Любовь без поцелуев

Нечто вроде предисловия-предупреждения. Ну, во-первых, мы извиняемся за маты, но дело происходит не в пансионе благородных девиц и даже не в элитной закрытой школе. К тому же, описываются парни, которые изо всех сил пытаются казаться крутыми друг перед другом. Далее: мы не расисты и ничего не имеем против других наций, да и Стас тоже (для него это просто способ задеть лишний раз человека, а так ему пофиг). И да, НЦ не скоро. Жизнь пошла своим чередом. Ну, не совсем своим… Новенький, этот Макс (Веригин – его фамилия) всё-таки выделялся, несмотря на форму и короткую стрижку. Словами, движениями, манерами. И бесило это не только меня. Столовая. Как обычно, не притрагиваясь к уже налитому компоту, выливаю его в раковину и требую налить новый. При мне. Кто этих дежурных знает! Я раньше, когда дежурил, чего только не вытворял с едой и посудой, так что не рискую. Пробую компот и морщусь. Сладкий. Лучше бы опять сахара пожалели. Макс рассеянно ковыряет котлету, суп даже не трогает. Компот он, так же, как и я, требует налить при нём. Прутся мимо Азаев и Таримов и их чурковатые шестёрки. Мне, в общем-то, пофиг, но интересно: о том, что Макс – гей, действительно знает вся школа. – Эй, пидор! – Макс и ухом не ведёт. – Слышь, мудло, тебе кто разрешил с нормальными людьми есть? Твоё место у параши! – сучёнок этот Азаев и вечно из себя блатного корчит, а всего-то пару часов в ментовке провёл. – Нормальные люди? Кто это говорит – обезьяна? – о, ща будет весело! Азаева и особенно Таримова дико бесит упоминание об обезьянах. Я помню, у нас в кабинете биологии висел плакат, изображающий превращение обезьяны в человека, и под каждым недочеловеком стояла чья-нибудь фамилия: Азаев, Таримов, Асланбек, Рудван. Гамзат Таримов и впрямь смахивал на обезьяну. Несколько раз надписи пытались замазать, но они появлялись снова и снова, и, наконец, Таримов просто порезал плакат на мелкие кусочки. Идея с надписями принадлежала Игорю. – Слышь ты, кто тут обезьяна, а? – предсказуемо. – Кто бесится, тот и обезьяна! – бля, пидор этот парень или нет, а яйца у него есть. Причём – железные. – Не жить тебе, сука! – и Таримов скинул всю еду Макса на пол. Тарелки разбились, суп хлынул во все стороны. Кто-то взвизгнул, из кухни показалась Дося – наш бездарный повар. – Эй ты, новенький! Как тебя там! Ты чего вытворяешь? Сейчас же бери тряпку и убери. – Ага, всё бросил и побежал, – равнодушно ответил Макс, по-прежнему держа вилку в руке. Я бы давно её воткнул Таримову в глаз, даром что наши алюминиевые вилки даже в картофельное пюре толком не воткнёшь. А он сидит и смотрит, как будто ничего не происходит. «Да он, блядь, нарывается, – шепнул мне Вовчик. – Ох, и въебут ему эти мудаки. А потом мы им, ага»? Блин, а ведь и впрямь. Мы же за него вступиться можем. Я уже дохуя сколько времени нормально не дрался. А тут повод. Спасибо тебе, Макс! А он уже повернулся к Досе. Дарья Степанова, одна из наших поварих, и впрямь похожа на свинью. Из того, что с кухни не воруют, она готовит редкостную мерзость. Очевидно, чтоб мы привыкали к тюремной баланде – не иначе. – Знаете, – интеллигентно заявил Макс, – убирайте эту блевотину сами! – Да ты, блядь, ваще не чуешь, – Азаев наклонился и звучно харкнул на стол туда, где до этого находились тарелки. – Вот твой обед, жри! – и, довольный такой, развернулся. Дося с ненавистью уставилась на Макса. Нас, старшеклассников, она просто не переносила. Нас не пугали ни её вопли, ни свиноподобная туша, ни ярко-красное лицо. Очевидно, новенького это тоже не впечатлило. С воплями: «Дежурный! Быстро приберись там!» – она исчезла на кухне. Шмара жирная! – Да, – крикнул ей вслед Макс, – а ещё у вас фрукты в компоте червивые! С этими словами он, вилкой, достал из компота какой-то сухофрукт и, как из рогатки, запустил им в спину отошедшему Азаеву. У меня аж рот приоткрылся. Смертник! Педик-мазохист! – Что, блядь, за… – Азаев резко развернулся и окинул взглядом искажённые ужасом лица. Азаев – не я, и, всё-таки, его побаиваются, шестёрок у него дофига. И чёрт меня дёрнул! Я улыбнулся и помахал ему рукой. Взял кружку со своим компотом и передал Банни. Не хотел как-то заступиться за Макса или что-то в этом роде. Хотелось просто вломить этому хачику, как следует. И всё. Но, видно, не судьба, только разве что вылить ему этот компот на голову. Азаев вылупился на меня, на радостно ухмыляющегося Вовчика, показал фак и свалил. Макс тоже свалил – пошёл добывать себе компот без червей. Несчастные дежурные из шестого класса убирали осколки и размазанную по полу жрачку. И таких моментов было не счесть. – А ты у нас по мальчикам, да? Всегда знала, что ты педик! – это Люська. Да, блядь, останься она последней бабой на планете, я предпочту макаку – от макаки так куревом не воняет. И не врежешь ей, девочка вроде… технически. Нет, я бы зарядил с превеликой радостью, но как начнут потом по мозгам ездить… Да и что за кайф – ну, максимум, она меня своими когтями кривыми поцарапает. – Комнин, а Макс тебе отсасывает? – это Толик Евсеев. Его бить – никакой радости, он тут же ныть начинает. Задирается, чтоб крутым себя чувствовать. – Брат тебе твой отсасывает. – Слышь, ты… – Чё, пойти выйти хочешь? Не хочет, подлец! Азаев, после случая с банкой, близко ко мне не подходит. Отвратник, блин. Но, всё же, как-то пободрее стало. С самим Максом я особо не общался. Всё-таки он гей, кто его знает. Так, на уровне: «Эй ты, придурок, есть сигареты? Мне сто рублей нужны прям щас. И, кстати, ты мудак. И, кстати, тебя собираются в душе выебать, так что вместе сегодня пойдём. Но увижу, что ты на меня пялишься – зубы с пола будешь собирать»! Макс жил в отдельной комнате – круто, конечно, и, чаще всего, зависал в ней. А что ему было делать среди нас? Он здесь случайно и ненадолго, и, как будто, не испытывал потребности в общении. Я так думал, пока однажды не увидел его сидящим в библиотеке с… Игорем. Библиотека у нас довольно отстойная, тут есть комп без интернета, такой тупой и старый, что, наверное, ещё нищего Билла Гейтса помнит. Книги, в основном – какая-то мура, кроме некоторых справочников и энциклопедий. Я не понимаю, как можно ловить кайф от чтения, хоть Банни и Игорь постоянно мне подсовывают какие-то книжки, но справочную литературу уважаю. Самая хорошая здесь книга – «Современная энциклопедия оружия и боеприпасов», я её до дыр зачитал. Блин, как бы я хотел себе пистолет! А эти сидели в читальном зале ко мне спиной – Игорь подпирал ладонью щеку, Макс откинулся на спинку стула. Подойдя, я ткнул обоих в основание шеи – есть такое место, ткнёшь, вроде не больно, а тебя всего передёргивает. – Ай! – Комнин, бля! – И тебе не болеть. Что вы тут делаете? – Трахаемся, не заметно, да? – у Макса от этих слов, как в первый день, снова задёргалось плечо – это у него нервный тик такой. – Разговариваем мы. – Разговаривают они, – я сел напротив. – Ну, так и со мной поговорите. – О чём? – удивился Игорь. Что-то такое прозвучало в его голосе… – Типа, со мной не о чем разговаривать?! – Сатанислав, не заводись. Ты, вообще, чего в библиотеке забыл? – Да тебя искал. И тебя, кстати, тоже, – я кивнул Максу, который, наконец, перестал дёргаться. – Тоже хочу поговорить. Ты, помнится, говорил, что много чего можешь достать. – Ну, – осторожно протянул Макс, медленно поднимая на меня взгляд, – в разумных пределах… Ничего незаконного такого тоже не проси. Максимум – травку или клубных таблеток каких. – Иди в ж… нахуй, – я вовремя сообразил, с кем разговариваю, – с наркотой! Не переношу этой хуйни вообще! – Ага, – подтвердил Игорь, – не переносишь. Расскажи, почему? – Ещё чего… А, да какого, нафиг… Меня однажды, когда мне было четырнадцать лет, накачали какой-то гадостью и хотели опустить. – Ой-ё! – у Макса глаза на лоб вылезли, очевидно, он хорошо представил себе эту ситуацию. – И?.. – И то ли со мной что-то не так, то ли наркота оказалась левая… Я сам не помню, но одному парню я вроде как ухо откусил, а одному кусок кожи на животе возле члена. – И съел? – Макс нервно сглотнул. Игорь только улыбнулся – он эту историю уже сто раз слышал. – Ага. Мне промыли желудок потом, но большая часть успела перевариться. – Ты каннибал?! – Я был под дозой и защищался! Их было трое, они были старше и держали меня за руки. Мой тебе совет: если не можешь драться честно – кусайся. Только, если кусаешь, то на полную силу. Но я, вообще-то, не об этом хотел поговорить… Эй, эй, – Макс выпал из реальности и пришлось, для профилактики, вывернуть ему мизинец, – короче, такая тема. Ты говорил, что можешь хорошую выпивку достать? – Н-н-ну… – Бутылку коньяка, хорошего только. Чтоб подарить можно было. Игорь вопросительно смотрит на меня и я выдыхаю сквозь зубы: – Сергея Александровича увольняют. – Ну, ёпт… – он кривится. – Всё-таки увольняют! – Сергей Алекcандрович – это кто? – интересуется Макс. Отвечать не очень хочется, но, всё-таки, он должен достать алкоголь, а, значит, должен понять, как всё серьёзно. – Это наш трудовик и обежешник. Мой любимый учитель, – уточняю. – Да? – у Макса опять глаза на лоб лезут, – вот уж не думал… – А ты, блядь, и не думай! Достань хорошего коньяка и всё тут! Или, в следующий раз, в душ с Азаевым пойдёшь. – Ладно-ладно, я достану. Погоди, – он откатывается от стола, задирает ногу, подтягивает брючину и я вижу, что к лодыжке у него прикреплено что-то вроде кобуры. Только из неё торчит навороченный мобильник. Блин, чудо техники – экран есть, клавиш нет. – Да у нас же здесь не ловит ни хрена, – действительно, вроде, даже не так далеко за городом интернат, а мобильники, почему-то, у всех мрут. Мне-то всё равно, мне звонить некому. – Интернет, – поясняет Макс, – через спутник. – Да ладно! У тебя в мобильнике интернет? – Это смартфон. – Круто! – я с трудом представлял себе, что такое смартфон. Иногда я, скуки ради, отбирал у кого-нибудь мобильник, играл в игры, если они там были, разбирал, пытаясь понять, как эта фигня работает, и доламывал об стенку. Нет, ну а нахрен тут кому-то мобильник? – Подаришь? – Иди нахуй, самому нужен, – неожиданно твёрдо ответил Макс. – Да что ты, жалко, что ли? Для меня? – Жалко. Тебя в рабство надо продать, чтоб такую штуку купить. И вообще, не будет телефона – не будет выпивки, – он это выговаривает так быстро, как будто боится, что не сможет сказать. Одной фразой, как будто гирлянду из платков изо рта достаёт. – Ну, блядь, ты дерзкий. Пожалеешь! – Ага! Вот ведь мерзкий пидор, но, блин, мне реально нужен хороший коньяк. Смотрю, как он набирает тонкой палочкой что-то прямо на мониторе этого смартфона. Обязательно отберу. Потом. – Тут можно выйти ночью к дороге как-нибудь? – Конечно. Есть место, где мы перелезаем через забор. Забор у нас вокруг интерната бетонный. С колючей проволокой наверху, почти как на зоне. Говорят, что колючая проволока – чтобы нас защитить. Да кто в это поверит? – Так-так, ага… – он продолжал набирать, прикрывая экран от нас с Игорем. – Сегодня мой приятель может подъехать к часу ночи к повороту… Мы же выйдем из леса к повороту? – Да запросто. – Ага-ага, так… А больше ничего не надо? – он оторвался от светящегося экрана. – Что, ради одной бутылки человека дёргать? – Нууу… – Ты когда-нибудь виски пробовал? Ром, джин, текилу? Настоящие? Абсент, ликёры какие-нибудь? – Нет, – я покрутил пальцем у виска. – Такая выпивка безумных денег стоит. Мы, обычно, через одного из сторожей достаём водку, пиво или ещё какой-нибудь крепкой и дешёвой дряни, чтоб сразу вставляло. – Я пробовал виски, – засмеялся Игорь, – однажды, мне, наверное, лет 12 было… Отец с другом сидели пили, это выглядело так круто… Ну и, конечно, виски, я это название часто в книгах встречал, во «Всаднике без головы» (Макс неожиданно улыбнулся ему в ответ и кивнул головой, как будто Игорь назвал секретный пароль) оно так вкусно описывалось… Ну и я взял бутылку, когда они курить ушли, лёд, сел такой крутой со стаканом… Блин, как мне это мерзко показалось! А сейчас водку палёную пью – и ничего, не морщусь. – Ну, тогда я закажу тебе, – Макс улыбается, а мне хочется ему врезать, – так… Ты не помнишь, что за виски был? – Да обычный «Джек Дениелс», по-моему… – …закажу тебе, – он специально растягивает слова, педик противный, – большую бутылку «Джека Дениелса». А тебе, Комнин, чего хочется? – Тебе въебать по пидорской роже! Джин. Хотя, нет. Я вспомнил прикольный фильм про пиратов, который смотрел не так давно. Капитан Джек Воробей там был таким оторвой! Хотя выглядел, как полностью ебанутый, но, мне кажется, что с таким чуваком мы бы подружились. – Ром. Настоящий, карибский. Слабо? – Тоже с «Пиратов» торчишь? – Конечно, классный фильм. – Банальная красивая картинка без смысла. – Чего?! – я завожусь с полупинка. Ну всё, щас он у меня огребёт! – Давайте не будем… – Игорь пытается заслонить от меня Макса. Что за новости ещё? А этот пидорас только улыбается своему смартфону. – Конечно, абсолютно бессмысленный фильм. Если бы не Джек Воробей, его бы смотреть вообще не стоило. Ну, не ради же этих двух дурочек? – Каких дурочек? – но слова про Джека меня немного остудили. – Ну, этих, – всё ещё улыбается и смотрит мне в глаза, сволочь! – Уилла и Элизабет. Не могу сдержать смех. И вправду, эта парочка меня немного выбешивала. – А, кстати, знаешь, – он выключил свой смартфон и убрал его в чехол на лодыжке (ловко, ничего не скажешь), – сначала Джек Воробей вообще должен был быть третьестепенным персонажем! – Да ладно, – я даже драться расхотел, – он же там самый лучший! Я, лично, думал, что фильм только ради него и снимали. – Ну, в любом случае, глупо надеяться на то, что роль будет второго или третьего плана, если это Джонни Депп. – Кто? – Ну, актёр, который играл Джека. Ну, сегодня ночью? И как пойдём? – Втроём – я, ты и Вовчик. – А Игорь? – Игорь останется меня прикрывать. Обычно по комнатам старшеклассников не шарят, но к нам с Игорем иногда заглядывают. – И почему же, – Макс делает такое пошлое лицо, что мне вновь хочется врезать, – а? – Потому что, если в школе происходит какая-нибудь хрень, то это, скорей всего, я. Потом идёт банда Азаева, потом эти дебилы из девятого, потом братцы Евсеевы, потом уже всё остальное. – Остальное? – Ну, там пожар, ураган, нашествие инопланетян… – Сатанислав у нас хуже всяких инопланетян, – замечает Игорь. – А как мы выберемся из здания? – интересуется Макс. – Через окно, конечно. – Второй этаж! – Да похуй, ты видел, сколько тут карнизов разных? Уж не знаю, какое безумный гений наш интернат строил, только всяких карнизов, козырьков, колонн, лепнины и прочей херомантии тут хватает. Кто-то говорил при мне, что, изначально, это должен был быть роскошный санаторий, но что-то пошло не так, денег на строительство не стало и, в итоге, один роскошный и один кое-как достроенный корпус соединили кривой галереей с кучей щелей между плитами, вокруг понатыкали зачатки детской площадки, обнесли забором с колючей проволокой, и вуаля – интернат №17. Тут мне в голову приходит гениальная мысль. Нет, ну я тормоз, а? Я по этим стенкам, как Спайдермен, с тринадцати лет прыгаю. Вовчик и Банни от меня не отстают. А вот Игорь так и не научился. А с чего я взял, что это сможет Макс? Он не то, чтоб задохлик, но, всё-таки, тут опыт нужен. – Ты, кстати, справишься? – интересуюсь я. – Просто выберись из окна своей комнаты на карниз, потом иди до козырька у торца, а там на нём верёвочная петля, за неё цепляешься, и, как нефиг делать, спрыгиваешь. Если у него не выйдет, придётся как-то дежурного отвлекать, а это лишний шум. – Справлюсь, – отвечает Макс. – Ну, смотри у меня, пидор, – показываю ему кулак, – проебёшь операцию – жить тебе будет больно. Макс только плечом дёргает. Игорь явно решил остаться тут с ним и меня это, конечно, нервирует, но сейчас не до того. Мы с Вовчиком выпросили ключ от спортзала и собираемся нормально позаниматься с гантелями. На уроках нам их не дают, ибо да… бывали прецеденты. Поэтому, выдав для профилактики обоим библиотечным сидельцам по подзатыльнику, я ушёл из библиотеки. И о чём Игорь с этим педиком там разговаривает? А может, Макс к нему подкатывает? Надо будет с ним вечером провести профилактическую беседу. Правда, про беседу я забыл. К нам на тренировку заявилась мелкая гопота из девятого класса. Они новенькие, только в этом году явились и ещё не вполне осознали, что такое со мной связываться. Гантелей, как однажды, я швыряться не стал, мы с Вовчиком и Рэем (это его сосед по комнате, на диво тормознутый тип), придумали кое-что посмешней. Пока эти дебилы упражнялись в остроумии, я тихонько закрыл дверь в зал. В инвентарной была куча замечательных вещей. Например, сеть для игры в волейбол. Верёвки. Мешки. Мы переловили всех пятерых, троих замотали в сеть, двух помельче засунули в мешок, который на рулон матов натягивают. Они, конечно, орать начали и тут уж пришлось повозиться. Одному, самому неуёмному, я запихал в рот маленький резиновый мячик-попрыгунчик. Остальные обошлись тряпками. Мешок мы приспособили между гимнастическими кольцами, а сеть закрепили на шведской стенке. После взяли баскетбольные мячи и стали соревноваться в меткости. Потом перешли на бейсбольные биты. Я неплохо бью, метко, но куда мне до Вовчика. А вот Рэй – мазила. Зато сил ему не занимать. Отличный способ расслабиться после тренировки. – Жаль, Макса не позвали, – Вовчик подошел к гигантскому мешку и потыкал битой, – развлёкся бы парень. Так он обещал крутого пойла достать? Сто лет ничего нормального не потреблял. Вовчик ещё во времена своей спортивной карьеры изрядно отжигал по клубам и сейчас с тоской вспоминал то дивное время. – Обойдётся. – Да ладно, нормальный он парень. – Это Макс, который пидор? – встрял Рэй. – Думаю, нихуя он не пидор. Я с ним в душ ходил, он меня не лапал. – Рэй, это не показатель, – я проверил узлы на сетке. Три пары глаз злобно следили за мной. Рожи блестели от слюней и соплей, самый мелкий уже и рыдать начал. Хорошо. – Ты такой прыщавый, что на тебя, вряд ли, кто позарится. А Максик из богатой семьи, наверняка, мальчик переборчивый. Рэй не обиделся, только заржал. Вовчик тоже. Я, наконец, убедился, что верёвки закреплены, как надо. – Ну, доброй ночи, выродки. И больше никогда не мешайте старшим тренироваться. А то, в следующий раз, подвешу вниз башкой! Ладно, пошли, я ещё в душ хочу успеть и отдохнуть до полуночи. Кажется, до этих дебилов только что дошло, что мы их не развяжем и не отправим спать в тёплые кроватки. О, идея! Приподнимаюсь на цыпочках, откидываю железную сетку с окна, приоткрываю форточку. Вот, идеально. Вслед нам несётся гневное мычание. Кто-то уже рыдает, захлёбываясь кляпом. Связал я их не то, чтобы сильно, и, если будут достаточно настойчивыми, то, может, и выпутаются. Ну, а нет – так они сами пришли. Настроение просто отпадное, а ночью ещё прогулка. Лишь бы Макс не зассал. А, да, Макс, надо Игорю сказать насчёт него… Но после душа так кайфово просто вытянуться на кровати, насколько это возможно при моём росте, и молчать. На ужин рис с изюмом, сладкое блюдо, а значит, идти есть смысла нет. Беру часы Игоря, выставляю нужное время и медленно засыпаю. Сны мне не снятся. Никогда.