Любовь переживет

POV Эрик О, как же я ненавижу Мэг! Она больше создает проблем, чем стоит моего внимания. Сначала со своей ревности к Кристин, а теперь почти убила меня и себя саму! Я лежу на операционном столе, ощущая, как странный доктор зашивает мою голову. Я устал и просто хочу домой. Мне сказали, мне повезло, что она порезала середину моей головы, а не где-нибудь еще возле вен и артерий. Но вместо того, чтобы тихо выполнять свою работу, проклятый доктор пытался поддерживать со мной разговор! Я лежу в агонии, вздрагивая от проникновения иглы в мою плоть, а он болтает, будто так и надо. — …и вам придется обходиться без парика до тех пор, пока эти швы не заживут, — я услышал, как он говорит. — И мойте череп дважды в день. Когда он крепко потянул шов, я сморщился, желая, чтобы Кристин была здесь. — Хорошо, мистер Уай, Вы можете идти. Я сел, касаясь повязки, которая закрывает мою рану. Поднимание на ноги — это совсем другая история, принимая во внимание, что я почти упал как только встал. Голова начинает пульсировать. Когда я вышел в комнату ожидания, Кристин обвила меня руками, крепко сжимая мое тело. — Легче, легче… — предупредил я. В прошлом я сталкивался с болезнями, из-за которых приходилось лежать в больнице, но никогда не было того, кто бы навещал меня в это время. И Кристин, и Густав здесь ради меня, и это заставляет чувствовать себя во много раз лучше. — Слава богу, ты в порядке. — Мистер Уай, с вами все хорошо? Я кивнул. — Только немного больно. — Давай, Эрик, пойдем домой. Весь путь Кристин держала меня. Голова раскалывалась, и все, чего я хотел сейчас — это лечь. Как только мы вернулись, я пошел в свою комнату, чтобы переодеться в пижаму, и, выйдя обратно, увидел полностью темную квартиру. — Кристин? Густав? На кухне свет тоже был выключен, но было что-то зажжено. Войдя, я обнаружил торт с зажженными свечами. Каким же он был красивым! Белая глазурь с красными розами и черными буквами, которые складываются в надпись «С днем рождения, Эрик». Я на глаза навернулись слезы… Никогда раньше я не получал торта на день рождения. — С днем рождения, Эрик. Кристин подошла ко мне и поцеловала в щеку. — Спасибо, Кристин. Густав залез на табурет и посмотрел на меня. Это напомнило мне, что я не поблагодарил его за песню. — Спасибо за чудесную песню, Густав, — сказал я, обнимая его. — Мне жаль, что я ушел. — Все в порядке. — Загадай желание и задуй свечи, — сказала Кристин, положив руку на мое плечо. Чего я мог бы пожелать? У меня есть семья, которую я люблю… Но как долго они со мной будут? Я смотрю на горящие свечи и загадываю, чтобы они остались навсегда. С этим желанием в своей голове я задуваю свечи, Кристин и Густав хлопают радостно в ладоши. Она снова поцеловала меня в щеку перед тем, как разрезать торт и передать мне первый кусочек. Я подождал, пока Густав увлечется своим куском торта, и повернулся к нему своей нормальной частью лица к нему, снимая маску. Кристин смотрит прямо на уродство, размазывая ванильную глазурь по моей губе. — Так, что ты загадал? Я открыл рот, чтобы ответить ей, но она остановила меня своим пальчиком в глазури. — Не отвечай. Оно не сбудется, если ты скажешь мне. Я положил кусочек торта в рот, наслаждаясь изумительной вкуснотой. — Нравится? — спросила она. — Да, невероятно. — Браво пекарне Фантазмы. Когда я доел свой торт, Кристин взяла мою тарелку и сказала мне лечь. Я надел маску обратно на лицо и пожелал Густаву спокойной ночи. Вернувшись в комнату, я лег в постель, закрывая глаза и расслабляясь. Я услышал, что открылась дверь и мгновение спустя я почувствовал, как Кристин ложится рядом со мной, а ее рука слегка поглаживает мою щеку. Я открыл глаза и увидел ее улыбку. — Твой день рождения еще не окончен, Эрик. — Ну, еще не полночь, — пошутил я. Кристин улыбнулась и поцеловала меня в губы. — Густав отдал тебе свой подарок, но я еще не подарила свой. — Твой? Я сел, и Кристин вручила мне маленькую обернутую коробочку. — Кристин, ты не обязана это делать. — Открой ее… Я разорвал бумагу и посмотрел на маленькую черную коробочку. — Коробка ведь не подарок? — поддразнил я. Кристин шлепнула меня по плечу, качая головой. — Я шучу, Кристин. — Ха-ха. А теперь открывай коробку. Я поднял крышку и увидел самое красивое серебряное кольцо внутри. Я сразу взял его в руки, прокручивая его в пальцах, чтобы прочитать надпись на французском, которая выгравирована на его поверхности. — LʼAmour ne Meurt Jamais, — я произнес вслух. Любовь никогда не умрет… именно эту фразу она выгравировала на моем кольце. — Твоя песня очень красива, Эрик, — ответила она, надевая кольцо на мой левый безымянный палец. Оно прекрасно подходит. О, я больше никогда не сниму это кольцо. Я коснулся ее губ долгим поцелуем, когда она села на меня. — Я люблю тебя, Эрик, — продолжила она. — Но в случае, если что-нибудь случится, я только хочу, чтобы ты знал, что любовь никогда не умрет. Я покрутил кольцо на пальце. — Ты имеешь виду, что бросишь меня весной?.. — усмехнулся я. — Эрик, пожалуйста, не будь таким. — Вот, что это значит? — спросил я. — Ты думаешь, что дав мне это кольцо, я просто посмотрю на него и вспомню тебя. — Я не говорила, что уезжаю. — Но ты все еще любишь Рауля. Я повернулся к ней, ее лицо побелело. — Так я и думал. Почему это так сложно — любить меня, Кристин? Почему так сложно все отпустить? — Потому что я уже отпускала, Эрик… Я сделала это однажды много лет назад. Я была готова уехать… — Теперь все по-другому, — заверил я. — Это я обещаю тебе, Кристин. Если ты только дашь мне шанс… — Я дала, Эрик. Я дала тебе шанс забрать меня без разницы, куда ты направлялся. Но ты этого не сделал… Грустная часть всего этого — это то, что ты даже не оборачиваешься назад. И теперь ты просишь меня оставить все, чем я жила десять лет, чтобы начать все новое с тобой. — Да, я прошу. — И ты знаешь, что я не могу дать тебе ответ сейчас. Я встал, хватая несколько одеял, но Кристин останавливает меня. — Эрик, подожди… — Спасибо за прекрасный день рождения, Кристин. На этом я ушел. POV Кристин Так много мыслей проскочило в моей голове в момент, когда Эрик ушел. Я только пыталась сделать его счастливым, но каждый раз я огорчаю его. Я думала, что кольцо ему понравится, но я лишь убедилась, что в его глазах оно выглядит прощальным подарком. Почему он не мог просто принять мой подарок и о весне побеспокоиться позже? Почему он всегда усложняет ситуацию? Зная, что я не смогу получить свой ночной отдых, не исправив положение дел между нами, я вышла в гостиную и увидела его лежащего на диване. Я стала напротив него, умоляя вернуться в постель. — Эрик, ты вернешься в кровать? Пожалуйста. Он не ответил мне, только претворился спящим. Я бы схватила его, но не хочу вредить его ранению. — Эрик, мне жаль. Возвращайся в постель, пожалуйста. — Только любовники спят вместе, Кристин, — простонал он. — Вполне очевидно, то ты не заинтересована быть моей. — Только потому, что я не могу дать тебе точный ответ… — Нет, Кристин! — Эрик поднялся, чтобы уйти и позаботиться о своей ране. — Не бери в голову, у меня начинает болеть голова. — Иногда ты бываешь таким упрямым ослом, Эрик. Но мы уже давно решили, что мы проживем зимние месяцы вместе и посмотрим, что из этого получится. Я буду придерживаться этой договоренности, обещаю. Может, теперь ты вернешься в постель? Он кивнул, следуя за мной обратно в его комнату. Мы залезли на кровать рядом друг с другом, и я обвернула свои руки вокруг его тела. Я сняла с него маску, убирая ее на прикроватную тумбу. Мы смотрим глаза в глаза. Они у него очень красивые в блеске света, что проникает в окно с улицы. — Я наслаждалась нашим танцем этой ночью, Эрик. — Мой первый. Наши лица очень близко. Так близко, что мы начали целоваться. POV Эрик Я никогда не представлял себе жизнь такой, какая она сейчас. Минувшие десять лет я ложился в постель один, гулял один, даже жил один. Но сейчас все изменилось. В комфорте своей постели я целую Кристин и перекатываюсь по простыни с ней. Наш поцелуй углубляется с непреодолимым желанием. Я простонал, и она застонала в ответ; ее рука скользит вниз в мои брюки. Я схватил ее руку в попытке остановить ее, но она только быстрее сняла с меня брюки. — Кристин… — я пытаюсь предупредить ее, но она не слушает. — Густав спит, — заверила она сквозь наши глубокие поцелуи. Ее рука ласкает мою плоть, слегка сжимая ее, пытаясь удовлетворить меня. Я сдерживаю стоны, что так жаждут сорваться с моих уст, — не хочу разбудить Густава. Пока я лежал, чувствуя наслаждение, я бегло глянул на закрытую дверь и затем обратно на Кристин, но ее не оказалось. Я гадал, куда она подевалась до тех пор, пока не почувствовал, как ее рот охватил всю мою длину. Я громко вздохнул, когда новое ощущение пронзило мое тело, словно ураган. Никто раньше не делал мне такого. Я схватил простынь руками, сжимая их, и тяжело дышу. Моя голова пульсирует, но это удовольствие отвлекает мой разум от боли. — Кристин… — я так неопытен в занятии любовью, что даже не сразу осознал, что Кристин делает со мной… До сих пор я не думал, что это возможно. Несколько минут все, что я чувствовал ее рот, терзающий меня… и я ощущал ее руки. Мое тело пронзило невероятное блаженство, сердце быстро стучит в груди, пока это наслаждение контролировало меня. — Кристин… да… Я больше не могу сдерживать своих стонов, выдыхая ее имя снова и снова, когда я почувствовал быстро приближающуюся кульминацию. Я не уверен, как она узнала, но следующее, что я почувствовал, было ощущение того, как она раздвигает мои колени. Ох, это через чур! Она опустилась на меня и поцеловала, пока наши тела двигались друг другу в такт. Она пробудила во мне монстра, о котором я даже не подозревал. Я нашел в себе силу перевернуть ее на матрас и толкаться в нее в быстром темпе. Кристин произносила мое имя, пока я целовал ее шею и продолжал заниматься с ней любовью. Кристин и я пришли к пику наслаждения вместе, лежа рядом в объятиях друг друга. И перед тем, как мы заснули, я поцеловал ее на ночь. — Спасибо за великолепный день рождения, Кристин… POV Густав Когда я проснулся следующим утром, я протер свои сонные глаза и отправился в холл. Обычно мистер Уай готовит завтрак, но не было ни единого признака, что он уже поднялся. Решая пойти и найти его, я вошел в его комнату, обнаруживая маму в кровати с ним, и их одежда была разброшена по всей комнате. Кроме этого спина мистера Уайя смотрела прямо на меня, его тело покрыто отвратительными комковатыми шрамами. Ни единого гладкого кусочка… Нет, вся его спина бугристая и ужасающая. Я прикрыл рот руками, от любопытства гадая, что же с ним случилось? Его руки обернуты вокруг тела моей матери, и из-за этого покрывала сползли с его спины. Я быстро выяснил, что не только его спина покрыта шрамами, но и ягодицы и бедра. Внезапно он начал шевелиться, и из-за этого шмыгнул под кровать. — Добро утро, Кристин. Моя мама слега простонала в свою подушку. — Доброе, Эрик… — Ох, как же болит голова… Там, где я прятался, было видно, что он встал на пол. Когда он прошел к шкафу, я увидел, что он абсолютно обнаженный. Его тело ужасно покрыто шрамами, — теперь я не удивляюсь, почему ему постоянно больно. Он смотрел в зеркало с надетой маской, вытирая пелену из глаз. — Я чувствую себя так, будто слишком много выпил. — Ты должен лечь. Моя мама прошла к нему, подбирая по пути ночную рубашку, которая лежала на подоконнике. Я отвернул свои глаза в тот самый момент, когда увидел, что она тоже обнажена. — Доктор сказал, ты должен отдыхать, — я открыл глаза и обрадовался, что она уже одета. — Я начну готовить завтрак. — Ты ангел. Потом он прильнул к ней и легко поцеловал ее губы. Что происходит? Когда ушла мама, мистер Уай вернулся обратно в постель. Я наконец вылез из своего укрытия, замечая на улице сильно дующий ветер. Уже ноябрь, и это вопрос времени, когда выпадет снег. Я тихо забрался на кровать мистера Уайа, его одеяло прикрывало только низ его спины. Он лежит лицом вниз в подушку, а руки протянуты вдоль спины. — Мистер Уай? Он замешкался под одеялом, поворачивая ко мне свое лицо и пытаясь прикрыть свою грудь. — Густав? Я не слышал, как ты вошел… — Ваша одежда по всей комнате… Мистер Уай осмотрелся и снова вернул взгляд на меня. — Да, разбросана. Я был… уставшим вчера. Лучше, чем спрашивать, я приложил палец на ближайший выступающий шрам на его ключице. — От чего они? Мистер Уай опрокинулся с кровати, натягивая на себя одеяло, чтобы найти одежду. — Густав, ты не должен быть здесь. Он сумел натянуть длинную белую рубашку на торс, которая спускается к его коленям. — Ваше нижнее белье вон там, — сказал я, указывая в сторону стены. Мистер Уай подхватил черную часть одежды, надевая ее и позволяя одеялу упасть из его хватки. Только тогда он сел обратно на матрас, простонав от головной боли. — Вы никогда не отвечаете на мои вопросы. — Это отметины, Густав. — Отметины? — Со мной плохо обращались в детстве. Я ахнул. — Кто-то сделал это с вами? Он кивнул, закрывая глаза, чтобы отдохнуть. Я почувствовал себя ужасно из-за него. Как кто-либо может сделать такое с человеком? Они выглядят невероятно болезненными, заставляя меня гадать, беспокоят ли они еще его? — Мистер Уай, они болят? — Больше нет. — Мне жаль, что кто-то сделал это с вами. И после этого я обвернул свои руки вокруг него, обнимая. — Спасибо, Густав. Я не уверен, но в этот момент — я могу поклясться — я почувствовал слезы, капающие в мои волосы. Возможно, мистеру Уайю нужно немного сострадания…