Любовь переживет

POV Кристина Пока Эрик отправился на поиски Густава, я проснулась и намеревалась выполнить кое-какую домашнюю работу. Но я планировала не только это. Нет. Поздним днем, когда я должна была готовить ужин, я отправилась на Кони-Айленд, но не для воскресной прогулки. У меня есть дело, о котором нужно позаботиться. Я вошла в паб на другом конце Кони-Айленда, сразу заметив свою цель, сидящую высоком табурете. Я не колебнулась ни на мгновение, пролетев к барному стулу, разворачивая суку и давая Мэг пощечину. — Больше никогда не смей выставлять Эрика дураком на публике! — быстро сказала я. — Кристин! — рыкнула она. — Ты слишком смела, чтобы приходить сюда и поступать так со мной. — Как ты могла, Мэг? Как ты могла сделать из Эрика дурака? Мэг потерла свою ноющую щеку перед тем, как повернуться, чтобы сделать глоток напитка. — Он заслужил это, Кристин. — Ты была уволена за свои собственные поступки, Мэг. Эрик делал только то, что считал нужным для защиты своей семьи и работников. Где гарантия, что ты не сделаешь этого в следующем сезоне кому-нибудь другому? Где гарантия, что ты не навредишь кому-либо в следующий раз? — Если я соберусь кому-нибудь вредить, то это будет Эрик. Он отобрал у меня работу! Из-за него я работаю на улицах! — Не смей больше причинять ему боль, Мэг. Он хороший человек! Мэг засмеялась, делая еще один глоток напитка. — Ты не знаешь его так, как знаю я. — Что ты имеешь ввиду? — Что я имею ввиду? — хихикнула она. — Что я имею ввиду? Я уверена, что ты думаешь, что он изменился, Кристин, но ты не знаешь о всех его ночах в борделях или наркотиках… Он не такой, как ты думаешь. Правду ли говорит Мэг? Или она снова лжет? — Просто… Просто держись подальше от моей семьи. — Думаешь о нем в другом плане, не так ли? Время возвращаться домой, Кристин… назад в Париж, где ты должна быть. Я больше не сказала ни слова, только покинула бар, направляясь обратно домой. Эрик врал мне? Он врал, чтобы получить то, чего хотел? Но, опять же, Мэг могла тоже солгать, чтобы я возненавидела Эрика. Было почти восемь, когда я вернулась. Когда я вошла в квартиру, было полностью темно, за исключением нескольких зажженных свечей. Я сняла свой пиджак, улавливая звук играющего из комнаты Эрика граммофона. Когда я прошла по холлу, я открыла дверь в гостевую комнату, обнаруживая крепко спящего Густава под одеялами. Я улыбнулась и наклонилась вниз, чтобы поцеловать его на ночь, его волосы влажные и пахнут шампунем. Эрик выкупал его? — Спи крепко, тыковка. Закрыв дверь, я отправилась в комнату Эрика. Французские двери на другой стороне комнаты широко открыты, легкий ветерок задувает шторы внутрь. Граммофон мягко играет на прикроватной тумбочке, пока ночной воздух задувает в помещение. — Эрик? Я вышла через Французские двери на его балкон, замечая его лежащего на софе и пьющего вино. Его маска все еще надета, а он сам одет в халат, на его лице отразилось выражение обеспокоенности. — Эрик? Он не посмотрел на меня, только постучал пальцами по бокалу. — И где ты была? — Я уходила в город. — Я волновался, Кристин. — Прости, Эрик. Он кивнул. — Почему бы тебе не переодеться и присоединиться ко мне? Я согласилась, возвращаясь обратно внутрь, и натянула на себя ночную рубашку. После я стянула большое одеяло с кровати и завернула его вокруг себя, возвращаясь к Эрику. — Ну, ты собираешься рассказать мне, куда ходила? — Это не важно. — Ты ходила увидеться с Мэг, не так ли? — Эрик… — Не лги мне… Я вздохнула. — Да, ходила. — Почему ты не можешь просто оставить все, как есть? Почему тебе нужно было пойти и сделать все хуже? — Потому что я забочусь о тебе, Эрик. У нее не было права делать этого. Эрик только покачал головой, очевидно упуская все шансы вступить со мной в большую ссору. — Твой ужин на кухонной тумбе, — сказал Эрик, показывая рукой в том направлении. — Я оставил для тебя порцию. Эрик оставил мне ужин? Рауль никогда этого не делал. Он не готовил ужин, но ведь он даже не оставлял мне порцию, если я занималась делами или прогуливалась по нашему двору. Я чувствую легкий голод. Я больше ничего не говорила и встала, направившись на кухню, и как Эрик сказал, мой ужин стоял на тумбе, прикрытый тарелкой. Я раскрыла, увидев пасту и кусочек чесночного хлеба, положенного туда. Эрик такой джентльмен… Я села и начала баловать себя вкусной едой, приготовленной Эриком. Несколько мгновений спустя вошел Эрик, налил стакан молока и поставил его возле меня. — Спасибо, — сказала я, потянувшись за молоком. Он стал позади меня, поглаживая мои кудряшки руками и садясь рядом. — Эрик, еда очень вкусная. Эрик засмеялся. — Не плохо для повара-любителя. — Любителя? — спросила я. — Это же великолепно. — Густав считает точно так же. Я улыбнулась и обернулась, замечая, что его рука покрыта шрамами. Я вытерла рот, и потянулась, чтобы погладить рваные раны. — Они у тебя и здесь? — спросила я. Эрик посмотрел вниз на мои пальцы, которые мягко потирали шрамы. — К сожалению, да. Но эти я оставил себе сам. — Сам? Он кивнул. — Моя мать запрещала вещать зеркала в нашем доме. На свой день рождения я попросил зеркало. Мама дала мне одно из ее ванной комнаты, и это было то самое зеркало, через которое я увидел свое отражение впервые. Я был настолько ужасен, что раздавил зеркало на кусочки, которые порезали мои руки. — Ты не уродлив, Эрик… Эрик легко сжал мою руку, улыбаясь уголком рта. — Очень мило с твоей стороны. — Когда твой день рождения? — Тридцать первого октября. — Хэллоуин? Он кивнул. — Монстр был рожден в вечер, когда все монстры вырываются на свободу, чтобы гулять где им вздумается… Бог сыграл со мной такую шутку. Я закончила свою еду, пытаясь встать, чтобы помыть тарелку, но Эрик забрал ее прямо из-под моего носа. — Эрик… — Не спорь со мной, Кристин. Он стоит возле раковины, и это делает его таким привлекательным. Я поднялась со своего места, тихо подходя к нему и обнимая его сзади. — Кристин? Я положила голову на его спину, улыбаясь и слегка вздыхая. Так чувствуется, что ты любишь кого-то? POV Эрик Я почувствовал, как руки Кристин обнимают меня со спины. Никто прежде меня так не касался. Значит, вот так на самом деле ощущается, когда тебя любят? — Так, что вы с Густавом сегодня делали? Я поставил чистую посуду в шкафчик, поворачивая лицо к своему ангелу. — Мы катались верхом. Ее глаза раскрылись шире. — Что? Катались верхом? Я кивнул. — Почему это тебя удивляет? — Потому что Рауль никогда этого не позволял. Я засмеялся, возвращаясь в комнату вместе с Кристиной. — Думаю, он получает навыки. Все-таки он Малгейм по крови. — Малгейм? Я закрыл за нами дверь. — Да, это моя фамилия. — Малгейм? Эрик Малгейм? — Верно. — Я поменяю его имя, если хочешь? Я развернулся, сердце сильно стучит в груди. — Что? — Густав. Я поменяю его фамилию на ту, которая должна быть. Есть одна вещь, которую я делать не хочу, — заставлять Густава чувствовать себя неудобно. Он был де Шаньи всю жизнь! Не только это, но мы только начали узнавать друг друга. Не стоит даже говорить, какой психологический вред это нанесет, если он проснется и узнает, что его имя больше не такое, как было. — Нет, Кристин, — сказал я. — Это очень приятно… — Это правильно, Эрик, — прервала она. — Он твой наследник. Он единственный, кто может носить имя твоей семьи. — Если Густав хочет быть де Шаньи до конца своих дней, пусть так и будет. Что угодно, что сделает его счастливым. Это не должно быть навязанным. Если мой сын решит, что хочет взять мою фамилию, только тогда я позволю его поменять. — Тогда я скажу ему завтра утром за завтраком. — Нет, — я вытянул руку в протесте. — Густав и я только начали строить наши отношения. Я ни с чем не хочу его торопить, Кристин. Позволь нам жить эти месяцы и посмотреть, что будет. Я только хочу, чтобы каждый шаг был в свое время. Я лег на кровать, пока граммофон все еще играл на заднем фоне. Кристин присоединилась ко мне, укладывая голову на мою грудь, а мягкая музыка продолжала звучать. За все десять лет, проведенные на Кони-Айленде, я никогда не проводил ночь, как сейчас — свернувшись в постели с любовью моей жизни рядом со мной. — Эрик? — проворковала она. — Да, Кристин? — Я только хочу, чтобы ты знал, что я на самом деле наслаждаюсь временем, проведенным здесь. Я улыбнулся. — Я верю тебе. Эм, ты не могла бы сделать кое-что для меня? Я посмотрел вниз на своего ангела, ее красивое лицо — причина мурашек, бегающих по моей спине. — Каждое тридцать первое октября я провожу бал для своих работников, чтобы отпраздновать успешный сезон. Восемь лет я ходил один… Ты не сходишь со мной? Ее личико засияло вдохновением. — Я с удовольствием пойду с тобой. — Густав тоже может пойти, это бал-маскарад. Мой ангел поцеловала меня. — Звучит превосходно. Это очень в новинку, когда она целует меня. Когда наш поцелуй углубился, я прильнул к ней, поднимая ее руки над ее головой. Я почувствовал, как она потянула мои брюки, оставляя несколько поцелуев на моей шее. Но я не могу позволить ей сделать это в моей постели… Если Густав войдет и увидит нас в таком виде, он, вероятно, никогда не простит меня. — Кристин… ангел… — я мягко оттолкнул ее, вставая с места, где я лежал. — Мы не можем вести себя так… не здесь. — Почему нет? — Ты восхитительна, правда, но… Ох, Кристин, если Густав увидит нас… — Я понимаю, — она кажется немного расстроена моим отказом, но это к лучшему. — По крайней мере до тех пор, пока мы не решим, что делать со всем этим. Я закрыл французские двери и выключил граммофон прежде, чем укрыть Кристин. — Отдохни немного, Кристин, — сказал я, поглаживая ее щеку. — Эрик? Я повернулся и увидел ее улыбающееся лицо. — Поцелуй меня на ночь. — Для тебя все, что угодно, — я прильнул к ней, поднимая край маски, чтобы прижать свои губы к ее. — Спокойной ночи, Кристин. Я никогда не целовал женщину перед сном. Но целовать Кристин на ночь — самая лучшая вещь, которую я когда-либо разделял с ней. — Хороших снов, Эрик. На этой ноте я оставил Кристин одну и отправился проводить оставшуюся ночь закопавшись в работу. POV Густав Я проснулся от ужасного кошмара. Не могу вспомнить, о чем конкретно он был, но это заставило меня проснуться. Я слишком напуган, чтобы снова заснуть, поэтому я решил подняться и найти маму. Я пробрался на носочках в холл, крадясь в комнату мистера Уайа. Заглянув в дверь, я прошел к спящей маме. — Мама… — я потряс ее плечо, надеясь, что она проснется, но, к сожалению, она только застонала и развернулась. — Мама… мама, пожалуйста, проснись. Она должно быть невероятно устала, потому что все равно не проснулась. Решив больше не будить ее, я вышел и закрыл за собой дверь. Я собирался вернуться в свою комнату, когда заметил несколько горящих свечей в гостиной. Я вошел с любопытством и увидел мистера Уайа, сгорбившегося над своей работой и пишущего ручкой. Да, я могу вернуться в постель, но я хочу, чтобы кто-то успокоил меня, даже если этим человеком будет мистер Уай. Я стою напротив его стола, смотря, как он работает. Он даже не заметил меня сначала. Я знаю, что он не привык к тому, что ребенок просит успокоения и комфорта. Я простоял несколько минут, смотря на него. Он не замечал меня до тех пор, пока не потянулся, чтобы зажечь потухшую свечу. Он остановился, его глаза смотрят на меня. И тогда, очень медленно, он убрал ручку и изящно сел обратно на свой стул, аккуратно, не делая никаких резких движений. — Разве сейчас не время для твоего сна? — медленно спросил он. — У меня… у меня был плохой сон. Последовала неловкая тишина и затем ничего. Чего я ожидал? Это же мистер Уай… Когда ничего не случилось, я опустил голову и развернулся, чтобы уйти обратно в постель. Пока мистер Уай не позвал меня. — Густав, подожди… Я повернул лицо к ему. — Иди сюда. Это происходит на самом деле? Единственный человек, который успокаивал меня после плохого сна, была моя мама. Даже в Париже Рауль никогда не помогал мне. Он всегда ругал меня и говорил, что я уже большой, чтобы плакать из-за кошмаров. Я медленно подошел к нему, он взял меня и посадил на свое колено. — Это был только сон, Густав, — сказал он, пробегая пальцами по моим светлым локонам. — Сон и не более. У меня кошмары все время, но мне только нужно помнить, что они лишь сны. — Они очень страшные, — сказал я, прижимая голову к его груди. — Сны не могут навредить, Густав. — Что вы делаете? — Пишу музыку. — Я голоден, мистер Уай. Он усмехнулся, вставая и поднимая меня в своих руках. — Знаешь, что всегда помогает мне справиться с кошмарами в холодную ночь? — Что? — спросил я. — Горячий шоколад. Мистер Уай усадил меня за кухонную тумбу, мое тело начало дрожать. — Посмотри на себя, Густав. Ты одет в летнюю пижаму. Он снял с себя халат и положил на мои плечи. Он очень большой для меня, длинные, черные рукава висят ниже моих рук. — Он очень большой, — я вытянул руки, показывая ему длинные рукава. — Он теплый, — сказал он, ставя чайник на плиту. — Кроме того, если ты, как я, то ты вырастешь большим и высоким Я играл с рукавами, на что мистер Уай закатил глаза и сложил их так, что они не закрывали моих рук. Из шкафчика мистер Уай взял шоколадную помадку и две кружки. — Мне было весело сегодня, мистер Уай. Маленькая улыбка появилась на его губах. — Я рад, Густав. Надеюсь, мы сможем провести больше дней, как этот, вместе… Ты бы хотел этого? Я кивнул. — Да. — Хорошо, — он поставил кружку напротив меня. — Положи в кружки немного шоколада. Я открыл банку с помадкой и начал наливать шоколадную субстанцию в одну из кружек. — Она очень быстро течет, — предупредил он, — не… — но было слишком поздно. Шоколадная помадка перелилась через края кружки. — Упс, — я боялся, что мистер Уай разозлиться на меня, но он только собрал то, что разлилось и налил немого помадки в пустую кружку. — Тебе надо ходить с предупредительным знаком, — поддразнил он, размазывая немного шоколада на моей щеке. Я захихикал, и вытер шоколад рукой, после чего слизал его. — Вот, — мистер Уай передал мне кружку горячего шоколада. — Будь осторожен, горячо. — Могу я взять немного печенья? Он улыбнулся. — Может ли Густав взять немного печенья? — Пожалуйста, мистер Уай? — Хорошо, но только несколько, — он достал с верхней полки коробочку крекеров «Животные Кони-Айленда». — Вот. Пока я жевал печенье в форме медведя, я не мог не заметить, как мистер Уай смотрит в свою кружку, наполненную горячим шоколадом. Я знаю, что он сделал это для себя, но также я знаю, что он не сможет выпить, не сняв маску. — Мистер Уай, разве вы не собираетесь пить свой напиток? — Может, позже… — Он остынет… Холодный шоколад не так хорош. Кроме того, вы сказали, что горячий шоколад помогает вам справиться с кошмарами. Но мистер Уай ничего не сказал. — Вы можете снять маску, мистер Уай, — сказал я. Его глаза вдруг начали подниматься навстречу моим будто он не верит тому, что слышит. — Я не буду смотреть. — Густав… — Пожалуйста, мистер Уай, — умоляю я. — Выпейте свой горячий шоколад. Я держал глаза на своей кружке, когда он делал так, как я его просил. Когда я посмел поднять глаза, он стоял напротив раковины, хорошая часть его лица смотрела на меня. Из-за того, как я сидел, я мог видеть лишь его безупречную сторону. Он пил свой горячий шоколад и то, как он стоял, выглядело будто он нормальный человек. Возле меня лежит его маска. Я с любопытством взял ее и посмотрел внутрь, замечая там поблеклые пятна крови. Маска на самом деле раздражает его кожу? — Она причиняет боль? Мистер Уай не повернулся, боясь показать свое уродство. Вместо этого его глаза посмотрели на меня и взял маску из моих рук. — Пожалуйста, не играй с моей маской, Густав, — начал он. — Ты… ты испачкаешь ее шоколадом. Но я знаю, что на самом деле он не боялся, что я испачкаю его маску. Я знаю, что он не хотел, чтобы я чувствовал себя словно заставляю его носить маску все время. Когда я закончил свой горячий шоколад, я зевнул, и мистер Уай забрал мою кружку, одев обратно маску на лицо. — О, Густав… — мистер Уай намочил платок и вытер шоколад с моего рта. — У тебя грязный рот. Из соседней комнаты послышался стук старинных часов, которые пробили полночь. Мистер Уай поднял меня на руки и понес в гостевую спальню. Посте того, как он аккуратно уложил под одеяло, он укутал меня и погладил по голове. — Хороших снов, Густав. Когда он начал подниматься, я натянул его рубашку, замечая, что он позволил мне остаться завернутым в его теплом халате. — Мистер Уай? Он обернулся. — Да, Густав? — Мама всегда целует меня на ночь. Он кивнул. — Да, она это делает. — Мамы здесь нет, не могли бы вы поцеловать меня на ночь? Его сердце словно остановилось в груди. Он стоял в шоке будто ничего из этого не происходило. — Ты уверен? Я кивнул, двигая тело к краю и закрывая глаза. И тогда спустя несколько секунд я почувствовал его влажные губы на своем лбу. Они не ощущаются, как мамины. Его губы мягче и более холодные…, но его поцелуй показался мне правильным действием. — Спокойной ночи, Густав. — Спокойной ночи, мистер Уай. Когда он ушел, я подумал о том, что, возможно, мистер Уай не такой плохой человек. Вероятно, он просто хочет быть любимым, как и все остальные…