Любовь переживет

POV Эрик Злость. Соединение злости и изнеможение не самое лучшее. Эта смертельная, летальная комбинация заставила меня перейти границу. Я сильно сжал ручку в пальцах, стоя около своего стола. Кристин ходила по квартире, готовя Густава ко сну, пока я взвинчивал себя. — Эрик, — она подошла ко мне с банным полотенцем в руках, — ты готов ложиться? И тогда я начал. — Нет, я не готов ложиться! Кристин застыла на месте, смотря на меня со страхом и замешательством на лице. — Эрик? — Не надо «Эрик»! Я все вижу, Кристин! Я позволил тебе прийти сюда и взамен ты берешь мои вещи, словно они принадлежат тебе! — О чем ты… — Просто замолчи, Кристин! Ты постоянно только извиняешься! Так скажи мне! Ты использовала ее, чтобы написать письмо Раулю? Сказать ему, насколько я отвратителен и как ты не можешь дождаться, чтобы прибежать к нему объятия! Я будто обезумевшее животное, расхаживаю вокруг Кристин, пока сжимаю ручку еще сильнее. — Эрик, успокойся… — Нет, Кристин! Ты сломала мою ручку! — Что? Как она может вести себя так, словно не знает, о чем я говорю? Я так зол, что швырнул ручку ей в лицо с ожесточенной силой. — Ты же лгунья! Ты купила мне эту ручку и забрала ее у меня навсегда! Она стоит напротив меня со слезами в глазах. Она даже подняла ручку и бросила ее обратно в меня. — Я не ломала твою ручку, — ответила она, пытаясь держаться. — Почему тебе всегда нужно быть таким… таким… — Скажи это! — огрызнулся я. — Каким? Монстром? Это ты собиралась сказать? Кристин ударила меня по лицу так сильно, что моя маска улетела в другой конец комнаты. Я бы никогда не прикоснулся к ней, но это зашло слишком далеко! Она ударила меня первая! Я схватил ее и толкнул к стене, сжимая ее руки над головой. — Отпусти меня, Эрик! — закричала она. — Ты монстр! — Да, значит, вылезла правда! — Отпусти меня! Когда я этого не сделал, Кристин оттолкнула меня так сильно, что я споткнулся и упал через кофейный столик, ударившись затылком о его поверхность. — Ты знаешь, что делает тебя монстром, Эрик? — Кристин плакала. — Твой ужасный характер… Когда все идет не так, как нужно тебе, ты превращаешься в человека, которого я не могу терпеть. И ты имеешь наглость ожидать от меня, что я останусь, когда ты так себя ведешь! Я встал на ноги, поглаживая рукой затылок. — Я ненавижу его тоже… Я побрел в кухню, едва дойдя до тумбы, чтобы достать немного льда из морозильной камеры. — Вот, — ее голос звучал с разочарованием, когда она вошла следом за мной. Любая женщина ушла бы как только я прижал ее к стене, но не она. Но будет ли она здесь утром? Не знаю. Она открыла морозилку, доставая маленькие кубики льда в полотенце перед тем, как приложить его к моему черепу и усадить меня на стул. — Я сделаю тебе чай. Затылок пульсирует подо льдом, пока я сильно прижал полотенце к растущей шишке. Но я заслужил то. Я заслужил все, что получил. Я настолько зол на себя, что, больше не сказав ни слова, я поднялся и ушел в свою комнату. Я даже не остановился, когда услышал всхлипывание Кристин… Я сделал это с ней! Я огорчил ее. После этого я захлопнул за собой дверь. POV Кристин Эрик никогда раньше не обращался со мной так. Мои запястья болят, но лучше так, чем быть ударенной по лицу. Я знаю, что Эрик никогда не навредит мне. Я знаю, что он никогда меня не ударит или надругается надо мной, как это делал Рауль. Но это я ударила Эрика. Я никогда не била Рауля, но сегодня я ударила Эрика. Во мне было так много злости, которая накопилась за десять лет насилия от Рауля, что когда Эрик начал ругаться со мной, эта искра распалила пожар, который ждал целое десятилетие. У меня было столько силы, что я даже толкнула его через кофейный столик. И теперь из-за меня мой ангел сидит за столом с больной шишкой на голове. Но, когда я повернулась, его уже не было. Я всхлипнула… так сильно, что упала на один из стульев. Почему мы с ним не можем смотреть друг другу в глаза? Иногда между нами все идет хорошо, но превращается во что-либо ужасное. Я не знаю, чего хочу. Я не знаю, стоит ли жить с Раулем или Эриком. Я поднялась на ноги немного времени спустя, входя в комнату Эрика и обнаруживая сплошную тьму. Мой ангел заснул в маске. Я поправила одеяло, аккуратно снимая маску и кладя ее на прикроватную тумбочку. Я оставила его, надев ночную рубашку. Когда я вошла в комнату своего сына, он сидел на кровати, прижав колени к груди. — Мама, я хочу поехать домой. Я привлекла его в свои объятия, ложась рядом с ним. — Я знаю, тыковка. — Все, что он делает — кричит на тебя. — Мы ничего не можем сделать до весны, но, может, мы можем пожить в мотеле. POV Эрик Я проснулся следующим утром с раскалывающейся головой. И шишка от удара, и открытый череп пульсировали с такой силой, что я хотел лишь остановить это. Я простонал в подушку, переворачиваясь и надеясь увидеть лежащую рядом со мной Кристин, но ее нигде не было. Что заставило меня волноваться еще больше — было еще очень рано. Если она спала где-либо еще, я не могу винить ее. То, что я сделал прошлым вечером было не только неуважительно, но и самым худшим из того, что я мог сделать. Да, у меня ужасный характер, который я временами не могу контролировать, но все же мне нет прощения. Как я могу ожидать от Кристин, что она останется со мной навсегда, если буду такое вытворять. Решив извиниться, я поднялся с постели и надел маску перед тем, как выйти в холл. Когда я заметил, что на диване ее нет, я заглянул в комнату Густава и обнаружил ее пустой. Сердце ускорило свой ритм, но я не позволил себе начать полагать самое плохое. Они в кухне… — вот, что я продолжал говорить себе. Но дома очень тихо. Если Густав на кухне, я бы услышал его. Я молился Богу, чтобы они были там, но, когда я повернул за угол, кухня была в темноте. Больше меня не волновала больная голова. Мой ангел пропал! Нет! Я не выдержу этого! Я должен найти их. Я побежал в свою комнату, чтобы набросить на себя какую-нибудь одежду. Я вылетел из двери в полную тьму, надеясь найти их перед тем, как они уедут. Но куда они пойдут? Возможности покинуть Кони-Айленд нет до прихода весны. Я поторопился вдоль улиц в поисках своего ангела, но нигде не было ни единого ее признака. Если бы я мог изменить прошлое, я бы никогда не кричал на нее, никогда бы не обижал. О, какой же я дурак… — Кристин! — я позвал ее на пустынной улице Фантазмы, не зная, чего пытаюсь достичь этим. Здесь нет никого — ни моего ангела, ни моего сына. Я прислонился к ограде, закрывая глаза и делая глубокие вдохи, чтобы сохранить спокойствие. — Пожалуйста, Господи, — взмолился я. — Ты никогда не слушал моих молитв, но, пожалуйста, я умоляю тебя, позволь мне найти Кристин. Ты никогда мне ничего не давал, но, прошу тебя, дай мне лишь найти ее. Я открыл лаза, когда почувствовал как падают маленькие снежинки на мое плечо. Я посмотрел вверх и заметил, что идет снег… первый снег в этом году. — Ладно, — огрызнулся я, — значит, ты собираешься играть в игры! POV Густав Мама не могла заснуть, поэтому сказала мне одеться. Я не уверен в том, куда мы собираемся пойти, но я знаю, что она не хочет задерживаться в квартире. Я только хотел, чтобы мистер Уай разозлился, но вместо этого он взбесился. Я спрятался под покрывала, когда слышал как он и мама кричат друг на друга. Вдруг я услышал что-то громкое. Но это все моя вина. — Мама, мы правда собираемся в мотель? — спросил я, когда мы шли по темным улицам «Фантазмы». — Я не уверена, тыковка, — ответила она. — Мне только нужно проветриться немного. Может, мы можем позавтракать в булочной. Мама несчастна. Я знаю, она скучает по мистеру Уаю, но как она может скучать по ком-то вроде него? Что он мог ей предложить, например? Какая часть его делает ее счастливой. — Мама? — я посмотрел на ее, замечая, что она идет с опущенной головой. — Да, Густав? — Ты скучаешь по мистеру Уаю? — Часть меня. Но то, что он сделал — было неправильно, он не должен был кричать на меня. Это моя вина. Я сделал мистера Уайа злым, я тот, кого нужно винить за его взрыв. Но это и был мой план, не так ли? Убраться с Кони-Айленда было единственной причиной, почему я спрятал ручку в кармане своей мамы. Но я не могу продолжать это, потому что это было жестоко. Папа избивал мою маму за закрытыми дверями целыми годами, она заслуживает кого-нибудь получше. Как бы я ненавидел мысль о том, чтобы уйти от Рауля, я знаю, что моя мама заслуживает лучшего. Да, Рауль растил меня десять лет, но я хочу наилучшего для своей мамы, а Рауль не самый нормальный вариант. Я знаю, что, когда мистер Уай спокоен, у него очень доброе сердце, даже не смотря на его жестокий характер, когда он сходит с ума. Мама завела меня в булочную «Фантазмы», и мы сели за столик, мама не выглядела заинтересованной в чем-либо. Когда пекарь поставил перед нами два пончика, я откусил свой, смотря на маму и не зная, что делать. — Мама? Я боюсь того, что она скажет после того, как я расскажу ей правду, но это будет все же лучше, чем видеть ее расстроенной. — Да, Густав? Что-то не так с твоим завтраком? — Нет, — сказал я, отодвигая мою тарелку. — Я сделал то, чего не должен был. — О чем ты говоришь? — Я… я сломал ручку мистера Уая. Глаза мамы расширились, но я не остановился и рассказал ей все. Я сказал ей, как случайно сломал ручку мистера Уая и как боялся, что он накричит на меня, и поэтому спрятал ее в пальто. Не хочу упоминать ту часть, что я хочу домой, мне стоит умолчать об этом. Все, что маме следует знать — это то, что я сломал ручку. — Я был напуган, — сказал я, опуская голову. — Мне очень жаль, мама. — Ты не должен был лгать, Густав, — ругается мама. — Ложь лишь делает ситуацию хуже. — Я боялся, что мистер Уай накричит меня. — Да, и он бы накричал, но он бы не так злился на тебя, Густав. — Мне очень жаль, мама, правда. Я чувствую ужасно, что мистер Уай накричал на тебя. — Я прощаю тебя, Густав, но мы должны рассказать мистеру Уаю правду. Когда мы вышли на улицу, начал падать снег… первый в этом году. POV Эрик Я начал сходить с ума, пытаясь найти свою семью. Я искал во всех отелях, на железнодорожной станции, везде, куда они могли пойти. Уехала бы на самом деле Кристин с Кони-Айленда? Села бы она в поезд, следующий в другой штат, только чтобы убежать от меня? Я не уверен, но мне так начинает казаться все больше и больше. Когда я вышел из-за угла пекарни, я заметил Кристин и Густава, выходящих из здания и смотрящих на небо. Я попятился назад, так что они не увидят меня. Если она действительно пытается уехать с Кони-Айленда, последнее, что я хочу — это начать новую ссору. — Пойдем, Густав, — сказала Кристин. — Давай вернемся домой и встретимся с мистером Уаем. Я облегченно вздохнул, Кристин все же не уезжает. Она просто взяла Густава позавтракать. Пока моя голова все еще пульсировала, я хотел сделать что-нибудь хорошее для своего ангела, чтобы извиниться. Мои действия прошлой ночью ни в какой мере неприемлемы, и если я хочу завоевать Кристину снова, то я собираюсь хорошенько постараться. Перед тем, как направиться домой, я зашел к флористу и выбрал букет красных роз. Снег начал ложиться на дорогу, поэтому становилось скользко. Но к тому времени, когда я вернулся в квартиру, красные лепестки были усыпаны белым снегом. Я вошел внутрь, когда Кристин слонялась по кухне. Я тихо вошел и остановился позади нее, спрятав розы за своей спиной. Я гадаю, зла ли она еще на меня? Ну, есть только один путь выяснить это. — Кристин? Она подпрыгнула от внезапности моего голоса, из ее руки выпала деревянная ложка. Она печет? — Ох, Эрик… ты напугал меня. Выглядит она не злой, но я все еще не уверен. Но момент, когда она прижала свои губы к моим, удивил меня. Что вообще происходит? — Кристин? — Эрик, мне нужно тебе… Но я остановил ее. Она не будет извиняться до тех пор, пока я этого не сделаю. Я достал розы из-за своей спины, ее рот открылся в удивлении при их виде. — Эрик… — Нет, Кристин, ничего не говори. Я вложил цветы в ее руки, надеясь, что этот жест будет достаточным, чтобы объяснить мою глупость. — Они прекрасны, Эрик, правда… но… О, и теперь следует момент, когда она говорит, что уезжает. Так должно было случиться! — Густав должен тебе кое-что рассказать, — сказала она, поворачиваясь к дверному проему и зовя Густава. Мой сын медленно входит с низко опущенной головой. Что происходит? — Густав, расскажи мистеру Уаю то, что ты рассказал мне сегодня утром. Мой сын поднял голову, его глаза полны слез. Я сделал что-нибудь не так? — Мистер Уай, я… я… — его голос дрожал в страхе так, если бы он боялся того, что я собираюсь сделать. — Мама не ломала вашу ручку. Мое сердце остановилось в груди. Кристин не ломала мою ручку! Она не ломала ее! Злость вновь появилась во мне, пока я смотрел на сына. Я накричал на своего ангела ни за что! Я набросился на нее без причины! — Я… Я сломал вашу ручку, — сказал он. — Но это было случайно! Я писал ею, и она сломалась… Я не хотел, чтобы вы кричали на меня, поэтому я положил ее в карман маминого пальто! Как же сильно я хотел накричать на своего ребенка, но я знаю, что это ничего не исправит. Если я сорвусь на него, как сделал это с Кристин, что мне это даст? Я пообещал себе, что никогда бы этого не сделал, если мог бы исправить прошлое, но так как я не могу этого избежать, я могу только попробовать использовать второй шанс, который был мне дан. Обычно вымещение гнева приносило мне облегчение, но я не могу сделать этого сейчас. Нет, я впервые в жизни глубоко вздохнул, позволяя своей злости опуститься на дно моей души. Мне нужно вести себя как родитель… Я должен быть лучшим человеком. Я скрестил руки на груди от разочарования, со злостью смотря на сына. Он закрыл глаза, готовясь к тому, что я сорвусь на него, но этого никогда не произойдет. — Это действительно злит меня, Густав, — сказал я. — Твой обман, я имею ввиду. Мой сын открыл глаза, очевидно удивленный тем, каким спокойным я остаюсь. — Твоя нечестность заставила меня накричать на твою маму. Ты должен был прийти и рассказать мне, когда это случилось. Он вздохнул. — Я знаю, мистер Уай, но я боялся. — Ну, преступление не может быть безнаказанным, — сказал я. — И поэтому ты получишь свое наказание. — Наказание? — спросил он. — Да, ты отработаешь ручку домашними делами. Сын не спорил со своим наказанием. Он только кивнул и посмотрел на меня, вытирая слезы из глаз. — Вы не собираетесь кричать или бить меня? — Густав, я никогда не прикоснусь к тебе с таким умыслом. Мой сын улыбнулся. — Сначала я помою книжную полку. — Для начала сойдет, — сказал я. Когда он вышел из кухни, чтобы начать свою работу, Кристин улыбнулась и поцеловала меня. Означает ли это, то она простила меня? Я не уверен, но одно я знаю определенно — чувство быть отцом прекрасно. Я вынес честное наказание, и мой сын принял его… Возможно, быть родителем не так уж и плохо в конце концов. Вполне очевидно, что Кристин одобрила мое еще неопытное воспитание. Ее поцелуя и объятий хватило, чтобы сказать мне это.