Любовь переживет

POV Эрик Я боролся с ужасной лихорадкой, которая пытала меня и повергала в бредовое состояние. Я чрезвычайно сильно потел, при этом временами замерзая. Благодаря теплу, которое я дал Кристин, она вернула свое здоровье, однако, с другой стороны, я занял ее место. Я лежу в гостевой комнате, едва способный дышать, и вижу картинки того, чего нет на самом деле. Я непрерывно смотрю на своего господина, такого же большого и высокого, каким он был в день, когда я убил его. Он стоит у подножия моей кровати, его черная борода свисает вниз на грудь, пока он ударяет воздух хлыстом в моем направлении. Я силой закрыл глаза в попытке стереть изображение, но каждый раз, когда я вновь открывал их, он всё еще стоял там. Я знаю, что его там нет на самом деле. Я знаю, что мой хозяин мертв и гниет на глубине шесть футов в какой-то отдаленной местности на другом конце мира, но я не могу избавиться от ощущения его присутствия здесь. Я притянул колени к груди, в позу беззащитного эмбриона. Я слышу свои давно забытые плач и крики о помощи, когда мастер снова и снова насиловал меня. Годами я не думал об этом. Кристин заполняла мою голову прекрасными мыслями, удерживая плохие в стороне. — Эрик? Я закрыл глаза, чтобы избавиться от образа господина, зная, что Кристин вошла в комнату. Я простонал, чувствуя влажное полотенце на своем лбу. Когда я открыл глаза, я ахнул, увидев, как мастер вытирает ним мою голову. Я отодвинулся, но голос Кристин приказал лежать смирно. — Эрик, это я… Кристин. Я потер глаза, понимая, что, кроме нее, здесь больше никого нет. — Прости, — мне невыносимо жарко, а тело неконтролируемо потеет. — Эрик, может, прохладная ванна поможет снять лихорадку? Я уткнулся носом в свою подушку, закрывая в безразличии глаза. Я почувствовал ее пальчики, пробегающие по моей щеке перед тем, как расстегнуть мою рубашку. — Я наберу для тебя ванну, — произнесла она мягким, успокаивающим голосом. На несколько мгновений я отключился, но пришел в себя, когда руки Кристин взяли меня, чтобы поднять на ноги. Без поддержки я едва могу стоять, но она крепко держит меня, проводя в ванную комнату. — Сейчас, Эрик, — Кристин помогла мне выбраться из штанов и сесть в холодную воду. Она уменьшала повышенную температуру моего тела, вводя меня в состояние полного истощения. — Отдохни немного, — сказала она. — Я проверю тебя немного позже. Когда Кристин ушла, я положил голову на ванну, закрывая глаза. Пока я лежал, мой мастер снова появился, но я игнорировал его, потому что знаю — это нереально. В этот миг я начал кашлять, сознавая, что, скорее всего, моя болезнь становится хуже. Мне потребовались все мои оставшиеся силы, чтобы вымыть голову и лицо как раз перед тем, как вернулась Кристин. — Тебе немного лучше? Я мог только кивнуть, пока она поднимала меня и обворачивала полотенце вокруг моего тела. Вернув меня в гостевую комнату, Кристин помогла мне надеть чистые пижамные штаны и уложила в постель с чистыми простынями, пахнущими мылом. — Ты хочешь чего-нибудь поесть? — спросила она. — Я приготовила пасту на ужин — Нет, лекарств будет достаточно. — Эрик, — Кристин села на кровать, — скажи мне привести доктора, и я приведу его. — Нет, я в порядке. — Лекарства не помогают. — Не правда, — возразил я. — Мне просто нужно немного поспать, вот и все. — Завтра День Благодарения, — сказала она. — Я приготовлю нам обед. Когда я не ответил, ангел пробежала пальцами по пучку моих волос. — Ох, Эрик, пожалуйста, позволь мне привезти доктора. Ты очень болен. — Просто позволь мне поспать, — я разразился кашлем и заглушил его рукой. — Если я понадоблюсь тебе, я буду в соседней комнате. Кристин поцеловала меня на ночь перед тем, как уйти. Даже в темноте появлялся образ моего господина, но я осознаю, что это всего лишь плод моего воображения, который исчезнет вместе с болезнью. POV Густав Мама сказала мне держаться подальше от гостевой комнаты, боясь, что я тоже могу заразиться от мистера Уайа. Она сказала, что мистер Уай рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее, забирая болезнь на себя. Я очень благодарен ему за эту доброту и ждал, когда он вернется, но проходили дни, и моя надежда пропадала. Было довольно скучно без него и его уроков по верховой езде и музыке. Я даже не играл на фортепиано, чтобы он был в нужной ему тишине. Я начинаю волноваться о нем, и перед Днем Благодарения я решил опустить тот факт, что я могу заболеть, и пробраться к нему, чтобы проверить состояние. Мама говорила, что у него бред, и он видит то, чего нет на самом деле. Также она сказала мне, что у него очень высокая температура, и если поднимется еще выше, то она поедет за врачом. Была почти полночь, когда я пробрался в гостевую комнату, где мистер Уай ворочался в постели. Он сильно потеет, бормочет слова, которых я никогда прежде не слышал от него. Его голова сильно крутится из стороны в сторону в кошмарном припадке. Его дыхание очень затруднено, будто его кто-то душит. — Нет… — плакал он. — Не туда, пожалуйста… И вдруг он закричал, так громко, что это разбудило маму. Мгновение спустя распахнулась дверь, и она подбежала к нему. — Густав, что ты здесь делаешь? — крикнула она. — Я же говорила тебе не входить. Но я не слушал ее и неподвижно стоял, пока она будила мистера Уайа. — Эрик, проснись… дорогой, все хорошо. Он резко проснулся, хватая воздух со всей силы; пот скатывается по его лицу. Мама положила руку на его лоб, ахнув от страха, что его лихорадка усилилась. — Густав, я должна отвезти мистера Уайа в больницу, — сказала она, — температура поднялась. Мистер Уай не шевелился, пока мама оборачивала его тело в большой плащ. — Возвращайся в постель. Я должна быть дома к утру. — Но, мама… — Никаких «но». Я должна это сделать. Она оставила меня одного в квартире мистера Уайа. Я не мог уснуть в ту ночь. Я лежал в комнате мистера Уайа, глазея в потолок и думая о том, будет ли он в порядке. Он пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти мою маму, но без него здесь все будет не так. Следующим утром, когда я услышал, как закрылась дверь, я поднялся и медленно прошел на кухню, где увидел сидящую за столом абсолютно безжизненную маму. Я осмотрелся в поисках мистера Уайа, но его нигде не было. — Мама? Я подошел к ней, гадая, где же мистер Уай. Мама посмотрела на меня так, словно умер тот, кого она любит. — Где папа? — спросил я. — Где мистер Уай? — Ох, милый… — мама подняла меня на руки, прижимая ближе к себе. Ее слезы упали на мою голову. — Он оставил нас… — Нет… — я подскочил к стене, выкрикивая это снова и снова. Я резко подорвался в постели, пот градом скатывается по моему лицу. Мама все еще лежит возле меня… она не на кухне и не говорила, что мистер Уай умер. Но что с ним? Я побежал из комнаты мистера Уайа через холл в гостевую, где он лежал. Я открыл дверь и заглянул внутрь, с облегчением обнаружив его крепко спящего. Я вздохнул, смотря, как он мирно спит. Я подошел к нему и положил руку на его лоб, понимая, что лихорадки больше нет, но он дрожит, словно лист. — Папа? — я легко потряс его, ожидая, когда он откроет глаза, но он лишь простонал. Из шкафа я вытащил несколько запасных одеял и накинул на его дрожащее тело. Когда он открыл глаза, я обнял его за шею. — Ты в порядке, — заплакал я. — Д… далеко от этого. Мистер Уай включил лампу на прикроватном столике и проверил свои карманные часы. — Густав, сейчас почти три утра. Ради всего святого, почему ты не спишь? — У меня был плохой сон. Могу я поспать с тобой? Маска и парик мистера Уайа были сняты. Он протер свои глаза, простонав на мою просьбу. — Густав, ты даже не должен здесь находиться. Ты можешь заболеть. — Пожалуйста, мистер Уай. Я обещаю, что не буду дышать возле вас. Папа подвинулся и позволил мне лечь около своего дрожащего тела. — Тебе хоть немного лучше? — Едва ли, Густав. Пока он лежал, трясясь под одеялами, я смотрел на его открытый череп. Как он жил с таким? Его мозг не виден, но череп — да, окруженный отвратительными фиолетовыми венами и голубыми артериями. Тело мистера Уайа настолько сильно тряслось, что я поторопился позвать маму. Она все еще спала, и мне не хотелось ее будить, но мистеру Уайю нужна ее помощь. — Мама… — я потряс ее, — мама, проснись. Когда она перевернулась, протерла глаза и посмотрела на меня. — Милый, что случилось? — Мистер Уай, он дрожит. Мама накинула на себя халат и через холл направилась к папе. — Эрик? — она погладила его щеку, чувствуя, как холод пробирает все его тело. — Густав, я должна съездить за врачом. Мой сон становится явным… Нет! Я не позволю этому случиться. — Мама, он будет в порядке, — сказал я, когда она пыталась одеть его. — Не веди его на улицу. — Густав, пожалуйста… Ему нужно в больницу. И она вывела его из двери; все, что я мог — это смотреть и молиться, чтобы вторая часть моего кошмара не стала реальностью… чтобы она вернулась вместе с мистером Уайем… POV Кристин Я сидела в комнате ожидания, пока доктор занимался Эриком. Я молилась, чтобы он был в порядке, чтобы он вышел из этого состояния. Ко времени, когда мы добрались до больницы, мне показалось, словно он уже на пороге смерти. Помещение было таким одиноким, одиноким и тихим. Эрик упрямился из-за врача, в котором нуждался. Я сама еще не полностью выздоровела и будь я проклята, если позволю страдать Эрику. Несколько минут спустя вышел доктор и протянул мне руку. — Мадам, я доктор Шейфер. — Кристин, — ответила я, пожимая его руку. — Как и всемирно знаменитая дива Кристин Де Шаньи? — Даэ, — поправила я. — О, приятно познакомиться. Я столько слышал о вас, мисс Даэ. Вы знамениты в этих краях так же, как и мистер Уай. — Как он? — Полагаю, наступил на те же грабли. — Простите? — Ох, прощу прощения, мисс Даэ. Он уже болел так прежде. По правде говоря, несколько лет назад. Мужчина почти умер. Он говорил вам, верно? Я потрясла головой, потому что Эрик и слова не сказал об этом. Если бы он рассказал, я бы не позволила ему согреть меня теплом своего тела. — Он поправится? — Посмотрим. Сейчас температура его тела поднимается грелками, а антибиотики борются с кашлем. Через пару часов, когда температура немного поднимется, мы сможем отправить его домой… ему будет лучше оставаться в постели. Я поблагодарила доктора и направилась внутрь палаты, чтобы проверить своего ангела. Он лежал на больничной кровати, укутанный в одеяла, а в руке стоит капельница. — Мой бедный, бедный ангел… POV Эрик — Мой бедный, бедный ангел. Послышался голос Кристин, пока я лежал в своем собственном мире. Все было темным, но я чувствовал тепло, проникающее в меня, тепло, которое изнуряет меня. Я спал, будто никогда не проснусь, словно я бодрствовал лет сорок. — Эрик… Я услышал голос Кристин, но он настолько далеко, так отстранен от моих ушей. — Эрик, Эрик… Я слишком слаб, чтобы позвать ее. Я хотел произнести ее имя, но, когда я попытался выговорить слово, вышел лишь тихий стон. — Эрик… В этот раз я использовал всю свою силу до последней капли, чтобы заставить себя открыть глаза, хотя они открылись едва достаточно, чтобы увидеть свет. Сначала некоторое время все вокруг меня было размыто, моя голова была словно ватная и очень болела. Когда все прояснилось, первое, что я увидел, — это лекарственные флакончики на ночном столике. Но я не в гостевой комнате, а в своей. Когда я почувствовал теплую руку, ласкающую мою искаженную щеку, я повернулся и увидел Кристин, стоящую около моей кровати. — Как ты себя чувствуешь? Мне больше не было холодно и образ моего мастера исчез, но ощущалась слабость. Ее губы опустились на мои в затяжном сладком, любящем поцелуе. Этот поцелуй, подобно электрическому разряду прямо в сердце, послал волны энергии по моему обессиленному телу. — С Днем Благодарения, Эрик. День Благодарения? Уже сегодня? Из постели я мог уловить исходящий их кухни запах чего-то сладкого и теплого. За десятилетие, проведенное здесь, я никогда прежде не ощущал ничего подобного в окружении меня. Праздники не были счастливыми, но Кристин заменила мое одиночество самыми счастливыми воспоминаниями, которые у меня когда-либо будут. Она убрала с моего тела одеяла и помогла сесть в кровати. — Ты не должен, но, если хочешь, я зажгла камин в гостиной, возле которого ты можешь посидеть. Я мог только кивнуть и провести пальцами по волосам. — Эрик, если ты не хочешь… Но я не позволил ей закончить, прервав ее легким поцелуем в губы. — Я… я люблю тебя, Кристин. — Я рада, что ты чувствуешь себя лучше, — улыбнулась она. — И я счастлив, что ты здесь. Она снова прижала свои губы к моим. — Я выстирала твою одежду, Эрик. Почему бы тебе не переодеться и не присоединиться к нам? — С удовольствием… На этом ангел оставила меня наедине с собой. На скорую руку я оделся и поторопился присоединиться к своей семье на первый День Благодарения во всей моей жизни. В прошлом праздники для меня ничего не значили, но с ней и Густавом у меня есть смысл отмечать их. Я мог только надеяться, что это первый из большинства других дней благодарения…