне, в его голосе нет даже намёка на раздражение! Как же я люблю, когда он такой! А он поставил на столик у кровати какой-то объёмный ларец, уселся в кресло напротив меня и продолжил, – Дорогая, ты только не волнуйся, у нас гость. Граф Оксфорд пробудет у нас пару дней, он остановился у нас по пути в Эдинбург, миссис Маршалл уже готовит для него комнаты, а Мара, - его глаза нагло сверкнули, - Чудесный ужин! - Мара?! – удивлённо воскликнула я и подскочила со своего кресла, роняя на пол свою вышивку, - Что тут делает эта толстая стерва? Кокон вокруг меня резко сжался и больно резанул своими тонкими нитями моё тело. Красивое лицо Роберта исказилось – теперь на меня смотрел не любящий муж, а холодный, расчётливый мерзавец, тот самый, который скрывается под этой чудесной личиной Ангела! Но это был лишь краткий миг – и опять Роберт стал слащавым красавчиком, и лишь его почерневшие от гнева глаза выдавали его истинные чувства… Господи! Я нутром чувствую, как в его голове проносятся мысли – одна грубее и страшнее другой! Он шумно выдохнул: - Ты чем-то не довольна? – его губы презрительно скривились, - Я внимательно тебя слушаю, - он как-то уж очень не красиво хмыкнул и добавил с нажимом, - Дорогая! И что мне ему ответить? Думаю, надо говорить правду! В конце-то концов, сколько можно ходить вокруг да около? Если мы будем продолжать врать друг другу – как будут в этой бесконечной лжи жить наши дети? Кем они вырастут? Такими же, как он – насквозь фальшивыми эгоистами? Я хочу, чтобы мои дети были только внешне похожи на своего отца! И я решилась. Я скажу ему всё – причём на наиболее понятном ему грубом языке! Пора нам вернуться на грешную землю, милый! - Я приказала убрать из замка эту потаскуху, которая не только залезла в мою постель, но и покусилась на мою жизнь! – выкрикнула я. Он некоторое время продолжал тяжело смотреть на меня из-под своих густых чёрный бровей, потом поднялся, одним шагом подскочил к двери и резко её открыл: - Вон отсюда! – заорал он на застывшую с той стороны Пейдж, и с силой толкнул девушку прямо в грудь, потом высунулся за дверь, - Лари! Чёрт возьми, Лари!!! – видимо его камердинер появился на его зов, потому он более спокойно распорядился, - Эту дрянь к миссис Маршалл на беседу! Потом выпороть! Я проверю! И всех нахер из этого крыла! – и дверь бесшумно закрылась. Роберт некоторое время постоял спиной ко мне, уткнувшись лбом в закрытую дверь, потом медленно развернулся и уставился на меня совершенно пустыми холодными глазами. И я отчётливо увидела, как в этом человеке борются две строго противоположные личности – одна от Бога, другая – от Дьявола… Он отверг обоих! Теперь передо мной настоящий Роберт – мужчина со сложной и очень искалеченной душой – мой Солнечный Рыцарь, тот самый, которого я увидела тогда вечером, у шатра герцога Ланкастера… Ну не молчи же! Господи, мне становится страшно – я начинаю его бояться… Не мочи! Ругайся, вызверяйся, устрой мне истерику в своих лучших традициях, но только не молчи! А он опять ухмыльнулся и даже не попытался сдвинуться с места. - Она не потаскуха, Вероника, она просто женщина, которая в отличие от тебя понимает, что я - мужчина! - Почему она до сих пор в моём замке? – я должна заставить его сказать всё! – Эта убийца тебе дороже твоих будущих детей? Он вспыхнул: - С чего ты взяла, что она хотела тебя отравить? С того, что Бетси затошнило? – и тут он сорвался на крик, - А в твою многомудрую голову не приходила простая мысль – спросить, чем больна Бетси? Нет?! – он одним прыжком оказался передо мной и хищно склонил голову к моему лицу, - Девчонка беременна от конюха Стива! И как только ей станет немного лучше, они пойдут под венец! Я опешила – действительно, почему я ни разу не спросила что со служанкой? Я спрашивала только - как она…Нет, у меня это просто не укладывается в голове – я чуть не умерла из-за того, что сама себе напридумывала… Но это не меняет ничего! Ведь мой муж изменял мне прямо в нашем доме! С прислугой! А это – мерзко вдвойне! - Но ты… Ты спишь с этой толстой, старой коровой! - А ты чуть что выставляешь меня за дверь, как собаку, которая нагадила на коврик перед твоей кроватью! – рявкнул он в ответ, - И я тебе никогда не клялся в вечной любви и верности! Ты прекрасно знаешь, что у меня есть, - он резко осёкся, но всё же продолжил, - Подружки определённого характера… - Бляди они, а не подружки! – не сдержалась я. Он аж взвился: - Может, и бляди, но Нэн не смей даже мысленно трогать! Она выше всего и всех! – так её, эту дрянь, отравившую его чистую душу, зовут Нэнси? А он зашипел, - Да, мне нравятся грудастые бабы! Я не пёс, чтобы грызть кости! И я терпеть не могу молоденьких дур, воображающих себя эдакими сексуальными феями! И мне каждый день нужна женщина! И моё желание никак не уменьшается, когда ты запираешься тут и не впускаешь меня к себе! Когда ты поймёшь, что у меня нормальные потребности и я и тупо удовлетворяю их с той, которая мне просто не противна! - Так ты хочешь сказать, что спутался с кухаркой из-за того, что я тебя выгнала из спальни? - закричала я в ответ, - Мерзавец! Ты начал изменять мне сразу после свадьбы! И, заметь, я тебя тогда никуда не выставляла! А я, наивная, верила тебе, я считала тебя настоящим рыцарем, мужчиной который сделает меня счастливой, с которым я буду, как за каменной стеной, который не будет заставлять меня бесконечно страдать от унижения! А ты оказался такой же бесталанный муж, как и воин! Я проклинаю тот день, когда я вытащила тебя из-под мёртвого коня и не дала тебе там сдохнуть! Господи! Какая же я было дура! Зачем я вообще туда попёрлась? Какой чёрт меня дёрнул? – кажется, у меня истерика, меня начинает потряхивать! Он побледнел, потом сделал шаг назад, злобно зыркнул на меня, резко подскочил к моему большому сундуку, рывком открыл его и начал вышвыривать из него мои вещи… Я знаю, что он ищет… Помоги мне, Господи! Мамочка, защити меня!... Он нашёл, что искал. Развернул платок, взял меч за рукоятку, немного потряс им, а потом небрежно швырнул обратно в сундук: - Так я был прав! Меня вытащила женщина, а не мальчишка, как утверждал Генри! - грустно усмехнулся он, - Зачем ты не дала мне умереть? Это было бы лучше, чем то, что сейчас происходит! - Я не знаю, - честно призналась я, - Я видела тебя вечером, накануне сражения, ты показался мне Ангелом…, - нет, я должна ему это сказать! Я зажмурилась, как перед прыжком в реку и быстро выпалила, - Я полюбила тебя в тот миг, когда ты… Когда я… - Ты умеешь правильно пользоваться мечом? – спросил он, сделав вид, что не услышал моего корявого признания, и, видит Бог, я благодарна ему за это! - Да… Отец научил меня. Он всегда хотел, чтобы у него был сын, но у него была только я… - Отлично! – он опять усмехнулся своим мыслям. - Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась я. - Когда родишь, будешь со мной в паре заниматься. Мне нужна хорошая пара, а ты, насколько я припоминаю – отличный, в отличие от меня, боец! Но всё равно, ты – воровка! Ты хоть представляешь, сколько стоит этот кусок стали? – он кивнул в сторону сундука, - Папаша выложил за него три сотни фунтов! И ещё. Предлагаю завершить наш разговор, ты сядь, пожалуйста, и не волнуйся так, тебе вредно! – и этот негодник ещё делает вид, что заботится обо мне? Вот разгильдяй, ещё и обзывается! Но я всё же уселась и даже сложила руки на коленках: - Я тебя слушаю. - Я должен тебе это сказать. Извини, но Мару я не выгоню не только из-за того, что она трахается со мной, когда ты не в настроении! Но она может уйти сама, и, скорее всего, именно так и сделает по моему тихому приказу, опять же, если я этого захочу! И не волнуйся – я не буду по ней горевать. Для меня найти другую женщину куда проще, чем, - он хмыкнул, - Собственный утерянный меч! Дело в том, что ты допустила очень грубую ошибку в отношениях с прислугой, - он замолчал, собираясь с мыслями и я уверена, что он опять на грани злобного срыва, но он опять смог взять себя в руки – самоконтроль у него просто на высшем уровне! – Тебе не следовало устраивать весь это спектакль на потеху служанкам! Мара ни разу никому ничего не сказала о наших с ней близких отношениях, всё было на уровне слухов и догадок, доказательств которым не было! А тут ты! С громким заявлением об адюльтере! Человечно прошу – в другой раз… - А он будет?! – опять взвилась я, но он даже не обратил на меня внимания и продолжил. - В другой раз, который, конечно же будет, можешь в этом не сомневаться, будь умницей – не выставляй себя дурой и истеричкой! Тихонько вели девку выпороть на конюшне, раз уж тебе так хочется кого-то выпороть, а потом ей лично объясни – за что такая любезность! А кричать на весь дом о том, чтобы проваливала – ты же леди, а не баба базарная, Вероника! - За то ты у меня родился среди алмазов! – съязвила я, - Потому и дрянь такая выросла, не способная думать ни о ком, кроме себя, драгоценного! - Молодец, - кривенько и как-то грустно усмехнулся он, - Но я второй раз повторять не собираюсь – Мара останется, пока сама не уйдёт! Я так сказал. - Но почему?! – не сдавалась я. - Потому, что теперь вопрос стоит либо ты, либо я хозяин Эйдона. Я выбрал себя. Я – мужчина! - Если бы ты был женщиной, ты бы был шлюхой! - нет, я не могу успокоиться! Он просто специально провоцирует меня на грубость! - Может, и был бы! – как-то безразлично согласился он и пожал плечами, - Для этого тоже нужен некоторый талант! – вот ведь, яд из него так и брыжжит! – Но мне повезло, и я – мужчина! И Эйдон теперь мой, и как бы тебе это было не неприятно, но за нас решили, кому владеть этими землями! И не нам с тобой возмущаться! Особенно - не тебе, женщине! - За что ты так ненавидишь женщина? – сорвалось с моих губ. - Я?! Ненавижу женщин? – Роберт громко, как-то деревянно рассмеялся, - О, я вас обожаю, дорогая моя! У меня есть чудесная коллекция красавиц… - Коллекция? Ты пьян? А я? Кто я для тебя? - Трезв, как никогда, солнце моё! А ты? Кто ты в моей коллекции?– он с удивлением посмотрел на меня, вот нагло так посмотрел, будто впервые вообще видит! И улыбнулся, - Ты сапфир в моей коллекции! – и подошёл к тому сундучку, что принёс с собой, открыл его, - Это тебе! Роберт протянул мне кольцо с крупным, ярко синим сапфиром, вправленным в его личный вензель. Я с удивлением смотрела то на него, то на это странное кольцо с вензелем… - Я хочу, чтобы ты его постоянно носила, как обручальное, - он очень нежно, как настоящий Змей Искуситель, улыбнулся мне и я неожиданно ясно увидела и поняла, что с этого момента он признал меня как минимум, как женщину, которой он доверяет! Что я выросла в его глазах с уровня мышки самое малое до размера маленького человечка! – Дай мне руку, - тихо, но очень властно приказал Роберт. Я протянула руку и он надел на мой указательный палец это своё проклятое кольцо: - А теперь скажи мне, Роб, - его всегда передёргивает, когда я так говорю, но мне всё равно нравится сокращать его имя, - Ты всем своим… подружкам даришь такие кольца? - Ты хочешь правду? – он с сомнением посмотрел мне в глаза. Неужели он скажет? И даже не солжет?- Я бы не хотел делать тебе больно, дорогая моя жена! - Мне будет куда больнее, если я буду об этом постоянно думать, дорогой мой муж, - в тон ему ответила я. - Нет, не всем, - беспечно ответил он, - Есть ещё одно с чудесным изумрудом, а остальные так – печатки! – и небрежно махнул рукой, мол, такая мелочь, что и вспоминать смысла нет! Значит, у моей главной соперницы, у этой благородной леди Нэнси Чёрт Её Знает Как Там Её Дальше, точно такой же перстень, но с изумрудом… Я опять попыталась проникнуть в сознание Роберта – фиг! Твёрд, как скала! Хорошо… А как она его называет? С его-то извращёнными понятиями о любви, ведь может же сказать? Так ведь? - А как она тебя называет? Робом? Или есть ещё прозвище, от которого ты бесишься, но всё равно обожаешь слышать его? Он некоторое время помолчал, видимо, раздумывая – говорить или нет? - Этот сундук принадлежал моей маме, - сказала он, - Теперь он твой. И…, - он замялся, - Да, она зовёт меня Робом и ещё иногда… Хотя, нет! Мне это на самом деле не нравится, я не скажу тебе, придумай, если хочешь мне своё собственное имя! Но только для игры, если таковая между нами ещё случится…,- с хитрой усмешкой добавил он. - Тогда, - я задумалась, чего бы такого сказать, чтобы и гадко звучало и одновременно выражало суть как его самого, так и наших с ним отношений? – Ты мой первый и единственный мужчина, ты - чёртов эгоист и бабник, ты – мой Факкинг Перфект, Роберт! Он как-то ошалело уставился на меня: - Я – Факкинг Перфект? Вероника, ты же порядочная леди, воспитывавшаяся в монастыре, как мне все вокруг втирают, и – такие слова? Не комильфо, милая! – покривил он свои красивые капризные губы. - С тобой о воспитании и порядочности можно и не вспоминать! – парировала я самым наглым образом, и откуда во мне столько наглости? Он рассмеялся: - Я рад познакомиться с новой Вероникой Маннерс! – и отвесил мне низкий поклон, - Всегда твой Факкинг Перфект, моя Королева! - Извращенец! - На себя посмотри! – этот точно за словом в карман не полезет! – И нам пора вниз, а то Том не правильно нас поймёт! О, Боже! Граф Оксфорд! Я совсем про него забыла! Как стыдно-то… А виноват во всем он – мой непутёвый муж! - Приведи себя в порядок и спускайся, истеричная женщина, - усмехнулся опять Роберт, - И постарайся сделать это быстро, я голоден! – вот и всё, опять он включил своего Эгоиста, сменившего только что царившего Хама! …Они сидели в обеденной зале, когда я спустилась к ним. Том сразу вежливо поднялся, подошел ко мне поцеловать руку и с удивлением стал разглядывать меня. - Вы стали невероятно красивы! - Роберт на эти слова только хмыкнул, - Вам идет беременность, дорогая леди Вероника, Вы словно излучаете свет, а в ваших глазах можно утонуть! - Эй, Том, а как насчет леди Сиены? Ты лучше про её глаза расточай елей! - Роберт уже практически смеялся. - Боже, мне никто, никогда не говорил столько приятных вещей разом! - я смутилась, и, улыбнувшись, села на своё место рядом с мужем. Лакеи под строгим присмотром Лари подали обед. Мой беспокойный красавчик-муж внешне выглядел вполне довольным происходящим. Он с лёгкостью разрешал мне любезничать с нашим гостем, мило улыбался и иногда даже беззаботно шутил, но я же видела, до какой степени он напряжён! Кокон вокруг меня всё сильнее и сильнее сжимался, иногда не давая возможности даже вдохнуть полной грудью! Роберту не нравится внимание другого мужчины ко мне! Он ревнует? Смешно! Чтобы ревновать – надо хотя бы любить, а он любит исключительно себя… Не может же он ревновать своего друга ко мне? Не думаю, что лорд Томас до такой же степени развратен, как мой муж – аура его души прозрачна, чиста, в ней нет полутонов и размытых пятен – граф Оксфорд на самом деле благородный рыцарь, а не красивый фасад, как мой муж… После того, как подали сладкий пудинг с корицей и изюмом, терпение моего мужа окончательно иссякло: - Дорогая, ты не устала от нас? – весьма вежливо поинтересовался он, - В твоём состоянии следует более внимательно относиться к своему здоровью! Вот так просто он намекнул, что я должна покинуть их. Пришлось извиниться перед лордом Томасом: - Вы, как всегда, правы, мой дорогой, - как можно спокойнее ответила я, - Прошу меня извинить, но я на самом деле несколько устала… Роберт изволил лично помочь мне подняться и даже подал руку, провожая за приделы стола. Уже у самого выхода я услышала, как сэр Томас тихо сказал: - Ты полный идиот, Роб, имея такую жену, продолжаешь гулять по шлюхам и кухаркам! Что ответил ему мой муж - я уже не расслышала, но мне было очень приятно, что чужой мужчина так оценил меня! Через два дня граф Оксфорд уехал, взяв с нас обещание приехать к нему в гости. Этот его визит словно дал мне сил, всколыхнул мою жизнь. Пользуясь хорошим настроением мужа, я даже набралась смелости вновь просить Роберта отпустить меня в Лондон. Он минут пять, не меньше, смотрел на меня – за это время в его глазах чего я только не увидела – от смертельной ненависти, до всепоглащающей любви и обратно. Но вердикт был всё тот же: - Нет! И вообще, не смей даже заикаться на эту тему! – кокон вокруг меня разве что не шипел, как клубок змей, придётся смириться… - Кстати, а где мамины драгоценности, за которыми я таскался в Итал? Я надеялся, что ты оденешь хоть что-то из них! Или тебе не понравились фамильные побрякушки Монмутов? – он презрительно хмыкнул, - Если ты так презираешь мою семью, я могу отвезти их обратно, и пусть они дожидаются моей дочери! Боже мой! Я совершенно забыла! Он же на самом деле вручил мне сундучок, когда вернулся! Я невольно испуганно прижала ладони к губам: - Прости! – мой голос звучал полупридушенно, - Я забыла про них! – его глаза стали чёрными от злости, нижняя челюсть напряглась, - Я не хотела! Прости меня, Роберт! – только бы не расплакаться! - Так ты ещё и страдаешь провалами в памяти? – презрительно кинул он мне в лицо, - Буду в другой раз брать с тебя расписку о получении! Он ещё немного постоял напротив меня, с нескрываемым отвращением и призрением кривя губы и слегка покачиваясь с носка на пятку, потом молча развернулся на каблуках: - Лари! – крикнул он, - Нортуга! Вот и всё… Казалось, сэру Тому удалось внушить моему мужу что-то человеческое, но я опять всё испортила! Я стояла и в полном бессилии смотрела, как он легко вскакивает в седло… Вернулся он через две недели, совершенно не стесняясь меня подарил Маре тёплую шаль: - Уже холодно, - сказал он ей, - А ты выскакиваешь во двор в одном платье, разгорячённая от печи! Моя кухарка должна быть здоровой! – и счастливо рассмеялся, довольный произведённым на неё и на меня эффектом, потом он уже обратился ко мне, - Пошли наверх! – его красивые яркие губы хитро кривились, а глаза загадочно поблескивали, что он задумал? Пришлось идти с ним наверх, в его комнату, где его камердинер уже во всю готовил для него ванну. Когда мы туда вошли, Лари вежливо поклонился и удалился оставив нас вдвоём. Роберт, посверкивая своими паутинками, взял со стола длинную плоскую коробочку: - Закрой глаза! – улыбнулся он. Я пожала плечами и послушно прикрыла веки, смешно – он ведёт себя, как мальчишка! А он тем временем покрутился вокруг меня, потрогал мои волосы и опять сделал пару шагов в сторону: - Открывай глаза! – приказал он. Я повиновалась. О, мой Бог! - Какая прелесть, - изумлённо прошептала я, увидев собственное отражение в круглом зеркале, которое он держал передо мной. - Раз уж тебе не понравились наши фамильные драгоценности, - пожал он плечами, - Не Бог весть что, всего лишь малая корона графини… - Но это просто чудо! – продолжала восхищаться я, - Она так подойдёт к моим жемчугам… Спасибо, милый! – мне очень хотелось повиснуть на его шее, но я старательно сдерживалась, - И умаляя, прости меня, мне очень понравились драгоценности леди Шарлоты, простоя была, как обычно сильно рассеяна, я забыла про них… Он усмехнулся, но ничего не сказал. Странно он ведёт себя, очень необычно! Такое ощущение, что эти две недели кто-то очень хорошо его «поублажал»! - Тебе помочь помыться? – робко спросила я, указывая на ширму, за которой находится ванна. - А ты не будешь волноваться? – опять усмехнулся он, и легонько прикусил нижнюю губу, - Через два месяца тебе предстоит серьёзное испытание! Я бы не хотел навредить тебе и нашему малышу, - вкрадчиво проворковал он. Ясно! Я так и полагала! Но всё же спасибо тебе, что не стал хоть сейчас врать! Горько и обидно, но уже не так мерзко, как это было раньше… - Ты был у неё? – прошептала я. Роберт же начал раздеваться, он снял камзол, скинул сапожки для верховой езды: - Вели Лари принести мне сюда чего-нибудь перекусить и посиди со мной, - попросил он очень спокойным тоном. - Сам приказывай своему прихвостню! – зло выпалила я. Роб рассмеялся и, продолжая посмеиваться, выглянул за дверь: - Лари! Принеси мне вина и пару сэндвичей с холодным мясом! И сладких пирожков! Ничего себе! Роберт и мясо? Странно… - Сэндвичи для тебя, - усмехнулся он, - Ты должна хорошо питаться! - Роберт, ты меня пугаешь… Он ничего не ответил, быстро скинул с себя лосины, а затем и рубашку… Я невольно сделала шаг в его сторону, чтобы лучше рассмотреть его спину. А он, как всё равно специально, развернулся по мне спиной, демонстрируя едва заметные следы тонкой плети… Господи! Дай мне сил выдержать и это испытание! - Она где-то рядом? – тихо спросила, неожиданно осознав, что плеть «гуляла» по его белоснежной коже не далее, как сегодня ночью! - В «Вилле в лесу»! Заметь, я тебя не обманываю! Я с тобой предельно честен! Девочка, ты же у меня умница, и должна понимать, что в эти месяцы мы не можем с тобой жить, как муж и жена? Ты же на меня больше не сердишься? Сержусь ли я? Я уже не знаю, как мне себя вести! …Нет, уж лучше бы ты мне врал… А с другой стороны - такой смирный и мягкий Роберт, не стремящийся унизить и наорать – это куда лучше, чем Роберт, злобно мечущийся по Эйдону и придирающийся ко всем с поводом и без такового! - Честно? Сержусь! – воскликнула я и тронула один из жёлтых синяков, - Но тебя это явно не остановит! Роберт громко расхохотался и шагнул в ванну: - Ты становишься очень хорошей женой, Вероника! Сейчас Лари принесёт нам перекусить и ты расскажешь мне все свои новости, поняла? … С того вечера главным для нас обоих Роберт объявил нашего будущего ребёнка! А он рос не по дням, а по часам. Я ела, как хомяк! Это ужасало меня, но малыш постоянно требовал еды! Он вертелся в животе, как веретено и это было странно, смешно и безумно приятно! Роберт иногда, зайдя после обеда ко мне в комнату, присаживался на мою кровать, и просто разговаривал с моим животиком, он смешно целовал его, рассказывал малышу все дневные новости о замке и его окрестностях, а маленький стучал ножками в моем животе ему в ответ. Когда в эти моменты Роберт поднимал глаза на меня, они просто излучали добрый свет и самую настоящую любовь! Я знаю, что он умеет любить, я это чувствую, но он пока молчит, и я не хочу портить это прекрасное время своими вопросами, ведь его так раздражает, когда я много думаю! А тем временем приближалось время родов, я ужасно волновалась! Мой муж тоже не сильно придавал мне уверенности! Он запретил мне выходить из комнаты не то, что на улицу, даже из собственной комнаты! За мной неустанно следил приходской клирик отец Иоахим, помощница повитухи из ближайшей деревни и совершенно перепуганная всем происходящим Пейдж. Кроме того, в замке постоянно присутствовали два гонца – один герцога Корнуоллского, другой – герцога Нортумберлендского! Роберт умудрился развести такую панику среди жителей Эйдона, что мне страшно, что он устроит, когда на свет появится наш малыш! Но я всё же пыталась сохранять остатки спокойствия, тем более, что мой подозрительно притихший муж вёл себя практически безупречно – во всяком случае, до меня никаких слухов о его «левых» похождения не доходило. Вчера к нам в замок прибыл лично герцог Нортумберлендский с супругой. В честь такого события, естественно, был приготовлен праздничный обед, и Роберт лично помог мне спуститься вниз. Господи, он был до такой степени взвинчен! - Если тебе очень надо, я могу завтра весь день сама развлекать твоего отца, - предложила я ему, когда он осторожно поддерживал меня на лестнице. Он ничего не ответил, только кривенько усмехнулся собственным мыслям. Но после обеда, проводив меня обратно в мою комнату, быстро поцеловал меня в лоб: - Спасибо, дорогая, я буду дома завтра после полудня, - тихо шепнул он и вышел. Вот что я за идиотка? Сама отправила собственного мужа к любовнице! Где мой ум? Куда он подевался? Но – ничего не поделаешь, сама отпустила, сама завтра и буду сказки свекрови со свёкром рассказывать… Утром я почувствовала, что со мной что-то не так – ломило спину и слегка подташнивало, хотя токсикоз у меня прошёл уже с месяц как. Я еле-еле поднялась с постели, но стала никому говорить о своём недомогании – мало чего? Тем более, что ребёнок был спокоен и практически не ворочался. На мою и Роберта удачу, лорда Персиваля слишком утомил вчерашний день и он благополучно проспал практически до полудня, а мы с миледи мирно вышивали и болтали обо всякой чепухе в моей комнате. А вот спина у меня стала болеть ещё сильнее, и я решила подняться и слегка пройтись – всего-то от окна до двери и обратно! Но как только я разогнулась, как резкая боль пронзила моё тело и я со стоном уселась обратно. Леди Элизабет подскочила, помогла мне подняться, лично довела до постели, уложили и только после этого выскочила за дверь, чтобы позвать кого-нибудь на помощь: - Скорее! Началось! – крикнула она. На её зов первым прибежал камердинер моего мужа, он быстро глянул на меня и побледнел. - Отправляйтесь за доктором Барнсом! – деловито приказала ему леди Элизабет, - И найдите, наконец, лорда Роберта! Самое большее через час вокруг меня уже стоял доктор, две повитухи, леди Элизабет, миссис Маршалл и совершенно перепуганная Пейдж. Роберта не было… И я заплакала, заплакала не от боли, которая стала какой-то тягучей, скорее от обиды на моего прекрасного мужа, который, похоже, забыл обо мне! - Не плачь, милая, - миледи ласково погладила меня по голове, - Всё будет хорошо, доктор Барнс уже сделал все нужные распоряжения, совсем скоро ты останешься с ним и этими милыми женщинами – слушайся их советов и к вечеру ты осчастливишь своего мужа наследником! Я разрыдалась ещё сильнее – а что, если я умру так и не попрощавшись с моим Робертом? А если я не смогу родить вообще? А вдруг что-то случится с малышом? И тут в комнату ворвался Роберт! Господи! Его золотистое тепло моментально окружило меня и наполнило уверенностью в собственных силах! Он был разгорячён – щеки его пылали, серые глаза потемнели от напряжения: - Вероника, - он упал на колени перед кроватью, и поцеловал мою руку, - Милая, тебе очень больно? Доктор Барнс с мудрым видом подхватил его и поставил на ноги: - Лорд Роберт, сейчас же прекратите панику! Леди беременна, и мы с вами об этом прекрасно знаем! – он слегка рассмеялся собственной шутке, - Господь решил, что сегодня вы станете отцом! - А не рано? – у моего мужа был такой вид, что даже я улыбнулась сквозь слёзы. - В самый раз! – заверил его доктор, - И вообще, от вас несёт конюшней, у вас грязные сапоги! Все немедленно вон отсюда! – приказал он строгим тоном. Леди Элизабет ухватила моего мужа за плечо, он болезненно сморщился и попытался отстраниться от мачехи. - Роберт, сынок, - успокаивающе проговорила та, смутившись, - Мы должны выйти отсюда, мы на самом деле будем только мешать Веронике сосредеточиться на рождении твоего сына! - Я хочу дочь! – фыркнул мой муж, - Вы слышали меня Барнс? Я хочу дочь! - Это уже от меня не зависит, это как Господь Бог распорядится! – проворчал старый доктор, - И идите же, наконец! Займитесь чем-нибудь! Занимались же до этого чем-то? Вот и продолжайте! Нечего нервировать роженицу! Но Роберт медлил, потом решительно шагнул ко мне, склонился к моему лицу: - У нас будет много детей, ты поняла меня? – строго спросил он. - Да, - едва выговорила я, стараясь сдержать рвущийся наружу от нестерпимой боли, разрывающей меня изнутри, крик… Роберт. Сегодня я проспал. Точнее, проснулся несколько позже обычного, но Вероника ещё спит – это хорошо. Я осторожно поднялся, подхватил свои шмотки и вымелся одеваться к себе. Лари, как обычно, уже ожидал моего триумфального явления, он уже приготовил мне тёплую воду умыться (сегодня что-то прохладно, наверное, скоро пойдёт дождь!), тщательно побрил меня, выдал мне свежую сорочку, и, разве что не благословил на завтрак! Прямо мать родная, а не камердинер! В поварне Мара с помощницами уже начала возиться с обедом, потому, увидев меня, девки сильно рассмущались, так что пришлось валить и оттуда и лопать свою кашу в малой столовой (а то ещё с перепугу обед испортят). Чёрт, и чего мне так тоскливо? Нэн велела мне возобновить занятия с мечом… Лень, а придется – давно у меня так долго мышцы не ломила после «игры». И я с тоской потащился в оружейную – надо бы посмотреть, что у меня там подходящего водится? Да и не плохо было бы решить вопрос со спарринг партнёром – в одно лицо, как это умудряется делать Аарон, я заниматься всей этой воинской хернёй просто не могу! Моего энтузиазма может хватить разве что на выбор оружия… И вот я стою посреди старого каменного зала, заставленного доспехами и обвешанного древними, как борода друида, старинными щитами и другой, никому, кроме старьёвщиков, не нужной рухляюдью, оставшейся мне в довесок к графству, этому замку и к жене! Я с чувством прошёлся по кругу – ну нихрена себе эти Стоуны здоровенные были! Нет, не хотел бы я в поединке встретиться с кем-либо из них! Я тут с дуру один меч поднял – так даже взгрустнул немного – кило под двадцать! И этой махиной предок Вероники махал одной рукою?! Даже Аарон навряд ли долго удержит его! В общем – можно успокоиться, это не я мелкий, а её родня была через чур крупна! Кстати, более мелкое потомство у собак, как правило, более живуче… А это ещё что за дрянь? Бедлам какой-то! Среди доспехов для великанов – вот это?! Да это же кольчуга лёгкого лучника! Что она тут делает? И шлем какой-то жутко знакомый… Я подошёл ближе, потрогал холодное тусклое железо… Чёрт побери! Меня даже передёрнуло, и во рту появился мерзкий привкус крови, то существо, что не дало мне героически погибнуть на поле боя было обрядившись именно в это! Мой меч где-то в Эйдоне? Зашибись, а я-то уж понадеялся, что больше его никогда не увижу! - Лари! – крикнул я, точно зная, что камердинер где-то рядом. Долго ждать не пришлось, он появился сразу – явно стоял за дверью. - Мой лорд! - Посмотри на эти жестянки, - я указал на кольчугу и старый тусклый полушлем, - Узнаёшь? Лари подошёл и внимательно осмотрел наряд лучника, потом повернулся ко мне, лицо его было на самом деле крайне удивлённым: - Мальчишка, что стащил Ваш меч был в таком же… - В таком же или в этом? – усмехнулся я, - Я уверен, что именно в этой кольчуге! К тому же перчаток нет – куда они делись? И это точно был не мальчишка, Лари! - Но размеры… - Это была женщина, отсюда и размеры! – рассмеялся я, - В этом грёбаном замке я ни разу за всё это время не встретил парня, которому подошли бы эти доспехи! Но в Эйдоне есть женщина, которой вполне могло хватить дурости приволочься в действующую армию! Отгадай кто? Нет, я в полном восторге, Лари! Моя жена – амазонка! – от хохота я сложился пополам, - Это она виновата в том, что я до сих пор жив! Она сама во всём этом дерьме виновата!!! И она же пытается жаловаться на свою судьбу?! Идиотка! Я хохотал, медленно спускаясь спиной вдоль по стеночке, а мой камердинер стоял напротив меня и ошарашено глазел на мою личность. - Представляешь, - сквозь смех всхлипывал я, - Я хочу и не хочу умирать одновременно! Хочу увидеть – что там, за гранью? А не хочу потому что мне страшно представить – как этот мир будет существовать без меня? И вообще – в Рай меня точно не пустят, а личный Ад у меня и тут есть! Когда я уже сидел на полу, плотно вдавив затылок в каменную стену Эйдона, он склонился надо мной: - Вам совсем дурно, мой лорд? Я не смог ничего ответить, но он и без слов всё понял и резко ударил меня по щеке. Уф… Так-то лучше! Ещё немного и истеричное потряхивание прекратится… - Спасибо, Лари, - прошептал я, а он дико удивился, ну ещё бы, это я, наверное, впервые изволил его поблагодарить! - Всегда рад быть полезным, - робко улыбнулся он. Я протянул ему руку, и он помог мне подняться. Я ещё разок оглядел проклятую кольчугу – чтоб ты сдохла, дура! Ведь явно попёрлась туда, на это чёртово поле, чтобы поглазеть на мужиков! Сучка, а ещё изображает из себя монашку! - Я помолюсь за вашу супругу, мой лорд, если бы не она…, - Лари конфузливо помотал головой. - Что «если бы не она»? – встрепенулся я, да этой женщине мужчина вообще не нужен! Она сама, как мужик! Да будь у этого грёбанного замка член, она бы не со мной, а с ним трахалась! – Хочешь сказать, что ты сам не видел, что я упал с коня? – усмехнулся я. - Видел, мой лорд, и я со всех ног бежал к вам, но я бы не успел защитить вас от того здоровенного шотландского воина, что попытался подло добить раненного! Ну, в общем и в целом – он прав! Что ж, тогда – спасибо, Вероника, но всё равно, ты опять совала свой нос в мужские дела и опять вляпалась – могла бы и выкинуть нахрен это ржавое железо, я бы так ничего и не узнал… Нет! Я должен знать всё! Обо всех! Мало ли какие мысли могут возникнуть в чужих головах? Следует быть осторожным даже с такой на вид безобидной бледной овечкой, как моя жена… А вот интересно – чем это недоразумение сейчас занимается? - А где сейчас моя жена, Лари? Она проснулась? Поела или продолжает дурить? - Проснулась, мой лорд, - кивнул слуга, - Миссис Маршалл принесла ей завтрак, как Вы распорядились, и сейчас она в своей комнате, как велели Вы и доктор! – бодрейшим образом доложил он мне. Прекрасно! А не навестить ли мне собственную супругу? Нет, не в том плане, что потрахаться, она ещё слишком слаба после своей выходки, а так – навестить? Вроде как пообщаться? Ну, и, заодно, вдруг удастся выяснить – куда она дела спёртый у меня меч? А потом можно будет смотаться в Честер, если, конечно, мать моих будущих наследников покажется мне более-менее вменяемой. И я направился наверх – к жене! Всё же я очень милый, и я честно не понимаю – чего некоторые от меня шарахаются, как от прокаженного? Считают интриганом и психом? Вот уж нет, я скорее осторожный… Вот, к примеру, моя Вероника. Её все считают чуть ли не Ангелом во плоти, отданным Дьяволу на откуп! А знают ли эти умники, что её мамаша считалась несколько… сумасшедшей? Ланкастер тут недавно по пьяни поведал мне грустную историю про благородную леди Эммерин Стоун! В общем – вопросы с моим происхождение это такая херня по сравнению с тем, что эта достойная леди выкидывала! Она занималась самым натуральным колдовством! Вроде, как «видела» будущее и вообще каждого встречного и поперечного насквозь! Дядя полагает, что доченька вполне могла унаследовать некоторые возможности своей маменьки. Вот даже и не знаю! По идее, если бы Вероника на самом деле могла видеть кто есть кто – разве пошла бы она замуж за меня? Она же должна была «видеть» до какой степени мне плевать на неё! А она вышла… Вывод не утешителен – либо жена моя излишне хитра и явно хочет навредить мне, либо она полнейшая дура. Блин, как бы детям чего «лишнего» не передалось с такой-то наследственностью! Вот я и донесся до её комнаты. Сейчас она у меня огребёт за ту давнюю историю с шотландцами! В конце-концов, не в наших человеческих силах решать вопросы – кому жить, а кому умирать, тем более – молодым. Сейчас бы, наверное, вышла за какого-нибудь придурка престарелого, который бы с восторгом ловил каждый её вздох, нет – ей молодого подавай, да чтобы по пресловутой любви невьяпенной! Я ногой открыл дверь, сразу шуганул её курицу, которая с перепугу уронила какую-то фиговину – коза криволапая! Но, глянув на своё беременное недоразумение, я моментально успокоился – она в кои-то веки решила заняться истинно женским делом – разбирает свой сундук! Я уже и не надеялся когда-нибудь застать её за подобным занятием! Я прошёлся вдоль аккуратно разложенных платьев – они ей сейчас явно маловаты… Надо прислать к ней швею из Честера – пусть сошьёт ей новый гардероб, а то ходит, как ущербная, графиня Эйдон, блин, недоделанная! По ходу я успел незаметно заглянуть в сундук – он пуст, но не совсем, там ещё лежит старая шаль, с которой явно что-то завёрнуто – вот и мой меч нашёлся! Ну, что же… Я вернулся к дверям, подпёр их с этой стороны плечами, скрестил на груди руки, чтобы ненароком не выдать жене затрещину, которую та явно заслужила. Приступим, как говорится, помолясь! Интересно, что это она с таким скорбным видом разглядывает? Бля! Я узнал жемчуг, что подарил ей на наше венчание! Да это её побрякушки! ВСЕ? У меня лично куда больше всяких фибул, подвесок, колец, клипс и хрен пойми чего, но обязательного для ношения при Дворе! - И это все твои драгоценности, женщина? – я был искренне удивлён, я даже раздумал ругаться с этой чудачкой. - Да, остальное пришлось продать, когда умер отец…, - убила нахрен, ой, я сейчас начну рыдать и ползать перед ней коленях, Святая во плоти! - Надо же было как-то жить! – ну да, за хозяйством следить надо, а не мечтать! - Сам знаешь, в каком состоянии был замок и земли! – ещё б я не знал, какой хлев представлял из себя Эйдон, когда мне его втюхали вместе с тобой в нагрузку! - А больше мне и взять-то неоткуда, - это что, намёк, что я плохой муж? Ах ты блядь! Да я понятия не имел, что ты нифига не имеешь! Могла бы и сказать, что хочешь что-то из побрякушек, язык бы не отсох, между прочим! Вот только не надо слёзки из себя выдавливать! Вроде, смогла сдержаться – уже хорошо. Интересно, а где её корона? Нет, спрашивать не буду – много чести, тем более, что не вижу ничего похожего в этом её платке! Имею подозрение, что достопочтенный Джонатан Стоун изволил похоронить свою горячо любимую вместе с фамильной реликвией, которую положено передавать по наследству, а не закапывать даже с очень дорогими останками! Ну надо же быть такой дурой? Другая бы на её месте только и успевала стряхивать с меня подарки, пользуясь моей откровенной неверностью, а эта – как не от мира сего! Или всё же она что-то задумала? А если она родит и… избавится от меня? Заколет, или отравит, например? Ну, Мару-то она на это не подвигнет, ей хватило дурости разругаться с кухаркой, а вот курица-горничная вполне может мне и сыпануть какой-нибудь дряни по её наущению… Какая же она на самом деле дрянь, эта моя жена-монашка! О! А это идея! И повод опять же покинуть осточертевшее «семейное» гнёздышко, так неуютно и бездарно свитое Вероникой! Надо забрать у Ланкастера мамины драгоценности, тем более, у меня скоро появится дочь – будет кому с достоинством носить фамильные камушки Монмутов! Короче, ладно, детка, можешь считать, что ты меня уговорила! Да, ещё не забыть бы забрать из своего дома в Лондоне одну из новеньких карет, на дверцах которых красуется мой личный вензель, а над ним графская корона! А в скором времени, там будет уже не вензель, а герб… Скорее бы уж Эдуард отдал Богу свою грешную душу! - Если я узнаю, что ты плохо ела или шарахалась по замку, а я это однозначно узнаю, - сообщил я ей, оторвавшись от спасительной двери, - Можешь распрощаться со своей никчёмной служанкой – мне такие работницы не нужны! – она смотрит на меня, как на не знаю кого, но кого-то явно ничего не имеющего с человеком! - Мне надо в Итал, - на кой хрен сообщать ей свой истинный маршрут? Ещё подошлёт убийц, с неё станется! – Я вернусь дня через три-четыре, будь умницей, девочка! – и надо бы её поцеловать на прощание, что ли? И я поцеловал её в лоб! Большего пока не заслужила! Ну, вот, половина дел, связанных с процедурой прощания, выполнена! - Береги себя и нашего малыша! – тут уж я выдавил из себя улыбочку, увидев это, Вероника прямо вся расцвела, милая она бывает до невозможности, но меня этой её мнимой покорностью уже не обманешь! Только фанатичная и властная женщина может напялить на себя кольчугу и наравне с мужчинами убивать на войне! А женщина, на минутку, должна наоборот, рожать мужчин, этой же почему-то захотелось их убивать… Однозначно – сумасшедшая! Она порозовела, потупилась, как девственница, и эдаким ангельским голоском прошелестела: - Я обещаю тебе, что буду хорошо кушать и отдыхать у себя в комнате! То-то же, женщина! Каждый должен знать своё место и не лезть поперёк тех, кому на роду написано быть первым! И я благополучно покинул Эйдон. Правда, пока я доскакал до Алнвика, меня успели посетить весьма многообещающие идеи, как то – надо на самом деле побывать в Итале, а то там могут вообразить, что я о них забыл, а я не забыл! Нет, сначала у папаши стоит денёк погостить – типо сыновий долг исполнить, да и Аарону хоть какое развлечение… А потом уж, собственно, в Итал, там явно придётся проковыряться не менее двух дней, и только после этого в Лондон, к Ланкастеру! В Алнвике моё явление вызвало натуральный переполох в сонном царстве! Мачеха вся исквохталась – как там Вероника, да как у неё здоровье, да что говорит доктор? Пришлось заверить её, сообщив, что моя жена явно не собирается умирать от родов, скорее её погубит её природная дурость! Миледи надулась, обозвала меня «дрянным мальчишкой» и побежала в кухни, распоряжаться насчёт сладкого пудинга и пирога с тыквой. Какие же бабы все дуры… На своём веку я видел только двух нормальных – маму и Нэн, остальные или не выросли ещё из детских платьев, или выросли и уже исхитрились пережить собственный разум! С герцогом и Аароном тоже ничего примечательного в плане разговоров не приключилось – у этих сейчас на уме только предстоящая свадьба Алисии, они даже подзабыли на радостях, что у них до сих пор нет наследника! О чём я не преминул напомнить родственничкам. Папаша сразу соскучился лицом и с тоской уставился на сынулю, который с загадочным видом пожал не хилыми плечищами – а, похоже, у них с Андреа кто-то намечается, но они боятся об этом даже заикаться, чтобы не сглазить? Как я его понимаю! Но всё равно, как приятно осознавать, что через каких-то три месяца, у меня будет и наследник и дочь! Всё и сразу! Разве я этого не заслужил? … Итал встретил меня с распростёртыми объятиями, если так можно назвать торжественное построение всего персонала замка в холле. Нет, правда – развеселили! Пришлось выразить всем признание, а управляющему – вставить по самые гланды, чтобы не забывал мои привычки! Ведь я для начала предпочитаю осмотреть дом, покопаться в книгах, а там уже, по настроению – кому как повезёт! А замок, как не странно, в отличном состоянии – ни паутинки внутри, двор – идеально вычищен, дворовые постройки – просто красота! Я отловил старшую горничную и вручил ей небольшой кошель с серебряными шиллингами: - Раздели между девочками, - велел я, - Небольшой подарок им за усердие! Руфь раскраснелась, ещё бы – я впервые за всё это время изволил говорить лично с ней, а не передал свои слова через управляющего. - Мой лорд, спасибо! Да благословит Вас и Вашу прекрасную жену Господь за Вашу доброту! – пролепетала она благодарственную бредятину, а я развернулся и направился вниз, чтобы войти в потайные ходы внутри Итала, жаль, что мне некого тут оставить, такого же преданного, как Лари… А камердинера своего я отправил к Рут, он должен от неё привезти мне специальные травы, способствующие выведению ядов из организма - с такой женой, как моя Вероника, следует быть крайне внимательным к собственному драгоценного здоровью… Я спокойно вошёл в хитрую систему ходов внутри замка, и начал неспешно передвигаться… Кухни… Девчонки поют песню, весёлую песню – неужели они рады моему появлению? А какой обалденный запах! У меня на обед сегодня похлёбка с копчёными рёбрышками, сельдереем и морковью – красота! Я направился дальше уже в более приподнятом настроении – всё же Итал куда больше мой дом, нежели Эйдон. Да и расположен он на половине пути до Лондона… Может, со временем, я буду бывать тут чаще, чем на границе с Шотландией, просто надо немного подождать. А я умею ждать! На втором этаже, в большой бальной зале меня привлекли голоса: там кто-то разговаривает! Кто им разрешил разговаривать во время работы?! Оказалось, это Руфь собрала горничных и раздаёт им деньги – молодец, тётка, не стала тянуть, и не посмела забрать серебро одной себе, хотя никто и не видел, как я отдавал ей кошель. - …наш господин был крайне щедр! – услышал я, - Тридцать серебряных шиллингов в награду за наше усердие! По три монеты каждой! Теперь я точно смогу купить обувь всем своим мальчишкам и они смогут сами зарабатывать себе на хлеб! – интересно, а сколько у неё мальчишек? Я думал, она уже очень стара, чтобы иметь маленьких детей! - О! Мы с Тэдом, наконец, сможем обвенчаться! И свекровь не посмеет упрекнуть меня, что я мало принесла в семью! – ахренеть! Как мало для счастья надо этой девице! Жаль, что не видно, кто это, но, скорее всего Мэгги Бёрд, она с конюхом Тэдом Смитом давно уже путается. - Ты думаешь только о мужиках, Мэгги! – рассмеялась какая-то другая женщина, - А я на один шиллинг куплю свечей и поставлю за здоровье нашего лорда Роберта! Мужчины прекрасней его не существует! – это точно Кити, она убирается на лестницах правого крыла, и, каждый раз, когда я разве что не спотыкаюсь об неё, застывает в немом обожании, я, грешным делом, одно время думал, что она юродивая! Болтушки весело рассмеялись. - Глупышка Кит! – довольно громко хихикнула Мэгги, - Она всё сохнет по нашему господину! - Тише, Мэгги! – одёрнула девицу старшая горничная, - Нам всем надо чаще упоминать нашего господина в своих молитвах, и не забывать про леди Веронику, она сейчас на сносях, ей нелегко… - Не думаю, что с ней что-то не то, - ответила Кит, - И я буду молиться только за лорда! - Ты дура, Кит! – ну почему же? На мой взгляд, девица зрит в корень! Кто платит, за того и молятся! – Наш господин хоть и знатен, но он никого кроме себя не любит! – а это ещё что за пророк в моём отечестве? – Я была в том месяце на ярмарке в Алнвике, там немного поболтала со знакомой служанкой, что убирается в покоях самой миледи! Мот сказала мне, что молодые плохо живут – и виноват в этом муж, а не жена! – сучка Мот и тут успела! Но как она классно трахается! Ладно, я сегодня с хорошем настроении, прощу потаскушку! – Он крайне порочен, неужели ты не видишь? – а это, случайно, не Сара, что убирает в моих личных покоях и в игровой? Выдеру лично – забудет дорогу на ярмарки в Алнвик! - Не говори глупостей, Джейн! – оппаньки, да я обознался! Ладно, Сара, живи пока с не поротой задницей! А вот мисс Джейн стоит немного укоротить язычок хлыстом на конюшнях, - Я убираюсь в личных покоях лорда, и могу сказать, что наш хозяин – святой! - от этих слов я откровенно опешил, эта наивная деревенская дурочка считает, что я истязаю тело ради душевной чистоты? У меня целая комната с веригами?! Лари точно знал, что Сара религиозная фанатка! Ведь именно он порекомендовал мне эту тихую помешанную на это место, - Лорд Роберт принимает муки за всех нас! Благодаря ему мы все спасёмся! – а я-то думал, что у меня жена идиотка, да моя Вероника ученый муж! - Сара права, - вмешалась ещё какая-та придурочная, - Если человек порочен, на его лице отражаются все пороки… - Глупости! Отец Джозеф на воскресной проповеди говорил, что злейший демон Люцифер лицом и телом прекрасен! – а эта Джейн вовсе не так глупа, как остальные, следует приглядеться к ней, возможно, если прекратить распускать язык, получит более престижную работу, - Мы все знаем, что лорд необыкновенно красивый мужчина, но я верю Мот, она девушка грамотная, она читала Писание и не только убирается, но и прислуживает самой миледи! - Не томи, Джейн! Что тебе твоя подружка ещё рассказала? - Да так, - явно смутилась сплетница, - Только то, что у молодых не всё гладко… - Ты просто завидуешь своей Мот! – рассмеялась какая-то молчавшая до того женщина, - Господин, пока был холост, не обратил на твои прелести внимания! А ты перед ним разве что из платья не выпрыгивала! Лучше бы умывалась чаще! - А где ты видела чистельщицу каминов не в саже? И вообще – на себя посмотри! Начинается! И я пошёл дальше. Благополучно пробрался мимо всех ловушек и вылез в комнате, которую занимает во время своих визитов Нэн. Я встал у окна и посмотрел вниз, на небольшой ухоженный сад… В этой комнате я был и с Вероникой, моя глупышка ещё восхищалась обстановкой! Наивная – всё, что находится тут, я поставил по приказу моей Нэн! Да и поселил я её тут тоже с её подсказки… Это было каких-то полгода назад – так давно и так недавно! Я вздохнул… Нет, я не вижу свою жену в этом замке - в моём замке! Эйдон останется её единственным домом… Почему? А вот хрен его знает! Но мне так кажется! А вообще-то это истинное счастье – родиться и умереть в одном месте, особенно для такой фанатички, как Вероника… Так пусть моя жена будет СЧАСТЛИВА! И ещё – как жаль, что Нэн не у себя… …- Роберт, мой дорогой мальчик! – это ещё что за восторженные визги со стороны дядюшки? Но я и эту его блажь поддержал – встретились-то мы, к сожалению, на людях! Я только что въехал в Лондон и направлялся в сторону Мэйфера, к себе, чтобы смыть дорожную пыль, да и Нортуг устал, надо дать ему отдохнуть. - Ваша Светлость! – я постарался как можно смиреннее приклонить голову, тем более, что его свита уставилась на меня, как на привидение! Чего пялятся? Можно подумать, если на меня внимательно смотреть в течении трёх часов кряду, то можно разглядеть рога и хвост! - Я собирался навестить Ваш гостеприимный дом сегодня ближе к вечеру. Ланкастер вплотную подъехал ко мне на своём огромном чёрном боевом коне и протянул мне руку, слегка приклонил в мою сторону голову и едва слышно сказал: - Я собирался посылать за тобой, а ты, оказывается, в Лондоне ошиваешься! - Вообще-то я только что въехал в город, дядюшка, - не менее вежливо и тихо прошипел в ответ я. - Миледи будет счастлива увидеть тебя сегодня к обеду, мой мальчик! – громко объявил герцог, после чего обернулся к сопровождающим, - Какая радость, господа, наш горячо любимый граф Эйдон присоединится к нашему обществу в столь тяжкие для Королевства времена! – провозгласил он, а эти прихлебатели начали что-то вразнобой говорить, поддакивая ему. Что? Неужели Эдуард совсем плох? Милая новость – ничего не скажешь! И, главное, вовремя, чёрт его побери! Я должен находиться в Эйдоне и сторожить свою жену, чтобы убедиться, что она не только родит, но и не сгубит моих детей! Моих наследников!!! Дядя похлопал меня по плечу: - Мужайся, мой мальчик… Я скорбно покивал в ответ, мол – мужаюсь! Ещё бы знать – как долго нам предстоит мужаться! Помнится французы год мужались, пока Людовика, наконец, забрали Туда, где ему давно было место! Ну, как и этот будет болтаться между Адом и Раем, пока Там решают – куда такое счастье отправить? Вот со мной будет легко и просто – в Ад и никаких отговорок! Хотя… Кто знает, что Он думает обо мне? Я внимательней глянул на дядину свиту – жирные, жадные ублюдки! Глазки так и бегают – практически каждый в прошлом «прошёлся» по моему мутному происхождению, а сейчас не знают, как и что мне подлизнуть? Ну, что же… - Прошу меня извинить, господа, вынужден откланяться! - я «сделал» ручкой этим жирным свиньям. - До вечера, Роберт, - Ланкастер едва заметно подмигнул, его тоже развлекает складывающаяся ситуация, - Надеюсь, наша милая леди Вероника в порядке? - В полнейшем! – я развернул Нортуга и поскакал в сторону смиренно ожидающего меня в сторонке Лари, - Домой! – гаркнул я громко, так, чтобы эти скоты слышали, а то знаю я их, начнут пиздеть на право и на лево, что я занимаюсь в столице какими-то мутными делами! Вот и мой дом. Я его купил три года назад у Короля. Точнее – я купил землю и другой замок, старый и маленький – совершенно неприемлемый, но на который у Казны не было денег. Я перестроил его и назвал Виндзором, в честь деревушки, что находится рядом, и которая мне так приглянулась, что я и её купил, вместе с поместьем. Этот замок и его земли тоже будут наследством, которое я оставлю своим потомкам! Королевство никогда не забудет меня – сына Шарлоты Монмут и… - Лари, приготовь мне ванну и принеси чего-нибудь горячего из таверны, я жрать хочу! …Ух и нихрена себе обед был у Генри! Главное – никого и ничего лишнего! Все свои! Даже приглашённые шлюхи - и те проверенные! Но всё равно – мне так плохо… Страшно открыть глаза… Кажется, я застонал. - Мой лорд? – о, Лари как всегда, на посту! Я героически разлепил тяжёлые веки. Желудок свело спазмом. Плохо! Но мой личный святой на страже – и мой дежурный тазик тоже… Я с облегчением откинулся обратно на полушки. Вот какого чёрта я так вчера надрался? Оксфорд тоже хорош – вместо того, чтобы сидеть дома и нянчить свою дочурку, болтается по Лондону! - Вам бы бульончику, мой лорд… - На хер! – чёрт, голова-то как трещит! - Но вам надо чего-нибудь поесть. Давайте чуть-чуть, а? – уговаривать начинают… Я опять открыл глаза. Я у себя в Виндзоре. Посмотрел в сторону – с кем это я тут так продуктивно провёл время? - А? – задал я риторический вопрос камердинеру. - Я их обоих отправил ещё сегодня утром, - доложил Лари. Так, значит их было две… Интересно – кто? И я уставился на слугу. - Шлюхи, мой лорд, но я их проверил – здоровые! Бля… Ну вот что бы я делал без такого расторопного камердинера? Я осторожно сел – голова кружится пострашному и подташнивает… - Мой лорд, надо немного поесть, вы уже двое суток ничего не ели! Это откровение меня как громом небесным пробило! Два дня?! Да какой сегодня чётров день? И где эта блядь в штанах – Том? Я опять со стоном рухнул обратно на подушки: - Тащи, - выдавил я из себя, и Лари моментально исчез из поля моего зрения. А я начал с трудом собирать осколки воспоминаний… Так, помнится, я честно вымылся, побрил морду, сменил бельё, потом Лари принёс горячую баранью похлёбку и сладкий хлебный пудинг из ближайшей таверны. Я точно был голоден и поел, потом я бездарно завалился спать, велев слуге самому облазить замок на предмет чистоты и порядка, а к семи вечера разбудить меня, доложить что и как. Лари всё выполнил, даже больше! Когда я проснулся – мне подали свежие горячие пончики в меду, которые так классно готовит местная кухарка… Особых проблем по содержанию дома я из рассказа камердинера не углядел, а потому спокойно оделся, загрузился в карету (уж очень захотелось выгулять свою новую карету, тем более, ей предстоит длинный перегон до Эйдона, и, если уж есть какие неполадки, пусть они всплывут тут, а не где-нибудь посреди болот Нортумберленда!). Первое, что меня уже не порадовало, это отсутствие жены и дочерей Ланкастера – по правде говоря, хотел с миледи поговорить насчёт того, чтобы Нэн пожила у них некоторое время, в качестве компаньонки старшей девочки… А тут такой облом! Ланкастер всех своих девок спровадил в Корнуолл! Я даже немного обиделся на него – мог бы сказать при встрече, что мальчишник будет, а то начал: «Миледи будет счастлива!» - какому хрену она будет счастлива, если её в городе нет? Шутник, бля! Но я тоже над ним «пошутил», заставив пить со мной наравне – сейчас, чувствуя, как мне самому хреново, представляю мучения драгоценного дядюшки! Мерзкий запах куриного бульона появился куда раньше слуги… Не хочу!!! А придётся… - Лари, я хочу помыться, - капризно сообщил я ему, стараясь даже не смотреть в сторону чашки с супом. Чёрт подери – всё отдам, лишь бы оттянуть момент, когда это вольётся в меня! - Уже готово, мой лорд, но сначала надо бы немного поесть… - Пошёл на…, - я еле проглотил остаток фразы, придумав, как отомстить камердинеру, - Помоги мне… Ладно! Покормишь меня прямо в ванной, - милостиво разрешил я и позволил себя поднять и полностью раздеть. Хотя чего там раздевать? Из одежды на мне почему-то одна подвязка на левом предплечии! Было бы смешно, если бы не было так откровенно мерзко! И вот я торжественно уселся на лавочку в глубокой медной ванне. - Вымой меня! – приказал я Лари и уставился на него с самым невинным видом (надеюсь!). Он побледнел: - Мой лорд? – прошептал он. - Ты меня не расслышал? Вымой меня! – повторил я, продолжая сверлить его взглядом. - Мне… не ловко, - пробормотал он. - Чего тут не ловкого? – изобразил удивление я, - Ты же хочешь дотронуться до меня? А я разрешаю тебе вымыть меня, - я вздохнул, - Полностью! И там тоже! – я пальцем указал на мирно отмокающего в тёплой воде боевого товарища. - Вы хотите… чтобы я… пощупал Вас? - Ну, в общем и в целом – да! Я хочу, чтобы ты меня хорошенько пощупал! – согласился я, - Я хочу когда-нибудь понять, что чувствуют мужчины, когда их трахают в задницу, Лари, - я усмехнулся, похоже, я всё ещё несколько пьян! – Я понимаю того, который трахает, но я не могу понять – какое удовольствие получает тот, которого трахают? Камердинер невинно пожал плечами и надел перчатку для мытья. Вот чёрт, не хочет говорить на эту тему! А если приказать? А какая мне, собственно, разница? - Не обижайся, - я тронул его руку, - Иногда я сам не понимаю, что несу… - Ничего страшного, мой лорд, я это ужа давно за вами заметил, - успокоил, блин! Я расслабился, закрыл глаза, а он начал медленно и очень осторожно водить мыльной перчаткой по моему телу… Приятно, чёрт подери! Если бы я не знал точно, что меня моет мужик, точно бы посчитал, что это делает женщина…А он на самом деле вымыл в том числе и мои яйца, но я ничего необыкновенного не почувствовал, а жаль – очень хотелось бы хоть немного понять садомитов! Этих ребят при Дворе развелось немеренно, и думают они как-то по-особенному, я их часто совершенно не понимаю, а очень хочется! Среди них есть нужные, очень влиятельные и богатые! И что примечательно, все, как один – женатые и у всех есть наследники… Наследник! Твою ж мать! У меня тоже совсем скоро будет наследник! И, блядь, надо бы вернуться в Эйдон, я же обещал Веронике отсутствовать меньше недели, кажется, а получится … А вот интересно – сколько получится? Вернуться бы к родам? Я рассмеялся собственным мыслям. - Лари, - тихо спросил я, нарушив благоговейную тишину ощупывания моего великолепного тела, - Сколько дней прошло с тех пор, как мы ускакали из Эйдона? - Пять, мой лорд, - выдохнул он и разогнулся, - Я вымыл Вас. Вам понравилось? Вы суп есть будете? - Очень понравилось! – не моргнув глазом, соврал я, - А теперь можешь меня вытирать и кормить сколько душа примет! – усмехнулся я, будучи совершенно уверен, что лично моя душа примет самое большое с дюжину ложек страшно воняющего кореньями бульона. А потом, скорее всего, меня вырубит, и проснусь я уже практически человеком, ещё раз навещу своего дядюшку, позлорадствую над его страданиями, заберу мамин сундучок и мирно отвалю в трижды проклятый Эйдон! - На завтрашнее утро у Вас назначена аудиенция с Его Величеством! Чего?! Какая, нахрен, аудиенция? С кем?! Чего я там забыл? А Лари тем временем деловито обтирал моё тело и приговаривал: - Мой брат Джон, что служит Его Светлости герцогу Корнуоллскому, передал мне для вас бумагу, которую ему в свою очередь велел передать через меня Вам Ваш дядя… - А проще? – натурально от такого путанного объяснения у меня опять голова начала трещать. - Ваш отец умирает и хочет видеть Вас! Завтра утром, мой лорд. За Вами заедет милорд на рассвете. - А почему дядя сам мне ничего не сказал? – спросил я. - Ну, - замялся слуга, - Там было слишком много лишних ушей и глаз, мой лорд, а Ваша встреча не должна стать достоянием гласности… Догадываюсь, что писать указ о назначении меня своим сыном Эдуард не собирается! Неужели хочет покаяться? А на какой чёрт ему моё прощение? Он его должен спросить в первую очередь у моей мамы, а не у меня! Я грубовато отпихнул от себя камердинера и чуть ли не рысью, голый, выскочил в свою комнату – там горничная ещё перестилала постель, увидев меня в чём мать родила, она взвизгнула, бросила подушку и закрыла руками лицо. Курица облезлая, уж твои-то «прелести» мне точно даром не нужны! - Чёрт, - сорвалось у меня, но возвращаться я не намеревался, - Иди отсюда! – махнул я на тётку рукой. За мной уже появился Лари, который быстро подхватил дурёху и начал выпихивать из комнаты: - Иди, Мэри! Я сам достелю господину! – говорил он опешившей, наверное, от полного восторга, тётке, - Я же предупреждал, что сначала надо перестелить постель, а потом уже собирать вещи господина, бестолочь, - а мой личный слуга не стесняется с остальной обслугой! И он совершенно прав, в этом доме ещё нет достойного управляющего, я ещё не нашёл подходящего человечка… Я же не стал досматривать, как выдворяется из моих покоев очередная восторженная овца, а завалился на полуразвороченную кровать лицом вниз и уткнулся носом в подушку – не хочу я есть этот проклятый бульон! Тем более сейчас, когда Лари сказал мне про завтрашнюю аудиенцию с Его Величеством… - Мой лорд, - камердинер тронул моё плечо, - Вы обещали немного поесть… Настойчивый, сука! Я проигнорировал его, но он опять тронул моё плечо: - Мой лорд, я обещал вашей матушке следить за вашим здоровьем! А если вы не будете есть, вы точно заболеете, вы и так очень худой! - Достал, - прорычал я и перевернулся, - Я не худой! Ладно, давай свой бульон! – я уселся на кровати и перед моим носом тут же появилась чашка с этой жирной вонючей дрянью. Желудок опять вкрутило… - Сейчас всё пройдёт, мой лорд, - пообещал мне, как маленькому, Лари, - Совсем немного только что сваренного куриного бульона и вам станет значительно легче… - Тошнит, - проворчал я в ответ и отвернулся. - Ну чуть-чуть! – заканючил он. Пришлось вернуться в исходную позицию и смиренно открыть рот, куда сразу был залит бульон с ложки… Не-на-ви-жу своё состояние после пьянки! А то, что происходит во время неё – ненавижу ещё больше, причём за то, что практически ничего не помню и приходится верить Лари на слово… Вот что бы я без него делал? - Хватит! – я отодвинулся, - Вместо того, чтобы отпаивать меня, ты бы лучше не давал мне пить накануне! – злобно получилось, но так вот я сейчас чувствую. Камердинер потупился, со вздохом отставил в сторону чашку с остатками бульона и ложкой: - Простите меня, мой лорд, но если бы Вы хоть раз видели себя в том состоянии, вы бы тоже побоялись подходить до тех пор, пока сами не изъявите желания куда-нибудь отправиться! Даже так? - Но Вы можете не волноваться, в отличие от других, Вы не буяните и не болтаете без умолку… Вас больше интересуют женщины, - доложил мне слуга, - И женщины с удовольствием откликаются на Ваши знаки внимания… Знаки внимания? Это он так называет грубое задирание подолов и ныряние носом в вырезы? Ну да, кое- что я помню… Только последовательность – нет, а так… - Ты говорил, что граф Оксфорд в моём доме. Как он? – надо хотя бы изобразить вежливого хозяина, даже когда таковым никогда и не был, тем более, что глаза начинают слипаться из-за проклятого варева, - Отнеси и ему своего чудненького бульона, когда очухается! - Он ещё спит, мой лорд, его камердинер очень за него волнуется, он сказал мне, что лорду было очень плохо! Давно он его таким не видел. - Он поссорился с женой? – уже сквозь сон спросил я самое, на мой взгляд, важное. - Джеймс этого не говорил, но я так понял, что что-то у них не то, - голос Лари с каждой секундой становился всё более отсутствующим, - Я думаю, у лорда прошла горячая пора влюблённости и он начал скучать… Хорошо Тому, через три года начал скучать в обществе жены, а я это начал делать с первого мгновения…Кажется, слуга ещё что-то говорит… Но – что? Наплевать, потом повторит… И какой хрени он подмешивает в бульон?...Спать… …Проснулся я, когда ещё было совсем темно, даже луна всё ещё светила в окошко. Лари мирно спал в своём низеньком кресле возле моей кровати – сторожит до последнего! Даже страшно подняться до ночной вазы – не хочу его будить, в голове столько всякой фигни! Но в первую очередь – сегодня Эдуард скажет мне… Нет, страшно даже думать, что он мне скажет! И я очень осторожно поднялся, как можно тише сделал своё дело в горшок и так же тихо залёг обратно, натянул до носа одеяло и закрыл глаза… Своего настоящего отца я видел три раза в жизни. Первый – это когда герцог Нортумберлендский привёз меня в Винчестер представить при дворе. Тогда мне ещё не было и двенадцати, я только недавно был посвящён в рыцари и только-только приступил к занятиям в воинских корпусах Ланкастера с другими отпрысками благороднейших кровей Королевства. Я прекрасно знал, кто я и тихо ненавидел Его Величество за нежелание помочь моей маме! Я представлял его себе злобным старым гномом с неопрятными волосами – таким, каким его исхитрились изобразить на фунтовых монетах. К сожалении, Эдуард оказался вовсе не уродом, а даже наоборот! Высокий, гибкий, очень, буквально до хрупкости, стройный мужчина с такими же, как у меня пронзительными серо-голубыми глазами и точно такими же губами и скулами… Даже мимика у него была сродни моей, хотя до этого мы ни разу не встречались… Придворные сплетники моментально отметили, что «младший Нортумберленд пошёл в Монмутов!» И это было крайне неприятно – я так надеялся, что я похож только на маму! А оказалось – я похож на него, на мужчину, сделавшего ребёнка практически девочке и бросившего её… и меня тоже бросившего! Помню, как я в тот вечер, вернувшись из Винчестера в свою комнату в казармах Ланкастера, расхреначил напрочь всю имевшуюся мебель, а заодно и хорошенько покорёжил мечом собственные проклятые доспехи! Лари сунулся было на грохот, но тут же выскочил, и, как потом уже я узнал от дяди Генри, побежал к герцогу за помощью… Ланкастер вошёл, когда я уже разгромил всё, что хотел, и тупо рыдал в то, что осталось от перины. Он присел рядом и успокаивающе погладил меня по спине: - Мы победим его, победа будет за нами, Роберт, - пообещал он мне тогда и я ему поверил… … Вторая наша встреча была уже по окончании обучения в корпусе Ланкастера, мне было шестнадцать, я мнил себя великолепным мужчиной и прекрасным любовником! И меня мало интересовало моё собственное будущее – я предпочитал жить одним днём, в кругу своих друзей, к тому же я никак не мог добиться взаимности от красавицы Нэнси О*Нил… А тем временем, моя мама и мой дядя «допекли» Его Величество, а заодно Его Светлость Ахренительного Праведника Перси, и меня вызвали для вручения грамот на Италское баронство. В общем, я нарисовался с единственной целью – получить мамино наследство – замок Итал! Помню, как волновался Ланкастер перед этим мероприятием! Моё придворное платье шили лучшие модистки, на каждой примерке лично присутствовали оба герцога, которые крутили меня, как ярмарочную куклу и постоянно препирались между собой, утверждая, что где-то что-то не так! А мне было всё фиолетово – я искренне страдал по Нэн… А на остальное мне было, мягко говоря, наплевать! - В качестве барона ты будешь ещё более привлекательным для женщин, Роберт! – лукаво подмигнул мне уже в карете по пути в замок Винчестер дядя, - Даже небольшая корона на голове мужчины для них предпочтительней самых невероятных ласк в постели! – он ещё ниже склонился ко мне, - Если ты её на самом деле хочешь, будь наглее, замужним женщинам это нравится… И вот я второй раз стою перед Его Высочеством Сволочью Эдуардом! Он, блядь, практически не изменился, разве что стал немного худее и теперь мы с ним практически одно лицо… Он лично возложил на мою голову тонкий серебряный обруч барона: - Нарекаю тебя, благородный рыцарь, бароном Италским! – чтоб ты сдох, даже голос, как у меня! Согласно этикета я поцеловал его руку, и только потом поднялся с колена – теперь мы с ним одного роста. Ну, что? Я прямо смотрел в его глаза, а он с удивлением смотрел в мои. Придворные аж замерли в ожидании скандала! А Эдуард крепко сжал челюсть, слегка кивнул мне, развернулся и направился к трону: - Я рад, что на фамильных землях Монмутов появился достойный их хозяин! – провозгласил он и повернулся к собравшимся, - Буду рад видеть юного барона Италского при своём Дворе! Я вежливо приклонил голову. Я сделал всё так, как велел мне дядя Генри… Но каких усилий мне это стоило, страшно вспомнить! А потом Ланкастер в паре с лордом Персивалем устроили пир в мою честь. Мне было мерзко – все эти уроды глазели на меня, как на диковинную зверушку из бродячего цирка, они ловили каждый мой жест, каждое слово и пытались найти во всём этом бреде какой-то тайный смысл. А смысла-то не было! Его Величество просто очередной раз облажался! А ведь мог просто подписать бумаги на титул и земли… … Третья наша встреча была уже совсем недавно, в конце прошлой зимы, когда мне пришлось прибыть в Лондон вслед за своей придурочной. На моё несчастье, Двор в это время проводил сезон именно тут! И Ланкастер сразу гадливенько напомнил мне, что я приглашён самим Королём. Можно подумать, что я забыл эту его фразу? «Буду рад видеть юного барона Италского при своём Дворе!» - да из-за этого я торчал где угодно, лишь бы не пересекаться с ним!!! Пришлось вытряхивать из сундука скромный придворный наряд, сшитый ещё когда, напяливаться и ехать представляться… На этот раз на моей голове красовался совсем недавно купленный за собственное тело и деньги родственников серебряный обруч с гербом графа Эйдон. Придворные сучки буквально истекали, глядя на меня из-за спин своих жирных старых уродов, половина из которых была готова целовать мои ноги за помощь в деле усмирения бунта баронов, а другая половина готова разодрать на части уже за то, что я – это я! Рядом со мной шёл дядя Генри, и перед нами все, без исключения, расступались, давая дорогу. На этот раз Эдуард выглядел уже не таким красавчиком, как четыре года назад – старые боевые раны сделали своё дело – его нога практически не гнулась, он даже не смог подняться, чтобы поприветствовать всех собравшихся… На щеках – болезненный румянец, глаза блестят – это признаки лихорадки! На этот раз мы выглядели именно, как отец и сын – даже Ланкастер конфузливо приклонил голову. Можно подумать, он не знал, какого сходства мы с Эдуардом со временем достигаем! Он, конечно, клялся и божился, что ему казалось, что мы становимся всё более разными, но во всём верить моему дяде – это не уважать себя! К тому же я и сам полагал, что моя красота не останется не замеченной! - Дорогой граф Эйдон! – обратился Эдуард лично ко мне, - Я бесконечно рад видеть вас в добром здравии! Вы прибыли один или со своей красавицей-женой? Да какая она к чертям собачим, красавица? Да и жена из неё тоже так себе… - Нет, моя жена осталась в замке, который так любезно был предоставлен мне Вашим Величеством! – довольно дерзко ответил я, но он не смутился, не рассердился, а только легонько ухмыльнулся: - И что же заставила тебя покинуть молодую жену? - Состояние замка, Ваше Величество! – ответил я, - Постоянные набеги шотландских разбойников не сделали его прекраснее! Я прибыл в Лондон исключительно по делам графства! - О, да, - протянул он задумчиво, продолжая разглядывать меня, - Стоун в последние годы весьма прохладно относился к своим обязанностям приграничного графа…, - он вздохнул, - Но я уверен, что новый граф Эйдон будет мудрее, а я со своей стороны, поддержу любые твои идеи, ведущие к укреплению границы с Шотландией… Хотел я сказать, куда ему идти со своей поддержкой – но, согласно проклятого этикета, я должен был вежливо поблагодарить за неслыханную щедрость Короля и за свою тупую баранью покорность был «пожалован» – Его Величество протянул в мою сторону руку для поцелуя. Пришлось, сдерживая рвотный позыв, идти и преклонять колено перед ним! Как же я в тот миг ненавидел и его, и себя, и свою ревнивую жену, из-за которой мне приходится выносить все эти муки Ада! - Надеюсь, ты нас в скором времени порадуешь наследником? – тихо проговорил он мне с улыбкой, пока я кое-как клюнул носом в его пальцы. - Обязательно! – пообещал я и поскорее вернулся на своё место рядом с Ланкастером. - Ты отлично держишься, - шепнул тот мне, - Но, чёрт меня добери, вы стали просто неприлично одинаковыми! Даже мимика… …И вот я сегодня вновь увижу человека, чьими стараниями моя душа была призвана на грешную землю. Грех, конечно, но я рад тому, что эта наша встреча будет последней, в следующий раз я буду делать вид, что оплакиваю его! Но мне страшно, Господи, как же мне страшно! Зачем я ему понадобился? Он хочет тихонько избавиться от меня? Это – ловушка? Может, пока не поздно, свалить в Эйдон, а потом делать вид, что ничего не знал? А там, глядишь: «Король умер! Да здравствует Король!» ? Глупость! К чему эти истеричные мысли, Роберт? Генрих будет сторожить меня, как пёс, до собственного конца! А Эдуард слишком зависит от своего сводного брата, чтобы даже попытаться тронуть меня… Но зачем же я ему понадобился? И как мне вести себя с ним, если он хочет побыть со мной наедине? Спросить Ланкастера? А какого хрена он мне ответит, если он сам явно не знает, какая дурь завелась в венценосной головушке?! Я открыл глаза – вот ведь блядская луна! Светит прямо на меня! Завтра же, нет, сегодня же прикажу, чтобы перетащили мои вещи в другую комнату, а эта пусть останется за моей женой – ей похрену есть луна или нету, ей главное, чтобы было место для мысленных терзаний! … А я чем занимаюсь? И фиг ли я не сплю, как добропорядочный человек? Какая-то ерунда – аудиенция с Королём… Последняя встреча с живым отцом… Нет, он мне не отец! И я уселся на кровати, чем, естественно, всё же разбудил своего бдительного камердинера. - Вам плохо? – вскинулся он и опрометью кинулся за небольшим медным тазиком. - Мне хорошо! – гаркнул я, - Я хочу есть! – соврал я, лишь бы он не догадался, что я проснулся из-за смутных волнений. - Я мигом, мой лорд! – он метнулся к дверям, - Я принесу вам горячей каши с изюмом! - И молока, - автоматчики добавил я. - Да, мой лорд! – как же мало человеку для счастья надо! Лишь бы я чего-нибудь после глобальной пьянки пожевал! Он убежал, а я опять остался один… Сейчас бы перекинуться парой слов с Томом… Нет! Я даже рассмеялся, представив, как я, обернувшись на римский манер простынёй разгуливаю по Виндзору, пытаясь найти комнату, в которую определили моего друга! Даже если мне повезёт и я не столкнусь с кем-нибудь из особенно религиозным из слуг, то явившись нагишом к спящему Оксфорду я могу заполучить от него для начала в морду, и только потом он, насколько я его знаю, начнёт выяснять – какого чёрта я голый делаю в его комнате посреди ночи? Нет, мой нос второго некультурного обращения точно не выдержит! Как вспомню ту гребучую лангету, так сразу во рту привкус крови… Я упал обратно на перину и уставился на луну… Интересно, как там моя жена? Удаётся ей сдерживать данное мне слово? Или уже во всю шарахается по замку и окрестностям? В общем и целом – хер с ней, пусть шляется, где хочет, лишь бы не навредила детям или не сцепилась с кухаркой на потеху слугам… Я прикрыл глаза и не заметил, как уснул. Проснулся я уже ранним утром. Лари сидел на полу около камина, где на подставочке стоял горшочек с моим завтраком. Проснулся я на самом деле голодным, а потому с величайшим удовольствие поел, выпил практически кувшин молока, и только после этого изволил подставить свою морду и тело под утренние процедуры! Пока меня приводили в относительно приличный вид, явился дядя Генри, он, не стесняясь, ввалился в мою комнату: - Ты ещё не готов? – вскричал он, - Посыльный от Эдуарда с час проторчал у тебя внизу, ожидая твоего явления, потом поскакал ко мне! У тебя не слуги, а Церберы! К Папе пройти легче, чем к тебе! - И чего? – хмыкнул я, - Лари, я кому-нибудь говорил, что я принимаю? - Нет, мой лорд! - Вот, а когда я не принимаю, это означает, что меня нет ни для кого! Кстати, какой козёл тебя впустил? – хохотнул я. - У тебя прекрасное настроение, как я погляжу, - проворчал дядя, - Ничего, дорогой мой, скоро оно у тебя испортится! - С чего бы вдруг? – изобразил я полный маразм, - Сегодня я собирался посетить своего банкира, потом ещё разок тебя, чтобы забрать мамины драгоценности. Больше у меня дел в Лондоне в ближайшее время нет, тем более, что у меня в Эйдоне сильно беременная жена сходит с остатков скудного ума от нечего делать! Я обязан её развлекать! - Не строй из себя идиота, Роберт, - фыркнул родственничек, - Я уверен, что Роланд тебе уже доложил, кто, где и на какой чёрт тебя сегодня утром ожидает! - И что? Знаешь, я понятия не имею, что для Его Величества означает «утром»! - Это – сейчас, Роберт, сейчас! И можешь не бриться, тебе там точно некого будет очаровывать! – он дёрнул меня за рукав, - А если кто и появится, так и с небритой рожей сойдёшь за кавалера! – он ещё раз дёрнул мой рукав, - Пошли же, шевелись! Кстати, сундука Шарлоты у меня нет, его забрал мой брат! И я тебе об этом позавчера говорил, кажется! Чёрт! Вот с этого и надо было начинать! Мамины драгоценности у Эдуарда! Этот старый козёл решил подстраховаться, зная, что я хотя бы ради маминых вещей, но явлюсь к нему… - Очень смешно, - проворчал я, - Он до такой степени сомневался, что я приду? - Спросишь у него сам! - Да? – меня терзают смутные сомнения, - Лари, принеси нам с милордом чего-нибудь выпить! – приказал я камердинеру, чтобы остаться наедине с дядей, как только он вышел, я опять повернулся к Ланкастеру, - А ты уверен, что я из его покоев напрямую не оправлюсь в подвалы Тауэра? Он и искренним удивлением уставился на меня: - Ты соображаешь, что несёшь, Роб? Да он все мозги мне выклевал, до какой степени он хочет увидеть тебя перед смертью! - А если я не хочу его видеть? Могу я сказаться больным или, скажем, в усмерть пьяным и невменяемым? – надежда, как говорили наши героические предки, умирает всегда последней! - Нет, не можешь, ты должен проявить к нему уважение и отпустить его самый тяжкий грех! – никогда я не видел, чтобы Генри был до такой степени серьёзно настроен. - А ты можешь мне гарантировать мою личную безопасность? – не могу я, свербит у меня во всех местах! Не доверяю я Эдуарду!!! - Если тебе так будет спокойнее, я лично провожу тебя в его покои, лично проверю, чтобы никого лишнего в комнате не было, а потом закрою дверь с той стороны, придвину стул к ней и усядусь на него для верности! – сквозь зубы выговорил он, - Но учти, твоя мнительность у меня уже вот где! – он красноречиво чиркнул себя по горлу, - Шляться по сомнительным притонам ты не боишься, а войти в комнату к собственному, - он запнулся, - Ну, ты меня и так понял, - махнул он рукой, - Тебе смелости не хватает? - Знаешь, шлюхи, как мне удалось выяснить опытным путём, куда порядочнее некоторых, - буркнул я, - Если ты ещё не заметил, я такой же, как любая портовая проститутка – меня тоже можно купить или продать, от того мне с ними и проще, да я и сам от этого получаю удовольствие, продаваясь за информацию, титулы, деньги и призрачную вроде как любовь! - Заткнись сейчас же! – прорычал Ланкастер, бледнея, - И не вздумай перед Эдуардом устраивать свой блядский спектакль! Я рассмеялся, и хотел уж было рухнуть на колени перед Крестом и поклясться, что буду вести себя, как любящий сын, но на моё счастье вернулся Лари с подносом. - Спасибо, Роланд, - поблагодарил его дядя Генри, - Но я подозреваю, что у твоего господина и без этого дури в голове со вчерашнего дня немеренно! Надеюсь, ты заставил его поесть? - Да, милорд, - поклонился мой камердинер нам обоим, - Внизу вас, господа, ожидает герольд Его Величества, - доложил он. Корнуолл многозначительно приподнял левую бровь и качнул головой в сторону выхода. Блядский рот, придётся ехать… НЕ ХОЧУ!!! На подъездной дорожке уже стоял мой Нортуг, чёрный конь Ланкастера и расписная коняшка королевского герольда вместе с ним самим. - Роланд, - обернулся к Лари дядя Генри, - Ты останешься в Винчестере и постараешься как можно лучше обслужить графа Оксфорда, которому не стоит знать, куда мы направились… - Это мой слуга! – из моего горда вырвался не голос, а натуральное змеиное шипение, - И только я могу распоряжаться им! - Хорошо, Роланд, считай, что эти указания дал тебе твой господин! – блядь, он меня специально бесит? - И подготовь всё к отъезду – как только я вернусь, мы сразу сваливаем! Ноги моей не будет в этом городе до часа Икс! – добавил я от себя и запрыгнул в седло, - Под часом Икс я подразумеваю появление на свет моего наследника, лорд Бекарт! – любезно пояснил я герольду, чьё лицо удивлённо вытянулось. - О! Поздравляю! – воскликнул он. - Рано ещё! – заявил я с нежнейшей улыбкой, - Ещё немногим чуть больше двух месяцев ждать… …И вот тяжёлая золочёная дверь открыта передо мной – я в святая святых – личной спальне Его Величества! Последняя пара охранной гвардии осталась в кабинете, а мы с дядей в одиночку прошли через гардеробную и вот я тут… В том месте, где по идее, следующим предстояло трахать баб мне, а не Ланкастеру, да и умирать – тоже мне… Кровать стоит ровно посередине огромной комнаты, тяжёлый, синий с золотом, балдахин раздвинут, шторы на всех шести окнах тоже открыты. Светло. Жарко. Или мне жарко от волнения? Я встал прямо в ногах огромного ложа и уставился на полусидящего среди подушек худого старика. Дядя Генри подошел к нему: - Я привёл его, брат, - сказал он, - Но у него было условие, и я его сейчас быстро выполню, прежде, чем оставить вас наедине, - он слегка приклонил голову, - Вы довольны? - Очень, - слабая улыбка коснулась губ Эдуарда, - И что же за условие выдвинул наш Роберт Томас? Генри усмехнулся и с демонстративным видом направился предъявлять мне полное отсутствие наличия кого-либо, кроме нас, в комнате. - А ты ещё загадочней, чем я полагал, - тихо проговорил Король, - Приветствую тебя, молчаливый граф Эйдон! Я почтительно расшаркался, а он на это ухмыльнулся. - Я буду за дверью, как и обещал, - сказал Ланкастер, потом посмотрел на нас по очереди, - И постарайтесь не поубивать друг друга, дорогие мои родственнички! Какой добрый! Нет, уж убивать Эдуарда мне точно ни разу не хочется! Я ещё помню, что за любое намеренное и доказанное убийство – виселица! А я свою шею, да и всё остальное ещё не разлюбил! - Подойди ко мне, Роберт, - услышал я голос Его Величества, - И сядь рядом, я хочу, чтобы ты был рядом! Прошу… Неужели? А прошло всего ничего – одна моя жизнь, каких-то двадцать лет, половина из которых - постоянная борьба за собственную шкуру и честь! Но я покорно выполнил его… просьбу. - Ты, конечно, знаешь, кто я… - Кто же не знает собственного Короля? – хмыкнул я. - Для тебя я не только Король, - он вцепился в мою руку тонкими сильными пальцами, - Посмотри на меня! – пришлось оторвать взгляд от собственной руки, обхваченной его, - Ты всегда знал, чья кровь течёт в твоих жилах! Ты – мой сын, Роберт! Я выдернул руку и положил к себе на колено: - Это уже ничего не меняет, Ваше Величество. И вы мне не отец! Мой отец – Персиваль Томас Маннерс, герцог Нортумберлендский. Другого отца я никогда не знал, и знать не хочу! - Перси выполнял мои указания… - И позорить на всё Королевство маму – тоже Ваше указание? – не сдержался я. - Я любил Шарлоту! – где-то я это уже слышал! Чёрт бы их всех побрал! Любили они оба её, как же! Да сколько тебе, козёл, было лет, когда ты вскочил на совсем ещё девочку и сделал ей ребёнка? – Она была очаровательной, нереальной и Ангельски чистой! - А тебе сколько было? – сам не знаю, как это сорвалось с моего языка, но, что сказано, то уже сказано! - Тридцать восемь, - он конфузливо потупился, - Ты даже представить себе не можешь, как я её любил! – прошептал он. А она? Она тебя любила хоть миг? Или это было тупое изнасилование? Не могла девочка полюбить мужчину, который ей в отцы годится! Во всяком случае, я не могу себе даже представить подобный любовный союз, хотя и видел подобное частенько… - Она была моей первой и последней любовью Роберт, ты – плод моего единственного светлого чувства к женщине… - Она была девочкой, маленькой девочкой, - еле выговорил я, - Ты мог разорвать её ещё не окрепшее тело! А потом, видимо, от «великой» любви бросил её беременную, когда наигрался! – как же давно я хотел ему это высказать!!! - Я отдал её замуж за герцога Нортумбердендского, Роберт, ему нужна была молодая жена и деньги, - маму тоже продали, как и меня? - А мне надо было быть уверенным, что мой ребёнок получит достойное его происхождению воспитание! И я не знал, что у меня родится сын! – яростно говорил он, сверля меня блестящими глазами, - Ты единственный мальчик, которого даровал мне Господь, и я должен попросить твоего прощения за своё малодушие! Да, я струсил! Я хотел отослать жену в Винчестер вместе с Шарлотой, как я и раньше делал с другими женщинами, в надежде, что любовница родит мне сына, и я смогу объявить, что его родила моя жена! Но я этого не сделал! Я потерял веру и был наказан! - Ты был наказан за грех кровосмешения! – выкрикнул я, - И гореть тебе за это в Гиене Огненной, ожидая там меня! А потом будем Там гореть рядом, вечно, всем нашим потомкам на устрашение! - Ты ничего не понимаешь! – крикнул Эдуард и закашлялся, - Ты не хочешь меня услышать, сын мой! - Я тебе не сын!!! - Ты мне сын в любом случае! Да, я оставляю Королевство Генриху, но я вынужден это сделать! Если я оставлю его тебе – начнётся гражданская война, а у нас и без того много проблем с Шотландией и Ирландией! - Я не претендую на Корону, - потупился я. - Не правда! Я знаю тебя вдоль и поперёк, Роберт, - жёстко выговорил он, этот прорицатель хренов, - Ты не просто кровь и плоть моя, ты моя точная копия! Я следил за каждым твоим шагом, мне докладывали даже о том, что ты рассказывал на исповедях! - Даже так? А я-то полагал, что это отец мне так сильно не доверяет! Я специально назвал Маннерса своим отцом, и – честное благородное – я получил истинное наслаждение от того, как передёрнулся Эдуард. - Ты очень жесток, - сказал он, - И безумно циничен, совсем, как я в твои годы… А ещё я, как и ты, постоянно боялся заговоров! Это сейчас я понимаю, что это было глупо! - На мой взгляд – это не глупо, Ваше Величество, я ещё не забыл, как мне посчастливилось немного повоевать в составе Королевского войска на границе с Шотландией…, - я изобразил самый нижайший из возможный реверансов, чем явно его расстроил ещё больше, ему больно? Надеюсь, не только физически! А вот интересно – что бы с него такого поиметь ценного? - Я не утомил Ваше Величество? Он с искренним удивлением смотрел на меня снизу вверх: - Нет. Ты куда-то спешишь, Роберт? – тихо спросил он. - Мне пора возвращаться в Эйдон, - улыбнулся я, - Приграничный замок и земли не любят, когда их хозяин долго отсутствует! К тому же моя жена в интересном положении, и я не хотел бы пропустить момент рождения моего наследника! Последнее его окончательно прибило! Очень мило – я доволен собой! Продолжим: - Я прискакал в Лондон по желанию моей глубоко обожаемой Вероники, она пожелала носить драгоценности моей матери, - мы смотрели друг на друга совершенно невинными глазами, - А мамин ларец хранится у дяди Генри… - Я забрал его, там не хватало некоторых вещиц, которые следовало получить по наследству Шарлоте, - быстро выговорил он. - Могу ли я забрать его у вас, Ваше Величество? – не менее быстро спросил я. - Конечно, он тут! Опять долгое и никчёмное молчание. Мы продолжаем бессовестно разглядывать друг друга. Ну, что видит он – хрен его знает, хотя мне грех жаловаться на собственную внешность, а вот что вижу я? А я вижу уставшего, измученного болезнью мужчину, который прожил офигенно богатую жизнь, дал эту самую жизнь паре десятков детей, две трети которых, как и я – благородные бастарды! Вижу ли я наше внешнее сходство? Естественно! Мерзко, но мы на самом деле очень похожи, а вот на Нэнси бы никто и не подумал, что она тоже его плоть и кровь! Странно Господь распорядился… - Когда-то я был так же красив, как и ты, Роберт, - с тонкой улыбкой сказал он, - А сейчас, - он усмехнулся, - Мои прелести больше не интересны женщинам, да и мне самому они в тягость… - Ваше Величество желает поговорить о днях минувших? Прошу меня извинить – я крайне мало бывал при Дворе! – обрубил его я. - Ты жесток, сын мой! Генри обещал, что приведёт тебя ко мне в самом спокойном расположении духа, но мне кажется, он ошибся… - Дядя не ошибся, Ваше Величество! – поспешил я его заверить, - Я, знаете ли, когда после жуткой попойки – всегда более сговорчив, чем обычно! Но, даже наедине назвать Короля отцом я не могу! Я всего лишь приграничный граф, получивший титул через выгодную женитьбу! Он даже просветлел лицом от счастья и приподнялся со своих подушек, протянул ко мне руку: - Сядь рядом со мной, дорогой мой мальчик, - я послушно плюхнулся туда, откуда недавно поднялся, он опять ухватил меня за руку, - Чего ты хочешь? – громко зашептал он, - Денег? – блядь, опять чувствую себя портовой шлюхой, но я отрицательно мотнул головой, - Власти? – я многозначительно повёл бровью, мол, сам догадайся! – Титула, достойного твоего рода? – вот это уже ближе к телу, родитель! Эдуард второй рукой ухватился за мою руку и поднёс её к своим губам: - Твоя кожа пахнет Шарлоттой, - прошептал он, прикрыв глаза от удовольствия, а я попытался выдернуть руку, - Нет! Не лишай меня последней радости… Я дам тебе всё, что ты хочешь, но не всё сразу… Герцогом Корнуоллским ты станешь сразу после моей кончины, когда Генри займёт трон, но я внесу поправку в своё завещание, твой голос будет для него решающим при принятии любых государственных вопросов! – велика поправка! Дядя и так практически всё решает со мной! – А сейчас я могу дать тебе и твоему сыну новое имя, я думал над этим с тех пор, как в последний раз видел тебя в Лондоне! Маркиз Виндзорский! Твой новый замок прекрасен! - Не стоит торопиться, Ваше Величество, - я слегка ухмыльнулся. - Умаляю, скажи мне «отец»! - Отец, - послушно кивнул я, тем более, что он этого заслужил, а одно слово, пусть и не от сердца, мне ничем не навредит! – Не стоит торопиться, маркизет и герцогство дядя Генри тихонько присвоит мне, когда будет твёрдо сидеть на троне! Но я буду знать, что это ты, отец, - я ещё раз повторил это слово, чтобы доставить старику удовольствие, - Сделал для меня и своих внуков! - Чёрт тебя побери, Роберт! Никогда не думал, что кто-то сможет за такую в общем-то мелочь получить от меня половину Королевства! А ведь воин из тебя, насколько я знаю, никудышний! Интересно, как Генри объяснит подданным своё решение? – усмехнулся Эдуард и в его глазах заплясали чёртики. - Очень просто, - усмехнулся я, - Дядя, как и ты, отец, не имеет прямого наследника мужского пола, а потому таковым должен стать я, но я не могу – у меня жена не так родовита, это, конечно, ерунда, и при желании всегда можно аннулировать брак с Вероникой Стоун, но лорд Персиваль в своё время высказался в отношении моей мамы крайне недвусмысленно, и это моментально сделало меня чуть ли не парией! Получается, что, раз уж я в некотором роде, бракованный, единственным, в чьих жилах течёт кровь Монмутов, разбавленная другой благородной кровью, будет мой сын! И тут сын герцога станет предпочтительней сына приграничного графа! Король смотрел на меня с широко раскрытыми глазами – неужели не ожидал? - Генри говорил мне, что ты очень умён и дальновиден, но чтобы до такой степени? – он с сомнением покачал головой, но руку мою всё же не выпустил, - Ты пугаешь меня, сын мой! Ты так легко говоришь о возможности развестись с женой, что мне страшно за судьбу этой женщины! Я знаю, что вы с Генри никогда не оставляете живых свидетелей… Господи, Роберт, дай мне слово, что я не прав? - Я никогда не даю обещаний, которые могут в дальнейшем навредить мне, - усмехнулся я, - Когда из года в год, тебе в спину шепчут гадости про тебя и твою мать, невольно перестаёшь верить в искренние чувства! Он вздохнул, но перечить мне не стал, хотя я надеялся, что он всё же выдерет из меня эту клятву! Чёрт, она мне самому нужна, но сам себе я её точно никогда не дам! - В качестве второй жены я бы тебе посоветовал взять русскую княжну, - неожиданно выдал он, - У них хорошая кровь, они красивы и воспитаны в послушании! Хотя, тебе их послушание явно не интересно, - он опять ткнулся носом в мою руку, - Ты – покорный! Ёпти, а это-то он откуда узнал, сидя среди своего болота? Или – опять Генрих? У меня аж кулаки зачесались – вот, наверное, тот единственный раз, когда я бы с удовольствием подрался! По всей видимости, я непростительно расслабился, и Эдуард заметил это: - Нет, Генри мне ничего не говорил! Сколько я его ни расспрашивал о твоих «предпочтениях», единственное, что удалось от него узнать, так это то, что тебе всё равно, как выглядит женщина, лишь бы была чистоплотной. Ну, это, конечно, тоже важно, но и с откровенно уродиной у меня бы точно не получилось! Разве что с закрытыми глазами… И тут до меня допёрло! Да ведь это не дядя с тем моим папашей, а с этим папашей упирался, чтобы женить меня на Эйдоне! - Почему Джонатан не хотел отдать мне свою дочь добровольно? – спросил я. - Он знал, что ты – мой сын, и знал, что его дочь получила кое-какие способность от Эммерин, Роберт, - устало вздохнул он, - Я должен был догадываться, что у тебя будут сомнения, но я надеялся, что ты не спросишь меня об этом… - Неужели ты и эту благородную леди Эммерин от…, - я его успел заткнуться, чтобы не ляпнуть гадость, - Любил? – Эдуард прыснул со смеху. - Нет! Но я был с ней хорошо знаком, она была фрейлиной при моей первой жене, и я прекрасно знал, что девица не совсем в себе – иногда она говорила очень странные вещи, которые позже оказывались правдой! К тому же она утверждала, что каждый человек обладает какой-то «радугой души», которую можно увидеть и сказать по ней о том, какой это человек и что он думает! Девочка Джонатана что-то унаследовала от неё, но – что? Мы так и не узнали… Ты ничего не замечал? Вот, блядь! Ничего я не замечал, кроме дурости! Час от часу не легче! Не хватает ещё, чтобы она знала о том, что я думаю! Стоп, Роберт, тебе нужны наследники – много наследников! Хотя… Русская княжна родит мне столько, сколько я пожелаю и не пискнет, как утверждает Эдуард… - Отец, а согласится русский князь отдать дочь за такого сомнительного жениха, как я? – осторожно спросил я, - И не опасно ли ехать за невестой через полудикие земли? - У русских за хорошие деньги можно купить всё, что угодно, даже княжну! Ты только ткни пальцем в понравившийся тебе портрет! И её доставят в целости и сохранности прямо в твою постель! Им надо укреплять своё положение в Европе, а породниться с одной из старейших королевских династий – это всё равно, что купить билет в Рай! Красиво излагает родитель! Теперь я вижу, что я на самом деле его сын – мы понимаем друг друга с полуслова, ведь не стал же он настаивать на моём ответе в отношении Вероники! - Отец, вы просто невероятно мудры! – теперь уже я коснулся губами его рук и он мне хитровато улыбнулся: - Мне просто ужасно жаль, что я, поддавшись собственному отчаянию и уговорам Шарлоты, не объявил тебя долгожданным наследником… Прости меня, Роберт… - Господь тебя простит, отец, - нет, я лично тебе прощения никогда не дам! – Мне было не так мерзко, как маме! Она всё свои лучшие годы провела в монастыре, вдали ото всего, что она так любила! - Шарлота сама выбрала это, сын мой… - Сомневаюсь, - вот ведь врёт даже на смертном одре! – Я бы хотел, чтобы условия её содержание были несколько мягче и она могла чаще навещать своих друзей и меня. Будьте так любезны, дорогой отец, не лишайте моих детей общения с их единственной бабушкой! - Ты продолжаешь не доверять мне, - вздохнул он, а вот интересно – с какого перепугу я должен верить ему? Человеку, который бросил меня сразу, как только узнал о моём возможном существовании? – Там, - он указал за полог ближайшей ширмы, - Возьми шкатулку Шарлоты, открой её и удостоверься в моей искренности! – я направился в указанную сторону, там действительно стоял мамин сундучок с драгоценностями, - Открой же его! – я осторожно открыл, мало ли, какие сюрпризы могут там оказаться? Вариантов – тьма! От самострельной ядовитой иглы, до самого натурального злого и голодного аспида! Его Величество внимательно наблюдал за мной. В шкатулке ничего вредоносного на первый взгляд не оказалось. Мамины драгоценности лежали в своём обычном порядке – аккуратно разложенные каждая по отдельной ячейке, и, да – я заметил несколько вещиц, которых ранее тут не было – дорогих вещиц, а именно – две диадемы, колье в сапфирами, редкой тонкой работы подвеска с кроваво-красными рубинами и рубиновые же, длинные, явно очень тяжёлые, серьги. Интересно – и где тут доказательства искренности свежее объявившегося папеньки? - Открой второе дно, мой мальчик, - посоветовал мне Эдуард. Вот ведь я тупень! Забыл про то, что шкатулка – китайская! Я быстро нажал на едва заметную среди тонко вырезанного орнамента кнопочку и боковая панелька отошла в сторону. Тут хранятся бриллиантовые подвески, я вытряхнул их, следом за ними выпали два небольших свитка. Это уже интереснее… На бумаге, насколько я знаю, можно тонким слоем рассыпать смертоносный яд… Я оставил мамину шкатулку на месте, подхватил бумаги и с ними вернулся к Эдуарду: - Это и есть то, что вы изволили добавить в наследие леди Шарлоты? – я решил сделать вид, что понятия не имел о содержимом маминого сундука. - И это тоже, - усмехнулся он, - Не бойся, там точно нет никакой дряни, если хочешь, я сам их разверну! Если он думал, что я, услышав такие его слова, сам открою бумаги – он был точно не прав! Нахера мне рисковать собственной шкурой? Она мне ещё очень дорога! И я подал Его Величеству оба свитка! - Прошу, отец! – я изобразил почтительного сынулю. А он спокойно развернул первый лист и подал его мне: - Читай. Йопт твою налево… Этой бумагой я становлюсь чуть ли не регентом при собственном дяде-короле!!! Он без меня ничего не может! К тому же Королевство он передаёт моему законному наследнику – моему сыну, даже если за время правления исхитрится нажить собственного! Страшная бумага… - И как долго я протяну, имея вот это? – спросил я. - Столько, сколько отмерил тебе Всевышний! Генри согласился по всем пунктам, и второй экземпляр этой бумаги лежит у Папы Римского. Как мило – сколько предосторожностей! - А не проще ли было бы сразу, минуя дядю Генри, отдать всё моему сыну? - Я не доживу до его появления на свет, ведь твой первый мальчик достанется Эйдону,- вздохнул Эдуард, - И лишь второй – Королевству! – он развернул вторую бумагу, - А это лично для тебя. Да уж… Через полгода я стану маркизом Виндзорским с правом передачи титула наследнику любого пола… С остатков ума можно съехать! Старику на самом деле очень не хочется в Ад! Простить его, что ли? А кто я такой, чтобы прощать? Но, могу в общем-то и поминать его в своих ежедневных молитвах, …пока не забуду! - Теперь ты доволен? – я посмотрел на него, он на самом деле очень надеется на меня? Господи, Ваше Величество, да я сам на себя никогда толком надеяться не в состоянии!!! Но я кивнул: - Очень. Спасибо за заботу. - Через полгода ты перестанешь быть Маннерсом, Роберт, ты станешь Робертом Томасом Виндзором, ты не будешь скучать по прежней семье? - Я? Скучать? Отец, Аарон, как старший сын и наследник герцога Нортумберлендского, в любом случае навсегда останется для меня братом, да и не знает он, что по крови мы с ним никто друг для друга, - усмехнулся я, - А я от тех, кто готов за меня жизнь отдать, никогда не отказываюсь добровольно! Эдуард тихо рассмеялся: - Ты очень похож на меня молодого, видит Господь, я на самом деле раскаиваюсь! Очень раскаиваюсь! Наклонись, я должен тебе передать слова, которые сказал мне мой отец незадолго до кончины и которые передаются Монмутами от отца к сыну, от Короля Королю! – я склонился к его лицу, а он притянул меня за волосы ухом к своим губам и едва слышно проговорил, - Ты можешь предать жену, друга, брата, себя самого, но должен отстоять честь Королевства и Господь всегда будет на твоей стороне! – он легко оттолкнул меня, - Запомни эти слова, живи, руководствуясь ими, и передай их своему сыну, когда будет близок конец! - Ты это сказал дяде Генри? – тихо спросил я. - Нет, и я уже боялся, что вообще умру, не передав их тебе – уж очень упорно ты избегал встречи со мною! Да, это он подметил точно - я намеренно не появлялся при дворе, хотя сам Король громогласно при всех приглашал меня… Возможно, я был и не прав, но так я чувствовал себя спокойнее за собственную шкуру… - У меня нет оправданий! – честно признался я. Блядь, откуда у меня столько благородства? Вместо того, чтобы послать старика на хрен, я его тут выслушиваю, развлекаю, да ещё вот – оправдываюсь? Я поднялся: - Я должен ехать, отец! И я даю тебе слово рыцаря, что не забуду твоих слов и передам их своему сыну, когда придёт время. - Ну, что ж, отправляйся к своей жене и будущему сыну, и не забудь драгоценности Шарлоты, сынок, - у меня глюки, или в его глазах стоят слёзы? Король плачет, расставаясь с бастардом? Ради этого стоило даже моей совести поднять свою змеиную голову! – Прощай, мой милый… - Прощай… папа… …Едва взглянув на меня по возвращению от Эдуарда, Оксфорд сразу выразил огромное желание взглянуть на мой свежепочиненный замок и поцеловать ручку «прекрасной леди Вероники»! И мы вдвоём влезли в мою новую «графскую» карету, зря я, наверное, две заказал, теперь придётся одну переделывать, я же скоро стану маркизом… Но об этом на данном этапе никому ничего говорить не стоит, тем более, что дядя Генри об этом прекрасно осведомлен, но тоже помалкивает в тряпочку! Добрались мы до Эйдона быстро и без приключений, даже успели к обеду, правда, я несколько припоздал (всего-то на четыре дня!), боюсь, моя домашняя дракониха уже успела выжечь половину замка, но мои опасения оказались напрасными – эта дурёха честно сидела своей комнате и не высовывалась всю неделю! Поразительно и весьма пугающе одновременно – ведь не известно, чего там в её многомудрой голове за мысли в это время появились? Я распорядился насчёт пожрать и насчёт комнаты для гостя и, подхватив ларец с мамиными драгоценностями (грамоты я переложил в более надёжное место в Виндзоре), разве что не на крыльях так называемой любви, полетел к своей драгоценной! Драгоценная была, как обычно, не в настроении, к тому же эта полудохлая курица Пейдж уже успела сказать ей, что в замке гости, и все восемьдесят кило моего супружеского счастья всколыхнулись – как же, надо же поиграть в хозяйку! Пришлось сообщать ей, что я уже обо всём распорядился, и что от неё требуется самая малость – сидеть за столом и развлекать Тома в меру своего мышиного разума! Ну и да, ляпнул про Мару, ну забыл я, что имени поварихи мы теперь не произносим! Вероника встала на дыбы – как же! Как эта блядь может дышать с ней, святой во всех отношениях мужней женой, одним воздухом? Пришлось пояснить разбушевавшейся благоверной, что её мнение, мягко говоря, меня лично не ебёт никоим образом – я решил, что Мара останется, и, как хозяин замка, решения своего менять не собираюсь! К тому же покушения на жизнь и здоровье моей жены и моих детей было исключительно в голове Вероники – Бетси тошнило из-за беременности а не из-за якобы подсыпанного в суп поварихой яда! И тут моя Вероника сказанула про то, что она сожалеет, что спасла меня – вот! Наконец-то! Я сразу воспользовался этим делом и кинулся вытряхивать её шмотки из бездонного сундука – там, на самом дне, завернутый в какой-то старый и жутко облезлый платок, в нём, я уже точно это знал, лежал мой меч, тот самый, за который лорд Персиваль отвалил триста фунтов! Я демонстративно вытащил свёрток. Она вся сжалась от страха – вот дура-то! Потом я развернул платок, взял меч за рукоятку, немного потряс им, а потом небрежно швырнул обратно в сундук: - Так я был прав! Меня вытащила женщина, а не мальчишка, как утверждал Генри! - усмехнулся я, пытаясь придать своему лицу и голосу хоть какой-то оттенок грусти, - Зачем ты не дала мне умереть? Это было бы лучше, чем то, что сейчас происходит! - Я не знаю, - заблеяла она, - Я видела тебя вечером, накануне сражения, ты показался мне Ангелом…, - она зажмурилась, как будто я её сейчас собираюсь ударить, и быстро выпалила, - Я полюбила тебя в тот миг, когда ты… Когда я… Нет! Заткнись! И даже не пытайся вынудить меня на ответные признания! - Ты умеешь правильно пользоваться мечом? – оборвал я её. Она с откровенным облегчением выдохнула: - Да… Отец научил меня. Он всегда хотел, чтобы у него был сын, но у него была только я… - Отлично! – я был на самом деле доволен, вот с ней я и позанимаюсь, она для меня будет прекрасным спарринг партнёром! - Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась она. - Когда родишь, будешь со мной в паре заниматься. Мне нужна хорошая пара, а ты, насколько я припоминаю – отличный, в отличие от меня, боец! Но всё равно, ты – воровка! Ты хоть представляешь, сколько стоит этот кусок стали? – я кивнул в сторону сундука, - Папаша выложил за него три сотни фунтов! И ещё. Предлагаю завершить наш разговор, ты сядь, пожалуйста, и не волнуйся так, тебе вредно! – какой же я всё же милый – я так трогательно забочусь о своей беременной жене!!!... …Как быстро летит время! Ещё чуть-чуть и я стану отцом. В честь этого доктор Барнс строго запретил нам с Вероникой трахаться, чем в общем и в целом не сильно-то меня и расстроил – если раньше я восторгался неожиданно пышными формами благоверной, то сейчас чего-то охладел к её прелестям. Нет, большие сиськи – это здорово, но в её утробе сейчас зреет моя дочь! И это мне очень мешает исполнять свой супружеский долг. К тому же я нашёл себе великое множество дел в замке, и, естественно – за его приделами. И всё было чудненько и мирно, пока к нам не удумал внезапно нагрянуть папенька с мачехой. Чёрт бы их побрал! Я уже привык к тому, что в Эйдоне отираются двое посыльных – один от Ланкастера, а другой, собственно, от родителя – потому я и не врубился в суть их явления. Всё стало ещё хуже – я собирался смотаться к Нэн, а тут вот такая засада! И тут я просто обалдел от удивления – моя собственная жена с подозрительным спокойствием САМА предложила мне свалить из дома на ночь, да ещё и поклялась, что будет прикрывать моё отсутствие до полудня! Что-то в лесу огромное сдохло – расскажу Нэн, она, наверное, тоже офигеет от такой щедрости!... …Лари прискакал на тяжело дышащем от усталовсти коне в тот момент, когда я еле-еле продрал глаза и только-только с силой поднял себя с низкой кушетки: - Какого дьявола? – прошипел я. - Началось, мой лорд! – выговорил он и подал мне штаны, - Леди Элизабет послала за доктором, но леди Вероника ещё не в постели. Была не в постели! - Чёртова идиотка! Она своим упрямством загубит моих детей! - Роберт, прекрати! – это уже Нэн, которая, услыхав, что у моей жены начались роды, аж затряслась вся, - Ты сейчас должен не богохульствовать, а молиться!!! Молиться или ругаться? Да какая разница? Я должен мчаться туда – к ней! К моим детям! Лари быстро меня одел в то время, пока Нэн с ложки вталкивала в меня кашу – вот далась же ей эта жрачка! Я и без неё могу существовать сутками! Старина Нортуг летел, как птица – мой верный конь явно был благодарен мне за то, что я его не сдерживал, и до замка мы доскакали менее, чем за час. Я сразу поднялся наверх. Она лежала на нашей кровати – бледная, с заплаканными глазами. Ей больно… - Вероника, - я упал на колени перед кроватью, и поцеловал её прохладную руку, - Милая, тебе очень больно? Этот мудак доктор подхватил меня и поставил на ноги: - Лорд Роберт, сейчас же прекратите панику! Леди беременна, и мы с вами об этом прекрасно знаем! – и эта лекарская тварь ещё посмеивается? - Господь решил, что сегодня вы станете отцом! - А не рано? – что-то мне кажется, этот Барнс говорил на неделю позже! - В самый раз! – заверил доктор, - И вообще, от вас несёт конюшней, у вас грязные сапоги! Все немедленно вон отсюда! – да пошёл ты! Будут мне ещё указывать в моём собственном доме! Я уже хотел высказаться на этот счёт, но тут моя полуобморочная мачеха вцепилась в моё плечо – блядь, больно же!!! Я, естественно, дёрнулся. - Роберт, сынок, - залепетала она перепугано, - Мы должны выйти отсюда, мы на самом деле будем только мешать Веронике сосредоточиться на рождении твоего сына! - Я хочу дочь! – я обернулся к ошалевшему доктору, - Вы слышали меня Барнс? Я хочу дочь! – повторил я. - Это уже от меня не зависит, это как Господь Бог распорядится! – проворчал старый доктор, - И идите же, наконец! Займитесь чем-нибудь! Занимались же до этого чем-то? Вот и продолжайте! Нечего нервировать роженицу! Нет, я не могу уйти, не сказав Веронике одну очень важную для меня вещь! И я решительно шагнул к ней, склонился к её лицу: - У нас будет много детей, ты поняла меня? – строго спросил я. - Да, - едва выговорила она, и я почувствовал, как ей сейчас больно, но она старается сдерживаться, дурёха! Я тронул губами её мокрый от холодного пота лоб и решительно вышел из комнаты. Вслед мне раздался душераздирающий крик… Уже смеркается… Я, кажется, медленно схожу с ума… Когда же это закончится? Во мне уже с дюжину бутылок прекрасного аквитанского вина, но я ничего не чувствую, кроме ужаса – а вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг с моими детьми что-то произойдёт? Вдруг Вероника не сможет родить – ведь её мать умерла именно из-за того, что ребёнок застрял… Вновь вернулся папаша, отобрал молча бутылку и поставил передо мной блюдо с холодными закусками: - Я только что разговаривал с Элизабет, она говорит, что всё идёт хорошо, поешь, сынок. Твоя жена сильная и крепкая женщина, доктор доволен ей. - А я не доволен! – проворчал я и почему-то ухватил с блюда кусок хлеба с ломтем мяса, - Андреа рожала куда быстрее! – я начал тупо кусать и практически не жуя, глотать, - Барнс врёт! Я даже тут слышу, как она кричит! Родственничек нагло заржал: - Это тебе так казалось, а на самом деле Андреа с Алисией мучилась почти двое суток! Ты просто не помнишь этого! - Похрену, - фыркнул я, - Моя дочь не может так долго волновать меня! - Ты настаиваешь на дочери? – усмехнулся его трижды драгоценная светлость, - А как же наследник? Ты же о нём говорил с Эдуардом на аудиенции, не так ли? Я тупо уставился на кусок мяса в собственной руке и меня натурально затошнило, и, естественно, тут же благополучно вырвало в моментально подставленный мне Лари тазик для омывания рук. Лорд Персиваль поморщился: - Ты вообще когда-нибудь будешь жрать, как мужчина? Хотел я ему сказать, куда ему идти, но я был очень занят – мой камердинер приводил меня в порядок, умывал меня, а после обтирал салфеткой, смоченной в ароматизированной цитроном воде. Нортумберленд внимательно наблюдал за всем этим и усердно ждал ответа. Наконец, выпив немного горячего сладкого грога, я изволил обратить на затянувшееся молчание своё драгоценное внимание: - Нет, то есть, да! Мы с ним разговаривали о наследнике, но не о моём, милорд, - туманно поведал я, - А вам, извините, какая, в задницу, разница, о чём я говорил с Королём? Настала его очередь тупо пялиться на меня и молчать. За время его ступора я успел знаком выпроводить Лари, чтобы он сбегал проверить, как там дела наверху? - Он умер два дня назад, Роберт, - тихо сказал он, - Мы с Элизабет приехали к тебе, чтобы поддержать тебя… Генрих Ланкастер готовится к Таинству Помазания, он нас сюда направил… Умер? Господи… Я медленно сел в кресло и откинулся на спинку… Теперь дядя будет моим личным ручным монархом? Так быстро? Мне кажется, что я ещё не готов… - Ты должен присутствовать на погребении и Коронации, Роберт, - строго сказал сэр Персиваль, - Эдуард прописал это отдельной строкой. - Я не могу, - прошептал я. - Можешь, ты куда сильнее, чем стараешься казаться! – голос его был строгим, он так со мной не разговаривал с тех времён, когда его жена так «удачно» споткнулась на лестнице, - Эдуард всё сделал так, что Ланкастер не сможет короноваться, если ты не явишься! – он склонился надо мной, - О чём ты с ним разговаривал, Роберт? Что он тебе сказал? Я немного пришёл в себя – спасибо урокам дяди Генри! - Вас, ваша светлость, это не касается! - Он сказал тебе… кто ты? – прошептал он, не обращая внимания на мои слова. - Я это и так знал, - усмехнулся я. - Знал?! – взревел герцог, - Наглый мальчишка! Ты всё знал и издевался надо мной и моей женой?! - Я не хотел вас расстраивать, - мирным тоном выговорил я. - Нет, ты хочешь отобрать у Маннерсов Нортумберленд, вот что ты задумал! – продолжал гнуть своё этот деятель. И тут я расхохотался, а он испугался и отпрянул от меня. - Вы сошли с ума, милорд! – смеялся я, - Да если бы я захотел получить Нортумберленд, я бы уже давно владел им! Но, на ваше счастье, я умею быть благодарным, и я благодарен Аарону и его придурочной жене за то, что не дали мне сдохнуть, пока вами, назначенным беречь меня, даже и не пахло в окрестностях Алнвика, а ваша слабохарактерная жена вообще не знала, как ко мне и с какого бока подойти! Блядь, - он поморщился, от этого моего словечка, - Зачем мне два герцогства? – я перестал смеяться и уже серьёзно добавил, - Успокойтесь, Андреа родит сына, и не спрашивайте, откуда я это знаю – просто знаю! А я в скором времени стану родоначальником новой фамилии, и мне похеру станет на все косые взгляды и пересуды за моей спиной! - Ты говоришь, как мужлан, Роберт… Нашёлся великий моралист! - Вы, милорд, ещё не знаете – что и как я думаю! – я подмигнул ему, чёрт, грог всё же ударил по мозгам, это уже хороший знак, я начинаю немного успокаиваться… Я чувствую – уже скоро… Совсем скоро… Возможно – уже всё… Почему-то вдруг стало легко и спокойно на душе, как после исповеди! – Кто-то бежит,- я подскочил с кресла и бросился к дверям, распахнул их, там стоял Лари, - Ну? - Всё отлично, мой лорд, у вас сын и дочь! - ДАААА! – закричал я и подхватил слугу подмышки, расцеловал его в обе щёки, - Вы слышали? У меня ДОЧЬ!!!! - И сын, мой лорд, - со смехом напомнил мне камердинер. - Да, и сын! МОЙ наследник!!! - я оглянулся на Нортумберленда, - Отправляйте к Ланкастеру и Аарону гонцов! Мои дети пришли в этот мир! Я побежал наверх – меня просто не могут не пустить туда! У дверей комнаты с роженицей стоял довольный доктор Барнс и с мудрым видом вытирал руки, увидев меня, он расплылся в слащавой улыбочке – ещё бы! Этой пройдоха прекрасно знает, что он получит весьма ощутимые деньги за здоровых детей и их… маму! Вероника – мама? Значит, я – отец? Бляяя… Не верится, я должен их увидеть! Но на моём пути стоит толстый низенький дядька – нахер дядьку, пусть он даже и доктор! - Руки, лорд Роберт! – он сунул мне в руки свою тряпочку, пропитанную виски, - Сначала тщательно оботрите руки! Я быстро выполнил его повеление и швырнул тряпку ему в лицо: - Всё? Теперь я могу видеть своих детей? - И жену тоже можете видеть она у вас умница, смею доложить! Плевать мне, старый олух, умница она или нет, я хочу видеть своих детей! Мою малышку! Наконец, заветная дверь открылась и я вбежал вовнутрь. Вероника лежала там же, где я её и оставил, она была аккуратно причёсана, на неё уже успели одеть свежую рубашку с длинными рукавами. Она была бледна, но буквально светилась каким-то тихим нежным светом – тем самым внутренним светом, которым светится моя мама… - У нас мальчик и девочка, - с улыбкой сказала она, - Ты доволен мной? На меня нашло что-то странное, я, как зачарованный смотрел на повитух идущих ко мне с двумя маленькими свёрками на руках. Совершенно одинаковые свёртки! Кто из них кто? - Ваш сын, милорд, - мне подали одного младенца. Прежде, чем взять мальчика на руки, я сначала заглянул в его маленькое личико – красивый мальчик, на меня похож. Я взял его на руки: - Нарекаю тебя Эдвардом, сын мой! – я склонился и осторожно, чтобы не покарябать щетиной, тронул губами его крошечный лобик, потом поднёс мальчика к Веронике, положил его рядом с ней, - Спасибо, дорогая! А теперь я познакомлюсь со своей доченькой – с моей долгожданной, ненаглядной красавицей! Я протянул руки ко второй повитухе: - Дайте мне её! – приказал я срывающимся от восторга голосом и мне отдали мою девочку… Господи! Из моих глаз потекли слёзы – неужели это я держу собственными руками собственную доченьку? – Она прекрасна! Моя Эвелина самая прекрасная на этом Свете! – воскликнул я и разбудил малышку, она открыла глазки и уставилась на меня сонно-сердитыми серыми глазками… МОИМИ! Она смотрит на мир МОИМИ глазами! Я прижался губами к её нежному личику, а она тоненько захныкала, Боже мой, моя девочка чем-то не довольна? Что я не так сделал? Я осторожно покачал её, как делала Андреа, качая маленькую Бетти, и Эви успокоилась, у меня тоже отлегло на сердце… - Отдайте девочку, милорд, кормилица уже пришла. Какая к чёрту кормилица? Ах, да… И я смиренно отдал Эвелину какой-то женщине, которая унесла её за ширму, а следом отнесли и моего маленького сына. Я стоял, не в силах сдвинуться с места… А там за ними хлопнула дверь в смежную комнату… - Роберт? – голос Вероники ударил меня, как хлыстом, я даже вздрогнул. - Да? – я никак не мог оторвать взгляд от ширмы, где эта загадочная женщина кормила моих детей, я даже сделал в ту сторону шаг, но меня остановила мачеха. - Туда мужчинам нельзя, Роберт, не волнуйся, кормилица женщина здоровая, у неё хорошее молоко и его много. - Я тоже хочу кормить, - услышал я упрямый голос собственной жены, я глянул на это бледное создание – куда ей двоих-то кормить? Сама бы хоть чего-нибудь поела! - Леди не пристало кормить младенцев, Вероника! – строго сказала ей леди Элизабет и я впервые в жизни согласился с ней, - Тебе следует восстанавливать силы, чтобы как можно скорее порадовать своего мужа, - она хитро улыбнулась и подмигнула моей личной драконихе, та в ответ весьма мило покраснела, а моя мачеха вдруг подмигнула мне, - Двойняшки – это Благословение Господне! Я знала и верила, что Бог любит Роберта, Вероника, твой муж самый лучший, самый добрый и благородный рыцарь Королевства, поверь мне! Ой, не надо о благородстве и доброте в моём исполнении! А то я ж могу и высказаться нелицеприятно… Но я поблагодари её и выпроводил из комнаты с просьбой отправить кого-нибудь сообщить маме о том, что она благополучно стала дважды бабушкой! Жаль, конечно, что её сейчас нет рядом с нами, но надо чуть-чуть потерпеть… Я присел на кровать рядом с Вероникой, потом прилёг прямо поверх одеяла и обнял её – надо что-то сказать такое, чтобы она почувствовала себя полностью счастливой, но я никак не могу собраться с мыслями – перед глазами чудесные глазки моей ненаглядной девочки… Я влюбился в собственную дочь! - Я влюбился в собственную дочь! – заявил я. - Ещё бы! – улыбнулась она, - Ты бы видел, с каким видом ты стоял с ней на руках! – Вероника улыбалась, - Я счастлива, что смогла сделать тебя по-настоящему счастливым, мой Факкинг Перфект! - Я не могу выразить словами своего восхищения, - прошептал я ей и осторожно тронул губами её руку, - Прости, я опять пьяный, не бритый и ничего за весь день толком не съел…