Любовь переживет

POV Кристин       Я протиснула себя через дверь, потому что Мэг делала тоже самое. Я не позволю ей разрушить шоу Эрика, я не позволю ей сорвать все. Мэг смогла вылезти из дверей первой и побежала мимо всех за кулисы, чтобы достичь сцены. Я гналась за ней, но мне мешали мои каблуки, которые были выше, чем ее. — И сейчас второе представление божественной дивы в «Фантазме», — доктор Гангл уже представлял меня, но Мэг опередила меня. — Кристин Даае!       Музыка начала играть, но на сцене оказалась Мэг. К тому времени, как я достигла занавеса, она уже танцевала, заставив музыкантов сменить песню. Пока я стояла, восстанавливая дыхание, фрики вокруг меня пожимали плечами и смотрели друг на друга, не понимая, что происходит. — Отойдите! — я услышала голос Эрика, пытающегося пробраться через толпу фриков. — Подвиньтесь, подвиньтесь!       Когда я обернулась, Эрик положил свою руку на мое плечо, смотря, как на сцене танцует Мэг. — Что, черт возьми, происходит? Что она там делает? — Я не знаю, Эрик… Она пришла в мою гримерку и выскочила на сцену прежде, чем смогла я. — Что? — лицо Эрика покраснело от злости. — О, нет, она…       Эрик выбежал на сцену, хватая Мэг за ворот ее костюма, заставляя музыку резко остановиться. — Очевидно, что произошла ошибка, Мэг! — прорычал он. — Это представление Кристин.       Зрители начали шептаться, пока Эрик пытался стащить Мэг со сцены. — Нет! Это мое представление! Я нужна тебе! Ты слышишь меня?       Мэг пыталась вырваться, но Эрик крепко ее держал. Когда они были за кулисами, она ударила его точно в место его ранения… Откуда она узнала? Мои мысли мчались, пока я наблюдала, как ее локоть оказался под его мышкой. Это она! Она — та, кто заплатил тем двум бандитам, чтобы напали на Эрика. А как по-другому она узнала бы? Эрик упал на колени, хватаясь за бок, когда она начала идти к гримеркам. — Убирайся, Мэг! — предупредил он. — Я уволил тебя!       Мэг на мгновение застыла на месте, затем обернулась и подошла прямо к нему снова. Удар в его рану ослабил его, и будь я проклята, если она думает, что я буду просто стоять и смотреть, как она сделает это снова. Быстро я оказалась перед Эриком, словив ее руку, которая хотела ударить его. — Кристин… — Ты слышала его, Мэг… Уходи! — Это мое шоу, всегда было мое шоу! — Больше нет…       Она ахнула на мои слова, смотря вниз на Эрика, который смотрел вверх на нее. — Я знаю, что ты сделала, Мэг, — рыкнула я. — Ты ничего не знаешь, — она смотрела в глаза Эрику. — Еще ничего не кончено… Я понадоблюсь тебе в скором времени. Тебе понадобиться открывающее и закрывающее действие для следующего сезона, когда Кристин здесь больше не будет.       Я не обратила внимания на ее угрозы, когда она ушла. Все подошли на помощь Эрику, пытаясь помочь ему встать, но он выставил руку в протесте, желая от них получить немного пространства. Я помогла Эрику встать и усадила его на стоящую рядом лавочку. Он вспотел, его рука все еще прижата к боку. — Эрик… — Иди, — он указал в направлении пустой сцены. — Твоя публика ждет тебя. — Ты будешь в порядке?       Он болезненно кивнул, закрывая глаза. — Да, я отдохну здесь… Иди…       Я последний раз взглянула на него, после чего поторопилась на сцену, чтобы спеть для своего ангела… POV Эрик       Мои работники начали глазеть, когда я сел на лавочку. Когда голос Кристин наполнил мое сердце и душу снова, я сидел, слушая ее. Если бы она согласилась делать это все время. Если бы она была главным представлением в «Фантазме», я был бы самым счастливым человеком в мире… только я знаю, что когда придет весна, ее щеголь, вполне вероятно, будет искать ее. Одна зима… это все, что у меня осталось с моим ангелом.       Когда ее песня закончилась, я встал, направляясь в свой офис. Сезон «Фантазмы» официально закончен… он закончился с концом песни Кристины. Я сел за стол, подписывая последние указания, и стал ждать прихода своего ангела. Мой бок болел от удара Мэг, не давая возможности сосредоточиться на чем-либо. — Мистер Уай? — я услышал голос сына, обернулся и увидел его, стоящего в дверях. — Входи, — сказал я ему, показывая мальчику пройти внутрь. — Что ты думаешь о шоу?       Густав пожал плечами. — Думаю, Мэг сорвала его.       Мой сын и я думали настолько одинаково, что это просто невероятно. Я улыбнулся и похлопал по коленям, предлагая сесть. Он запрыгнул на мое колено, смотря вниз на то, что я писал. — Что вы делаете? — Закрывающие указания для Фантазмы. — Зачем? — Потому что всем нужна оплата за последнюю неделю.       Когда я заканчивал писать, Густав зевнул, и я провел пальцами сквозь его светлые локоны. — Устал? — Немного. — Эрик? — теперь здесь была Кристин, одетая снова в свою обычную одежду. Она сразу же подошла ко мне, ее ладонь погладила меня по щеке. — Я в порядке, — заверил я. — Ты уверен?       Я кивнул. — Ты красиво пела сегодня.       Я увидел, как ее щечки порозовели, она застеснялась сказанному ей комплименту. — Спасибо.       Я закончил то, что делал, и встал, мой сын застонал, когда начал идти. — Я слишком устал, чтобы идти. — Густав, нам недалеко, — напомнила ему Кристин.       Я всегда хотел быть любящим отцом, но я знал немного, чтобы попытаться быть им. Но, мой сын уставший, и меньшее, что я могу сделать — это понести его. Поэтому я подхватил тельце моего мальчика на руки, и, на удивление, он обхватил руками мою шею, чтобы держаться. Это не только согрело сердце, но также сделало счастливым. — Эрик… — Все нормально, Кристин.       Наш путь обратно был немым, потому что Густав заснул на моих руках. Он не тяжелый, но и не легкий, как младенец. Это было таким изменением моего уединенного десятилетия, которое я прожил. Но сейчас — сейчас я шел рядом любовью моей жизни и нес спящего сына домой. — Ты все еще хочешь прогуляться со мной? — Кристин тихо спросила, когда я открыл входную дверь в квартиру. — Да, я только положу Густава.       Зная, что я не буду спать этой ночью, я решил уложить его в гостевой спальне. Кристин прошла следом за мной внутрь, пока я убрал его ручки со своей шеи и поместил его спящее тельце на матрас. В то время, пока Кристин доставала из гардероба его ночную рубашку, я развязал его ботинки и снял их перед тем, как стянуть его носки. Да, я должен был уйти из комнаты, но это мой сын тоже, и я имею такое же право его раздеть в постели, как и Кристин. Аккуратно я вытащил его руки из каждого рукава, замечая маленькое родимое пятно под грудной клеткой… Я улыбнулся, потому что у меня точно такое же. — На что ты смотришь? — спросила Кристин, передавая мне ночную рубашку Густава.       Я аккуратно поместил его голову в рубашку, натягивая ее на его тело. — У него такое же родимое пятно, как и у меня.       Кристин улыбнулась. — Он — это ты, Эрик.       Когда рубашка закрывала его колени, я нашел его брюки, расстегивая их и снимая с каждой ноги. Кристин сложила его вещи и положила их в корзину для белья, пока я накрыл его. Он спит так мирно… мой маленький мальчик, он — ангел прямо с небес, вне всякий сомнений. Я провел пальцами по его мягким, светлым волосам, чувствуя потребность поцеловать его на ночь, но я не мог. Кристин наклонилась вниз и поцеловала его лобик, шепча быстрое «сладких снов», после чего посмотрела на меня. — Давай, Эрик, — Кристиан улыбнулась. — Он и твой сын тоже. У тебя есть право. Сердце через чур сильно билось в груди, когда я наклонился вниз, приподнимая край моей маски настолько, чтобы мои губы оказались открыты. Маску неудобно носить, целовать кого-то в ней тоже. Маска скорее поцарапает кожу того, кого я когда-либо поцелую. Когда мои губы коснулись его бархатистой, теплой плоти, я не стал медлить. Если он сейчас проснется и увидит, что мертвая плоть касается его, то я никогда не увижу завтрашнего дня. Но что это за чувство! Какое сладкое ощущение поцеловать своего собственного сына на ночь!       Когда я выпрямился и вернул маску обратно на губы, то слезы стекали по щекам Кристин. Почему? Почему она плачет? — Кристин?       Она вытерла глаза. — Ничего… Просто давай прогуляемся.       Я больше ничего не сказал, просто соединил свою руку с ее, выводя ее из квартиры и ведя вниз по дороге, идущей к пляжу. Сейчас здесь пустынно в отличии от невыносимых толп в летние месяцы. Вода и песок освещены лунным светом, сверхъестественное свечение, уличные фонари мерцают на расстоянии. — Я думаю, Мэг пытается тебя убить, Эрик.       Я усмехнулся. — Пусть только попробует, Кристин. — Кажется, она уже попробовала.       Я думал, что моя Кристин шутит, но когда я посмотрел в ее глаза, было ясно видно, что она серьезно говорит об этом. — Хорошо, — сказал я, соединяя руки за спиной. — Я понял… — Я поняла это сразу, как только она ударила тебя локтем в рану сегодня. Никто кроме меня не знал об этом, Эрик… и Мэг ударила тебя в то место, куда ты был ранен. Когда я спорила с ней об этом, она была полностью обескуражена, словно не знала, что сказать. — Кристин… — Нет, Эрик, что, если она наняла тех двух бандитов, чтобы убить тебя? — Ну, она ведь не преуспела в этом деле, верно? — Эрик, это не смешно.       Кристин права. Где-то, в глубине души, я знал, что было что-то подозрительное в моем нападении, но нам все еще нужны доказательства, что это Мэг. — Я беспокоюсь о тебе. — Кристин, — я положил руку на ее плечо, — не волнуйся обо мне… Послушай, если тебе будет легче, я буду носить с собой пистолет, пока улаживаю все дела.       Это заставило Кристин ухмыльнуться. — Что тебя позабавило? — Ты же Призрак, помнишь? — Кристин подняла руку на уровень глаз. — Держи руки на уровне глаз? Теперь ты носишь пистолет, как оружие выбора? — Разве я говорил, что это мое оружие выбора? Хоть я и стал на десять лет старше, но все еще помню, как завязывать Пенджабское лассо. — Ох, правда? — поддразнила Кристин. — Да, но я… я больше не тот человек. Я мистер Уай… — Наверняка в тебе еще осталось немного Призрака? — Ты действительно так думаешь?       Она кивнула. — Я знаю это. Давай, тогда проверим.       Кристин начала бежать вперед по пляжу, заставляя меня гадать, что она собралась делать. — Ну? — позвала она. — Ты собираешься доказать, что все еще Призрак или нет? — И как я это сделаю?       Она захсмеялась. — Я убегаю прочь от Призрака сейчас… Призрак всегда приходит за мной…       Ох, моя Кристин на самом деле играет со мной? По правде ли она проводит со мной время и веселится? Я решил подыграть и побежал так быстро, как только позволяла моя рана. Кристин была далеко впереди, но я догнал ее прямо под мостом. Она, должно быть, прячется, ведь здесь десятки высоких столбов, которые поддерживают мост и за которыми можно спрятаться. — Я, Призрак Оперы, здесь… — дразнил я, ища за каждым столбом. — Где может быть моя Кристин? — я заглянул за следующий, за которым она должна была прятаться. — Может, она прямо здесь? — но ее не было… — Или, может, здесь? — я заглянул за другой и увидел, что она там стоит. Она смеется и начинает бежать снова, но теперь медленнее. Она действительно хочет быть пойманной? — Никто не одурачит Призрака! — произнес я, охватывая ее шею руками.       Кристин рассмеялась, когда мы упали прямо на песок, и мои руки игриво боролись с ней. — Держи руки на уровне глаз… — поддразнил я. — Нет, не волшебное лассо, — визжала она. — Все, что угодно, но не это. — Да, Кристин… Теперь ты моя.       Я думал, что все это было ради веселья… Я так не смеялся уже сколько… ну, никогда. Но мы смеялись вместе, и вскоре ее смех затих, пока я продолжал. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что Кристин больше не смеется, и когда я осмелился подумать почему, то я увидел текущие по ее щекам слезы. Я сделал что-то, чем обидел ее? Когда я отодвинулся от нее, я протянул руку, чтобы вытереть ее слезы. — Кристин, пожалуйста, скажи мне, что не так? — Ничего, — заверила она. — Ничего, только… Ох, Эрик, ты так сильно любишь Густава, я чувствую это. — Да, я люблю, Кристин. — Хотела бы я, чтобы все было по-другому, — она прижималась ко мне. — Я бы хотела, чтобы прошедшие десять лет были вот такими. — Кристин… — Нет, ты заслуживал того, чтобы знать сына с момента его первого крика. Я знала, что он твой сын, как только взяла его… — Как? Как ты могла знать? — Его глаза, Эрик, — она плакала. — Я думала, что он Рауля, потому что я спала с ним в брачную ночь… ночь, после того, как мы сделали то же самое…       О, только мысль о том, что этот ублюдок прикасался к моему ангелу заставило мою кровь закипеть! Как он мог! Он не заслуживает ее! Он не заслуживает моего ангела, ни на единое мгновение он не заслуживает заниматься любовью с таким чистым, нежным созданием! Но я был первый… Кристин отдала себя мне, прежде чем кому-либо… Я колибри, попробовавший первый, весенний нектар… — Когда я забеременела, я верила, что Рауль его отец… что мы с тобой не могли зачать ребенка. Да, я занималась любовью с Раулем лишь однажды, но…       Внутри меня прожигал свирепый огонь… Я не чувствовал себя так уже десять лет. В ту ночь Кристин прикасалась ко мне, моя холодная кровь тотчас же стала теплой, посылая волну страсти через мое сердце. Именно это я чувствовал и сейчас… Я пытался контролировать это, но это превратило меня во что-то еще… в зверя, который выслеживает свою добычу. Мое тело нависло над ее, словно лев пытается убить свою добычу. Ее тело лежит на песке, ее грудь поднимается к моей. Моя рука лежит на ее щеке, наши лица в дюйме друг от друга. — Однажды? — запыхавшись, спросил я. — Ох, Кристин, почему не больше? — мои губы были около ее уха, мое горячее дыхание заставило ее постанывать. О, какой звук! Десять лет, прошло целых десять лет с тех пор, как я слышал срывающийся с ее губ этот звук. Я говорил с ней в темноте, когда она пришла, слегка ругая ее за это, мои губы были возле ее ушка. Когда она стонала, наши руки вскорости нашли тела друг друга, я молил ее о том, чтобы услышать этот звук еще. — Потому что я не считала это правильным, — задыхаясь, призналась она. — И сколько раз мы занималась любовью, Кристин? Сколько захватывающих раз мы испытывали блаженство, находясь друг в друге?       Ее пульс быстро стучал на шее, ее пульсирующие артерии умоляют о поцелуе. Я не имел удовольствия вкусить это чудо больше десятилетия. Лишь взгляд на них сводит меня с ума настолько, что я поддаюсь своему желанию и решаю потом встретиться с последствиями. Мои губы опускаются на ее шею, пробуя молочную мягкость ее плоти, мой язык поддразнивает легкое биение ее артерий. — Эрик…       Глаза моего ангела закрылись, дыхание еле-еле срывается с ее губ. О, такое упоительное сдерживание… это было так, как все начиналось десять лет назад. Я знаю, что моей Кристине нравится… Я знаю, как заставить ее тело переполниться волнами экстаза. — Да, Кристин, — я оставляю поцелую на каждой пульсирующей артерии. — Сколько раз?       Мой голос мягок и соблазнителен; ее тело выгибается под моим. — Четыре… — ахнула она.       То, как она произнесла это, заставило меня застонать. Да, четыре раза… Мы закончили первый раз, целуясь до тех пор, пока не были готовы начать снова. В первый раз было полных двадцать минут неловкости в темноте в попытках узнать, что чувствуется хорошо, а что нет. Это словно ты берешь инструмент впервые, дергая за струны или нажимая клавиши, чтобы услышать, как он звучит. До сих пор это чувствовалось восхитительно, но наш второй раз был даже лучше, репетиция перед концертом. Третий раз был еще более фантастический, великолепная симфония. Но к тому времени, как мы достигли нашего четвертого и последнего раза, это было крещендо всех опер… самая громкая и самая захватывающая часть всего вечера. После всего мы лежали друг на друге, целуясь и чувствуя плоть напротив, пока в итоге не заснули. — Четыре… — она снова ахнула. — Да, четыре… четыре великолепных раза.       Я сейчас был как зверь, целуя ее шею с неистовой жаждой, жаждой утолить все свои сексуальные желания, которые собрались за последнее десятилетие. Я нуждаюсь в ней… Мне нужно это… Мне нужно почувствовать то, что чувствовал десять лет назад. — Эрик…       Я оторвал губы от ее шеи прежде, чем позволил себе пойти дальше, смотря вниз в ее красивые глаза. — Мне… мне жаль, — пробормотал я. — Можем мы… можем мы пойти куда-нибудь? — нервно спросила она.       Что она имеет ввиду? — Ты хочешь вернуться домой?       Она потрясла головой. — Еще нет… Я… я хочу узнать тебя лучше, но не в твоей квартире, не там, где Густав может увидеть нас.       Густав? Вдруг мое сердце перестало биться… Она на самом деле хочет продолжить это? Продолжить все? — Ты… ты уверена? — мой голос нервно срывался… — Прошло десять долгих лет с тех пор, как я… как мы…       Когда она кивнула, я торопливо взял ее руку, и мы оба встали на ноги. — Я знаю место.       И с этим мы отправились в путь, исчезая в полночном тумане, направляясь в место, где скопленная за десять лет страсть может быть открыта и отдана друг другу…