***
Над золотистым полем пшеницы в лучах восходящего солнца ослепительно сияли вечные башни Изумрудного города, но Фараманту было не до любования — из далекого горного края одна за одной прилетали обеспокоенные птицы, несущие на крыльях пугающие вести о иноземцах. Жаворонки и скворцы, вороны и стрижи, и всем надо было надеть зеленые очки! Маленький Страж Ворот не успевал даже мечтать об отдыхе. Фею Изумрудного города немало встревожили новости о вооруженных людях, прибывших в железных домах. Велев детям уйти покамест в игровую — маленький Том хотел остаться и еще покататься на спине дяди Льва, но, получив твердый отказ, обиженно ушел, вытирая кулачком нос, — Элли утешила и успокоила испуганных птиц и попросила их вновь рассказать ей с мужем и верным друзьям об ужасных событиях недавних дней. Услышав про зеленые лучи, бесшумно вылетающие и испепеляющие на месте, королева заметила, как помрачнел и нахмурился Алмар, как сжались его пальцы на рукояти меча. Ласково положив руку ему на ладонь, она поблагодарила храбрых разведчиков и хотела было послать за волшебным подарком Стеллы, как вдруг один зимородок сказал: — Там ведь еще была Корина с каким-то вороном, моя королева, — маленькая птица дернула голубыми крыльями и вкратце изложила про странный случай с чародейкой. Страшила покачал соломенной головой. — Неспроста, ох, неспроста она так удачно оказалась поблизости, — неодобрительно заметил он. — Как бы нам не пришлось вместо одного врага иметь дело с двумя. — Но, может, они оказались в одном месте случайно? — сердце у Элли оставалось доброе; ей было сложно поверить, что девушка, примкнувшая к ним в войне с Пакиром, так легко опять перешла в стан неприятеля. Да и на самом ли деле эти иноземцы такие плохие? Может, чего-то недопоняли, к чему-то не привыкли или даже неожиданно для себя обнаружили, что их занесло сюда… Но, глядя в посуровевшие глаза Алмара и Гуда, она поняла: нет, это не случайность. Просто не может ей быть. Незаметно для нее Дин Гиор и Фарамант внесли в зал телевизор, подаренный феей. Тяжко вздохнув, она произнесла волшебные слова, и экран засветился и пошел волнами. Когда же рябь на нем разгладилась, перед зрителями появились иноземцы точь-в-точь такого вида, какими их описывали птицы, — некоторые горделивые и важные, что-то резко говорившие время от времени, а другие — покорные, молчаливые, постоянно в работе. Собравшиеся хотели послушать, о чем говорят внезапные гости, но их речь состояла из каких-то непонятных отрывистых звуков, непривычных ничьему уху, так что никто не смог уловить ни слова. Как оказалось, с того момента, как улетели птицы, эти странные люди успели обнести всю поляну тонкой проволочной сеткой с мелкими шипами, стальным цветом блестевшей на свету, и поставить с дюжину белых куполов, будто бы надувных, как воздушные шары, только почему-то находящихся на земле. О предназначении этих вещей зрители могли лишь гадать. — Нужно провести более тщательную разведку, — наконец, предложил Алмар, поглаживая подбородок. — Птиц больше использовать нельзя: иноземцы ясно показали, как к ним относятся. — Значит, надо найти таких разведчиков, которых враг не заметит, — важно ответил Страшила, подняв палец. — И чтобы они, к тому же, были еще и умны и наблюдательны. — Я не знаю никого, кто годился бы для этой роли лучше гномов, — промолвил Дровосек. Многие его поддержали, но Белый рыцарь, хмурый и задумчивый, продолжал молча ходить по залу, заложив руки за спину и что-то тихо бормоча себе под нос. Фея же Изумрудного города, заметив, что никто больше не смотрит на диковинных гостей, прошептала пару слов и уже через миг разглядывала Корину, стоящую в какой-то темной пещере, и ворона, сидящего рядом с ней на каменном выступе. Черная птица с пугающими, словно пылающими изнутри золотыми глазами моргнула и повернула голову, и Элли, резко выдохнув, тотчас выключила волшебный телевизор. Возможно, ей просто показалось, но этот ворон как будто знал, что за ними наблюдают.***
Уже после полудня в совершенно противоположном краю Волшебной страны арзак Ильсор, воспользовавшись великодушно выделенным менвитами в плотном рабочем графике перекуром, осторожно огляделся и быстро вернулся к месту вчерашнего инцидента. Тело самоубийцы уже унесли; на поляне о нем напоминала только слегка примятая от падения трава. Главный техник присел на одно колено и коснулся пальцами земли, а после — куста с овальными красными ягодами, за которым пряталась первая живая увиденная им жительница Беллиоры. На украдкой подсмотренных снимках, сделанных с корабля, были видны и другие обитатели этой цветущей планеты — невысокие, на удивление похожие на арзаков и, по всей видимости, разумные существа. Печально, что первая встреченная из них едва не погибла, столкнувшись с гостями из Рамерии. Ильсор тихо вздохнул, поднялся на ноги и отряхнул штаны. Ему было жаль эту местную девушку — услышав о случившемся, разгневанный Баан-Ну велел снарядить поисковую группу прочесывать весь лес, дерево за деревом, куст за кустом, пока они не найдут и не приведут к нему беглянку. Техник знал, как устраивают допросы менвиты, и для беллиорки было бы лучше скатиться в овраг и сломать себе шею, чем попасть в их железные руки. Да, он хотел, он очень бы хотел, чтобы она смогла хоть как-то добраться до своего поселения и сообщить всем об опасных пришельцах с убийственным взглядом, но это виделось очень смелой надеждой. Ильсор должен был найти другой способ предупредить местных, хоть и понятия не имел, как это сделать. Но одно его все же беспокоило сильнее — как, почему, с чего вдруг здоровый, успешно перенесший дальний полет менвит неожиданно решил выстрелить себе в голову? Вскрытие, хоть и проведенное в полевом госпитале, показало, что из него будто бы выпили все соки: перед докторами лежало тело не могучего воина, а дряхлого старика с широко раскрытыми глазами. Мон-Со, верный подданный генерала, лишь разводил руками, не разумея, что за помутнение рассудка случилось с одним из его летчиком. Ильсор находился рядом, когда случилась необъяснимая трагедия. И даже спустя день не мог выбросить из головы этот надменный, уверенный взгляд менвита, полностью осознающего, что творит.***
— Дурни! Трусливые псы! — бушевала Корина, наматывая круги по одной из внутренних мелких пещер в ущелье. — И они смеют называться драконами? Да зайцы куда опаснее всего этого роя черных мух! Саурон сидел, нахохлившись, молчал и слушал. Впрочем, он занимался этим с того самого момента, как попал сюда, — к голосам крылатых ящеров майа привык более всех прочих, и потому не мог упустить шанса еще понатаскать себя в изучении местного языка. Его смешило открывать для себя, что в этом краю все — смертные в лице Корины, птицы, звери — говорят на общем наречии, не в пример множеству говоров созданного Эру прекрасного мира. Слишком просто, слишком легко. Если еще и прилетевшие с неба эльфы окажутся склонными к нему, то это будет не мир, а детская забава. — Мог бы поддержать меня! — донесся до него обрывок фразы, и ворон понял, что длань праведного гнева простерлась до него. Лениво покачав головой, он соврал: — В таком гомоне сложно было даже себя услышать. На самом деле он пытался скрыть, что не знает многих слов. Драконы и Корина спорили, упоминая, вероятно, чьи-то имена и какие-то места, которые ничего Саурону не говорили. «Элли», «фея», «Баста», «Торн», «рыцарь», «Алмар» — ни с чем в памяти он не мог их соотнести и потому вынужденно постоянно терял нить разговора. Но он учился и узнавал новое, и это было намного важнее пары непонятных звуков. К большому удивлению майа, драконы отказались идти сражаться с ваниар, и Корина в очередной раз не вписалась в сложившуюся у него картину мира. Так управляет она драконами или они просто время от времени слушаются ее? Тогда кто их настоящий хозяин? Жив он или, что вероятнее, мертв, раз они стали так трусливы? Мысль о том, что перейти на сторону эльфов с мощным оружием будет намного полезнее, вновь замаячила у него в голове. Да, они разрушили его оболочку, и Саурон не намерен этого спускать, но, если сравнить их и тех, с кем он сейчас… Чародейка плюхнулась на камень и подперла подбородок ладонями. Какой бы вздорной девчонкой она не казалась ворону, он должен был признать, что вид у нее был крайне уставший. Вздохнув, он сказал: — Если не можешь заставить их пойти с тобой уговорами, сделай так, чтобы они сами пришли к тебе. Корина сняла перчатки и потерла пальцами глаза. — О чем ты? — простонала она, массируя переносицу. Голова в темноте начинала болеть гораздо быстрее, чем на поверхности. Ворон бы пожал плечами, если знал, как это сделать в таком теле. — Стань примером, — просто сказал он. — Образом. Чем-то, что настолько вдохновляет, что за тобой невольно начинают следовать. Сделай то, на что другие никогда не рискнут. — Например? — девушка прикрыла веки и потерла виски. Проклятая птица опять говорит загадками, а она не в настроении искать несуществующие ответы. Однако, следующих слов она никак не ожидала: — Сдайся в плен этим иноземцам. Чародейка резко распахнула глаза и уставилась на совершенно спокойно взирающего на нее Саурона. Майа имел настолько серьезный вид, что ей внезапно стало до неприятного не смешно. — Что ты такое говоришь? — взвизгнула она, вскакивая с места. — Чтобы я — да к ним? С какой стати? А если они меня убьют? А если… — Именно об этом я и говорил, — прервал ее ворон, подлетая на уровень ее лица. — Ты боишься рисковать. И все тоже боятся. И каждый ждет, что придет кто-то настолько смелый, что рискнет и сделает — кто угодно, лишь бы не они сами, — он гордо задрал голову и начал размахивать крылом, как будто это была его обычная рука. — Стань этим героем. Тебе так или иначе нужно будет узнать иноземцев поближе, если ты хочешь с ними бороться. Так почему не пойти им навстречу? Уверяю, они тебя не убьют — если бы хотели, то испепелили, как меня. Нет, ты необходима им, как они необходимы тебе. И, стоит оказаться их пленницей, как нынешние трусы внезапно откроют в себе жажду сражаться. Корина не могла поверить, что слова какой-то птицы кажутся ей настолько логичными. Ведь этот Саурон говорил не в пример многим умудренным опытом старейшинам драконов разумно: если она не хочет просить помощи у Элли, Стеллы, Виллины или кого бы то ни было еще, то именно ей и придется взвалить на свои плечи всю ответственную работу. Она могла положиться лишь на себя и драконов, а какие из последних разведчики? А если это страшное оружие испепелит и их — что тогда? Нет, похоже, ей придется довериться ворону и встретиться с иноземцами самой. В голове у нее что-то щелкнуло. Довериться. Довериться тому, кого она знает от силы день. А если это ловушка? А если этот ворон только и ждет, чтобы выдать ее врагу и принять свой истинный облик? Девушка прищурилась и попыталась вновь разглядеть, что же такое странное скрывается под черными перьями, но увидела лишь высокую тень, похожую на… …на зрачок в огромном пылающем глазу. Чародейка отшатнулась, как от удара в живот. Что это было? Образ огня, яркого, сжигающего все вокруг, продолжал стоять перед ней, становясь еще четче, осознанней, и эта пугающий черный человек посередине, он ближе, ближе, он приближается к ней, он сожжет ее дотла, почему так слепит глаза, пусть он уйдет!.. — Очнись, дура! Корина поняла, что лежит на камнях, взмокшая от пота, и не может перевести дух. На коленях ее сидел ворон с золотыми глазами — крайне недовольный ворон, и, будь он человеком, она бы сказала, что Саурон презрительно морщит нос. Птица помотала клювом, спрыгнула на землю и мрачно бросила: — Пошли. У тебя много дел. Девушка нервно кивнула и протерла ладонью лицо. Это… Был не лучший опыт в ее жизни. Далеко не лучший. Порой ей казалось, что крысой в клетке она страдала намного меньше, чем уже спасенная в мире, пережившем страшную войну… — И не лезь, куда не просят, — каркнул ворон и вылетел из пещеры, не дожидаясь ее. Спорить Корине не хотелось.